Уничтожали ли большевики русскую культуру?
Оригинал взят у mamlas в Уничтожали ли большевики русскую культуру?
Оригинал взят у mamlas в Уничтожали ли большевики русскую культуру?
Живой и вечный том
Культурная утонченность дореволюционной эпохи и бесчинства большевиков, хотевших «до основанья» разрушить старый мир, в том числе и классическую русскую культуру, - таков образ эпохи, который нам навязывают уже более двадцати лет.
Однако соответствует ли он действительности? Не более чем другие истасканные мифы, сочиняемые для дискредитации советского строя. В реальности большевики не только не уничтожили русскую культуру - они заложили основу для ее истинного и широкомасштабного распространения. ©Мифология, замешанная на лжи
Легитимность режима, чья власть установилась в России после 1991 года, имеет в своей основе ложь. Именно на лжи была построена пропагандистская кампания конца 1980-х - начала 1990-х годов, в результате которой миллионы людей поверили, что их Родина-мать, еще вчера вызывавшая чувство любви и гордости, «на самом деле» злая мачеха, от которой лучше избавиться. Ложь продолжает поддерживать устойчивость власти и сейчас, когда Советского Союза давно нет на карте.
Ничего удивительного в этом нет. Несмотря на чудовищные удары, нанесенные за последние двадцать с лишним лет по образованию, культуре и в целом по сознанию людей, большинство жителей России и других республик постсоветского пространства считают ценности советского жизнеустройства правильными, можно даже сказать - родными. Главная среди этих ценностей - уверенность в том, что каждый человек (вне зависимости от социального происхождения и статуса) имеет право на жизнь и полноценное развитие. Для режима, наоборот, нацеленного на все более углубляющуюся кастовость и последовательно внедряющего принципы платного образования, платной медицины и пр., подобные установки смертельно опасны. Ведь они угрожают его легитимности, уважению в глазах народа. Вот почему сейчас, когда пресловутая «красная угроза», которой пугали обывателей в 1990-е годы, казалось бы, осталась в прошлом, советская эпоха продолжает всячески очерняться. Какой период ни взять - первые годы советской власти, время правления Сталина, «брежневский застой» или даже Великую Отечественную войну - для каждого из них у журналистов и псевдоисториков, обслуживающих интересы власти и капитала, есть внушительный ушат грязи, помоев и самой низкопробной лжи.
Мы постарались разоблачить один из мифов, давно, еще с перестроечных времен, являющийся важным кирпичиком в той стене, которая ограждает сознание многих людей от исторической правды, не позволяет им объективно оценить прошлое страны. Данный миф заключается в следующем: якобы советская власть, особенно в первые годы после своей победы, с ненавистью и подозрением относилась к классической русской культуре, пыталась искоренить ее и поставить на место Пушкина и Достоевского новых «пролетарских классиков» вроде Демьяна Бедного и Владимира Маяковского. Ситуация, если верить создателям этой ложной концепции, стала понемногу исправляться лишь перед войной, хотя и после этого тот же Достоевский якобы продолжал находиться под запретом у «беспощадных» советских идеологов.
Данный миф, ничего общего не имеющий с реальностью, остается тем не менее одним из самых живучих. По мнению его распространителей, большевики всеми силами старались уничтожить «старую» российскую культуру, отправив в запасники и архивы всех, кто не укладывался в их классовую теорию. К числу тех, кто подпадал под это «очищение от гнилого наследия», новая власть якобы относила и таких писателей и поэтов, как Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский…
В качестве подтверждения своих сомнительных идей сторонники данного мифа любят приводить стихи малоизвестного поэта Владимира Кириллова, написавшего в 1918 году:
Во имя нашего Завтра -
сожжем Рафаэля,
разрушим музеи,
растопчем искусства цветы.
При всем уважении к поэту считать, что он - единственный! - выражал культурную специфику первых лет советской власти, по меньшей мере неправильно даже с логической точки зрения (к слову, уже через год Кириллов написал совсем другие стихи, в которых были следующие строки: «Он с нами, лучезарный Пушкин, и Ломоносов, и Кольцов»). Да, подобная позиция имела место быть. И что же? Такие скептики, ниспровергатели и нигилисты существуют в любую эпоху.
А нынешние нигилисты из правительства вырезают из школьной программы Крылова и Гоголя. Причем если современные противники русской классики сидят на самом верху и проводят политику, которая затронет миллионы людей на многие годы вперед, то активисты «нового искусства» времен «военного коммунизма» оставались, по сути, маргинальной группой. Напротив, именно благодаря большевикам русские писатели превратились в действительно народных и общеизвестных классиков. Это подтверждают факты.
Кого читали в России до революции?
Взять, к примеру, тиражи изданий русских классиков до Великой Октябрьской революции. Показатель, как говорится, «железный» и довольно легко проверяемый. Так вот, даже самые массовые тиражи редко доходили до 10 тысяч, а книги были чем-то вроде предметов роскоши, доступных лишь самым привилегированным слоям населения. Как писал в своем очерке «Пушкин и массовый читатель» Василий Страхов, в начале XIX века в Москве было две книжных лавки с дневной выручкой в 12-15 рублей. Если учесть, что цена небольшой книжки составляла 3-5 руб., нетрудно посчитать, сколько книг покупали москвичи!
На протяжении XIX столетия ситуация практически не менялась. Ближе к середине века месячное жалованье чиновника не превышало 60-80 руб. в месяц (Акакий Акакиевич из гоголевской «Шинели» получал 33 руб.). При средней цене книги 10 руб. мало кто мог позволить себе купить хотя бы одну книгу в год, не говоря уже о крестьянах и рабочих…
Неудивительно, что крупнейшие прижизненные тиражи произведений Пушкина не превышали 1200 экз., да и те залеживались годами. Интересна судьба основанного Пушкиным журнала «Современник». Как отмечает Страхов, в переписке Грота с Плетнёвым имеется указание, что «уже в 40-х годах он печатался всего в 600 экз., из которых расходилось 200, так что издание было явно убыточным».
Красноречивым показателем является празднование столетнего юбилея Пушкина в 1899 году. Юбилейное академическое (но так и неоконченное) полное собрание сочинений поэта уже в момент своего появления стало библиографической редкостью. Пара тысяч экземпляров на страну со 140-миллионным населением - это даже меньше, чем капля в море. Что касается юбилейных пушкинских брошюр «для народа», то их тираж доходил аж до 10 тысяч. Однако неряшливая печать, дешевая бумага и тенденциозно отобранные тексты, показывавшие Пушкина аполитичным поэтом, сводили на нет даже эти попытки донести классика до массового читателя.
Крупнейшим дореволюционным изданием Пушкина стал 10-томник, выпущенный Сувориным. При тираже в 15 тыс. экз. стоил он полтора рубля. В целом же, как резюмирует Страхов, «дальше города и глубже интеллигенции эти книги все же не шли». На схожую участь быть авторами «для узкого круга» были обречены до Октябрьской революции и большинство других русских классиков. Единственным исключением был, пожалуй, Лев Толстой. Тираж его Полного собрания сочинений, изданного в качестве приложения к журналу «Вокруг света» в 1913 году, достиг астрономических по тем временам 100 тыс. экз.
Кого же читал обычный читатель (если конечно, он был обучен грамоте!) в Российской империи, которую нам рисуют в образе «оплота русской культуры и русского духа»? Когда подобный вопрос задали Льву Толстому, он ответил:
- Матвея Комарова.
Кем же был этот таинственный Матвей Комаров? А был он автором лубочных книжек, таких, например, как «Славный мошенник и вор Ванька Каин». Подобная примитивная (но весьма доступная - ценой всего лишь 3 коп.!) литература расходилась в народе миллионными тиражами вплоть до 1917 года, формировала вкусы и ценности.
Поднимать народ до высокого культурного уровня никто тогда всерьез не брался. Неудивительно, что один французский журналист, спросив в 1911 году у крестьянина, знает ли тот Пушкина, получил в ответ:
- Нет, барин, это, должно, не нашей волости.
Впрочем, низкопробная литература была востребована не только на селе. В городах наиболее распространенными изданиями были песенники, сонники, письмовники и всевозможная «сыщицкая» литература.
После начала Первой мировой войны ситуация еще более ухудшилась. Вдвое (с 2 до 1 тыс.) сократилось число книжных магазинов, а объем издававшихся книг снизился до 50% от довоенного уровня. Свою роль сыграло и то, что российские издательства закупали оборудование и комплектующие к нему за границей (внутри страны они не выпускались), а война перекрыла поставки. «Спрос на художественную литературу резко падал, несмотря на то, что это был «серебряный век» русской литературы, - признают авторы исследования «История русской книги».
К Великой Октябрьской революции русская классика и вовсе оказалась на задворках. Война и экономический кризис, довольно быстро переросший в политический, нанесли сильнейший удар и по книгоизданию, и в целом по культуре. Винить в этом большевиков абсурдно. К моменту установления советской власти ситуация в этой сфере была, мягко говоря, плачевной.
Достаточно вспомнить, что представляла собой страна во второй половине 1917-1918 годов. Не монолитное государство, а конгломерат областей и территорий, раздробленных и связанных в единое целое, пожалуй, только на старых географических картах. На все это накладывалась иностранная интервенция, эпидемии, голод и кризис всех систем жизнеобеспечения.
В этих тяжелейших условиях спасителями русской культуры стали вовсе не поручики голицыны и корнеты оболенские. Ее возрождением занялись большевики.
Большевики и русские классики
Прежде чем перейти к конкретным примерам, подтверждающим этот факт (к сожалению, сегодня далеко не общеизвестный), следует вспомнить о том, как относились вожди молодой советской республики к русской культуре. Вопреки досужим домыслам руководители большевистской партии не только не были чужды русской культуре - они прекрасно знали ее и жили в ее пространстве. Это нетрудно понять, почитав сочинения В.И. Ленина. Стараясь выразить те или иные свои идеи, Ленин прибегал к образам из произведений Некрасова, Салтыкова-Щедрина, Пушкина, Чехова, Тургенева, Чернышевского… По воспоминаниям Н.К. Крупской, она «привезла с собою в Сибирь Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Владимир Ильич положил их около своей кровати, рядом с Гегелем, и перечитывал их по вечерам вновь и вновь. Больше всего он любил Пушкина».
Льву Толстому Лениным были посвящены несколько статей, в которых есть и такие строки: «Л. Толстой сумел поставить в своих работах столько великих вопросов, сумел подняться до такой художественной силы, что его произведения заняли одно из первых мест в мировой художественной литературе». Даже о Достоевском, к которому Ленин относился скептически, он однажды заявил, что это «действительно гениальный писатель, рассматривавший больные стороны современного ему общества… у него много противоречий, изломов, но одновременно - и живые картины действительности».
Особым было отношение Ленина к поэзии Ф.И. Тютчева. Видный деятель большевистской партии П.Н. Лепешинский, знавший Ленина еще с 1890-х гг., характеризовал его как «большого любителя поэзии, и именно поэзии классической».
Ленин не только сам оперировал идеями и образами русской классики, но и требовал от товарищей внимательного отношения к литературе. Например, в 1912 году Владимир Ильич советовал редакции газеты «Правда» время от времени вспоминать, цитировать, растолковывать в газете М.Е. Салтыкова-Щедрина и других писателей. Артист Василий Качалов вспоминал: «В артистической комнате оживление: Владимир Ильич с Горьким. Алексей Максимович поворачивается ко мне и говорит: «Вот спорю с Владимиром Ильичём по поводу новой театральной публики… что ей нужно? Я говорю, что ей нужна только героика. А вот Владимир Ильич утверждает, что нужна и лирика, нужен Чехов, нужна житейская правда».
Можно ли представить современных российских чиновников высшего уровня, столь же свободно оперирующих хрестоматийными образами? Вопрос риторический. Классическая русская культура не просто изгнана из нынешнего политического лексикона, но и последовательно вытравливается из общественного сознания.
Кстати, именно Ленин вскоре после Октябрьской революции выступил против идеологии Пролеткульта, чьи сторонники считали, что вся старая культура должна быть предана забвению, а на смену ей должна прийти особая пролетарская культура. В своей статье «О пролетарской культуре» Владимир Ильич писал: «Марксизм завоевал себе свое всемирно-историческое значение как идеология революционного пролетариата тем, что марксизм отнюдь не отбросил ценнейших завоеваний буржуазной эпохи, а, напротив, усвоил и переработал все, что было ценного в более чем двухтысячелетнем развитии человеческой мысли и культуры. Только дальнейшая работа на этой основе… может быть признана развитием действительно пролетарской культуры».
М.А. Шолохов, М.П. Шолохова, В.М. Шукшин. 1974 г., станица Вёшенская
К счастью, тогда, почти сто лет назад, России повезло с правителями, и одной из задач новой власти было провозглашено культурное строительство. Напомним, что происходило это в тяжелейших условиях хозяйственной разрухи и Гражданской войны. Достаточно сказать, что производство бумаги уменьшилось к 1921 году в 10 раз. Несмотря на это, в кратчайшие сроки была создана разветвленная сеть книгоиздания и книгораспространения. Причем в свет выходили не только агитационные издания и периодическая печать. Уже в 1918-1919 годах в Советской России был налажен выпуск художественной литературы. По воспоминаниям Бонч-Бруевича, занимавшего тогда должность управляющего делами Совета народных комиссаров, вскоре после Октябрьской революции В.И. Ленин предложил наркому просвещения А.В. Луначарскому организовать при Наркомпросе издательский отдел и напечатать в большом количестве сочинения классиков.
Такие известные писатели, как В. Брюсов, В. Вересаев, Е. Лундберг и др., организовали в 1918 году серию «Народная библиотека», в которой вышли произведения Льва Толстого, Достоевского, Островского, Чехова, Герцена, Лермонтова. Кроме того, переизданием произведений русских классиков занялся непосредственно Госиздат. В двух сериях («Избранные произведения классиков» и «Библиотека русских романов») вышли произведения Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, Чехова, Горького.
В 1919 году создается издательство «Всемирная литература». Участие в его работе принимали Максим Горький, Александр Блок, Николай Гумилёв, Корней Чуковский и многие другие писатели и литературоведы. Главной задачей издательства стал выпуск ведущих произведений мировой литературы XVIII-XX веков. С этой целью было намечено издание двух серий книг: основной и народной библиотек. Однако по оформлению эти две серии разнились не сильно. В этом, кстати, состояло отличие от царских времен, когда литература четко делилась на литературу для элиты и простонародья. Все выпускаемые книги сопровождались вступительными очерками, историко-литературными примечаниями и т.п.
По первоначальному плану ожидался выпуск 4 тыс. томов. И хотя достигнуть этой цели в полной мере не удалось, за время существования издательства (до 1924 г.) в свет вышли книги таких авторов, как Вольтер, В. Гюго, Стендаль, Г. Флобер, Дж. Г. Байрон, Ч. Диккенс, Дж. Лондон, В. Скотт, Эдгар По, Ф. Шиллер и многих других, которых, право, трудно причислить к разряду «пролетарских писателей».
В эпоху Гражданской, не говоря уже о НЭПе, широкое распространение получила сеть частных и кооперативных издательств. Наряду с государственными издательствами они также внесли свой вклад в популяризацию художественной и научной литературы. Открывшееся в 1918 году в Петрограде издательство «Алконост» издавало произведения писателей-символистов - А. Блока, А. Белого, А. Ремизова, В. Иванова, К. Эрдберга и др. «Научное книгоиздательство», «Наука и школа», «Начатки знания» занимались выпуском научной и учебной литературы. Союз «Кооперация» печатал брошюры по сельскому хозяйству. Книгоиздательство «Былое» еще в 1917 году начало издание исторических произведений, таких как «Николай I и декабристы» Щёголева, работы профессора Тарле и т.п.
Литература для народа
Приведем конкретные примеры изданий русских классиков, предпринятые в первые годы советской власти. Уже в 1918 году одно из двух государственных издательств - издательство литературного отдела Наркомпроса - провело массовое (тиражом 25-50 тыс. экз. и по дешевой цене) издание книг Салтыкова-Щедрина, Чехова, Белинского, Г. Успенского и ряда других авторов.
В 1919 году Государственное издательство начало работу над выпуском в свет Полного собрания сочинений Пушкина. Редактором, автором вступительной статьи и комментариев стал Валерий Брюсов. В предисловии он писал: «Новое издание «Полного собрания сочинений» А.С. Пушкина… имеет целью удовлетворить насущную потребность русских читателей - получить сочинения величайшего из наших поэтов в издании, позволяющем не только читать, но и изучать его произведения».
К сожалению, из намеченного собрания сочинений вышел только первый том: свои коррективы внесли трудности военного времени. Однако в том же году в уже упомянутой нами серии «Народная библиотека» были изданы сразу несколько книг Пушкина.
Также в 1919 году в той же серии вышел сборник стихотворений Тютчева. В том же году в Петрограде было осуществлено издание Полного собрания сочинений Гоголя.
В 1924-м вышли избранные сочинения Лермонтова в четырех книгах, а спустя два года - Полное собрание сочинений писателя, где тексты произведений были проверены полностью по всем доступным источникам. За последующие 6 лет вышло пять переизданий собрания сочинений.
Особое значение советской властью придавалось изданию сочинений Л.Н. Толстого. В 1928 году, когда в стране отмечался юбилей писателя, было начато сразу три издания: Полное собрание художественных произведений в 12 томах (вышло в том же году приложением к журналу «Огонек»); Полное собрание художественных произведений в 15 томах (завершено в 1930 г.) и Полное собрание сочинений в 90 томах, давшее исчерпывающий свод сочинений, дневников и писем Толстого (завершено в 1958 г.).
Одним из устойчивых мифов, с помощью которых очерняется советская эпоха, является якобы непримиримая позиция, занимаемая большевиками по отношению к Ф.М. Достоевскому. Согласно этому мифу Достоевский в советском литературоведении всячески поносился, а некоторые его произведения (например, «Бесы») были запрещены «советской цензурой». Это не так. Да, часть литературного наследия Достоевского считалась «реакционной» (правда, этот шаблон возник не после 1917 г., а гораздо раньше, еще при жизни писателя), однако произведения писателя печатались в советское время огромными тиражами и без изъятий. В том числе и в первые годы после Октябрьской революции. Например, начатое в 1911 году 23-томное Полное собрание сочинений Достоевского было завершено уже при советской власти (последние тома вышли в 1918 г.). В 1926-1930 годах было осуществлено первое издание художественных произведений и писем писателя на научной основе, включавшее, к слову сказать, и пресловутых «Бесов». А уже в 1935-м этот роман Достоевского вышел отдельным изданием в издательстве «Academia». Всего же в СССР по состоянию на 1981 год произведения Достоевского издавались 428 раз суммарным тиражом более 34 млн экз.
Но главное, что издания русских писателей становились действительно массовыми и доступными не узкому кругу читателей, а широким слоям населения. Конечно, достичь этого моментально было невозможно: еще раз напомним об огромных экономических трудностях, которые испытывала в то время страна. Однако уже в первые годы после Великой Октябрьской революции тираж изданий сначала догнал дореволюционные показатели, а затем многократно их превысил.
В итоге уже в 1927 году книжная продукция советских издательств по тиражу превзошла 1913 год (наиболее высокий по показателям) в 2,8 раза, а по числу названий - в 1,4 раза. Вопреки сложившемуся стереотипу, издания партийной литературы в СССР вовсе не составляли львиной доли публикаций. Да, на первом месте среди авторов находился Ленин (592 млн экз. на 120 языках за 1917-1982 гг.). Однако второе место с не столь существенным разрывом занимал Л.Н. Толстой: 323 млн на 112 языках. Далее следует Пушкин (301 млн на 102 языках), А.М. Горький (208 млн на 98 языках), С.Я. Маршак (202 млн на 96 языках), А.Н. Толстой (167 млн на 80 языках), В.В. Маяковский (144 млн на 84 языках), А.П. Чехов (142 млн на 90 языках) и только потом - произведения Маркса и Энгельса (131 млн экз. на 97 языках). Как видим, среди произведений художественной литературы в Советском Союзе лидировали творения русских классиков.
Необходимо отметить еще один важный факт: если до 1917 года русские классики издавались почти полностью на русском языке, то с приходом советской власти познакомиться с их произведениями смогли и представители других народов, населявших страну (и, кстати, составлявших больше половины ее населения!). Если в период с 1899 по 1916 год тираж сочинений Пушкина на языках нацменьшинств составил всего-навсего 23 тыс. экз., то за 1918-1937 годы их было выпущено более 2 млн на 50 с лишним языках!
И количество, и качество
Важно отметить, что советская власть уделяла внимание не только количеству издаваемых книг, но и их качеству. Уже 29 декабря 1917 года специальным Декретом ВЦИК о Государственном издательстве были определены два типа изданий русских классиков: полные, академического характера, и избранные, массового типа, которые должны подготавливаться на основе критически установленного текста, тем самым сближаясь с научными.
К изданию книг привлекались виднейшие литературоведы, библиографы, текстологи и комментаторы. Издательское дело впервые стало основываться именно на научных принципах. В этом отличие советских изданий от дореволюционных, большинство из которых отличались небрежностью в плане текстологии. Издатели нередко произвольно изменяли тексты произведений писателей, пользовались сомнительными вариантами рукописей. В советских изданиях эти недостатки последовательно исправлялись.
Если издания первых лет советской власти отличались скромностью, то с начала 1920-х годов большое внимание стало уделяться улучшению художественных качеств книг. Над оформлением изданий работали лучшие представители тогдашнего русского искусства. Среди них - М.В. Добужинский, создавший рисунки к повести «Белые ночи» Ф.М. Достоевского (1923), Д.Н. Кардовский - иллюстрации к поэме «Русские женщины» Н.А. Некрасова (1922), Б.М. Кустодиев - акварели к «Ревизору» Н.В. Гоголя.
Помимо сочинений русских классиков в первые годы советской власти активно публиковались воспоминания их современников, членов их семей, а также критические исследования их творчества.
Приобщение к культуре
Однако массовое издание произведений русской классической литературы было бы бессмысленным, если бы, как и в царской России, читать и понимать их мог ограниченный круг - аристократия, интеллигенция, часть мещанства. Огромная заслуга советской власти заключается в том, что она приобщила к русской литературе (да и культуре в целом!) миллионы людей, имевших прежде весьма смутное понятие о Пушкине, Толстом, Достоевском… Распространение грамотности сделало русскую культуру по-настоящему всенародной.
Форсированными темпами ликвидировалась неграмотность. За два года (1918-1920) число школ в стране увеличилось почти наполовину, а учащихся в них - на 3 млн человек. Впервые в истории страны базовое образование не только стало общедоступным, но было объявлено обязательным. Уже в первой Конституции Советской России, принятой в 1918 году, было законодательно закреплено право для всех на «полное, всестороннее и бесплатное образование». В результате в середине 1920-х годов в начальных и средних школах РСФСР обучалось более 10 млн человек. Это на треть больше, чем в 1914 году.
Однако огромной проблемой было то, что неграмотной, либо полуграмотной оставалась значительная часть взрослого населения, особенно в национальных окраинах (доля неграмотных таджиков и киргизов, к примеру, превышала 99%). Для исправления ситуации был запущен механизм ликвидации неграмотности. Согласно декрету Совнаркома, выпущенному в 1919 году, все население в возрасте от 8 до 50 лет обязывалось обучаться грамоте на родном или русском языке. Была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности. Обучение велось за счет государства, а всех слушателей ликбезов освобождали от работы на два часа с сохранением заработной платы.
За 20 лет - к 1940 году - грамоте было обучено 50 млн мужчин и женщин. Подобных примеров, когда столь огромное число людей было обучено грамоте и смогло приобщиться к культуре, история не знает.
Доступным для всех слоев населения стало и высшее образование. Была отменена плата за обучение для большинства студентов, ликвидировались вступительные экзамены, что позволило получать знания выходцам из рабочей и крестьянской среды, были введены государственные стипендии. При этом учащиеся вузов пользовались значительными льготами при пользовании коммунальными услугами, транспортом, медицинским и курортно-санаторным лечением. Уже к 1920 году число вузов по сравнению с дореволюционным временем выросло в 2,5 раза, а общее количество студентов удвоилось. При этом профессорско-преподавательский костяк на первых порах составляли ученые, получившие признание еще до революции, но признавшие советскую власть (Н.Е. Жуковский, Н.Д. Зелинский, А.П. Карпинский, Н.С. Курнаков и др.).
С каждым годом увеличивалось число библиотек. До революции библиотечная сеть была развита слабо, в 1913 году в России было немногим более 12 тыс. публичных библиотек. Существовали они на добровольные пожертвования и нередко находились в неприспособленных помещениях. Уже к 1922 году число библиотек увеличивается почти до 18 тыс., а к 1925 году - до 29 тысяч. При этом они выходят за пределы города. В виде изб-читален библиотеки становятся обыденной реальностью и сельской местности. В 1939 году в СССР было уже около 250 тыс. библиотечных точек всех типов.
Вскоре после Октябрьской революции создается сеть музеев, сыгравшая важную роль в популяризации наследия русских писателей. В январе 1918-го Третий съезд Советов принял специальное постановление о развитии музейного дела в стране. В документе особо подчеркивалось значение сохранения культурного наследия и необходимость превратить культурные ценности «в музеи для общенародного пользования и сделать их источником воспитания». В этом же году открылись музей-усадьба С.Т. Аксакова в подмосковном Абрамцеве, музей И.С. Тургенева в Орле. В 1920 году Ленин поддержал решение об открытии музея-усадьбы имени Ф.И. Тютчева в подмосковном селе Муранове.
В 1921 году открывается музей Л.Н. Толстого в Ясной Поляне. Интересно отметить, что подобная инициатива до революции была сорвана: вскоре после смерти писателя его вдова и сыновья обратились к властям с просьбой приобрести усадьбу в государственную собственность. На заседании Совета министров было решено выкупить Ясную Поляну, однако верх взяла позиция обер-прокурора синода В.К. Саблера и министра просвещения Л.А. Кассо, которые находили недопустимым, чтобы правительство «прославляло своих врагов и обогащало их детей за счет государства». В итоге император Николай II наложил свою резолюцию: «Нахожу покупку имения гр. Толстого правительством недопустимою».
В самое тяжелое для страны время не прекращалась театральная жизнь. Вот что писал английский писатель Герберт Уэллс, побывавший в Советской России в 1920 году: «Поистине, это поразительно, но русская драма и опера выжили среди жестоких бурь и живы до сих пор. Как выяснилось, в Петрограде каждый вечер ставится более сорока спектаклей; в Москве - примерно столько же. Мы слышали Шаляпина, этого величайшего певца и актера, в «Севильском цирюльнике» и в «Хованщине»… мы побывали на «Садко», видели Монахова в «Царевиче Алексее» и в роли Яго в «Отелло».
Еще одним важным шагом, свидетельствующим об уважительном отношении большевиков к русской культуре, стал план монументальной пропаганды. Ее автором был Ленин, который предложил украсить города памятниками революционерам, гуманистам, писателям, художникам. В результате уже 12 апреля 1918 года был подписан первый декрет Совнаркома о монументальной пропаганде. Утвержденный Лениным список включал 63 имени. Среди них были не только деятели освободительного и революционного движения, но и великие русские писатели и поэты (Пушкин, Лермонтов, Толстой, Тютчев), ученые (Ломоносов и Менделеев), актеры (Мочалов и Комиссаржевская), художники (Андрей Рублёв и Александр Иванов). Претенденты на увековечивание отбирались не по партийным или революционным заслугам (какие революционные заслуги у писавшего иконы Рублёва или автора «Явления Христа народу» Иванова?), а по их гениальности и вкладу в культуру - в том числе русскую культуру!
К сожалению, сложные условия, в которых находилась страна, и начавшаяся Гражданская война, не позволили плану осуществиться в полном объеме. Однако даже достигнутые результаты впечатляют. В 1918 году на Цветном бульваре в Москве появляется замечательный памятник Ф.М. Достоевскому (сейчас он находится в сквере у больницы, названной именем писателя), на Серпуховской площади - памятник М.Е. Салтыкову-Щедрину, на Театральной площади - поэту А.В. Кольцову. А еще памятники Радищеву, Никитину, Шевченко, Герцену…
Примеры можно продолжать. Но все они в конечном итоге подтверждают: единственным периодом, когда русская культура была действительно массовой и общедоступной, является советская эпоха. Ни до нее, когда она была привилегией элиты и признаком кастового превосходства, ни тем более после, когда из миросозерцания людей выхолащиваются духовные ценности, культура не играла той созидательной роли, какой была наделена в период с 1917 по 1991 год. Об этом нужно помнить всегда, когда речь заходит о культуре и ее кризисе в современной России. Возрождение культуры возможно только при условии смены курса с капиталистического на социалистический.
Сергей kojemyakin КОЖЕМЯКИН, (г. Бишкек)
для «Советской России»
Оригинал взят у mamlas в Уничтожали ли большевики русскую культуру?
Живой и вечный том
Культурная утонченность дореволюционной эпохи и бесчинства большевиков, хотевших «до основанья» разрушить старый мир, в том числе и классическую русскую культуру, - таков образ эпохи, который нам навязывают уже более двадцати лет.
Однако соответствует ли он действительности? Не более чем другие истасканные мифы, сочиняемые для дискредитации советского строя. В реальности большевики не только не уничтожили русскую культуру - они заложили основу для ее истинного и широкомасштабного распространения. ©Мифология, замешанная на лжи
Легитимность режима, чья власть установилась в России после 1991 года, имеет в своей основе ложь. Именно на лжи была построена пропагандистская кампания конца 1980-х - начала 1990-х годов, в результате которой миллионы людей поверили, что их Родина-мать, еще вчера вызывавшая чувство любви и гордости, «на самом деле» злая мачеха, от которой лучше избавиться. Ложь продолжает поддерживать устойчивость власти и сейчас, когда Советского Союза давно нет на карте.
Ничего удивительного в этом нет. Несмотря на чудовищные удары, нанесенные за последние двадцать с лишним лет по образованию, культуре и в целом по сознанию людей, большинство жителей России и других республик постсоветского пространства считают ценности советского жизнеустройства правильными, можно даже сказать - родными. Главная среди этих ценностей - уверенность в том, что каждый человек (вне зависимости от социального происхождения и статуса) имеет право на жизнь и полноценное развитие. Для режима, наоборот, нацеленного на все более углубляющуюся кастовость и последовательно внедряющего принципы платного образования, платной медицины и пр., подобные установки смертельно опасны. Ведь они угрожают его легитимности, уважению в глазах народа. Вот почему сейчас, когда пресловутая «красная угроза», которой пугали обывателей в 1990-е годы, казалось бы, осталась в прошлом, советская эпоха продолжает всячески очерняться. Какой период ни взять - первые годы советской власти, время правления Сталина, «брежневский застой» или даже Великую Отечественную войну - для каждого из них у журналистов и псевдоисториков, обслуживающих интересы власти и капитала, есть внушительный ушат грязи, помоев и самой низкопробной лжи.
Мы постарались разоблачить один из мифов, давно, еще с перестроечных времен, являющийся важным кирпичиком в той стене, которая ограждает сознание многих людей от исторической правды, не позволяет им объективно оценить прошлое страны. Данный миф заключается в следующем: якобы советская власть, особенно в первые годы после своей победы, с ненавистью и подозрением относилась к классической русской культуре, пыталась искоренить ее и поставить на место Пушкина и Достоевского новых «пролетарских классиков» вроде Демьяна Бедного и Владимира Маяковского. Ситуация, если верить создателям этой ложной концепции, стала понемногу исправляться лишь перед войной, хотя и после этого тот же Достоевский якобы продолжал находиться под запретом у «беспощадных» советских идеологов.
Данный миф, ничего общего не имеющий с реальностью, остается тем не менее одним из самых живучих. По мнению его распространителей, большевики всеми силами старались уничтожить «старую» российскую культуру, отправив в запасники и архивы всех, кто не укладывался в их классовую теорию. К числу тех, кто подпадал под это «очищение от гнилого наследия», новая власть якобы относила и таких писателей и поэтов, как Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский…
В качестве подтверждения своих сомнительных идей сторонники данного мифа любят приводить стихи малоизвестного поэта Владимира Кириллова, написавшего в 1918 году:
Во имя нашего Завтра -
сожжем Рафаэля,
разрушим музеи,
растопчем искусства цветы.
При всем уважении к поэту считать, что он - единственный! - выражал культурную специфику первых лет советской власти, по меньшей мере неправильно даже с логической точки зрения (к слову, уже через год Кириллов написал совсем другие стихи, в которых были следующие строки: «Он с нами, лучезарный Пушкин, и Ломоносов, и Кольцов»). Да, подобная позиция имела место быть. И что же? Такие скептики, ниспровергатели и нигилисты существуют в любую эпоху.
А нынешние нигилисты из правительства вырезают из школьной программы Крылова и Гоголя. Причем если современные противники русской классики сидят на самом верху и проводят политику, которая затронет миллионы людей на многие годы вперед, то активисты «нового искусства» времен «военного коммунизма» оставались, по сути, маргинальной группой. Напротив, именно благодаря большевикам русские писатели превратились в действительно народных и общеизвестных классиков. Это подтверждают факты.
Кого читали в России до революции?
Взять, к примеру, тиражи изданий русских классиков до Великой Октябрьской революции. Показатель, как говорится, «железный» и довольно легко проверяемый. Так вот, даже самые массовые тиражи редко доходили до 10 тысяч, а книги были чем-то вроде предметов роскоши, доступных лишь самым привилегированным слоям населения. Как писал в своем очерке «Пушкин и массовый читатель» Василий Страхов, в начале XIX века в Москве было две книжных лавки с дневной выручкой в 12-15 рублей. Если учесть, что цена небольшой книжки составляла 3-5 руб., нетрудно посчитать, сколько книг покупали москвичи!
На протяжении XIX столетия ситуация практически не менялась. Ближе к середине века месячное жалованье чиновника не превышало 60-80 руб. в месяц (Акакий Акакиевич из гоголевской «Шинели» получал 33 руб.). При средней цене книги 10 руб. мало кто мог позволить себе купить хотя бы одну книгу в год, не говоря уже о крестьянах и рабочих…
Неудивительно, что крупнейшие прижизненные тиражи произведений Пушкина не превышали 1200 экз., да и те залеживались годами. Интересна судьба основанного Пушкиным журнала «Современник». Как отмечает Страхов, в переписке Грота с Плетнёвым имеется указание, что «уже в 40-х годах он печатался всего в 600 экз., из которых расходилось 200, так что издание было явно убыточным».
Красноречивым показателем является празднование столетнего юбилея Пушкина в 1899 году. Юбилейное академическое (но так и неоконченное) полное собрание сочинений поэта уже в момент своего появления стало библиографической редкостью. Пара тысяч экземпляров на страну со 140-миллионным населением - это даже меньше, чем капля в море. Что касается юбилейных пушкинских брошюр «для народа», то их тираж доходил аж до 10 тысяч. Однако неряшливая печать, дешевая бумага и тенденциозно отобранные тексты, показывавшие Пушкина аполитичным поэтом, сводили на нет даже эти попытки донести классика до массового читателя.
Крупнейшим дореволюционным изданием Пушкина стал 10-томник, выпущенный Сувориным. При тираже в 15 тыс. экз. стоил он полтора рубля. В целом же, как резюмирует Страхов, «дальше города и глубже интеллигенции эти книги все же не шли». На схожую участь быть авторами «для узкого круга» были обречены до Октябрьской революции и большинство других русских классиков. Единственным исключением был, пожалуй, Лев Толстой. Тираж его Полного собрания сочинений, изданного в качестве приложения к журналу «Вокруг света» в 1913 году, достиг астрономических по тем временам 100 тыс. экз.
Кого же читал обычный читатель (если конечно, он был обучен грамоте!) в Российской империи, которую нам рисуют в образе «оплота русской культуры и русского духа»? Когда подобный вопрос задали Льву Толстому, он ответил:
- Матвея Комарова.
Кем же был этот таинственный Матвей Комаров? А был он автором лубочных книжек, таких, например, как «Славный мошенник и вор Ванька Каин». Подобная примитивная (но весьма доступная - ценой всего лишь 3 коп.!) литература расходилась в народе миллионными тиражами вплоть до 1917 года, формировала вкусы и ценности.
Поднимать народ до высокого культурного уровня никто тогда всерьез не брался. Неудивительно, что один французский журналист, спросив в 1911 году у крестьянина, знает ли тот Пушкина, получил в ответ:
- Нет, барин, это, должно, не нашей волости.
Впрочем, низкопробная литература была востребована не только на селе. В городах наиболее распространенными изданиями были песенники, сонники, письмовники и всевозможная «сыщицкая» литература.
После начала Первой мировой войны ситуация еще более ухудшилась. Вдвое (с 2 до 1 тыс.) сократилось число книжных магазинов, а объем издававшихся книг снизился до 50% от довоенного уровня. Свою роль сыграло и то, что российские издательства закупали оборудование и комплектующие к нему за границей (внутри страны они не выпускались), а война перекрыла поставки. «Спрос на художественную литературу резко падал, несмотря на то, что это был «серебряный век» русской литературы, - признают авторы исследования «История русской книги».
К Великой Октябрьской революции русская классика и вовсе оказалась на задворках. Война и экономический кризис, довольно быстро переросший в политический, нанесли сильнейший удар и по книгоизданию, и в целом по культуре. Винить в этом большевиков абсурдно. К моменту установления советской власти ситуация в этой сфере была, мягко говоря, плачевной.
Достаточно вспомнить, что представляла собой страна во второй половине 1917-1918 годов. Не монолитное государство, а конгломерат областей и территорий, раздробленных и связанных в единое целое, пожалуй, только на старых географических картах. На все это накладывалась иностранная интервенция, эпидемии, голод и кризис всех систем жизнеобеспечения.
В этих тяжелейших условиях спасителями русской культуры стали вовсе не поручики голицыны и корнеты оболенские. Ее возрождением занялись большевики.
Большевики и русские классики
Прежде чем перейти к конкретным примерам, подтверждающим этот факт (к сожалению, сегодня далеко не общеизвестный), следует вспомнить о том, как относились вожди молодой советской республики к русской культуре. Вопреки досужим домыслам руководители большевистской партии не только не были чужды русской культуре - они прекрасно знали ее и жили в ее пространстве. Это нетрудно понять, почитав сочинения В.И. Ленина. Стараясь выразить те или иные свои идеи, Ленин прибегал к образам из произведений Некрасова, Салтыкова-Щедрина, Пушкина, Чехова, Тургенева, Чернышевского… По воспоминаниям Н.К. Крупской, она «привезла с собою в Сибирь Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Владимир Ильич положил их около своей кровати, рядом с Гегелем, и перечитывал их по вечерам вновь и вновь. Больше всего он любил Пушкина».
Льву Толстому Лениным были посвящены несколько статей, в которых есть и такие строки: «Л. Толстой сумел поставить в своих работах столько великих вопросов, сумел подняться до такой художественной силы, что его произведения заняли одно из первых мест в мировой художественной литературе». Даже о Достоевском, к которому Ленин относился скептически, он однажды заявил, что это «действительно гениальный писатель, рассматривавший больные стороны современного ему общества… у него много противоречий, изломов, но одновременно - и живые картины действительности».
Особым было отношение Ленина к поэзии Ф.И. Тютчева. Видный деятель большевистской партии П.Н. Лепешинский, знавший Ленина еще с 1890-х гг., характеризовал его как «большого любителя поэзии, и именно поэзии классической».
Ленин не только сам оперировал идеями и образами русской классики, но и требовал от товарищей внимательного отношения к литературе. Например, в 1912 году Владимир Ильич советовал редакции газеты «Правда» время от времени вспоминать, цитировать, растолковывать в газете М.Е. Салтыкова-Щедрина и других писателей. Артист Василий Качалов вспоминал: «В артистической комнате оживление: Владимир Ильич с Горьким. Алексей Максимович поворачивается ко мне и говорит: «Вот спорю с Владимиром Ильичём по поводу новой театральной публики… что ей нужно? Я говорю, что ей нужна только героика. А вот Владимир Ильич утверждает, что нужна и лирика, нужен Чехов, нужна житейская правда».
Можно ли представить современных российских чиновников высшего уровня, столь же свободно оперирующих хрестоматийными образами? Вопрос риторический. Классическая русская культура не просто изгнана из нынешнего политического лексикона, но и последовательно вытравливается из общественного сознания.
Кстати, именно Ленин вскоре после Октябрьской революции выступил против идеологии Пролеткульта, чьи сторонники считали, что вся старая культура должна быть предана забвению, а на смену ей должна прийти особая пролетарская культура. В своей статье «О пролетарской культуре» Владимир Ильич писал: «Марксизм завоевал себе свое всемирно-историческое значение как идеология революционного пролетариата тем, что марксизм отнюдь не отбросил ценнейших завоеваний буржуазной эпохи, а, напротив, усвоил и переработал все, что было ценного в более чем двухтысячелетнем развитии человеческой мысли и культуры. Только дальнейшая работа на этой основе… может быть признана развитием действительно пролетарской культуры».
М.А. Шолохов, М.П. Шолохова, В.М. Шукшин. 1974 г., станица Вёшенская
К счастью, тогда, почти сто лет назад, России повезло с правителями, и одной из задач новой власти было провозглашено культурное строительство. Напомним, что происходило это в тяжелейших условиях хозяйственной разрухи и Гражданской войны. Достаточно сказать, что производство бумаги уменьшилось к 1921 году в 10 раз. Несмотря на это, в кратчайшие сроки была создана разветвленная сеть книгоиздания и книгораспространения. Причем в свет выходили не только агитационные издания и периодическая печать. Уже в 1918-1919 годах в Советской России был налажен выпуск художественной литературы. По воспоминаниям Бонч-Бруевича, занимавшего тогда должность управляющего делами Совета народных комиссаров, вскоре после Октябрьской революции В.И. Ленин предложил наркому просвещения А.В. Луначарскому организовать при Наркомпросе издательский отдел и напечатать в большом количестве сочинения классиков.
Такие известные писатели, как В. Брюсов, В. Вересаев, Е. Лундберг и др., организовали в 1918 году серию «Народная библиотека», в которой вышли произведения Льва Толстого, Достоевского, Островского, Чехова, Герцена, Лермонтова. Кроме того, переизданием произведений русских классиков занялся непосредственно Госиздат. В двух сериях («Избранные произведения классиков» и «Библиотека русских романов») вышли произведения Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, Чехова, Горького.
В 1919 году создается издательство «Всемирная литература». Участие в его работе принимали Максим Горький, Александр Блок, Николай Гумилёв, Корней Чуковский и многие другие писатели и литературоведы. Главной задачей издательства стал выпуск ведущих произведений мировой литературы XVIII-XX веков. С этой целью было намечено издание двух серий книг: основной и народной библиотек. Однако по оформлению эти две серии разнились не сильно. В этом, кстати, состояло отличие от царских времен, когда литература четко делилась на литературу для элиты и простонародья. Все выпускаемые книги сопровождались вступительными очерками, историко-литературными примечаниями и т.п.
По первоначальному плану ожидался выпуск 4 тыс. томов. И хотя достигнуть этой цели в полной мере не удалось, за время существования издательства (до 1924 г.) в свет вышли книги таких авторов, как Вольтер, В. Гюго, Стендаль, Г. Флобер, Дж. Г. Байрон, Ч. Диккенс, Дж. Лондон, В. Скотт, Эдгар По, Ф. Шиллер и многих других, которых, право, трудно причислить к разряду «пролетарских писателей».
В эпоху Гражданской, не говоря уже о НЭПе, широкое распространение получила сеть частных и кооперативных издательств. Наряду с государственными издательствами они также внесли свой вклад в популяризацию художественной и научной литературы. Открывшееся в 1918 году в Петрограде издательство «Алконост» издавало произведения писателей-символистов - А. Блока, А. Белого, А. Ремизова, В. Иванова, К. Эрдберга и др. «Научное книгоиздательство», «Наука и школа», «Начатки знания» занимались выпуском научной и учебной литературы. Союз «Кооперация» печатал брошюры по сельскому хозяйству. Книгоиздательство «Былое» еще в 1917 году начало издание исторических произведений, таких как «Николай I и декабристы» Щёголева, работы профессора Тарле и т.п.
Литература для народа
Приведем конкретные примеры изданий русских классиков, предпринятые в первые годы советской власти. Уже в 1918 году одно из двух государственных издательств - издательство литературного отдела Наркомпроса - провело массовое (тиражом 25-50 тыс. экз. и по дешевой цене) издание книг Салтыкова-Щедрина, Чехова, Белинского, Г. Успенского и ряда других авторов.
В 1919 году Государственное издательство начало работу над выпуском в свет Полного собрания сочинений Пушкина. Редактором, автором вступительной статьи и комментариев стал Валерий Брюсов. В предисловии он писал: «Новое издание «Полного собрания сочинений» А.С. Пушкина… имеет целью удовлетворить насущную потребность русских читателей - получить сочинения величайшего из наших поэтов в издании, позволяющем не только читать, но и изучать его произведения».
К сожалению, из намеченного собрания сочинений вышел только первый том: свои коррективы внесли трудности военного времени. Однако в том же году в уже упомянутой нами серии «Народная библиотека» были изданы сразу несколько книг Пушкина.
Также в 1919 году в той же серии вышел сборник стихотворений Тютчева. В том же году в Петрограде было осуществлено издание Полного собрания сочинений Гоголя.
В 1924-м вышли избранные сочинения Лермонтова в четырех книгах, а спустя два года - Полное собрание сочинений писателя, где тексты произведений были проверены полностью по всем доступным источникам. За последующие 6 лет вышло пять переизданий собрания сочинений.
Особое значение советской властью придавалось изданию сочинений Л.Н. Толстого. В 1928 году, когда в стране отмечался юбилей писателя, было начато сразу три издания: Полное собрание художественных произведений в 12 томах (вышло в том же году приложением к журналу «Огонек»); Полное собрание художественных произведений в 15 томах (завершено в 1930 г.) и Полное собрание сочинений в 90 томах, давшее исчерпывающий свод сочинений, дневников и писем Толстого (завершено в 1958 г.).
Одним из устойчивых мифов, с помощью которых очерняется советская эпоха, является якобы непримиримая позиция, занимаемая большевиками по отношению к Ф.М. Достоевскому. Согласно этому мифу Достоевский в советском литературоведении всячески поносился, а некоторые его произведения (например, «Бесы») были запрещены «советской цензурой». Это не так. Да, часть литературного наследия Достоевского считалась «реакционной» (правда, этот шаблон возник не после 1917 г., а гораздо раньше, еще при жизни писателя), однако произведения писателя печатались в советское время огромными тиражами и без изъятий. В том числе и в первые годы после Октябрьской революции. Например, начатое в 1911 году 23-томное Полное собрание сочинений Достоевского было завершено уже при советской власти (последние тома вышли в 1918 г.). В 1926-1930 годах было осуществлено первое издание художественных произведений и писем писателя на научной основе, включавшее, к слову сказать, и пресловутых «Бесов». А уже в 1935-м этот роман Достоевского вышел отдельным изданием в издательстве «Academia». Всего же в СССР по состоянию на 1981 год произведения Достоевского издавались 428 раз суммарным тиражом более 34 млн экз.
Но главное, что издания русских писателей становились действительно массовыми и доступными не узкому кругу читателей, а широким слоям населения. Конечно, достичь этого моментально было невозможно: еще раз напомним об огромных экономических трудностях, которые испытывала в то время страна. Однако уже в первые годы после Великой Октябрьской революции тираж изданий сначала догнал дореволюционные показатели, а затем многократно их превысил.
В итоге уже в 1927 году книжная продукция советских издательств по тиражу превзошла 1913 год (наиболее высокий по показателям) в 2,8 раза, а по числу названий - в 1,4 раза. Вопреки сложившемуся стереотипу, издания партийной литературы в СССР вовсе не составляли львиной доли публикаций. Да, на первом месте среди авторов находился Ленин (592 млн экз. на 120 языках за 1917-1982 гг.). Однако второе место с не столь существенным разрывом занимал Л.Н. Толстой: 323 млн на 112 языках. Далее следует Пушкин (301 млн на 102 языках), А.М. Горький (208 млн на 98 языках), С.Я. Маршак (202 млн на 96 языках), А.Н. Толстой (167 млн на 80 языках), В.В. Маяковский (144 млн на 84 языках), А.П. Чехов (142 млн на 90 языках) и только потом - произведения Маркса и Энгельса (131 млн экз. на 97 языках). Как видим, среди произведений художественной литературы в Советском Союзе лидировали творения русских классиков.
Необходимо отметить еще один важный факт: если до 1917 года русские классики издавались почти полностью на русском языке, то с приходом советской власти познакомиться с их произведениями смогли и представители других народов, населявших страну (и, кстати, составлявших больше половины ее населения!). Если в период с 1899 по 1916 год тираж сочинений Пушкина на языках нацменьшинств составил всего-навсего 23 тыс. экз., то за 1918-1937 годы их было выпущено более 2 млн на 50 с лишним языках!
И количество, и качество
Важно отметить, что советская власть уделяла внимание не только количеству издаваемых книг, но и их качеству. Уже 29 декабря 1917 года специальным Декретом ВЦИК о Государственном издательстве были определены два типа изданий русских классиков: полные, академического характера, и избранные, массового типа, которые должны подготавливаться на основе критически установленного текста, тем самым сближаясь с научными.
К изданию книг привлекались виднейшие литературоведы, библиографы, текстологи и комментаторы. Издательское дело впервые стало основываться именно на научных принципах. В этом отличие советских изданий от дореволюционных, большинство из которых отличались небрежностью в плане текстологии. Издатели нередко произвольно изменяли тексты произведений писателей, пользовались сомнительными вариантами рукописей. В советских изданиях эти недостатки последовательно исправлялись.
Если издания первых лет советской власти отличались скромностью, то с начала 1920-х годов большое внимание стало уделяться улучшению художественных качеств книг. Над оформлением изданий работали лучшие представители тогдашнего русского искусства. Среди них - М.В. Добужинский, создавший рисунки к повести «Белые ночи» Ф.М. Достоевского (1923), Д.Н. Кардовский - иллюстрации к поэме «Русские женщины» Н.А. Некрасова (1922), Б.М. Кустодиев - акварели к «Ревизору» Н.В. Гоголя.
Помимо сочинений русских классиков в первые годы советской власти активно публиковались воспоминания их современников, членов их семей, а также критические исследования их творчества.
Приобщение к культуре
Однако массовое издание произведений русской классической литературы было бы бессмысленным, если бы, как и в царской России, читать и понимать их мог ограниченный круг - аристократия, интеллигенция, часть мещанства. Огромная заслуга советской власти заключается в том, что она приобщила к русской литературе (да и культуре в целом!) миллионы людей, имевших прежде весьма смутное понятие о Пушкине, Толстом, Достоевском… Распространение грамотности сделало русскую культуру по-настоящему всенародной.
Форсированными темпами ликвидировалась неграмотность. За два года (1918-1920) число школ в стране увеличилось почти наполовину, а учащихся в них - на 3 млн человек. Впервые в истории страны базовое образование не только стало общедоступным, но было объявлено обязательным. Уже в первой Конституции Советской России, принятой в 1918 году, было законодательно закреплено право для всех на «полное, всестороннее и бесплатное образование». В результате в середине 1920-х годов в начальных и средних школах РСФСР обучалось более 10 млн человек. Это на треть больше, чем в 1914 году.
Однако огромной проблемой было то, что неграмотной, либо полуграмотной оставалась значительная часть взрослого населения, особенно в национальных окраинах (доля неграмотных таджиков и киргизов, к примеру, превышала 99%). Для исправления ситуации был запущен механизм ликвидации неграмотности. Согласно декрету Совнаркома, выпущенному в 1919 году, все население в возрасте от 8 до 50 лет обязывалось обучаться грамоте на родном или русском языке. Была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности. Обучение велось за счет государства, а всех слушателей ликбезов освобождали от работы на два часа с сохранением заработной платы.
За 20 лет - к 1940 году - грамоте было обучено 50 млн мужчин и женщин. Подобных примеров, когда столь огромное число людей было обучено грамоте и смогло приобщиться к культуре, история не знает.
Доступным для всех слоев населения стало и высшее образование. Была отменена плата за обучение для большинства студентов, ликвидировались вступительные экзамены, что позволило получать знания выходцам из рабочей и крестьянской среды, были введены государственные стипендии. При этом учащиеся вузов пользовались значительными льготами при пользовании коммунальными услугами, транспортом, медицинским и курортно-санаторным лечением. Уже к 1920 году число вузов по сравнению с дореволюционным временем выросло в 2,5 раза, а общее количество студентов удвоилось. При этом профессорско-преподавательский костяк на первых порах составляли ученые, получившие признание еще до революции, но признавшие советскую власть (Н.Е. Жуковский, Н.Д. Зелинский, А.П. Карпинский, Н.С. Курнаков и др.).
С каждым годом увеличивалось число библиотек. До революции библиотечная сеть была развита слабо, в 1913 году в России было немногим более 12 тыс. публичных библиотек. Существовали они на добровольные пожертвования и нередко находились в неприспособленных помещениях. Уже к 1922 году число библиотек увеличивается почти до 18 тыс., а к 1925 году - до 29 тысяч. При этом они выходят за пределы города. В виде изб-читален библиотеки становятся обыденной реальностью и сельской местности. В 1939 году в СССР было уже около 250 тыс. библиотечных точек всех типов.
Вскоре после Октябрьской революции создается сеть музеев, сыгравшая важную роль в популяризации наследия русских писателей. В январе 1918-го Третий съезд Советов принял специальное постановление о развитии музейного дела в стране. В документе особо подчеркивалось значение сохранения культурного наследия и необходимость превратить культурные ценности «в музеи для общенародного пользования и сделать их источником воспитания». В этом же году открылись музей-усадьба С.Т. Аксакова в подмосковном Абрамцеве, музей И.С. Тургенева в Орле. В 1920 году Ленин поддержал решение об открытии музея-усадьбы имени Ф.И. Тютчева в подмосковном селе Муранове.
В 1921 году открывается музей Л.Н. Толстого в Ясной Поляне. Интересно отметить, что подобная инициатива до революции была сорвана: вскоре после смерти писателя его вдова и сыновья обратились к властям с просьбой приобрести усадьбу в государственную собственность. На заседании Совета министров было решено выкупить Ясную Поляну, однако верх взяла позиция обер-прокурора синода В.К. Саблера и министра просвещения Л.А. Кассо, которые находили недопустимым, чтобы правительство «прославляло своих врагов и обогащало их детей за счет государства». В итоге император Николай II наложил свою резолюцию: «Нахожу покупку имения гр. Толстого правительством недопустимою».
В самое тяжелое для страны время не прекращалась театральная жизнь. Вот что писал английский писатель Герберт Уэллс, побывавший в Советской России в 1920 году: «Поистине, это поразительно, но русская драма и опера выжили среди жестоких бурь и живы до сих пор. Как выяснилось, в Петрограде каждый вечер ставится более сорока спектаклей; в Москве - примерно столько же. Мы слышали Шаляпина, этого величайшего певца и актера, в «Севильском цирюльнике» и в «Хованщине»… мы побывали на «Садко», видели Монахова в «Царевиче Алексее» и в роли Яго в «Отелло».
Еще одним важным шагом, свидетельствующим об уважительном отношении большевиков к русской культуре, стал план монументальной пропаганды. Ее автором был Ленин, который предложил украсить города памятниками революционерам, гуманистам, писателям, художникам. В результате уже 12 апреля 1918 года был подписан первый декрет Совнаркома о монументальной пропаганде. Утвержденный Лениным список включал 63 имени. Среди них были не только деятели освободительного и революционного движения, но и великие русские писатели и поэты (Пушкин, Лермонтов, Толстой, Тютчев), ученые (Ломоносов и Менделеев), актеры (Мочалов и Комиссаржевская), художники (Андрей Рублёв и Александр Иванов). Претенденты на увековечивание отбирались не по партийным или революционным заслугам (какие революционные заслуги у писавшего иконы Рублёва или автора «Явления Христа народу» Иванова?), а по их гениальности и вкладу в культуру - в том числе русскую культуру!
К сожалению, сложные условия, в которых находилась страна, и начавшаяся Гражданская война, не позволили плану осуществиться в полном объеме. Однако даже достигнутые результаты впечатляют. В 1918 году на Цветном бульваре в Москве появляется замечательный памятник Ф.М. Достоевскому (сейчас он находится в сквере у больницы, названной именем писателя), на Серпуховской площади - памятник М.Е. Салтыкову-Щедрину, на Театральной площади - поэту А.В. Кольцову. А еще памятники Радищеву, Никитину, Шевченко, Герцену…
Примеры можно продолжать. Но все они в конечном итоге подтверждают: единственным периодом, когда русская культура была действительно массовой и общедоступной, является советская эпоха. Ни до нее, когда она была привилегией элиты и признаком кастового превосходства, ни тем более после, когда из миросозерцания людей выхолащиваются духовные ценности, культура не играла той созидательной роли, какой была наделена в период с 1917 по 1991 год. Об этом нужно помнить всегда, когда речь заходит о культуре и ее кризисе в современной России. Возрождение культуры возможно только при условии смены курса с капиталистического на социалистический.
Сергей kojemyakin КОЖЕМЯКИН, (г. Бишкек)
для «Советской России»