Черкасы
Написание сего поста подвинуло прочтение в Золотоордынском обозрении статьи Л. А. Воротынцева «Люди из Черкас»: «ордынскиe казаки» и «служилые татары» лесостепного пограничья (конец XIV-XV вв.). Основной исследовательский момент в статье - вопрос об понимании двух летописных сообщений за 1445 и 1447 г., в которых сообщается что Улу-Мухаммед получил «казаков» из Черкас, а затем его сыновья прибыли к Василию Темному «из Черкас». Обычно их связывают с черкесами Предкавказья. Но в статье возобновляется теория Вернадского, что речь идет о днепровском городе Черкассы.
Для понимании географии событий - карта почти про то время.
А вот обозначенные сообщения.
Ермолинская летопись сообщает, что весной 1445 г. хан Улу-Мухаммед и его сын Мамутяк «послали в Черкасы по люди, и прииде к ним две тысячи казаков и, шедше, взяша Лух без слова царева, и приведоша полону много».
В Московской летописи описывается ситуация после свержения Василиея Темного с московского престола Дмитирем Шемякой в феврале 1446 г. Его сторонники бежали в Литву. «Князь Василий Ярославич побежал в Литву, да князь Семен Иванович Оболенскио с ним…Фёдор Басенок…побеже в Литву со многими. И прибеже в Добрянеск ко князю Василию Ярославичю, дал бо бе король князю Василию Дебрянеск в вотчину, да Гомеи да Стародуб да Мстиславль, и иные многие места, и князь Василий Ярославич дал Дебрянск князю Семену Оболенскому да Федороу Басенку». Осенью они собрались выступить к Василию Темному. Ещё на литовской территории, у Ельны (у истоков Десны), они встретились с татарами, которые сказали: «мы пришли ис Черкас с двема царевичи Махмат детми, с Касымом да с Ягубом, слышали бо про великого князя, что братия на ним израднили и они пошли искати великого князя за преднее его добро и за его хлеб, много бо доб до нас было». Соединённые силы пошли дальше - они прибыли к Василию Темному под Углич, но сами царевичи прибыли только под Ярославль (т. е. в момент встречи под Ельной были ещё далеко). Из слов татар видно, что они раньше находились на службе Василия Темного. Это прямо подтверждает Ермолинская летопись: после свержения Василия Темного «царевичи три, Касим да Ягуп Махметовичи да Бердодат Кудудатович, служили великому князю, и те ступиша в литовские же порубежья». Кстати, в статье в противоречии с источниками утверждается, что Касим и Якуб служили с 1444 г., с похода зимой 1444-45 г. на Литву. Однако тогда на службе был только Бердодат, а Якуб в 1445 г. ещё воевал вместе со своим отцом против Москвы.
Рассмотрим моменты, на которых в статье основывается, «теория днепровских Черкас».
Черкесы почему-то в статье привязываются к Таманскому полуострову. Но до прихода малых ногайцев в 1550-е гг. черкесы свободно «казаковали» вплоть до Дона. Так под 1438 г. И. Барбаро, прибывая в Азове-Тане, описал набег сотни черкесов под город. «Улус черкесов» - это пространство между Кубанью и Нижним Доном.
В статье написано «В1440-х гг. земли Нижнего Поволжья и степного Предкавказья нахо-дились под властью враждебного роду Улуг Мухаммада, хана Кучук Мухам-мада. Степь к западу от Дона контролировалась ордой Саид-Ахмеда, столь же столь же недружественного. В связи с этим, сво-бодное, двукратное прохождение крупных воинских контингентов Касыма и Якуба по враждебной территории представляется крайне маловероятным». Однако факт такого распределения сфер влияния двух ханов здесь представлется как наличие четкой границы по Дону. Но источники скорее говорят о другом - центры владений этих двух ханов находились на Днепре и Волге, а между ними был буфер, который и не приводил к ситуации постоянных крупных боестолкновений. Донские степи к тому времени - уже десятилетия как Дикое Поле, не имеющего постоянное население. Под казаками из черкас в Ермолинской летописи вполне моги понимать не только адыгов, но и в целом блуждающих «казаков» региона.
Соотвесвенно, нет ничего необычного в том, что в нижнедонских и предкавказских степях Улу Мухаммед набрал наёмников-казаков, а его сыновья казаковали там, когда пришлось бежать из Москвы. Сообщение Ермолинской летописи, что царевичи бежали к Литовскому рубежу не противоречит этому - не сказано, что они остались там (могли, напрример, весной побыть в верховьях Оки, летом - «в черкасах»; от города Черкас немногим ближе до Москвы, чем даже от Восточного Призаовья - это к вопросу об возможности получения информации о Василии Темном царевичами). Более того, если бы царевичи двинулись из-под днепровских Черкас, то они бы минули район Мстиславля-Брянска, где прибывали Василий Ярославич, Семен Ряполовский и Федор Басенок, а на деле не зная друг о друге они пересеклись у Ельны (причем ведь в Московской летописи упоминается, что в Брянске о событиях с Василием Темным узнали от идущего из Москвы в Киев человека киевской княгини - в этой связи странно неупоминание, что Касим и Якуб от этого человека и узнали весть, что было бы при прибывании их под Киевом).
В статье приводится как факт, что Тохтамыш в 1396 г. (ссылка на Шабульдо Ф.М. Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского. С. 146-147) и Улу-Мухаммед в 1424 г. (ссылка на Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. С. 234-235) получали от Витовата в удел Черкасы и Канев. Однако по ссылкам там ничего нет. У Шабульдо речь идет о прибывании Тохтмыша в Киеве, и отмечается, что при Витовате его ставленники-ханы выступали на борьбу за трон из Киева. Город Черкасы тогда был совсем небольшим поселением, и никак современниками не выделялся. В 15 в. русские источники термин «черкасы» отожествляли только с пердкавскзским регионом, и для обозначения территории южнее Киева его никак не использовали. Как центр «военной границы» город Черкасы стали только в 1-й пол. 16 в.
В 1440-е гг. (до 1448) ВКЛ поддерживало дружественные отношения с ханом Сеид-Ахмедом. Его дараги, собиравшие «ясак» с киевских земель, сидели в Черкасах, Каневе, Путивле и ряде других городов. (см. Б.Н. Флоря. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430-1460) // Славяне и их соседи. Выпуск 10. Славяне и кочевой мир. М., 2001. С. 183-184). «А которые люди къ нашей Орде изстарины ясакъ давали и дараги у нихъ были, те бы люди и ныне къ нашей Орде по старине ясакъ давали, и дараги бы наши у нихъ по старине были, какъ было при Седехмате при царе… Изстарины къ Перекопской Орде тянули Киевъ въ головахъ поченъ; а опроче Киева по темъ городкомъ дараги были и ясаки съ техъ людей имали, Каневъ, да Нестобратъ, да Дашко, да Яро, да Чонамъ, да Болдавъ, да Кулжанъ, да Биринъ Чялбашъ, да Черкаской городокъ, да Путивль, да Липятинъ, те городки и зъ селы все царевы люди» (Сборник Императорского Русского Исторического Общества. Т. 35, стр. 291).
И тут возникает вопрос - отмеченная выше враждебность Сеид-Ахмеда к Улу-Мухаммеду позволяла ли последнему набрать «казаков» в реально подконтрольных первому территориях? Даже если Якуб и Касим поссорились с отцом и братом, позволил ли Сеид-Ахмед пребывать у себя под боком возможным претендентам на ханский престол? Поэтому возможно Касим и Якуб и не могли долго пребывать в литовских владениях, уйдя «в черкасы».
В статье делается вывод, что в 1430-40-е гг. образовались днепровские полиэтнические (татаро-славянские) казаки (т. е. будущие запорожцы). А упоминание в Никоновской летописи под 1444 г. «рязанских казаков» говорят об образовании их тогда же, тоже как татаро-славянской общности. Однако начало формирования рязанских и черкасско-каневских (днепровских) казаков неплохо прослеживается по документам рубежа 15-16 вв. Они формировались не на основе воинских общин, а на основе артелей вольных промысловиков-речников (на Русском Север такое значение казаков - вольные работники - сохранилось на века). Конных воинов (бояр, детей боярских, земян, военных слуг и пр.), как и татар, среди них почти не было (такие шли не в промысловые артели, а на службу к князьям, старостам, царевичам и пр.). Это и определило, что эти казаки стали не конницей, а «речной пехотой», а потом и «драгунами».
Для понимании географии событий - карта почти про то время.
А вот обозначенные сообщения.
Ермолинская летопись сообщает, что весной 1445 г. хан Улу-Мухаммед и его сын Мамутяк «послали в Черкасы по люди, и прииде к ним две тысячи казаков и, шедше, взяша Лух без слова царева, и приведоша полону много».
В Московской летописи описывается ситуация после свержения Василиея Темного с московского престола Дмитирем Шемякой в феврале 1446 г. Его сторонники бежали в Литву. «Князь Василий Ярославич побежал в Литву, да князь Семен Иванович Оболенскио с ним…Фёдор Басенок…побеже в Литву со многими. И прибеже в Добрянеск ко князю Василию Ярославичю, дал бо бе король князю Василию Дебрянеск в вотчину, да Гомеи да Стародуб да Мстиславль, и иные многие места, и князь Василий Ярославич дал Дебрянск князю Семену Оболенскому да Федороу Басенку». Осенью они собрались выступить к Василию Темному. Ещё на литовской территории, у Ельны (у истоков Десны), они встретились с татарами, которые сказали: «мы пришли ис Черкас с двема царевичи Махмат детми, с Касымом да с Ягубом, слышали бо про великого князя, что братия на ним израднили и они пошли искати великого князя за преднее его добро и за его хлеб, много бо доб до нас было». Соединённые силы пошли дальше - они прибыли к Василию Темному под Углич, но сами царевичи прибыли только под Ярославль (т. е. в момент встречи под Ельной были ещё далеко). Из слов татар видно, что они раньше находились на службе Василия Темного. Это прямо подтверждает Ермолинская летопись: после свержения Василия Темного «царевичи три, Касим да Ягуп Махметовичи да Бердодат Кудудатович, служили великому князю, и те ступиша в литовские же порубежья». Кстати, в статье в противоречии с источниками утверждается, что Касим и Якуб служили с 1444 г., с похода зимой 1444-45 г. на Литву. Однако тогда на службе был только Бердодат, а Якуб в 1445 г. ещё воевал вместе со своим отцом против Москвы.
Рассмотрим моменты, на которых в статье основывается, «теория днепровских Черкас».
Черкесы почему-то в статье привязываются к Таманскому полуострову. Но до прихода малых ногайцев в 1550-е гг. черкесы свободно «казаковали» вплоть до Дона. Так под 1438 г. И. Барбаро, прибывая в Азове-Тане, описал набег сотни черкесов под город. «Улус черкесов» - это пространство между Кубанью и Нижним Доном.
В статье написано «В1440-х гг. земли Нижнего Поволжья и степного Предкавказья нахо-дились под властью враждебного роду Улуг Мухаммада, хана Кучук Мухам-мада. Степь к западу от Дона контролировалась ордой Саид-Ахмеда, столь же столь же недружественного. В связи с этим, сво-бодное, двукратное прохождение крупных воинских контингентов Касыма и Якуба по враждебной территории представляется крайне маловероятным». Однако факт такого распределения сфер влияния двух ханов здесь представлется как наличие четкой границы по Дону. Но источники скорее говорят о другом - центры владений этих двух ханов находились на Днепре и Волге, а между ними был буфер, который и не приводил к ситуации постоянных крупных боестолкновений. Донские степи к тому времени - уже десятилетия как Дикое Поле, не имеющего постоянное население. Под казаками из черкас в Ермолинской летописи вполне моги понимать не только адыгов, но и в целом блуждающих «казаков» региона.
Соотвесвенно, нет ничего необычного в том, что в нижнедонских и предкавказских степях Улу Мухаммед набрал наёмников-казаков, а его сыновья казаковали там, когда пришлось бежать из Москвы. Сообщение Ермолинской летописи, что царевичи бежали к Литовскому рубежу не противоречит этому - не сказано, что они остались там (могли, напрример, весной побыть в верховьях Оки, летом - «в черкасах»; от города Черкас немногим ближе до Москвы, чем даже от Восточного Призаовья - это к вопросу об возможности получения информации о Василии Темном царевичами). Более того, если бы царевичи двинулись из-под днепровских Черкас, то они бы минули район Мстиславля-Брянска, где прибывали Василий Ярославич, Семен Ряполовский и Федор Басенок, а на деле не зная друг о друге они пересеклись у Ельны (причем ведь в Московской летописи упоминается, что в Брянске о событиях с Василием Темным узнали от идущего из Москвы в Киев человека киевской княгини - в этой связи странно неупоминание, что Касим и Якуб от этого человека и узнали весть, что было бы при прибывании их под Киевом).
В статье приводится как факт, что Тохтамыш в 1396 г. (ссылка на Шабульдо Ф.М. Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского. С. 146-147) и Улу-Мухаммед в 1424 г. (ссылка на Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. С. 234-235) получали от Витовата в удел Черкасы и Канев. Однако по ссылкам там ничего нет. У Шабульдо речь идет о прибывании Тохтмыша в Киеве, и отмечается, что при Витовате его ставленники-ханы выступали на борьбу за трон из Киева. Город Черкасы тогда был совсем небольшим поселением, и никак современниками не выделялся. В 15 в. русские источники термин «черкасы» отожествляли только с пердкавскзским регионом, и для обозначения территории южнее Киева его никак не использовали. Как центр «военной границы» город Черкасы стали только в 1-й пол. 16 в.
В 1440-е гг. (до 1448) ВКЛ поддерживало дружественные отношения с ханом Сеид-Ахмедом. Его дараги, собиравшие «ясак» с киевских земель, сидели в Черкасах, Каневе, Путивле и ряде других городов. (см. Б.Н. Флоря. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430-1460) // Славяне и их соседи. Выпуск 10. Славяне и кочевой мир. М., 2001. С. 183-184). «А которые люди къ нашей Орде изстарины ясакъ давали и дараги у нихъ были, те бы люди и ныне къ нашей Орде по старине ясакъ давали, и дараги бы наши у нихъ по старине были, какъ было при Седехмате при царе… Изстарины къ Перекопской Орде тянули Киевъ въ головахъ поченъ; а опроче Киева по темъ городкомъ дараги были и ясаки съ техъ людей имали, Каневъ, да Нестобратъ, да Дашко, да Яро, да Чонамъ, да Болдавъ, да Кулжанъ, да Биринъ Чялбашъ, да Черкаской городокъ, да Путивль, да Липятинъ, те городки и зъ селы все царевы люди» (Сборник Императорского Русского Исторического Общества. Т. 35, стр. 291).
И тут возникает вопрос - отмеченная выше враждебность Сеид-Ахмеда к Улу-Мухаммеду позволяла ли последнему набрать «казаков» в реально подконтрольных первому территориях? Даже если Якуб и Касим поссорились с отцом и братом, позволил ли Сеид-Ахмед пребывать у себя под боком возможным претендентам на ханский престол? Поэтому возможно Касим и Якуб и не могли долго пребывать в литовских владениях, уйдя «в черкасы».
В статье делается вывод, что в 1430-40-е гг. образовались днепровские полиэтнические (татаро-славянские) казаки (т. е. будущие запорожцы). А упоминание в Никоновской летописи под 1444 г. «рязанских казаков» говорят об образовании их тогда же, тоже как татаро-славянской общности. Однако начало формирования рязанских и черкасско-каневских (днепровских) казаков неплохо прослеживается по документам рубежа 15-16 вв. Они формировались не на основе воинских общин, а на основе артелей вольных промысловиков-речников (на Русском Север такое значение казаков - вольные работники - сохранилось на века). Конных воинов (бояр, детей боярских, земян, военных слуг и пр.), как и татар, среди них почти не было (такие шли не в промысловые артели, а на службу к князьям, старостам, царевичам и пр.). Это и определило, что эти казаки стали не конницей, а «речной пехотой», а потом и «драгунами».