Украинское интервью
Рабочему движению важна интеллектуальная помощь левых. Но именно помощь - а не попытка осуществить профсоюзную работу за самих рабочих
Тегі матеріалу: освіта, срср-ex, політики, нацизм, профспілки, ліві, трудова міграція, постать, спорт, жанаозен
От редакции: имя Олега Шеина хорошо знакомо тем, кто участвует в левом и профсоюзном движении с девяностых годов, когда астраханский депутат был одним из сопредседателей независимого рабочего профсоюза «Защита труда», координируя борьбу против нового Трудового кодекса. Новое поколение постсоветских левых знает депутата Шеина, как члена партии «Справедливая Россия» и видного представителя антипутинской оппозиции, который организовал голодовку в знак протеста против фальсификаций в ходе парламентских выборов. В интервью LIVA.com.ua Олег Шеин рассказывает о репрессивной либерализации российского трудового законодательства, об опыте взаимодействия левых и профсоюзов, о репрессиях власти, «астраханском майдане», антимигрантской риторике, Навальном и Жанаозене.
- Олег, вы уже многие годы участвуете в борьбе против «либерализации» трудового законодательства России. Какие новшества в трудовом законодательстве готовит россиянам путинский режим?
- Сегодня в России происходит уничтожение трудового законодательства как такового. Первый шаг к этому был сделан в 2001 году, когда, согласно новому Трудовому кодексу, фактически, были запрещены забастовки, а профсоюзы лишились права защищать своих активистов от преследований. В результате, профсоюзы смогли удержаться лишь в высокоэффективных отраслях промышленности, где подготовка специалистов столь затратна для работодателя, что для него накладно увольнять человека, даже в случае неудобного диалога с ним. Это касается авиадиспетчеров, летчиков, работников автопрома.
В настоящее время происходит процесс ликвидации единой тарифной сетки в бюджетной сфере и уничтожения единых норм по зарплате среди работников образования и здравоохранения в Российской Федерации. В каждой организации они утверждаются самостоятельно. Но и это им показалось недостаточно. Этой весной Путин заявил о переходе на индивидуальные контракты, когда с каждым работником заключается отдельное трудовое соглашение, совершенно не связанное с характером тарифной сетки и с видом трудовой деятельности, которое предполагает личные переговоры с работодателем о форме занятости и размере заработной платы.
Также Дума провела показательный закон, уничтожающий трудовое регулирование в отношении работников, занятых на объектах Чемпионата мира по футболу 2018 года в России. В отношении этих работников предлагается ликвидировать доплату за ночные смены, доплату за работу в выходные и праздничные дни, и предлагается перевести всех в категорию срочных контрактов. Понятно, что если такое решение принято в отношении 500 тысяч строителей, очевидно, что чуть позже оно будет перенесено и на более широкие слои трудящихся. Особенно стоит отметить инициативы господина Прохорова, который выступает как спарринг-партнер «Единой России» с позиции крайнего либерального радикализма в отношении законов о труде. Он заявил о желательности введения 60-часовой рабочей недели и расширения сферы срочных контрактов, которые делают работников еще более зависимыми от работодателей.
- И как реагирует на все это партия «Справедливая Россия»?
- Партия «Справедливая Россия» заключила соглашение с Конфедерацией труда России - напомню, что наши официальные профсоюзы, Федерация Независимых Профсоюзов России, является партнерами правящей партии «Единая Россия». Соответственно, «Справедливая Россия» взяла на себя политическое обязательство по внесению всех законопроектов, которые считает необходимым отстаивать КТР - о праве на забастовку, о расширении этого права, о праве каждого союза на коллективный договор (независимо от его численности), о восстановлении твердых правил по зарплате в государственном секторе.
Мы планируем провести встречу руководства Конфедерации труда России и «Справедливой России», чтобы «сверить часы» и определить наши оперативные задачи. В состав руководства партии входят рабочие активисты - такие, как Алексей Этманов, депутат в Ленинградской области. А неделю назад, на сессии «Справедливой России», я был назначен одним из шести секретарей партии - и в сферу моих полномочий введены взаимоотношения с социальными движениями, с рабочим и профсоюзным движением.
- Способны ли левые сил оказывать реальную помощь профсоюзному движению?
- Да - и не только в организационном плане. Левые активисты обладают хорошей идеологической подготовкой, часто они имеют хорошее образование. А в условиях разрушения системы образования представители рабочего класса нередко лишены возможности разобраться в хитросплетениях трудового законодательства и практики. И здесь важна интеллектуальная помощь левых. Но именно помощь - а не попытка осуществить профсоюзную работу за самих рабочих. Об этом говорят успешные эпизоды нашей борьбы: в Астрахани товарищи из профсоюза «Защита» с большим интересом восприняли информацию об успешной забастовке таджикских дворников в Петербурге. Это подталкивает их брать пример с таджикских дворников. И, безусловно, левые должны политизировать вопросы трудового права - потому, что без восстановления тех прав, которые были отняты у нас раньше, мы не сможем качественно развернуть профсоюзы.
- Вы презентовали в Киеве фильм о расстреле рабочих в Жанаозене. Что нужно сделать, чтобы невиновные вышли на свободу, а виновники трагедии, включая президента Назарбаева, оказались под судом? Какую помощь в этом могут оказать украинские и российские активисты, которые активно участвуют в солидарных акциях с жанаозенцами?
- Мы можем сделать очень многое. В России интернет уже стал источником информации, который сопоставим по своему влиянию с телевидением. Те акции, пикеты, выступления, которые проводились в рамках солидарной кампании в поддержку жанаозенских нефтяников, как раз и послужили причиной того, что 25 из 37 человек, оказавшихся под следствием, в итоге не были лишены свободы. А главного виновника трагедии может призвать к ответу только сам казахстанский народ.
- Перейдем к другой актуальной теме. Сегодня в России нагнетаются антимигрантские настроения, почву для которых создает социальная политика действующей власти. Будет ли «Справедливая Россия» голосовать за введение визового режима со странами Средней Азии и Закавказья?
- В «Справедливой России» есть разные точки зрения на миграционную проблему, а дискуссии по ней там еще только предстоят. Я не сторонник визовых режимов, и придерживаюсь другой точки зрения по вопросам, связанным с трудовой миграцией. Момент первый: причины трудовой миграции заключаются в более низких затратах работодателя для привлечения иностранных рабочих. Зарплата иностранных рабочих на 20-30% меньше зарплаты российских рабочих, но иностранные рабочие не обладают ни медицинской страховкой, ни правом на пенсии, не платят подоходной налог. И работодатель экономит 40-45 % начислений на фонд оплаты труда.
Очевидно, что нужно наказывать не «рабов», а «рабовладельцев». Необходимо вводить жесточайшие разорительные штрафы в отношении предпринимателей, которые используют нелегальный труд без пенсии и медицинских страховок. И как только мы заводим разговор на эту тему, выясняется, что в России не только 9 миллионов трудовых мигрантов, но и около 38 миллионов граждан страны заняты в нелегальном секторе экономики, не имея ни пенсионных отчислений, ни медицинской страховки.
Второй момент, который здесь важен: это ответ на националистическую риторику об «вывозе капитала из России иностранными рабочими». На самом деле, нужно понимать, что иностранные трудовые мигранты, - в отличии, от, например, российских граждан Дерипаски или Абрамовича или Потанина, - создают для России капитал, прибавочную стоимость, а не только вывозят ее, как указанные олигархи. Прибавочная стоимость, созданная на стройке в транспорте, в реальном секторе намного выше, чем перечисленные на родину средства. И она существенно выше зарплаты «гастарбайтера». Она и у российского рабочего выше, а у иностранного - тем более.
Если мы посмотрим объем начислений, который отправляется в страны Средней Азии, Закавказья, Украину и Молдову - страны, где очень высокая доля переводов трудовых мигрантов, - мы увидим, что в ВВП это сумма составляет примерно 750 млрд. рублей. А вот объем недоплаты российским работникам от российских олигархов я бы оценил в 10 трлн. рублей. Это если мы примем к сведению, что доля зарплаты в ВВП России существенно ниже, чем в Европе.
Думаю, что Украина испытывает те же проблемы. Российский парень, который закончил в 20 лет колледж по профессии механика, получает за плавание под иностранными флагами более 2000 евро в месяц, а под российским флагом - 500-600 евро. Эта разница - куда более интересный предмет для обсуждения, чем объем вывоза иностранными рабочими денежных средств.
- Исход дела Алексея Навального, его допуск к участию в выборах, означает, что власть готова к легализации ультраправой оппозиции?
- Я бы не стал говорить о Навальном, как об ультраправом. Навальный - ситуативный националист, он следует тому, что в Москве доминируют националистические настроения. Националистический дискурс существует здесь, к сожалению, давно. Поэтому почти все кандидаты в мэры Москвы в той или иной мере прибегали к националистической риторике. Думаю, что было бы заблуждением говорить о Навальном, как об убежденном националисте, для которого это является неким мейнстримом и основным побуждающим фактором его деятельности.
Что же касается дела, по которому он был осужден на условный срок - само уголовное дело против Навального надумано. Я был в Кирове, я юрист, и могу сказать, что оснований для возбуждения уголовного дела в этом случае нет.
Вторая причина условного срока - несколько десятков тысяч людей, которые после суда вышли на центральные улицы Москвы. Третья причина - необходимость создать легитимность победе Собянина и «Единой России». Власть вынуждена показать свое умение «околочестно» побеждать на выборах, выпуская пар недовольных - а не только закручивать гайки.
- Но ведь Навальный неоднократно принимал участие в «Русских маршах». Разве это не ультраправый проект?
- Да, с моей точки зрения, «Русский марш» объединяет ультраправых. Но в данном случае, мы говорим не о моей точке зрения, а о мотивах, по которым отдельные конкретные люди принимают участие в тех или иных действиях. Я общался с Навальным, и не воспринимаю его как человека, который глубоко придерживается националистических взглядов.
- А нужно ли было участвовать в «белоленточных» зимних протестах вместе с националистами, которые сейчас поднимают себе рейтинги на погроме в Бирюлево? Не повредило ли такое соседство левым?
- Это дискуссионный вопрос. Его нужно задать товарищам, непосредственно работающим в Москве. Весной этого года там прошел Социальный марш, проведенный левыми силами. Он собрал 5 тысяч человек, и уже этим отличался от масштабных акций декабря 2011 года. Проблема левых в Москве - это отсутствие четкой организации и позитивной повестки дня, которая позволила быим вытеснить конкурентов с того поля, которое должно им принадлежать - с поля социальной борьбы. Очевидно, что практическая работа, связанная с противостоянием уничтожению историко-архитектурного центра Москвы и парковых зон, с борьбой за доступность образования, могла быть для левых более эффективной.
Понятно, что репрессии, которые обрушились на московских левых, сильно отбросили их назад. И речь не только об аресте Сергея Удальцова (наиболее яркий случай), но и о «Болотном деле» и расправах над защитниками Химкинского леса. Эмиграция Алексея Сахнина в Швецию, по сути, выбила из рядов «Левого фронта» в Москве одного из грамотных, энергичных и талантливых руководителей. Но при наличии «скайпа» и других технических ресурсов, он сможет координировать работу, так как раньше.
- Вас называют «честным социал-демократом». Но легко ли быть «честным социал-демократом» в партии «Родина» и партии «Справедливая Россия»? Некоторые представители левых вообще сомневаются в необходимости участия в выборах. Скажите, что может дать участие в них для сторонника левых взглядов?
- У меня социалистические взгляды. И я не могу назвать себя социал-демократом, в силу того генезиса, который происходил в среде европейских социал-демократов после Либкнехта и Люксембург, взгляды которых, безусловно, ближе для меня, чем взгляды Эберта. А выборы - это инструментарий для расширения присутствия в общественно-политической среде. Участие в избирательной кампании - замечательное поле для агитации. Работа в депутатском корпусе дает возможность для реализации нашей программы. Бразилия - яркий тому пример.
Отстаивать мои взгляды в партии «Родина» было достаточно сложно, и я практически работал там автономно. Я входил в социальный блок и занимался социальным законодательством, был докладчиком по таким важным законам, как жилищный кодекс, и закон о монетизации льгот, который затронул сферу занятости, оплату труда, льготы ветеранов, инвалидов. Но мне удавалось использовать ресурс «Родины» для того, чтоб защищать отдельные позиции на федеральном и национальном уровне.
В «Справедливой России» я чувствую себя более комфортно - хотя там также есть люди, придерживающиеся других взглядов. «Справедливая Россия» - партия социал-демократической ориентации. Мы можем спорить о ее политической составляющей, но она, безусловно, является партией социальной политики.
- Вы провели резонансную сорокадневную голодовку протеста против фальсификации выборов в Астрахани. Какие механизмы использовались для фальсификации и как можно предупредить их в будущем?
- Технологии фальсификации были очень простыми. Представьте избирательную комиссию, с толпой из 20-30 человек, где только один наш представитель, а все остальные -представители власти, избранные от «Единой России», ЛДПР и т.д. Им несложно организовать процесс сортировки бюллетеней так, чтобы этот одинокий наблюдатель не смог проверить, за кого реально проголосовали избиратели. А в случае, если наш представитель начинает протестовать, он брутально удаляется из участка с помощью полиции.
Шла тотальная пересортировка бюллетеней от победителя к проигравшей «Единой России». Это и вызвало массу протестов. На акцию протеста в Астрахани, которую прозвали «майданом», вышло восемь тысяч человек - а это немало для нашего города. Сорокадневная голодовка тоже стала для России своего рода прецедентом. Чтобы избежать подобных фальсификаций, нужно просто ввести электронную систему подсчета голосов - как это уже сделали в той же Венесуэле и некоторых ближневосточных странах. Теперь, с введением механического подсчета голосов, там протестуют не против нечестного подсчета голосов, а против «нечестной» политики - когда обещают одно, а делают другое. К примеру, в Турции прогрессивное меньшинство выступает против Эрдогана, но никто не говорит, что он «нечестно» взял власть, или, что в Измире или Стамбуле, где сильна оппозиция, пересчитали голоса в пользу партии власти.
Нужно сделать фальсификации неудобными для власти. Возможно, именно события в Астрахани стали причиной, по которой в этот раз честно считали голоса в Москве, Подмосковье и Екатеринбурге. Есть основания полагать, что следующий подсчет голосов в Астрахани тоже будет честным. А вот зона фальсификаций, увы, расширяется. Она сильно затронула Ростовскую область, Ярославль (с криминальными эксцессами - людей избивали, нападали с ножами, сжигали машины), Кемеровскую область и другие республики.
Однако опыт астраханских протестов как раз и показывает, что даже сейчас этому давлению можно и нужно противостоять. И в этом состоит значение нашего протестного опыта.
Беседовал Георгий Эрман