Граф Жозеф де Местр. Петербургские письма
О де Местре написано очень много, нет смысла повторяться. Он провел в Петербурге 14 лет, с 1803-1817гг., и в отдельные периоды был очень популярен. Известно, что он оказал огромное влияние на философию и политическую мысль в России, и не только на современников. Например, некоторые фрагменты «Войны и мира» Льва Толстого очень близки к рассуждениям де Местра.
Сам де Местр свое положение в Петербурге описывал так: «Единственная хорошая сторона - это, то, что репутация всегда приходит раньше нас, и меня судят согласно оной, почитая за великого философа, друга уединения и наук, хотя самому мне кажется, что веду я жизнь младшего лейтенанта».
Постепенно становится ясно, что годы с 1789 по 1815 (Взятие Бастилии - Венский конгресс) - это период переформатирования мира. В истории так случается: часики медленно тикают, время течет само по себе, но в какой-то момент в механизме что-то ломается, пружинки и винтики истории приходят в движение, и…механизм самообновляется. Так было, например, во время Первой мировой войны.
Но вернемся в эпоху де Местра. Одни страны, например, Франция и Англия, переформатировались успешно, другие страны, например, Россия, несмотря на войну и патриотический подъем, не переформатировались вовсе. Под переформатированием я понимаю обновление институтов. Результат хорошо известен. В частности, для России - это десятилетия застоя, отставания, поражение в Крымской войне и т.д.
Де Местр, между прочим, это понимал. Вот что он писал в 1807г.: «Сия Революция, свидетелями коей мы являемся, есть, бесспорно, одна из самых ужасных и наиболее глубоких, а следовательно, и самых долгих, которые когда-либо поражали человечество. По моему мнению, она еще только начинается». А когда произошла реставрация Бурбонов, он заметил: «Революция была сначала демократической, потом олигархической, потом тиранической; сегодня она роялистская, но она продолжается».
У меня сложилось впечатление, что на Россию де Местру было наплевать. Нужно помнить, что в России он был послом Сардинского королевства, находившегося под ударом наполеоновской армии и под защитой британского флота. Отсюда вытекала и его дипломатическая задача.
Что касается писем де Местра, то он знал, что все письма иностранцев перлюстрировались, и о содержании некоторых докладывали императору. Поэтому де Местр всегда пишет аккуратно и осторожно, а когда нужно было - прибегая к тайнописи.
Между прочим, накануне войны 1812г. де Местру предложили стать пресс-секретарем императора, точнее, «редактором всех официальных сообщений». «За мной наблюдали десять лет, прежде чем сделать это предложение», - отмечает де Местр.
Его описания петербургской жизни весьма оригинальны. Например, «Город сей (Петербург) полон евреев. Вся торговля в их руках, равно как и все большие подряды. Трое их сих господ, поставляющие провиант для армии, явились сюда с векселями на 5.000.000 рублей. Они совратили одного молодого человека 25 лет по имени Степанов, который служит доверенным секретарем в военной канцелярии под командой графа Ливена, и получили от него план предстоящей кампании». Интересно, происходило ли нечто подобное в действительности?
Кстати, де Местр подтверждает, что причиной опалы Сперанского были его тайные сношения с Наполеоном. По этому поводу он заметил: «Прискорбно, но виселица есть необходимая часть мебели в общественном управлении, и это неопровержимая истина».
Вторжение войск Наполеона в Россию он рассматривал как маловероятное, и вот что он писал в 1809г.: «Ежели Франция пойдет на нас (на Россию) войной, я боюсь и думать о последствиях сего. Вся та сила, которую вы видите снаружи, лишь кажущаяся. Народ с распростертыми объятиями встретит того, кого назовет освободителем, и государство падет безо всякого сопротивления. Я утешаюсь лишь своим оракулом, который никогда меня не обманывал и который утверждает, что Бонапарте не нужна эта страна».
Однако, когда война все же началась, его прогнозы стали удивительно точными: «Разум говорит мне - теперь Наполеону уже не выбраться отсюда. И все-таки я опасаюсь, не знаю по какому внутреннему чувству, что последний его час еще не пробил и погибнет он не от русских рук».
Интересные мысли:
Ваша революция, милостивый государь, есть лишь великое и страшное поучение, с которым Провидение обратилось к человечеству. Оно двоякое; во-первых: злоупотребления рождают революции, сие сказано государям; и, во-вторых, для народов: но злоупотребления много лучше, чем революции».
Самый большой порок для женщины, милое мое дитя, быть мужчиной.
Ложные мнения подобны фальшивой монете, которая сделана мошенниками, а потом ходит среди честных людей, почитающих ее за настоящую. Принцип народовластия сам по себе столь опасен, что если бы даже он и был истинным, ни в коем случае нельзя дозволять его появления. К сожалению, от частого повторения он нечувствительно повсюду просочился.
в монархии не служат государю через служение отечеству, а, напротив, служат отечеству через служение монарху.
На свете есть только две воистину существенных вещи: угрызения совести и болезнь; все остальное относится к сфере идей.
Представьте себе, г-н Кавалер, что во всем свете нет ничего более различного, нежели немец и русский. Сему последнему ненавистны всякие правила и всякий порядок, возведенные в степень закона. Это качество надобно признать, если хочешь править Россией.
Дипломатический документ можно очень недурно писать острием шпаги.
сей народ (русские)… ничего не считает, ничего не предвидит и у которого малейшие капризы оборачиваются приступами страсти, желающей удовлетворять себя любой ценой.
Однако опыт самым очевидным образом доказывает, что каждая нация имеет то правительство, которого она достойна, и потому всякий план правительственного устройства, ежели не находится он в полном согласии с национальным характером, есть лишь пагубное мечтание.
язык ее (России) религии прекрасен, но бесплоден и не создал ни единой хорошей книги. Ее духовенство- это племя левитов, полностью отделенное от прочих сословий и как бы составляющее особый народ. Их знания не служат общему благу. Голос священника слышен лишь у алтаря, а назначенные ему обязанности ниже талантов всякого выходящего из ряда человека.
Юность должна знать лишь три вещи об общественном устройстве: 1) что Бог создал человека для жизни в обществе и сие доказывается опытом; 2) что общественное бытие требует правительственных установлений; 3) что каждый обязан повиновением, верностью и преданностью тому порядку, при котором он рожден.
Подобная почти невероятная непоследовательность лишь подтверждает то, о чем я только что сказал, а именно: здесь на самом деле нет иной религии, кроме вражды к римской Церкви.
Одно совершенно очевидно - российский Император стыдится своей власти и желает утвердить оную, поставив ее под главенство закона. Избави меня Бог отказать ему в уважении за таковое стремление, однако же нельзя и не признать, что он шутит с огнем.
Дело в том, что человек вообще, если предоставлен он самому себе, слишком плох для свободы.
На вопрос, почему в наше время рабство есть удел множества русских людей, ответ приходит сам собой. Рабство существует в России потому, что оно необходимо, и потому, что Император не может без него царствовать.
Дайте человеку с десятью тысячами пенсиона нового властителя, который увеличит оный до пятнадцати тысяч, и человек этот будет любить его на треть сильнее.
(В России) в крайнем случае монарха могут убить (сие, как известно, не есть признак неуважения), но возражать ему никак не принято.
Все примеры бесполезны, и всегда вокруг эшафотов будут залезать в карманы.
Русские лучше, чем кто-либо, видят собственные свои пороки, но менее всех других терпят указания на оные. Если вы хотите ужиться с ними, то нельзя не только показывать вид какого-либо осуждения (обычная западня для иностранцев), но, напротив, надобно возражать им, когда сами они пускаются в подобные разговоры.
Во всем свете немало говорится о необъятной власти Российского Императора; при этом забывают, что наименее могуществен тот государь, который может все.
Когда Провидение по причинам, только ему одному известным, спускает с цепи некое чудовище, перед коим все бессильны, одновременно приводит оно в действие и тот спасительный закон, что чудовище сие само позаботится о собственной погибели. Именно так случилось и с любезным моим приятелем Наполеоном.
В Париже после восьми часов вечера невозможно оставаться христианином.
Сам де Местр свое положение в Петербурге описывал так: «Единственная хорошая сторона - это, то, что репутация всегда приходит раньше нас, и меня судят согласно оной, почитая за великого философа, друга уединения и наук, хотя самому мне кажется, что веду я жизнь младшего лейтенанта».
Постепенно становится ясно, что годы с 1789 по 1815 (Взятие Бастилии - Венский конгресс) - это период переформатирования мира. В истории так случается: часики медленно тикают, время течет само по себе, но в какой-то момент в механизме что-то ломается, пружинки и винтики истории приходят в движение, и…механизм самообновляется. Так было, например, во время Первой мировой войны.
Но вернемся в эпоху де Местра. Одни страны, например, Франция и Англия, переформатировались успешно, другие страны, например, Россия, несмотря на войну и патриотический подъем, не переформатировались вовсе. Под переформатированием я понимаю обновление институтов. Результат хорошо известен. В частности, для России - это десятилетия застоя, отставания, поражение в Крымской войне и т.д.
Де Местр, между прочим, это понимал. Вот что он писал в 1807г.: «Сия Революция, свидетелями коей мы являемся, есть, бесспорно, одна из самых ужасных и наиболее глубоких, а следовательно, и самых долгих, которые когда-либо поражали человечество. По моему мнению, она еще только начинается». А когда произошла реставрация Бурбонов, он заметил: «Революция была сначала демократической, потом олигархической, потом тиранической; сегодня она роялистская, но она продолжается».
У меня сложилось впечатление, что на Россию де Местру было наплевать. Нужно помнить, что в России он был послом Сардинского королевства, находившегося под ударом наполеоновской армии и под защитой британского флота. Отсюда вытекала и его дипломатическая задача.
Что касается писем де Местра, то он знал, что все письма иностранцев перлюстрировались, и о содержании некоторых докладывали императору. Поэтому де Местр всегда пишет аккуратно и осторожно, а когда нужно было - прибегая к тайнописи.
Между прочим, накануне войны 1812г. де Местру предложили стать пресс-секретарем императора, точнее, «редактором всех официальных сообщений». «За мной наблюдали десять лет, прежде чем сделать это предложение», - отмечает де Местр.
Его описания петербургской жизни весьма оригинальны. Например, «Город сей (Петербург) полон евреев. Вся торговля в их руках, равно как и все большие подряды. Трое их сих господ, поставляющие провиант для армии, явились сюда с векселями на 5.000.000 рублей. Они совратили одного молодого человека 25 лет по имени Степанов, который служит доверенным секретарем в военной канцелярии под командой графа Ливена, и получили от него план предстоящей кампании». Интересно, происходило ли нечто подобное в действительности?
Кстати, де Местр подтверждает, что причиной опалы Сперанского были его тайные сношения с Наполеоном. По этому поводу он заметил: «Прискорбно, но виселица есть необходимая часть мебели в общественном управлении, и это неопровержимая истина».
Вторжение войск Наполеона в Россию он рассматривал как маловероятное, и вот что он писал в 1809г.: «Ежели Франция пойдет на нас (на Россию) войной, я боюсь и думать о последствиях сего. Вся та сила, которую вы видите снаружи, лишь кажущаяся. Народ с распростертыми объятиями встретит того, кого назовет освободителем, и государство падет безо всякого сопротивления. Я утешаюсь лишь своим оракулом, который никогда меня не обманывал и который утверждает, что Бонапарте не нужна эта страна».
Однако, когда война все же началась, его прогнозы стали удивительно точными: «Разум говорит мне - теперь Наполеону уже не выбраться отсюда. И все-таки я опасаюсь, не знаю по какому внутреннему чувству, что последний его час еще не пробил и погибнет он не от русских рук».
Интересные мысли:
Ваша революция, милостивый государь, есть лишь великое и страшное поучение, с которым Провидение обратилось к человечеству. Оно двоякое; во-первых: злоупотребления рождают революции, сие сказано государям; и, во-вторых, для народов: но злоупотребления много лучше, чем революции».
Самый большой порок для женщины, милое мое дитя, быть мужчиной.
Ложные мнения подобны фальшивой монете, которая сделана мошенниками, а потом ходит среди честных людей, почитающих ее за настоящую. Принцип народовластия сам по себе столь опасен, что если бы даже он и был истинным, ни в коем случае нельзя дозволять его появления. К сожалению, от частого повторения он нечувствительно повсюду просочился.
в монархии не служат государю через служение отечеству, а, напротив, служат отечеству через служение монарху.
На свете есть только две воистину существенных вещи: угрызения совести и болезнь; все остальное относится к сфере идей.
Представьте себе, г-н Кавалер, что во всем свете нет ничего более различного, нежели немец и русский. Сему последнему ненавистны всякие правила и всякий порядок, возведенные в степень закона. Это качество надобно признать, если хочешь править Россией.
Дипломатический документ можно очень недурно писать острием шпаги.
сей народ (русские)… ничего не считает, ничего не предвидит и у которого малейшие капризы оборачиваются приступами страсти, желающей удовлетворять себя любой ценой.
Однако опыт самым очевидным образом доказывает, что каждая нация имеет то правительство, которого она достойна, и потому всякий план правительственного устройства, ежели не находится он в полном согласии с национальным характером, есть лишь пагубное мечтание.
язык ее (России) религии прекрасен, но бесплоден и не создал ни единой хорошей книги. Ее духовенство- это племя левитов, полностью отделенное от прочих сословий и как бы составляющее особый народ. Их знания не служат общему благу. Голос священника слышен лишь у алтаря, а назначенные ему обязанности ниже талантов всякого выходящего из ряда человека.
Юность должна знать лишь три вещи об общественном устройстве: 1) что Бог создал человека для жизни в обществе и сие доказывается опытом; 2) что общественное бытие требует правительственных установлений; 3) что каждый обязан повиновением, верностью и преданностью тому порядку, при котором он рожден.
Подобная почти невероятная непоследовательность лишь подтверждает то, о чем я только что сказал, а именно: здесь на самом деле нет иной религии, кроме вражды к римской Церкви.
Одно совершенно очевидно - российский Император стыдится своей власти и желает утвердить оную, поставив ее под главенство закона. Избави меня Бог отказать ему в уважении за таковое стремление, однако же нельзя и не признать, что он шутит с огнем.
Дело в том, что человек вообще, если предоставлен он самому себе, слишком плох для свободы.
На вопрос, почему в наше время рабство есть удел множества русских людей, ответ приходит сам собой. Рабство существует в России потому, что оно необходимо, и потому, что Император не может без него царствовать.
Дайте человеку с десятью тысячами пенсиона нового властителя, который увеличит оный до пятнадцати тысяч, и человек этот будет любить его на треть сильнее.
(В России) в крайнем случае монарха могут убить (сие, как известно, не есть признак неуважения), но возражать ему никак не принято.
Все примеры бесполезны, и всегда вокруг эшафотов будут залезать в карманы.
Русские лучше, чем кто-либо, видят собственные свои пороки, но менее всех других терпят указания на оные. Если вы хотите ужиться с ними, то нельзя не только показывать вид какого-либо осуждения (обычная западня для иностранцев), но, напротив, надобно возражать им, когда сами они пускаются в подобные разговоры.
Во всем свете немало говорится о необъятной власти Российского Императора; при этом забывают, что наименее могуществен тот государь, который может все.
Когда Провидение по причинам, только ему одному известным, спускает с цепи некое чудовище, перед коим все бессильны, одновременно приводит оно в действие и тот спасительный закон, что чудовище сие само позаботится о собственной погибели. Именно так случилось и с любезным моим приятелем Наполеоном.
В Париже после восьми часов вечера невозможно оставаться христианином.