Убийство Царской семьи: была ли санкция Центра? (Часть 4)
Оригинал взят у cheremnykh_ivan в Убийство Царской семьи: была ли санкция Центра? (Часть 4)
6. Левые эсеры
В чем же природа неподчиннности Екатеринбурга центру, проявленная в целом ряде событий 1918 года? Смею предположить, что ответ на этот вопрос лежит в существенном влиянии на Уралсовет левых эсеров. Влияние кстати могло быть разного харрактера, например, соревновательного.
Пойдя в данном направлении мысли я вышел на кандидатскую диссертацию «Левые эсеры на Урале 1917-1918 г.г.» историка М.И.Люхудзаева. Он пишет: «На Урале левые эсеры являлись внушительной политической силой, а представительство их в советах стало значительным, особенно к концу весны 1918, когда наметился рост их фракций в губернских и уездных исполкомах». По данным Люхудзаева, число левоэсеровской организации на Урале увеличилось с 4 тысяч человек в январе 1918 г. до 15-18 тысяч к лету 1918-го.
Левые эсеры имели на Урале большое влияние не только в Советах, но и в массах, действительно раскаченных на «царской» теме. Известно, что в Екатеринбурге в тот период собирались значительного размера митинги, требующие расстрела Романовых.
В своей статье вышеупомянутый П.Быков, бывший до мая 1918 г. главой Екатеринбургского совета, рассказывал: «На заседаниях областного Совета вопрос о расстреле Романовых ставился еще в конце июня. Входившие в состав Совета левые эсеры Хотимский и Сакович (оставшиеся в Екатеринбурге при белых и расстрелянные ими) и другие были, по обыкновению, бесконечно «левыми» и настаивали на скорейшем расстреле Романовых, обвиняя большевиков в непоследовательности».
Заявка левых эсеров на власть проявилась именно в эти дни предельно остро - и не только на региональном, но и на общефедеральном уровне. На открывшемся 5 июля V Съезде Советов выявились резкие противоречия левых эсеров и большевиков - прежде всего, по вопросам о Брестском мире, продразверстке, комбедах, а также о соотношении центральной и местных властей. (Тот же Уралсовет весной 1918 г. требовал от Москвы большей самостоятельности).
На следующий день после открытия съезда, 6 июля, левоэсеровский боевик убил немецкого посла Мирбаха. Эсеры преследовали цель спровоцировать войну с Германией. Советская дипломатия с огромным трудом уладила ситуацию. Ленин лично ездил в германское посольство и уверял, что виновные будут наказаны.
Добавим, что Германию задевало и возможное убийство царской семьи - немцы неоднократно требовали сохранения жизни немецких принцесс - дочерей Николая. Левые эсеры были и за войну с Германией, и за убийство принцесс. Ленин же только что с трудом отстоял мир, и ему было совсем не нужно обострять международную обстановку.
После этого центральное правительство большевиков приняло решение о подавлении левоэсеровского мятежа.
А Уралсовет - параллельно - принял решение о расстреле царской семьи.
Для утверждения этого решения центром, в Москву с Урала был направлен большевик, военный коммисар Урала Филипп Исаевич Голощекин. В Москве предложение уральцев было отклонено и 12 июля Голощекин вернулся в Екатеринбург.
Ф.И.Голощекин
7. Позиция Ленина
Вот, что известно о перипетиях Голощекина в Москве, со слов участника расстрела царской семьи М. А. Медведева (Кудрина):
«Вечером 16 июля н[ового] ст[иля] 1918 года в здании Уральской областной Чрезвычайной комисси […] заседал в неполном составе областной Совет Урала. […]
Когда я вошел, присутствующие решали, что делать с бывшим царем Николаем II Романовым и его семьей. Сообщение о поездке в Москву к Я. М. Свердлову делал Филипп Голощекин. Санкции Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета на расстрел семьи Романовых Голощекину получить не удалось. Свердлов советовался с В.И. Лениным, который высказывался за привоз царской семьи в Москву и открытый суд над Николаем II и его женой Александрой Федоровной, предательство которой в годы Первой мировой войны дорого обошлось России.
- Именно всероссийский суд! - доказывал Ленин Свердлову: - с публикацией в газетах. Подсчитать, какой людской и материальный урон нанес самодержец стране за годы царствования. Сколько повешено революционеров, сколько погибло на каторге, на никому не нужной войне! Чтобы ответил перед всем народом! […]
Я. М. Свердлов пытался приводить доводы Голощекина […], но Ленин стоял на своем:
- Ну и что же, что фронт отходит? Москва теперь - глубокий тыл, вот и эвакуируйте их в тыл! А мы уж тут устроим им суд на весь мир».
Напомню, что партия левых эсеров 11 июля уже была объявлена большевиками вне закона. Но это - в центре. А на местах эсеры ещё долго будут находиться в Советах, в том числе и в Уральском.
Итог - Уралсовет игнорирует решение Ленина и расстреливает 17 июля 1918 года царскую семью.
Уже цитированный Медведев (Кудрин) в оправдание того, что уральцы пошли против мнения центра приводит следующий интересный аргумент:
«Относительно вольготная жизнь Романовых (особняк купца Ипатьева даже отдаленно не напоминал тюрьму) в столь тревожное время, когда враг был буквально у ворот города, вызывала понятное возмущение рабочих Екатеринбурга и окрестностей. На собраниях и митингах на заводах Верх-Исетска рабочие прямо говорили:
- Чегой-то вы, большевики, с Николаем нянчитесь? Пора кончать! А не то разнесем ваш Совет по щепочкам!
Такие настроения серьезно затрудняли формирование частей Красной Армии, да и сама угроза расправы была нешуточной - рабочие были вооружены, и слово с делом у них не расходилось. Требовали немедленного расстрела Романовых и другие партии. ( левые эсеры и анархисты прим. И.Ч.)[…]
Не имея санкции ВЦИКа на расстрел, мы не могли ничего сказать в ответ, а позиция оттягивания без объяснения причин еще больше озлобляла рабочих. Дальше откладывать решение участи Романовых в военной обстановке означало еще глубже подрывать доверие народа к нашей партии. Поэтому решить наконец участь царской семьи в Екатеринбурге, Перми и Алапаевске (там жили братья царя) собралась именно большевистская часть областного Совета Урала. От нашего решения практически зависело, поведем ли мы рабочих на оборону города Екатеринбурга или поведут их анархисты и левые эсеры. Третьего пути не было».
8. Уральцы о наличии санкции Центра
Некоторые участники расстрела позже ссылались на якобы существовавшую санкцию центра на убийство царя. Так, один из непосредственных исполнителей убийства Петр Ермаков, который в целом был склонен преувеличивать свою роль в этом деле, говорил о частичном согласии: «На требования Екатеринбургского областного Совета перед центром о расстреле Николая было дано согласие за подписью Свердлова, но о семье, я помню, не говорилось ни звука».
Об этом же писал уже упоминавшийся П.Быков, бывший до мая 1918 г. главой исполкома Екатеринбургского городского Совета: «Советы Урала, расстреливая бывшего царя и действуя в отношении всех остальных Романовых на свой страх и риск [выделено мною - И.Ч.], естественно, пытались отнести на второй план расстрел семьи и бывших великих князей Романовых».
Но существует и множество свидетельств того, что центр не хотел расстрела ни царя, ни царской семьи.
Так, по воспоминаниям сотрудника «Уральского рабочего» В.Воробьёва, у Уралсовета на было санкции на расстрел царя. Вспоминая о приходивших в редакцию в те дни письмах рабочих, он упоминает об опасениях центра за жизнь царя: «Всё чаще в письмах встречались требования немедленного расстрела Николая. Об этом же говорили на рабочих собраниях и митингах. В Москве тоже тревожились за целость бывшего царя. Но здесь опасения были другого порядка: опасались самосуда над бывшим царём, убийства его какой-нибудь анархистской группой».
Что же в реальности произошло после того, как Голощекин вернулся 12 июля в Екатеринбург и привез указание Ленина везти Николая в Москву? Уралоблсовет в этот же день, вечером, постановляет убить всю царскую семью.
Я.М. Юровский
Непосредственного постановления Уралсовета об убийстве царской семьи пока не обнаружено. И, конечно, не найти документа, где бы уральцы подписывались, что действуют вопреки центральному мнению. Но существует ещё одно мемуарное крайне интересное свидетельство Я.М. Юровского, непосредственного руководителя и участника расстрела. В нем Юровский прямо противопоставляет Уральскую организацию и Москву, и вспоминает что в отношении проводника мнения Москвы, Филиппа Голощекина, создавалась психологическая атмосфера травли. Вот что говорит Юровский:
«Нужно сказать, что атмосфера настолько была накалена, что т. Филиппу было крепко жарко. Тут хотя прямо и не говорили, но чувствовали, что и по отношению к нему проявляется «недоверие», в том смысле, что не за одно ли он с Яковлевым, и что не содействует ли он тому, чтобы Николая увезти в центр, и тем самым, как бы шёл против уральской организации. А если принять во внимание, что Яковлев пользуясь доверием центра, так информировал центр, что в результате центром как будто был санкционирован привоз Николая в Москву, а так как Филипп тоже доверенное лицо центра, как партиец и как комиссар, то в свете этих фактов станет понятным выступление против Филиппа, в той резкой форме, как это имело место и ругачка его «верноподданным» всё время и до этого к нему отношения людей, настроенных сепаратистско-местнически к нему центровику государственнику, сказалось с особой силой на этом активе…»
Итак, Травля Голощекика, доносящего позицию Ленина по Николаю, попытки убийства эмиссара Москвы - Яковлева, объявление Уральской областью «революционной войны Германии» (саботаж Бреста). Все эти события иллюстрируют вызывающее противодействие Уралсовета центральной позиции большевистской партии, и странным образом совпадают с позицией партии левых эсеров. И главное исторический контекст убийства царской семьи подсказывает, что оно было очень не нужно Ленину, который только что спас мир с Германией. И наоборот оно было очень кстати для левых эсеров, пытавшихся именно в этот момент сорвать Брестский мир и спровоцировать Германию.
Ко всему выше сказанному добавим одно интересное свидетельство, упомянутое Пьером Жильяром - учителем детей Николая Романова. Оно еще не разобрано нами, но само по себе достаточно странно для восприятия. Жильяр утверждает, что в 1919 году в Перми ревтрибунал приговорил около 20-ти левых эсеров к расстрелу за убийство царской семьи…
6. Левые эсеры
В чем же природа неподчиннности Екатеринбурга центру, проявленная в целом ряде событий 1918 года? Смею предположить, что ответ на этот вопрос лежит в существенном влиянии на Уралсовет левых эсеров. Влияние кстати могло быть разного харрактера, например, соревновательного.
Пойдя в данном направлении мысли я вышел на кандидатскую диссертацию «Левые эсеры на Урале 1917-1918 г.г.» историка М.И.Люхудзаева. Он пишет: «На Урале левые эсеры являлись внушительной политической силой, а представительство их в советах стало значительным, особенно к концу весны 1918, когда наметился рост их фракций в губернских и уездных исполкомах». По данным Люхудзаева, число левоэсеровской организации на Урале увеличилось с 4 тысяч человек в январе 1918 г. до 15-18 тысяч к лету 1918-го.
Левые эсеры имели на Урале большое влияние не только в Советах, но и в массах, действительно раскаченных на «царской» теме. Известно, что в Екатеринбурге в тот период собирались значительного размера митинги, требующие расстрела Романовых.
В своей статье вышеупомянутый П.Быков, бывший до мая 1918 г. главой Екатеринбургского совета, рассказывал: «На заседаниях областного Совета вопрос о расстреле Романовых ставился еще в конце июня. Входившие в состав Совета левые эсеры Хотимский и Сакович (оставшиеся в Екатеринбурге при белых и расстрелянные ими) и другие были, по обыкновению, бесконечно «левыми» и настаивали на скорейшем расстреле Романовых, обвиняя большевиков в непоследовательности».
Заявка левых эсеров на власть проявилась именно в эти дни предельно остро - и не только на региональном, но и на общефедеральном уровне. На открывшемся 5 июля V Съезде Советов выявились резкие противоречия левых эсеров и большевиков - прежде всего, по вопросам о Брестском мире, продразверстке, комбедах, а также о соотношении центральной и местных властей. (Тот же Уралсовет весной 1918 г. требовал от Москвы большей самостоятельности).
На следующий день после открытия съезда, 6 июля, левоэсеровский боевик убил немецкого посла Мирбаха. Эсеры преследовали цель спровоцировать войну с Германией. Советская дипломатия с огромным трудом уладила ситуацию. Ленин лично ездил в германское посольство и уверял, что виновные будут наказаны.
Добавим, что Германию задевало и возможное убийство царской семьи - немцы неоднократно требовали сохранения жизни немецких принцесс - дочерей Николая. Левые эсеры были и за войну с Германией, и за убийство принцесс. Ленин же только что с трудом отстоял мир, и ему было совсем не нужно обострять международную обстановку.
После этого центральное правительство большевиков приняло решение о подавлении левоэсеровского мятежа.
А Уралсовет - параллельно - принял решение о расстреле царской семьи.
Для утверждения этого решения центром, в Москву с Урала был направлен большевик, военный коммисар Урала Филипп Исаевич Голощекин. В Москве предложение уральцев было отклонено и 12 июля Голощекин вернулся в Екатеринбург.
Ф.И.Голощекин
7. Позиция Ленина
Вот, что известно о перипетиях Голощекина в Москве, со слов участника расстрела царской семьи М. А. Медведева (Кудрина):
«Вечером 16 июля н[ового] ст[иля] 1918 года в здании Уральской областной Чрезвычайной комисси […] заседал в неполном составе областной Совет Урала. […]
Когда я вошел, присутствующие решали, что делать с бывшим царем Николаем II Романовым и его семьей. Сообщение о поездке в Москву к Я. М. Свердлову делал Филипп Голощекин. Санкции Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета на расстрел семьи Романовых Голощекину получить не удалось. Свердлов советовался с В.И. Лениным, который высказывался за привоз царской семьи в Москву и открытый суд над Николаем II и его женой Александрой Федоровной, предательство которой в годы Первой мировой войны дорого обошлось России.
- Именно всероссийский суд! - доказывал Ленин Свердлову: - с публикацией в газетах. Подсчитать, какой людской и материальный урон нанес самодержец стране за годы царствования. Сколько повешено революционеров, сколько погибло на каторге, на никому не нужной войне! Чтобы ответил перед всем народом! […]
Я. М. Свердлов пытался приводить доводы Голощекина […], но Ленин стоял на своем:
- Ну и что же, что фронт отходит? Москва теперь - глубокий тыл, вот и эвакуируйте их в тыл! А мы уж тут устроим им суд на весь мир».
Напомню, что партия левых эсеров 11 июля уже была объявлена большевиками вне закона. Но это - в центре. А на местах эсеры ещё долго будут находиться в Советах, в том числе и в Уральском.
Итог - Уралсовет игнорирует решение Ленина и расстреливает 17 июля 1918 года царскую семью.
Уже цитированный Медведев (Кудрин) в оправдание того, что уральцы пошли против мнения центра приводит следующий интересный аргумент:
«Относительно вольготная жизнь Романовых (особняк купца Ипатьева даже отдаленно не напоминал тюрьму) в столь тревожное время, когда враг был буквально у ворот города, вызывала понятное возмущение рабочих Екатеринбурга и окрестностей. На собраниях и митингах на заводах Верх-Исетска рабочие прямо говорили:
- Чегой-то вы, большевики, с Николаем нянчитесь? Пора кончать! А не то разнесем ваш Совет по щепочкам!
Такие настроения серьезно затрудняли формирование частей Красной Армии, да и сама угроза расправы была нешуточной - рабочие были вооружены, и слово с делом у них не расходилось. Требовали немедленного расстрела Романовых и другие партии. ( левые эсеры и анархисты прим. И.Ч.)[…]
Не имея санкции ВЦИКа на расстрел, мы не могли ничего сказать в ответ, а позиция оттягивания без объяснения причин еще больше озлобляла рабочих. Дальше откладывать решение участи Романовых в военной обстановке означало еще глубже подрывать доверие народа к нашей партии. Поэтому решить наконец участь царской семьи в Екатеринбурге, Перми и Алапаевске (там жили братья царя) собралась именно большевистская часть областного Совета Урала. От нашего решения практически зависело, поведем ли мы рабочих на оборону города Екатеринбурга или поведут их анархисты и левые эсеры. Третьего пути не было».
8. Уральцы о наличии санкции Центра
Некоторые участники расстрела позже ссылались на якобы существовавшую санкцию центра на убийство царя. Так, один из непосредственных исполнителей убийства Петр Ермаков, который в целом был склонен преувеличивать свою роль в этом деле, говорил о частичном согласии: «На требования Екатеринбургского областного Совета перед центром о расстреле Николая было дано согласие за подписью Свердлова, но о семье, я помню, не говорилось ни звука».
Об этом же писал уже упоминавшийся П.Быков, бывший до мая 1918 г. главой исполкома Екатеринбургского городского Совета: «Советы Урала, расстреливая бывшего царя и действуя в отношении всех остальных Романовых на свой страх и риск [выделено мною - И.Ч.], естественно, пытались отнести на второй план расстрел семьи и бывших великих князей Романовых».
Но существует и множество свидетельств того, что центр не хотел расстрела ни царя, ни царской семьи.
Так, по воспоминаниям сотрудника «Уральского рабочего» В.Воробьёва, у Уралсовета на было санкции на расстрел царя. Вспоминая о приходивших в редакцию в те дни письмах рабочих, он упоминает об опасениях центра за жизнь царя: «Всё чаще в письмах встречались требования немедленного расстрела Николая. Об этом же говорили на рабочих собраниях и митингах. В Москве тоже тревожились за целость бывшего царя. Но здесь опасения были другого порядка: опасались самосуда над бывшим царём, убийства его какой-нибудь анархистской группой».
Что же в реальности произошло после того, как Голощекин вернулся 12 июля в Екатеринбург и привез указание Ленина везти Николая в Москву? Уралоблсовет в этот же день, вечером, постановляет убить всю царскую семью.
Я.М. Юровский
Непосредственного постановления Уралсовета об убийстве царской семьи пока не обнаружено. И, конечно, не найти документа, где бы уральцы подписывались, что действуют вопреки центральному мнению. Но существует ещё одно мемуарное крайне интересное свидетельство Я.М. Юровского, непосредственного руководителя и участника расстрела. В нем Юровский прямо противопоставляет Уральскую организацию и Москву, и вспоминает что в отношении проводника мнения Москвы, Филиппа Голощекина, создавалась психологическая атмосфера травли. Вот что говорит Юровский:
«Нужно сказать, что атмосфера настолько была накалена, что т. Филиппу было крепко жарко. Тут хотя прямо и не говорили, но чувствовали, что и по отношению к нему проявляется «недоверие», в том смысле, что не за одно ли он с Яковлевым, и что не содействует ли он тому, чтобы Николая увезти в центр, и тем самым, как бы шёл против уральской организации. А если принять во внимание, что Яковлев пользуясь доверием центра, так информировал центр, что в результате центром как будто был санкционирован привоз Николая в Москву, а так как Филипп тоже доверенное лицо центра, как партиец и как комиссар, то в свете этих фактов станет понятным выступление против Филиппа, в той резкой форме, как это имело место и ругачка его «верноподданным» всё время и до этого к нему отношения людей, настроенных сепаратистско-местнически к нему центровику государственнику, сказалось с особой силой на этом активе…»
Итак, Травля Голощекика, доносящего позицию Ленина по Николаю, попытки убийства эмиссара Москвы - Яковлева, объявление Уральской областью «революционной войны Германии» (саботаж Бреста). Все эти события иллюстрируют вызывающее противодействие Уралсовета центральной позиции большевистской партии, и странным образом совпадают с позицией партии левых эсеров. И главное исторический контекст убийства царской семьи подсказывает, что оно было очень не нужно Ленину, который только что спас мир с Германией. И наоборот оно было очень кстати для левых эсеров, пытавшихся именно в этот момент сорвать Брестский мир и спровоцировать Германию.
Ко всему выше сказанному добавим одно интересное свидетельство, упомянутое Пьером Жильяром - учителем детей Николая Романова. Оно еще не разобрано нами, но само по себе достаточно странно для восприятия. Жильяр утверждает, что в 1919 году в Перми ревтрибунал приговорил около 20-ти левых эсеров к расстрелу за убийство царской семьи…