Британский дневник. Часть 3. Эдинбург (Путешествие из страны протестантов в страну католиков).
Из Йорка до Эдинбурга пришлось добираться поездом. За семьдесят с небольшим фунтов. Говорю, как на духу: не пожалел ни об одном пенни, потраченном на эту поездку. Всё-таки, на улицах и в магазинах, в музеях и парках, метро и автобусах человеческая суть, эта диковинная эссенция, обычно бывает заперта в прочном сосуде условностей, плотно закупорена пробкой непробиваемого английского этикета. Сколько ни встряхивай ёмкость - ни запаха, ни вкуса ощутить почти невозможно. Другое дело поезд, железная дорога, несколько часов разворачивающейся на твоих глазах жизни. Возможно даже целая жизнь. Не слишком длинная, но отдельная. Твои соседи по вагону не плащи и шляпы снимают и не из дорогих костюмов в какие-то потешные кардиганы и джемпера переодеваются, они вылезают из коконов. Живут своей, погруженной в железнодорожные обстоятельства жизнью. Бабушки воспитывают внуков, а внуки играют бабушками и вселенной. Подростки пьют пиво и поют гимны футбольных клубов. За столиком напротив меня, судя по записям, две пары играют в робберный бридж. Чуть дальше пожилая леди читает таблоид, прикладываясь время от времени к фляжке, в которой отнюдь не чай или кофе. Но кто бы чем ни занимался, в сущности, всё это уже некие срезы человеческого естества - с явлением смеха, изумления, печали, беспокойства, бесчисленного множества самых тончайших эмоциональных оттенков, всей их гаммы. И что удивительно, при этом путники ещё умудряются как-то оберегать и сохранять целостность отдельных жизненных пространств - своего и окружающих. И если, скажем, тебе захочется побыть наедине с собой, ты там и окажешься - никто тебя не потревожит. Ума не приложу, как у них всё это получается?
Но путешествовать по железной дороге стоит не только поэтому. Окно вагона, на мой взгляд, самый проницательный, самый подходящий оптический прибор, если ты хочешь по-настоящему почувствовать, что такое британский пейзаж. Полнокровный, естественный, стихийный. Подлинный пейзаж, не смонтированный перелётами и не искаженный переездами по скучным магистральным автострадам, испещренным рекламными щитами и растяжками. В окне поезда природа проступает во всём своём естестве, целостности, очаровании и отрешенности. Не в запустении и умирании, как у нас, а именно в состоянии отрешенности и свободы. Не знаю, можно ли хотя бы приблизительно объяснить это ощущение словами. Но, когда где-то после Ньюкасла долины начинают сменяться холмами, когда видишь бесчисленные возвышенные пастбища, где без малейшего человеческого надзора гуляют лошади в попонах и чудовищные мохнатые коровы, похожие на буйволов, глаза от «прямого эфира» отвести становится совершенно невозможно. А потом начинаются шотландские горы, прорезанные светящимися стальными лезвиями водопадов. И вересковые пустоши с обитающим в них маленьким народцем. Нет-нет, это я про эльфов, а не про пиктов. И повсюду дымка водяных паров. Как облака, как нижний ярус небес. И, конечно, сами небеса, исколотые пиками скал.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
Но и это ещё не всё. Ближе к Эдинбургу рельсы протянуты практически по берегу Северного моря, по краешку Атлантики. И начинаешь чувствовать себя пылинкой, висящей между двух бездн. Начинаешь… Нет, я мог бы, конечно, ещё долго рассказывать о стихиях и своих стихийных ощущениях, но, кажется, мы уже приехали в Эдинбург, а значит, пора всё-таки сойти на перрон и превратиться в заурядного туриста, глазеющего на величественный древний город. Тем более что в столице Шотландии, действительно, есть, где разгуляться глазу.
Город построен на базальтовых скалах и производит впечатление высеченного из скалы отдельного мира, обособленной ойкумены. Взобравшись на холм Кэлтон, можно отчетливо разглядеть, как город постепенно и всё более выпукло прорастает из скал, обретает контуры, абрисы, формы, линии, рисунок.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
На краю холма. За башней с часами монумент Вальтеру Скотту в виде капеллы высотой 60 м. Самый высокий памятник в мире, посвященный писателю. Хотя, монумент в честь Роберта Бернса немногим от него отстаёт.
Впрочем, рисунок и все его живописные детали лучше рассматривать, спустившись вниз. Но с высоты Эдинбург кажется базальтовой аллюзией на незапамятный героический эпос, вещественной отсылкой к лапидарному кельтскому мифу, окаменевшим обобщением представлений о величии аскетичной и сдержанной красоты.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
В этих краях совсем мало ровного ландшафта, потому и город многоуровневый, словно бы отчаянно пытающийся дотянуться до неких заоблачных сфер. И мест для застройки здесь, разумеется, крайне мало. Дома вжимаются друг в друга, трутся базальтовыми боками, стремясь отвоевать несколько дюймов свободного пространства, чтобы попытаться вздохнуть, наконец, полной грудью. Неспроста именно в Эдинбурге появились первые в истории градостроительства небоскрёбы. Средневековые высотки, достигающие 14 этажей. В нижних этажах проживали люди благородного происхождения, повыше богатые торговцы, политики, влиятельные горожане. Дальше жил народ помельче, от художников и писателей до ремесленников. А на самой верхушке этой пирамиды обитал всякий неимущий сброд и, конечно, студенты.
Безусловно, двумя доминантами города, историческими и архитектурными, являются Холируд - дворец Святого Креста и Эдинбургский замок, напрямую соединяемые между собой чередой улиц, получивших название Королевской мили. Протяженность сего монаршего пути от замка до дворца (бывшего аббатства), об устройстве которого позаботился Давид I ещё в 12 веке, как раз и составляет ровно одну милю. Правда, не английскую милю, а шотландскую. Это примерно 1,8 км.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
На королевской миле
Посмотреть на Яндекс.Фотках
Таверна Дикона Броди. Того самого, что стал прообразом доктора Джекила (он же мистер Хайд)
Холируд и по сей день остается главной отпускной и выездной резиденцией английских королей. Во всяком случае, одну неделю в году Елизавета II непременно проводит во дворце Святого Креста. Такая уж сложилась традиция, а традиции, как известно, в Британии чтут свято. Пожалуй, из всех дворцов, которые мне довелось увидеть, этот зацепил более всего. Во-первых, жилое место всегда разительно отличается от мест сугубо музейных. Причем, я не смог бы внятно объяснить - чем. Скажу только, что неизъяснимый дух обитаемого, устроенного для жизни пространства не почувствовать невозможно. Вы когда-нибудь замечали, как по-разному дышат, пахнут и излучают свет живые и мертвые вещи? Те вещи, что остаются частью текущего быта, с которыми разговаривают, сердятся и радуются на них, и те, что превратились в застывшие безмолвные частицы бытия, в пышный декоративный мусор канувших столетий. Холируд, безусловно, живое, окликающее тебя пространство. И это ощущаешь сразу, несмотря на всю стылость крайне скупо отапливаемых, как, впрочем, повсюду в Британии, залов и помещений. Ну, а во-вторых, дворец Святого Креста, когда мне случилось там оказаться, был почти безлюдным, наполненным глубокой и подробной тишиной. Наслушавшись бесчисленных историй о привидениях, прописанных едва ли не в каждом старом британском доме, замке или дворце, я всё ожидал чудесного явления легендарных теней, каких-либо приветов от, скажем, хозяйки этих стен из шестнадцатого века Марии Стюарт или от гостя-изгнанника из века девятнадцатого - французского короля Карла X. Кто знает, может, эти тени и давали о себе знать…
Эдинбургский замок, конечно, существо совсем иного рода, но тоже вполне живое. Это очень печальная, очень усталая, погруженная в себя крепость. При всей своей громоздкости и брутальности. При всей суровости ощерившихся бойницами стен. При всём своём внутреннем тщеславии. Ну, а как тут не быть немного тщеславной, если стоишь на постаменте вздымающейся над городом Замковой скалы, прячешь в глубине внутренних дворов древнейшее строение Британии - часовенку Святой Маргарет, хранишь в утробе одной из своих башен сакральный Камень Судьбы, на котором короновались многие английские и шотландские монархи, и, наконец, святыню из святынь - корону Шотландии, которую так мечтал обратить в прах сэр Оливер Кромвель.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
коронация Роберта Брюса
И всё же за устрашающей, властной, воинственной оболочкой угадывается нечто иное. Словно это и не крепость вовсе, а состарившаяся, всеми покинутая женщина, живущая воспоминаниями о славном прошлом. И чем ярче прошлое, тем нестерпимей её печаль.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
Эдинбургский замок
Посмотреть на Яндекс.Фотках
бойница Эдинбургского замка
Впрочем, Эдинбург примечателен не только своей историей, архитектурой, событиями, происходившими здесь, но, прежде всего, славен личностями, которые этот очень небольшой, в сущности, город дал миру. Личностями, коих воистину боготворит каждый шотландец. Вальтер Скотт и Артур Конан Дойль, Роберт Льюис Стивенсон и Эдмунд Йейтс, Адам Смит и Давид Юм, Джеймс Максвелл и Джеймс Хаттон - все они родом из Шотландии, из Эдинбурга. И даже Чарльз Дарвин, хотя он и стопроцентный англичанин, образование-то получил в знаменитом Эдинбургском университете. После такого перечня выдающихся имён упоминание ныне здравствующих Тони Блэра или, прости Господи, Джоан Роулинг покажется, наверное, не совсем уместным. Ну, да ладно, пусть будут, раз уж к слову пришлись. Тут важно другое. Важно отношение нынешних поколений к своим прославленным землякам. Говоря об этом отношении, можно использовать разные слова - почитание, любовь, уважение, гордость. И всё будет правильно, всё будет уместно. Но, пожалуй, точнее всего это отношение можно охарактеризовать словами деятельная память. Именно так. Память, которая проявляется не только в строительстве монументов и трепетной заботе о них, но, прежде всего, в том интересе, который проявляют люди к истории своего города, к жизни и наследию предков. Этот интерес, эти знания, эту память бережно хранят и лелеют в сознании, передают от поколения к поколению.
Чувствую, что мой рассказ об Эдинбурге несколько затянулся. На самом деле, о многом ещё можно было бы поговорить. Например, о самобытности шотландского характера и темперамента, являющего себя во всём - в интонациях речи, жестах, походке, одежде, манере смеяться и хмуриться. Это гораздо более раскрепощенный характер, нежели английский, не слишком отшлифованный и подстриженный цивилизацией. Я бы даже сказал, что у шотландцев натура бурная и мятежная. И, вместе с тем, это ироничная, открытая, притягательная натура. А можно было бы повеселить себя воспоминаниями о музыкально-драматическом действе под названием «Scottish evening» с традиционной музыкой на волынках, исполняемой бандой хулиганствующих старичков-волынщиков в килтах, горскими танцами с мечами и вокруг мечей и всяческими анекдотами и шуточками про напыщенных и занудных англичан. Но я, действительно, заговорился. Если вы ещё не устали от моих рассказов, то до встречи на родине Шекспира - в Стратфорде.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
перед началом шоу «Шотландский вечер»
Посмотреть на Яндекс.Фотках
Холм "Трон короля Артура". По преданиям здесь и располагался рыцарский замок Камелот. По другой легенде он находился в районе Честерского амфитеатра, о котором я ещё расскажу. Но не суть важно. :)
Но путешествовать по железной дороге стоит не только поэтому. Окно вагона, на мой взгляд, самый проницательный, самый подходящий оптический прибор, если ты хочешь по-настоящему почувствовать, что такое британский пейзаж. Полнокровный, естественный, стихийный. Подлинный пейзаж, не смонтированный перелётами и не искаженный переездами по скучным магистральным автострадам, испещренным рекламными щитами и растяжками. В окне поезда природа проступает во всём своём естестве, целостности, очаровании и отрешенности. Не в запустении и умирании, как у нас, а именно в состоянии отрешенности и свободы. Не знаю, можно ли хотя бы приблизительно объяснить это ощущение словами. Но, когда где-то после Ньюкасла долины начинают сменяться холмами, когда видишь бесчисленные возвышенные пастбища, где без малейшего человеческого надзора гуляют лошади в попонах и чудовищные мохнатые коровы, похожие на буйволов, глаза от «прямого эфира» отвести становится совершенно невозможно. А потом начинаются шотландские горы, прорезанные светящимися стальными лезвиями водопадов. И вересковые пустоши с обитающим в них маленьким народцем. Нет-нет, это я про эльфов, а не про пиктов. И повсюду дымка водяных паров. Как облака, как нижний ярус небес. И, конечно, сами небеса, исколотые пиками скал.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
Но и это ещё не всё. Ближе к Эдинбургу рельсы протянуты практически по берегу Северного моря, по краешку Атлантики. И начинаешь чувствовать себя пылинкой, висящей между двух бездн. Начинаешь… Нет, я мог бы, конечно, ещё долго рассказывать о стихиях и своих стихийных ощущениях, но, кажется, мы уже приехали в Эдинбург, а значит, пора всё-таки сойти на перрон и превратиться в заурядного туриста, глазеющего на величественный древний город. Тем более что в столице Шотландии, действительно, есть, где разгуляться глазу.
Город построен на базальтовых скалах и производит впечатление высеченного из скалы отдельного мира, обособленной ойкумены. Взобравшись на холм Кэлтон, можно отчетливо разглядеть, как город постепенно и всё более выпукло прорастает из скал, обретает контуры, абрисы, формы, линии, рисунок.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
На краю холма. За башней с часами монумент Вальтеру Скотту в виде капеллы высотой 60 м. Самый высокий памятник в мире, посвященный писателю. Хотя, монумент в честь Роберта Бернса немногим от него отстаёт.
Впрочем, рисунок и все его живописные детали лучше рассматривать, спустившись вниз. Но с высоты Эдинбург кажется базальтовой аллюзией на незапамятный героический эпос, вещественной отсылкой к лапидарному кельтскому мифу, окаменевшим обобщением представлений о величии аскетичной и сдержанной красоты.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
В этих краях совсем мало ровного ландшафта, потому и город многоуровневый, словно бы отчаянно пытающийся дотянуться до неких заоблачных сфер. И мест для застройки здесь, разумеется, крайне мало. Дома вжимаются друг в друга, трутся базальтовыми боками, стремясь отвоевать несколько дюймов свободного пространства, чтобы попытаться вздохнуть, наконец, полной грудью. Неспроста именно в Эдинбурге появились первые в истории градостроительства небоскрёбы. Средневековые высотки, достигающие 14 этажей. В нижних этажах проживали люди благородного происхождения, повыше богатые торговцы, политики, влиятельные горожане. Дальше жил народ помельче, от художников и писателей до ремесленников. А на самой верхушке этой пирамиды обитал всякий неимущий сброд и, конечно, студенты.
Безусловно, двумя доминантами города, историческими и архитектурными, являются Холируд - дворец Святого Креста и Эдинбургский замок, напрямую соединяемые между собой чередой улиц, получивших название Королевской мили. Протяженность сего монаршего пути от замка до дворца (бывшего аббатства), об устройстве которого позаботился Давид I ещё в 12 веке, как раз и составляет ровно одну милю. Правда, не английскую милю, а шотландскую. Это примерно 1,8 км.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
На королевской миле
Посмотреть на Яндекс.Фотках
Таверна Дикона Броди. Того самого, что стал прообразом доктора Джекила (он же мистер Хайд)
Холируд и по сей день остается главной отпускной и выездной резиденцией английских королей. Во всяком случае, одну неделю в году Елизавета II непременно проводит во дворце Святого Креста. Такая уж сложилась традиция, а традиции, как известно, в Британии чтут свято. Пожалуй, из всех дворцов, которые мне довелось увидеть, этот зацепил более всего. Во-первых, жилое место всегда разительно отличается от мест сугубо музейных. Причем, я не смог бы внятно объяснить - чем. Скажу только, что неизъяснимый дух обитаемого, устроенного для жизни пространства не почувствовать невозможно. Вы когда-нибудь замечали, как по-разному дышат, пахнут и излучают свет живые и мертвые вещи? Те вещи, что остаются частью текущего быта, с которыми разговаривают, сердятся и радуются на них, и те, что превратились в застывшие безмолвные частицы бытия, в пышный декоративный мусор канувших столетий. Холируд, безусловно, живое, окликающее тебя пространство. И это ощущаешь сразу, несмотря на всю стылость крайне скупо отапливаемых, как, впрочем, повсюду в Британии, залов и помещений. Ну, а во-вторых, дворец Святого Креста, когда мне случилось там оказаться, был почти безлюдным, наполненным глубокой и подробной тишиной. Наслушавшись бесчисленных историй о привидениях, прописанных едва ли не в каждом старом британском доме, замке или дворце, я всё ожидал чудесного явления легендарных теней, каких-либо приветов от, скажем, хозяйки этих стен из шестнадцатого века Марии Стюарт или от гостя-изгнанника из века девятнадцатого - французского короля Карла X. Кто знает, может, эти тени и давали о себе знать…
Эдинбургский замок, конечно, существо совсем иного рода, но тоже вполне живое. Это очень печальная, очень усталая, погруженная в себя крепость. При всей своей громоздкости и брутальности. При всей суровости ощерившихся бойницами стен. При всём своём внутреннем тщеславии. Ну, а как тут не быть немного тщеславной, если стоишь на постаменте вздымающейся над городом Замковой скалы, прячешь в глубине внутренних дворов древнейшее строение Британии - часовенку Святой Маргарет, хранишь в утробе одной из своих башен сакральный Камень Судьбы, на котором короновались многие английские и шотландские монархи, и, наконец, святыню из святынь - корону Шотландии, которую так мечтал обратить в прах сэр Оливер Кромвель.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
коронация Роберта Брюса
И всё же за устрашающей, властной, воинственной оболочкой угадывается нечто иное. Словно это и не крепость вовсе, а состарившаяся, всеми покинутая женщина, живущая воспоминаниями о славном прошлом. И чем ярче прошлое, тем нестерпимей её печаль.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
Эдинбургский замок
Посмотреть на Яндекс.Фотках
бойница Эдинбургского замка
Впрочем, Эдинбург примечателен не только своей историей, архитектурой, событиями, происходившими здесь, но, прежде всего, славен личностями, которые этот очень небольшой, в сущности, город дал миру. Личностями, коих воистину боготворит каждый шотландец. Вальтер Скотт и Артур Конан Дойль, Роберт Льюис Стивенсон и Эдмунд Йейтс, Адам Смит и Давид Юм, Джеймс Максвелл и Джеймс Хаттон - все они родом из Шотландии, из Эдинбурга. И даже Чарльз Дарвин, хотя он и стопроцентный англичанин, образование-то получил в знаменитом Эдинбургском университете. После такого перечня выдающихся имён упоминание ныне здравствующих Тони Блэра или, прости Господи, Джоан Роулинг покажется, наверное, не совсем уместным. Ну, да ладно, пусть будут, раз уж к слову пришлись. Тут важно другое. Важно отношение нынешних поколений к своим прославленным землякам. Говоря об этом отношении, можно использовать разные слова - почитание, любовь, уважение, гордость. И всё будет правильно, всё будет уместно. Но, пожалуй, точнее всего это отношение можно охарактеризовать словами деятельная память. Именно так. Память, которая проявляется не только в строительстве монументов и трепетной заботе о них, но, прежде всего, в том интересе, который проявляют люди к истории своего города, к жизни и наследию предков. Этот интерес, эти знания, эту память бережно хранят и лелеют в сознании, передают от поколения к поколению.
Чувствую, что мой рассказ об Эдинбурге несколько затянулся. На самом деле, о многом ещё можно было бы поговорить. Например, о самобытности шотландского характера и темперамента, являющего себя во всём - в интонациях речи, жестах, походке, одежде, манере смеяться и хмуриться. Это гораздо более раскрепощенный характер, нежели английский, не слишком отшлифованный и подстриженный цивилизацией. Я бы даже сказал, что у шотландцев натура бурная и мятежная. И, вместе с тем, это ироничная, открытая, притягательная натура. А можно было бы повеселить себя воспоминаниями о музыкально-драматическом действе под названием «Scottish evening» с традиционной музыкой на волынках, исполняемой бандой хулиганствующих старичков-волынщиков в килтах, горскими танцами с мечами и вокруг мечей и всяческими анекдотами и шуточками про напыщенных и занудных англичан. Но я, действительно, заговорился. Если вы ещё не устали от моих рассказов, то до встречи на родине Шекспира - в Стратфорде.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
перед началом шоу «Шотландский вечер»
Посмотреть на Яндекс.Фотках
Холм "Трон короля Артура". По преданиям здесь и располагался рыцарский замок Камелот. По другой легенде он находился в районе Честерского амфитеатра, о котором я ещё расскажу. Но не суть важно. :)