Бенедикт Андерсон. Воображаемые сообщества (о национализме)
Небольшая книжка «об истоках и распространении национализма».
Вот основной постулат Андерсона: «Итак, я вынужден заключить, что никакого «научного определения» нации разработать нельзя; и вместе с тем феномен этот существовал и существует до сих пор». А так ли это верно?
Интуитивно это неверно. Я бы сказал, чтосовременный терминологический аппарат не позволяет дать научное определение нации. Но это определение можно дать вне рамок современного терминологического аппарата и вне рамок научной дискуссии. Пример: Закон о Возвращении в Израиль абсолютно точно и лаконично определяет, кого считать евреем: "еврей" - тот, кто родился от матери-еврейки или прошел гиюр, и он не принадлежит к другой религии».
Можно ли считать это определение «научным»? Вряд ли. Тем более, что в этом определении появляются такие термины как «гиюр» (религиозный термин, обозначающий переход в еврейство) и, собственно, религия.
«Национальность (nationness), - а вместе с ней и национализм являются особого рода культурными артефактами», - это утверждение ближе к истине, но только ли культурными артефактами? Очевидно, следует добавить и «религиозными», поскольку этот фактор часто, но не всегда, присутствует в этноидентификации. Например, от русских требуется признавать «православное христианство основой национальной духовной культуры». Хотя, скажем, от поляков не требуется признавать католичество какой бы то ни было «основой».
Андерсон приходит к такому определению нации: «нации - это воображенное политическое сообщество, и воображается оно как что-то неизбежно ограниченное, но в то же время суверенное». Ключевое слово здесь - «воображаемое». Автор поясняет: «На самом деле, все сообщества крупнее первобытных деревень, объединенных контактом лицом-к-лицу (а, может быть, даже и они), - воображаемые».
Да, они воображаемые, однако это не делает их менее реальными. Даже если слово «воображаемые» (imagined) мы заменим на «иллюзорные», эти сообщества все равно не перестанут быть реальными. Вспомним знаменитую теорему Томаса: «Если люди определяют ситуации как реальные, то они реальны по своим последствиям».
С этим соглашается сам Андерсон: «нация всегда понимается как глубокое, горизонтальное товарищество. В конечном счете, именно это братство на протяжении двух последних столетий дает многим миллионам людей возможность не столько убивать, сколько добровольно умирать за такие ограниченные продукты воображения».
Особенно это справедливо в отношении Первой мировой войны. Солдаты Германской империи сражались плечом к плечу, хотя, как известно, Hochdeutsch владели не все, и солдаты из разных земель плохо понимали друг друга или вообще не понимали. С Австро-Венгрией ситуация еще сложнее, потому что разноплеменные солдаты этой, как ее называли, «лоскутной империи» точно не рассматривали себя как единую нацию, даже политическую. Однако военные потери Германии в ПМВ - 2,037 млн., Австро-Венгрии - от 1,200 млн. до 1,494 млн.
Что такое Индонезия? Почему, скажем, Новая Гвинея вошла в состав Индонезии? Потому что, отвечает Андерсон, западная часть острова на картах обозначалась как колония Нидерландов, вместе с другими островами архипелага. И вот этот фантомный факт дал основание считать ее частью нового государства. Хотя население западной части острова в 1963 году, когда голландцы уходили из региона, говорило на 200+ по большей части взаимо непонятных языков.
Лингвистическая карта Новой Гвинеи
Важные наблюдения автора:
«…после второй мировой войны каждая успешная революция самоопределялась в национальных категориях - Китайская Народная Республика, Социалистическая Республика Вьетнам и т. д., - и, делая это, она прочно укоренялась в территориальном и социальном пространстве, унаследованном от дореволюционного прошлого. И наоборот, то обстоятельство, что Советский Союз разделяет с Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии редкостное качество отказа от национальности в своем именовании, предполагает, что он является в такой же степени наследником донациональных династических государств XIX в., в какой и педшественником интернационалистского порядка XXI в.»
«Эрик Хобсбаум совершенно прав, утверждая, что «марксистские движения и государства тяготели к превращению в национальные не только по форме, но и по содержанию, т. е. в националистические. И нет никаких оснований полагать, что эта тенденция не будет сохраняться и впредь». Кстати, Советский Союз тоже не избежал этой трансформации. Как известно, в советском гимне были такие слова: «сплотила на веки великая Русь». Этим же определялась и соответствующая политика.
«Быть нацией - это по сути самая универсальная легитимная ценность в политической жизни нашего времени».
«…в отличие от большинства других «измов», национализм так и не породил собственных великих мыслителей: гоббсов, токвилей, Марксов или веберов». Это так, да не так. Национализм не породил кабинетных мыслителей. Но он породил романтиков, поэтов, композиторов и философов действия: лорда Байрона, Вагнера, Гарибальди, Муссолини и т.д.
«Идея социологического организма, движущегося по расписанию сквозь гомогенное, пустое время, - точный аналог идеи нации, которая тоже понимается как монолитное сообщество, неуклонно движущееся вглубь (или из глубины) истории».
«Всегда будет ошибкой трактовать языки так, как трактуют их некоторые националистические идеологии - а именно, как внешние символы национальности, стоящие в одном ряду с флагами, костюмами, народными танцами и прочим. Несоизмеримо важнее способность языка генерировать воображаемые сообщества и выстраивать в итоге партикулярные солидарности».
Вот основной постулат Андерсона: «Итак, я вынужден заключить, что никакого «научного определения» нации разработать нельзя; и вместе с тем феномен этот существовал и существует до сих пор». А так ли это верно?
Интуитивно это неверно. Я бы сказал, чтосовременный терминологический аппарат не позволяет дать научное определение нации. Но это определение можно дать вне рамок современного терминологического аппарата и вне рамок научной дискуссии. Пример: Закон о Возвращении в Израиль абсолютно точно и лаконично определяет, кого считать евреем: "еврей" - тот, кто родился от матери-еврейки или прошел гиюр, и он не принадлежит к другой религии».
Можно ли считать это определение «научным»? Вряд ли. Тем более, что в этом определении появляются такие термины как «гиюр» (религиозный термин, обозначающий переход в еврейство) и, собственно, религия.
«Национальность (nationness), - а вместе с ней и национализм являются особого рода культурными артефактами», - это утверждение ближе к истине, но только ли культурными артефактами? Очевидно, следует добавить и «религиозными», поскольку этот фактор часто, но не всегда, присутствует в этноидентификации. Например, от русских требуется признавать «православное христианство основой национальной духовной культуры». Хотя, скажем, от поляков не требуется признавать католичество какой бы то ни было «основой».
Андерсон приходит к такому определению нации: «нации - это воображенное политическое сообщество, и воображается оно как что-то неизбежно ограниченное, но в то же время суверенное». Ключевое слово здесь - «воображаемое». Автор поясняет: «На самом деле, все сообщества крупнее первобытных деревень, объединенных контактом лицом-к-лицу (а, может быть, даже и они), - воображаемые».
Да, они воображаемые, однако это не делает их менее реальными. Даже если слово «воображаемые» (imagined) мы заменим на «иллюзорные», эти сообщества все равно не перестанут быть реальными. Вспомним знаменитую теорему Томаса: «Если люди определяют ситуации как реальные, то они реальны по своим последствиям».
С этим соглашается сам Андерсон: «нация всегда понимается как глубокое, горизонтальное товарищество. В конечном счете, именно это братство на протяжении двух последних столетий дает многим миллионам людей возможность не столько убивать, сколько добровольно умирать за такие ограниченные продукты воображения».
Особенно это справедливо в отношении Первой мировой войны. Солдаты Германской империи сражались плечом к плечу, хотя, как известно, Hochdeutsch владели не все, и солдаты из разных земель плохо понимали друг друга или вообще не понимали. С Австро-Венгрией ситуация еще сложнее, потому что разноплеменные солдаты этой, как ее называли, «лоскутной империи» точно не рассматривали себя как единую нацию, даже политическую. Однако военные потери Германии в ПМВ - 2,037 млн., Австро-Венгрии - от 1,200 млн. до 1,494 млн.
Что такое Индонезия? Почему, скажем, Новая Гвинея вошла в состав Индонезии? Потому что, отвечает Андерсон, западная часть острова на картах обозначалась как колония Нидерландов, вместе с другими островами архипелага. И вот этот фантомный факт дал основание считать ее частью нового государства. Хотя население западной части острова в 1963 году, когда голландцы уходили из региона, говорило на 200+ по большей части взаимо непонятных языков.
Лингвистическая карта Новой Гвинеи
Важные наблюдения автора:
«…после второй мировой войны каждая успешная революция самоопределялась в национальных категориях - Китайская Народная Республика, Социалистическая Республика Вьетнам и т. д., - и, делая это, она прочно укоренялась в территориальном и социальном пространстве, унаследованном от дореволюционного прошлого. И наоборот, то обстоятельство, что Советский Союз разделяет с Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии редкостное качество отказа от национальности в своем именовании, предполагает, что он является в такой же степени наследником донациональных династических государств XIX в., в какой и педшественником интернационалистского порядка XXI в.»
«Эрик Хобсбаум совершенно прав, утверждая, что «марксистские движения и государства тяготели к превращению в национальные не только по форме, но и по содержанию, т. е. в националистические. И нет никаких оснований полагать, что эта тенденция не будет сохраняться и впредь». Кстати, Советский Союз тоже не избежал этой трансформации. Как известно, в советском гимне были такие слова: «сплотила на веки великая Русь». Этим же определялась и соответствующая политика.
«Быть нацией - это по сути самая универсальная легитимная ценность в политической жизни нашего времени».
«…в отличие от большинства других «измов», национализм так и не породил собственных великих мыслителей: гоббсов, токвилей, Марксов или веберов». Это так, да не так. Национализм не породил кабинетных мыслителей. Но он породил романтиков, поэтов, композиторов и философов действия: лорда Байрона, Вагнера, Гарибальди, Муссолини и т.д.
«Идея социологического организма, движущегося по расписанию сквозь гомогенное, пустое время, - точный аналог идеи нации, которая тоже понимается как монолитное сообщество, неуклонно движущееся вглубь (или из глубины) истории».
«Всегда будет ошибкой трактовать языки так, как трактуют их некоторые националистические идеологии - а именно, как внешние символы национальности, стоящие в одном ряду с флагами, костюмами, народными танцами и прочим. Несоизмеримо важнее способность языка генерировать воображаемые сообщества и выстраивать в итоге партикулярные солидарности».