Ульяновск. Четвертая власть.
Всегда вызывало, мягко говоря, удивление освещение ульяновскими официальными средствами массовой информации выступлений оппозиции и протестных выступлений тех или иных групп граждан.
Первое требование к любой хорошо выполняемой работе - это профессионализм. Для журналистов - это понимание, хотя бы стремление понять, проблему, вопрос, болевую точку, которая приводит граждан на пикет или митинг, заставляет перекрывать дорогу или выходить на голодовку.
Второе требование к журналисту, пишущему, снимающему, делающему репортаж о каком- либо событии, - быть, стараться, по крайней мере, быть объективным. Отодвинуть в сторону свои собственные пристрастия, симпатии - антипатии, а тем паче не быть ангажированным властью, редакционным начальством, кем угодно, в конце концов. Хочешь поразить мир собственным комментарием - смотри требование первое.
И третье требование, исполнение которого и делает журналистов средств массовой информации четвертой властью, вытекает из первого и второго - не быть дрессированной прирученной и прикормленной обезьяной на поводке у власти, шавкой, готовой терзать и глумиться по команде «фас» и не видящей ничего при команде «к ноге».
Между прочим, наличие в стране четвертой, не сливающейся с первой, оппонирующей ей, власти есть важный признак правового демократического общества и наоборот.
В Ульяновске прошел пикет и предупредительная голодовка военных пенсионеров. Как же на это отреагировало известное "интимной близостью к власти" средство массовой информации? http://www.narodka.com/date-21.10.2010/section-polit/news-2813/
Некто Антон Степанов в «Народной газете» откликнулся на голодовку заметкой «Готов судиться за обед». Сам он «Пастернака не читал», пардон, на площади В.И. Ленина, где проходил пикет не был, а информацию, позволившую ему написать глумливую заметку почерпнул с интернет- портала «73-онлайн». http://73online.ru/readnews/7313
Видимо, одновременно с редакционным заданием Антон Степанов получил задание глумиться и «опускать». И выполнил все не умно, но тщательно. Приплел обед двухгодичной давности, по поводу стоимости которого (со слов того же Антона Степанова, а веры он, по заметке судя, заслуживает едва ли) было обращение в мировой суд. Если этот эпизод имел место, то это дело граждан, обратившихся к правосудию, а не уважаемого автора, извините, собачье дело. И паровоз давно уехал, а, главное, - какое это имеет отношение к предупредительной голодовке? Да, никакого.
Антон Степанов просто пытается шельмовать уважаемых людей, что само по себе требует судебного разбирательства. Как он смеет утверждать публично в средстве массовой информации, что дискредитируемые им люди «хотели отстегнуть себе кусочек в 275 рублей от памяти» Великой Отечественной войны? А ведь этому посвящена половина заметки о голодовки военных пенсионеров. Собственно о голодовке в заметке одно глумливое предложение: «Не кушали господа-офицеры (причем не все сто пикетирующих, а лишь дюжина товарищей) строго по расписанию - с 8.00 до 17.00».
Странные у автора, однако, логика и пожелания. Автор, спросите редактора, а тот пусть спросит господина губернатора: «Господин Морозов, может быть, без предупредительной голодовки лучше было бы пенсионерам сразу перейти к бессрочной и в составе ста человек, а не двенадцати?»
Не думаем, что губернатора вдохновила бы такая перспектива. Летняя голодовка учителей показалась бы тогда комплиментарной акцией. А нашему автору и ста человек мало. Он насчитал в регионе десять тысяч военных пенсионеров и четыре тысячи вдов военнослужащих: вот если бы поднялись все, тогда другое дело, а так это просто политические интриги нехорошей оппозиции. Напрашивается реплика: «Когда поднимутся все - другой разговор будет».
Был бы автор честным профессионалом, он поговорил бы с неправильными военными пенсионерами, проверил бы, насколько обоснованы их требования.
Был бы автор честным профессионалом, его бы, как представителя четвертой власти, заинтересовало: на каком основании первая власть чинит всяческие препятствия для реализации конституционных прав, пускай, небольшой группы военных пенсионеров?
Что делали на площади непропорционально многочисленные сотрудники правоохранительных органов, возглавляемые, ни много ни мало, заместителем начальника УВД по Ульяновской области - начальник МОБ полковником милиции Плотнягиным И.В. и начальником УВД по городу Ульяновску полковником милиции Флоча И.А.?
Не слишком ли серьезное усиление для якобы жалкой акции военных пенсионеров? Или реальное отношение власти и милиции к значению этой акции диаметрально не совпадают с точкой зрения автора?
Алексей Накушинов