На трамвае надежнее?
10:42 19.11.2014
Андрей Кончаловский
Латинская философия и Церковь, пытаясь завоевать новые территории, двигались на Восток и дошли до России. И тут возникло противостояние, которое до сих пор не преодолено, - в течение многих веков российская политика выбирала и выбирает союзников на Востоке, а не на Западе. Но сегодня, если вы посмотрите на то, что происходит в мире, на те вызовы, которые получают христианские цивилизации, можно заметить, что это всё больше толкает обе философии в одно русло. У нас с Европой гораздо больше общих интересов и общих врагов, чем мы думаем.
Возможно, непонимание между нашими культурами идет оттого, что в России грех искупался верой, а не делом, как в католицизме, где можно было купить индульгенцию.
И здесь очень показательна история, которую рассказывал про себя философ Зиновьев. Двадцатые годы. Мать ему крестик нацепила на веревочке. Он пришел с ним в школу, а учитель сказал:
- Почему это у вас крестик? Ну-ка, сорвите его.
Зиновьев сорвал и бросил. Дома мама спрашивает:
- Где крестик?
- А учитель сказал, что Бога нет, я и выбросил его.
Мать ответила:
- Я не знаю, Бог есть или Бога нет. Но вести себя человек должен так, как будто он есть.
Недавно по телевидению я сказал, что у России огромное будущее. Меня раскритиковали: «Какое великое будущее у России, если Кончаловский в своем фильме показывает нищих крестьян?»
Отвечу. Большая половина населения России всегда жила в чрезвычайно суровых условиях. И я склонен думать, что так проявляется наша сдержанность по отношению к бытовым благам, а не какая-то, как считают европейцы, нищета. Мы развиваемся иначе, но развиваемся не меньше Европы.
Россия никогда не переживала буржуазной революции - здесь буржуазии не было. Мы до сих пор думаем, что буржуазия - это домá, машины, дорогие вещи. Но это лишь предметы буржуазии, а сама буржуазия - это, прежде всего, политическая независимость, которая обеспечивается собственными финансами.
Такого у нас не было ни при царе, ни в Советском Союзе. То есть сейчас мы живем как бы в начальной школе, а не в университете. Если мы это поймем, тогда всё станет абсолютно логичным. Ведь глупо обвинять второклассника, что он еще Гегеля не знает.
Но это ни в коем случае не означает, что одна культура лучше другой. Когда-то Олдос Хаксли сказал, что Европа едет к пропасти на «роллс-ройсе», а Россия - в трамвае. И, поскольку мы едем в трамвае, мы, слава богу, и опоздали к этой пропасти.
И в данном случае мы наблюдаем очень интересный процесс исчезновения европейских ценностей: культура съедена постмодернизмом, борьба за новизну увела Европу страшно далеко.
Мы тоже стараемся изо всех сил им подражать, у нас тоже появляются какие-то конструкции из проволочек. Но все равно я надеюсь, что благодаря нашему «трамваю» мы не позволим выхолостить смысл великой европейской традиции.
Полный текст
Дневник кризиса
rss2lj
Андрей Кончаловский
Латинская философия и Церковь, пытаясь завоевать новые территории, двигались на Восток и дошли до России. И тут возникло противостояние, которое до сих пор не преодолено, - в течение многих веков российская политика выбирала и выбирает союзников на Востоке, а не на Западе. Но сегодня, если вы посмотрите на то, что происходит в мире, на те вызовы, которые получают христианские цивилизации, можно заметить, что это всё больше толкает обе философии в одно русло. У нас с Европой гораздо больше общих интересов и общих врагов, чем мы думаем.
Возможно, непонимание между нашими культурами идет оттого, что в России грех искупался верой, а не делом, как в католицизме, где можно было купить индульгенцию.
И здесь очень показательна история, которую рассказывал про себя философ Зиновьев. Двадцатые годы. Мать ему крестик нацепила на веревочке. Он пришел с ним в школу, а учитель сказал:
- Почему это у вас крестик? Ну-ка, сорвите его.
Зиновьев сорвал и бросил. Дома мама спрашивает:
- Где крестик?
- А учитель сказал, что Бога нет, я и выбросил его.
Мать ответила:
- Я не знаю, Бог есть или Бога нет. Но вести себя человек должен так, как будто он есть.
Недавно по телевидению я сказал, что у России огромное будущее. Меня раскритиковали: «Какое великое будущее у России, если Кончаловский в своем фильме показывает нищих крестьян?»
Отвечу. Большая половина населения России всегда жила в чрезвычайно суровых условиях. И я склонен думать, что так проявляется наша сдержанность по отношению к бытовым благам, а не какая-то, как считают европейцы, нищета. Мы развиваемся иначе, но развиваемся не меньше Европы.
Россия никогда не переживала буржуазной революции - здесь буржуазии не было. Мы до сих пор думаем, что буржуазия - это домá, машины, дорогие вещи. Но это лишь предметы буржуазии, а сама буржуазия - это, прежде всего, политическая независимость, которая обеспечивается собственными финансами.
Такого у нас не было ни при царе, ни в Советском Союзе. То есть сейчас мы живем как бы в начальной школе, а не в университете. Если мы это поймем, тогда всё станет абсолютно логичным. Ведь глупо обвинять второклассника, что он еще Гегеля не знает.
Но это ни в коем случае не означает, что одна культура лучше другой. Когда-то Олдос Хаксли сказал, что Европа едет к пропасти на «роллс-ройсе», а Россия - в трамвае. И, поскольку мы едем в трамвае, мы, слава богу, и опоздали к этой пропасти.
И в данном случае мы наблюдаем очень интересный процесс исчезновения европейских ценностей: культура съедена постмодернизмом, борьба за новизну увела Европу страшно далеко.
Мы тоже стараемся изо всех сил им подражать, у нас тоже появляются какие-то конструкции из проволочек. Но все равно я надеюсь, что благодаря нашему «трамваю» мы не позволим выхолостить смысл великой европейской традиции.
Полный текст
Дневник кризиса
rss2lj