"День дурака"
Давняя, не придуманная история.
Вспомнил тут одного дурака.
Год был, наверное, 1981-й. Точно, 81-й. Потому что за год до этого я был на Олимпиаде. Работал там. Но сейчас не об этом. Сейчас о «Дне дурака».
Вот, еду через Москву. Поездом. В смысле, из Сибири прилетел самолетом. А здесь - как раз, первое апреля. Черт его знает, почему, но билетов аэрофлота до Минска - нет.
А мне нужно на сборы. В Раубичи. Я спортом занимаюсь. И, кто занимался, знает - опаздывать к началу сбора не нужно. Особенно, если погоны на плечах носишь. Тебе выдали «Требование на воинские перевозки», изволь быть, как из пушки по воробьям.
А отмазки: «в кассе билетов не было…» - хороший способ угадать во «второй состав». Это, когда говорят: «Ну, чо… перспективный паренек… только дисциплинка подгуляла…»
Значит, вместо тебя поедет Иванов. А на фиг такое надо?
В общем, еду. Билетов нет. Но время еще - есть. Впритирку, правда. Хотел по Москве поболтаться, в «Бермудский треугольник», может, сходить. Кто не знает бытового жаргона того времени, «БТ», это «ЦУМ-ГУМ-Детский Мир».
Зачем «Детский Мир»? Странный вопрос. Так, походить. Меня там, в детстве, за ручку водили. Мы тогда еще в Москве жили. Слава Богу, давно не живем. А по боевым местам - тянет. Оловянные солдатики, пушки, танки, самолетики… где еще такое увидишь?
Но теперь, получается, не попадаю. Если поездом, времени только - в кассу отстоять. Хоть касса и воинская, там - не лучше. Бывает, битком, не хуже, чем в гражданской.
А сейчас - как раз такое дело. С первого апреля, помнится, весенний призыв. Значит, забито все.
Приезжаю на Белорусский - так и есть. Даже хуже. В обычную кассу, еще терпимо. Человек по тридцать к окошку. А тут - миллион. Главное, в обычной по воинскому требованию билета не дадут. Так что, без вариантов.
Засада, короче.
Но это, если без сметки. Или, если ты «чухан захарчованный». А я - элита, можно сказать, советского спорта. Почти элита. Еще лет десять, и - Чемпионат Мира в кармане. Ну, в крайнем случае, десятое место.
А главное, в другом. Я же - по «Динамо». То есть, "блатной". В смысле, не ЦСКА. И погон у меня страшнее. Могу, если что, даже документы проверить. Удостоверение «МВД СССР». И должность тоже вполне себе страшная: «мл. инспектор УР».
Ага. Выбираю в очереди подходящую жертву. Тут ошибаться не нужно. Тут не гражданская очередь, законы другие.
Объясняю. Старшие офицеры идут без очереди. Значит, нужно найти самого старшего из «младших». Ну, то есть, такого, которому без очереди пока еще не положено. Желательно, человека за два-три до окошка. Подходишь, тычешь в бок, светишь «корочку», сообщаешь приватно: «Товарищ капитан, извините, МУР, срочная служебная необходимость…»
Из опыта известно, капитаны в бутылку не лезут. Они уже послужили, знают, что МУР - это святое. Да и «Жеглов» недавно только по телевизору прошел, вся страна смотрела.
Но, ни одного капитана. Даже старлея, завалящего, в очереди нет. Вернее, есть, но - далеко от окошка. А таких, мне не надо.
Зато, смотрю, стоит человек-гора. Эдакий, грешным делом, бульдозер. Старшина. ВДВ. Грудь - как пивная бочка - шинель распирает. Офицерскую шинель, кстати. Размер, так, шестидесятый. Индпошив. Погончики с белым кантом. Аксельбант. Берет на затылке. Парадный ремень. Хромачи проглажены. Короче, мечта комендантского патруля.
А патрули в Москве - на каждом шагу. Но они, думаю, из очереди в кассу не выдергивают. Они ждут в сторонке. Чтоб потом не ныли, мол, «меня замели, я не виноват, что к месту прохождения службы опоздал…»
Ладно, делаю боевой разворот на цель. Тычу «корку» старшине - МУР, все дела. Он без слов пускает меня вперед. А задние - на такую глыбу не попрут. Да и кому надо, переть - там же видели, что я какую-то ксиву светанул. Значит, государево дело. В СССР на такие дела голос поднимать не принято.
Попался мне, правда, однажды, капитан… медицинской службы. Одно слово, гражданский шпак в форменной шинели. Форменное фуфло и базарная баба, если по секрету. Но это - уже другая история.
Ну, билет куплен. Значит, имеем фору часов пять. Да еще потом часа три до поезда.
Поехал шляться по городу. Сумка через плечо, идешь, себе, горя не знаешь. Птички разные поют. И в душе, и в окружающей тебя социалистической природе. Молодость, в общем.
Вечером приезжаю на вокзал. Там, конечно, битком. Зато, здесь уже попроще ситуация. Максимум, что нужно для счастья, это - свободный подоконник. И, если уж совсем кучеряво, чтобы в буфете чай-пирожки не вчерашнего замеса. Но тут, понятно, как повезет. Зависит от звезды, под какой родился.
Ага, повезло. Куда-то посадку объявили, народ с тюками ломанулся и очередь в буфет поломал. Того и нужно. Сразу человек на двадцать вперед проскочил.
Тут, гляжу, шествует знакомый старшина. Загляденье, если со стороны смотреть. Как новогодняя елка. Главное, почему-то до сих пор его патруль не повязал. Видимо, повезло.
И рожа у этого старшины, ну самая рязанская, какая есть. И глаза, кстати, голубые. Вот, если какой художник хочет дурака изобразить, думаю, самый подходящий образ и есть.
Но это - лирика. А по сути, парнишка мне помог. А теперь вот, кушать ему, наверное, захотелось. Первый день, получается, на гражданских харчах.
Машу ему рукой. Он увидел, подходит. Говорю погромче, чтоб очередь не волновалась лишку: «Ты куда пропал? Давай, вставай, хватит шлындать, скоро брать будем…»
Он понял, встал. Берет три литровки молока, каменных вокзальных бутербродов десяток, да пирожков, штук двадцать в пакет. Чтобы, значит, в вагоне потом не скучно было.
Тут как раз и за столиком место освободилось. Там столики «стоячие», стульев нет. Обычный вокзальный вариант. Больше народу входит. Ну, мы - не гордые. Можем и потесниться. Но столик старшина так своими пирожками забил, что никто и не сунется больше. В общем, стоим вдвоем. Кушаем. В смысле, принимаем пищу, если по Уставу считать шпалы.
Разговорились. Вернее, он - спрашивает, я - отвечаю. Интересно ему, что за дело такое, этот вот загадочный «МУР». И правда ли, что Жеглов - был? И видел ли я его сам? И как, если бандит в тебя стреляет, можно ли в него - в ответ? Или нужно, четким приемом самбо?..
Вру, короче, вдохновенно на эти его расспросы. А чего - не врать? - не интересно получается, если одна скучная правда. Да и слушатель он - загляденье. Спросит, потом приоткроет рот, выкатит, насколько природа позволяет, честные голубые глаза - каждое слово за истину.
Деревня, одним словом. Воплощенный Иванушка-дурачок из русской сказки. С погонами ВДВ, береткой на затылке и мечтой, как завтра односельчане сядут в пыль от его шутовского аксельбанта и сапог на скрипу.
Он вообще-то до Смоленска ехал. Да там еще куда-то в сторону верст пятьдесят на автобусе, уже не помню.
Теперь - апофеоз «дурацкой» истории. Добрались, наконец…
В зале появляется военный патруль. Что, в общем, не удивительно. Удивительно, что до сих пор не появился.
Ага, по залу проходит легкий ветерок движения. В разных местах с кресел и подоконников начинают медленно испаряться дембеля и прочие потенциальные кандидаты на комендантский кукан. Офицеры - тоже загоношились. Соседний старлей дрожащими пальцами тянет в петлю верхнюю пуговицу рубашки под галстуком - расстегнул, бедолага, чтоб пирожков побольше вошло. Ну, теперь, которые не вошли, встанут уже намертво.
А мне, понятно, фиолетово. Я - по другому ведомству. У нас только касса общая. И вообще, я по-гражданке, мне «во фрунт» тянуться не положено.
А патруль на вокзале, нужно сказать, зверь. Во-первых, подполковник в голове. А то и, полковник. Да четверо сержантов со штык-ножами. Серьезная армейская единица. Москва, все-таки. Эти, если захотят, и генерала тормознут. Забрать, конечно, не могут, но замечание сделать - запросто. Я, кстати, такое однажды видел. Вот позорищу-то было, когда въедливый майор-пенёк отчитывал контр-адмирала за клеш неуставного калибра…
Ладно, кушаем. Патруль чешет зал, неотвратимо надвигаясь. Мимо нас, конечно, не пройдет.
А старшина - все так же по-детски увлечен моими байками. Не видит, короче, своего ближайшего будущего. А зря. Потому что трое суток, минимум, у него уже на лбу нарисованы. И - полдня портняжного труда. Погоны, там, перешить. Подворотнички. Пуговички. Да мало ли, чего еще найдется, под шинелью не видно.
Говорю ему: «Ты бы линял по-тихому, пока время терпит. Вон, выход не перекрытый. Хочешь, оставляй свои пирожки, я их сам заберу. Потом найдемся, отдам…»
Он оглянулся, рукой махнул: «Да ладне… чого уж там… ужо, как выйдет…»
Ну, «ужо, так ужо». Всякий - кузнец своего счастья. А помочь я ему, конечно, не смогу. Патруль - дело святое. Хоть ты и трижды дурак, но по Уставу, сначала, солдат советской армии.
Наконец, подходят. Подполковник впереди. Ходячий буквоед, на роже написано. Как в одной книге сказано, «тыловая гусятина». У такого, быстро научишься крючки на шинели зубами подгибать. А не станешь, впишут неповиновение и нехорошую статью…
Чем больше в армии дубов - тем крепше наша оборона. Известная истина.
Обходят нас с тыла. Чтоб, значит, намеченная жертва не подорвалась в аллюр.
И, наконец: «Смир-р-рно! Товарищ старшина, воинские документы к проверке!.. »
А мой Иван-дурак задумался чего-то. Родную деревеньку, видно, вспомнил. Мать-старушку, детский велосипед и пирожки с крапивой.
Молчит, короче. Потом достает платок, и давай руки масляные вытирать. Даже честь, по сути, не отдал. Так, вяло кинул ладошку к беретке, вроде, «привет, мужики…»
Вижу, подполковник встает в «третью балетную позицию» и наливается красным. Понятно, сейчас будет рёв. И - суток десять карцера. Вместо велосипеда и пирожков с родной крапивой.
Только, гляжу, нет рёва. Наоборот, странная тишина. Я-то, за столом стою. Старшина - к ним лицом повернулся. Значит, ко мне спиной теперь. И что он там достаёт, какие бумажки, не вижу.
А вот, что вижу, скажу. Подполковника. И его патрулей. Которые, без команды, меняют вдруг цвет и фасон лица. С красного - на серый, защитный.
Потом, вижу, патруль, в полном составе, встал «смирно-на-козырёк». Старший каркнул: «Счастливого пути, товарищ старшина! Патру-у-у-ль… кр-р-руу… гом!..»
Ушли строевым. Не оглядываясь, по Уставу печатая шаг. Зал смотрел, как шли. Красиво было. Даже потише, как будто, стало в зале, хоть и народу - битком.
Вот так положено было идти, будь ты даже маршал, если за столом ест пирожки Герой Советского Союза. А две Красных Звезды - это уже так, дополняющий штрих в картине.
Понятно, о каком дураке эта история?
Ваш koba_sam
Фото © view-photo.ru
Вспомнил тут одного дурака.
Год был, наверное, 1981-й. Точно, 81-й. Потому что за год до этого я был на Олимпиаде. Работал там. Но сейчас не об этом. Сейчас о «Дне дурака».
Вот, еду через Москву. Поездом. В смысле, из Сибири прилетел самолетом. А здесь - как раз, первое апреля. Черт его знает, почему, но билетов аэрофлота до Минска - нет.
А мне нужно на сборы. В Раубичи. Я спортом занимаюсь. И, кто занимался, знает - опаздывать к началу сбора не нужно. Особенно, если погоны на плечах носишь. Тебе выдали «Требование на воинские перевозки», изволь быть, как из пушки по воробьям.
А отмазки: «в кассе билетов не было…» - хороший способ угадать во «второй состав». Это, когда говорят: «Ну, чо… перспективный паренек… только дисциплинка подгуляла…»
Значит, вместо тебя поедет Иванов. А на фиг такое надо?
В общем, еду. Билетов нет. Но время еще - есть. Впритирку, правда. Хотел по Москве поболтаться, в «Бермудский треугольник», может, сходить. Кто не знает бытового жаргона того времени, «БТ», это «ЦУМ-ГУМ-Детский Мир».
Зачем «Детский Мир»? Странный вопрос. Так, походить. Меня там, в детстве, за ручку водили. Мы тогда еще в Москве жили. Слава Богу, давно не живем. А по боевым местам - тянет. Оловянные солдатики, пушки, танки, самолетики… где еще такое увидишь?
Но теперь, получается, не попадаю. Если поездом, времени только - в кассу отстоять. Хоть касса и воинская, там - не лучше. Бывает, битком, не хуже, чем в гражданской.
А сейчас - как раз такое дело. С первого апреля, помнится, весенний призыв. Значит, забито все.
Приезжаю на Белорусский - так и есть. Даже хуже. В обычную кассу, еще терпимо. Человек по тридцать к окошку. А тут - миллион. Главное, в обычной по воинскому требованию билета не дадут. Так что, без вариантов.
Засада, короче.
Но это, если без сметки. Или, если ты «чухан захарчованный». А я - элита, можно сказать, советского спорта. Почти элита. Еще лет десять, и - Чемпионат Мира в кармане. Ну, в крайнем случае, десятое место.
А главное, в другом. Я же - по «Динамо». То есть, "блатной". В смысле, не ЦСКА. И погон у меня страшнее. Могу, если что, даже документы проверить. Удостоверение «МВД СССР». И должность тоже вполне себе страшная: «мл. инспектор УР».
Ага. Выбираю в очереди подходящую жертву. Тут ошибаться не нужно. Тут не гражданская очередь, законы другие.
Объясняю. Старшие офицеры идут без очереди. Значит, нужно найти самого старшего из «младших». Ну, то есть, такого, которому без очереди пока еще не положено. Желательно, человека за два-три до окошка. Подходишь, тычешь в бок, светишь «корочку», сообщаешь приватно: «Товарищ капитан, извините, МУР, срочная служебная необходимость…»
Из опыта известно, капитаны в бутылку не лезут. Они уже послужили, знают, что МУР - это святое. Да и «Жеглов» недавно только по телевизору прошел, вся страна смотрела.
Но, ни одного капитана. Даже старлея, завалящего, в очереди нет. Вернее, есть, но - далеко от окошка. А таких, мне не надо.
Зато, смотрю, стоит человек-гора. Эдакий, грешным делом, бульдозер. Старшина. ВДВ. Грудь - как пивная бочка - шинель распирает. Офицерскую шинель, кстати. Размер, так, шестидесятый. Индпошив. Погончики с белым кантом. Аксельбант. Берет на затылке. Парадный ремень. Хромачи проглажены. Короче, мечта комендантского патруля.
А патрули в Москве - на каждом шагу. Но они, думаю, из очереди в кассу не выдергивают. Они ждут в сторонке. Чтоб потом не ныли, мол, «меня замели, я не виноват, что к месту прохождения службы опоздал…»
Ладно, делаю боевой разворот на цель. Тычу «корку» старшине - МУР, все дела. Он без слов пускает меня вперед. А задние - на такую глыбу не попрут. Да и кому надо, переть - там же видели, что я какую-то ксиву светанул. Значит, государево дело. В СССР на такие дела голос поднимать не принято.
Попался мне, правда, однажды, капитан… медицинской службы. Одно слово, гражданский шпак в форменной шинели. Форменное фуфло и базарная баба, если по секрету. Но это - уже другая история.
Ну, билет куплен. Значит, имеем фору часов пять. Да еще потом часа три до поезда.
Поехал шляться по городу. Сумка через плечо, идешь, себе, горя не знаешь. Птички разные поют. И в душе, и в окружающей тебя социалистической природе. Молодость, в общем.
Вечером приезжаю на вокзал. Там, конечно, битком. Зато, здесь уже попроще ситуация. Максимум, что нужно для счастья, это - свободный подоконник. И, если уж совсем кучеряво, чтобы в буфете чай-пирожки не вчерашнего замеса. Но тут, понятно, как повезет. Зависит от звезды, под какой родился.
Ага, повезло. Куда-то посадку объявили, народ с тюками ломанулся и очередь в буфет поломал. Того и нужно. Сразу человек на двадцать вперед проскочил.
Тут, гляжу, шествует знакомый старшина. Загляденье, если со стороны смотреть. Как новогодняя елка. Главное, почему-то до сих пор его патруль не повязал. Видимо, повезло.
И рожа у этого старшины, ну самая рязанская, какая есть. И глаза, кстати, голубые. Вот, если какой художник хочет дурака изобразить, думаю, самый подходящий образ и есть.
Но это - лирика. А по сути, парнишка мне помог. А теперь вот, кушать ему, наверное, захотелось. Первый день, получается, на гражданских харчах.
Машу ему рукой. Он увидел, подходит. Говорю погромче, чтоб очередь не волновалась лишку: «Ты куда пропал? Давай, вставай, хватит шлындать, скоро брать будем…»
Он понял, встал. Берет три литровки молока, каменных вокзальных бутербродов десяток, да пирожков, штук двадцать в пакет. Чтобы, значит, в вагоне потом не скучно было.
Тут как раз и за столиком место освободилось. Там столики «стоячие», стульев нет. Обычный вокзальный вариант. Больше народу входит. Ну, мы - не гордые. Можем и потесниться. Но столик старшина так своими пирожками забил, что никто и не сунется больше. В общем, стоим вдвоем. Кушаем. В смысле, принимаем пищу, если по Уставу считать шпалы.
Разговорились. Вернее, он - спрашивает, я - отвечаю. Интересно ему, что за дело такое, этот вот загадочный «МУР». И правда ли, что Жеглов - был? И видел ли я его сам? И как, если бандит в тебя стреляет, можно ли в него - в ответ? Или нужно, четким приемом самбо?..
Вру, короче, вдохновенно на эти его расспросы. А чего - не врать? - не интересно получается, если одна скучная правда. Да и слушатель он - загляденье. Спросит, потом приоткроет рот, выкатит, насколько природа позволяет, честные голубые глаза - каждое слово за истину.
Деревня, одним словом. Воплощенный Иванушка-дурачок из русской сказки. С погонами ВДВ, береткой на затылке и мечтой, как завтра односельчане сядут в пыль от его шутовского аксельбанта и сапог на скрипу.
Он вообще-то до Смоленска ехал. Да там еще куда-то в сторону верст пятьдесят на автобусе, уже не помню.
Теперь - апофеоз «дурацкой» истории. Добрались, наконец…
В зале появляется военный патруль. Что, в общем, не удивительно. Удивительно, что до сих пор не появился.
Ага, по залу проходит легкий ветерок движения. В разных местах с кресел и подоконников начинают медленно испаряться дембеля и прочие потенциальные кандидаты на комендантский кукан. Офицеры - тоже загоношились. Соседний старлей дрожащими пальцами тянет в петлю верхнюю пуговицу рубашки под галстуком - расстегнул, бедолага, чтоб пирожков побольше вошло. Ну, теперь, которые не вошли, встанут уже намертво.
А мне, понятно, фиолетово. Я - по другому ведомству. У нас только касса общая. И вообще, я по-гражданке, мне «во фрунт» тянуться не положено.
А патруль на вокзале, нужно сказать, зверь. Во-первых, подполковник в голове. А то и, полковник. Да четверо сержантов со штык-ножами. Серьезная армейская единица. Москва, все-таки. Эти, если захотят, и генерала тормознут. Забрать, конечно, не могут, но замечание сделать - запросто. Я, кстати, такое однажды видел. Вот позорищу-то было, когда въедливый майор-пенёк отчитывал контр-адмирала за клеш неуставного калибра…
Ладно, кушаем. Патруль чешет зал, неотвратимо надвигаясь. Мимо нас, конечно, не пройдет.
А старшина - все так же по-детски увлечен моими байками. Не видит, короче, своего ближайшего будущего. А зря. Потому что трое суток, минимум, у него уже на лбу нарисованы. И - полдня портняжного труда. Погоны, там, перешить. Подворотнички. Пуговички. Да мало ли, чего еще найдется, под шинелью не видно.
Говорю ему: «Ты бы линял по-тихому, пока время терпит. Вон, выход не перекрытый. Хочешь, оставляй свои пирожки, я их сам заберу. Потом найдемся, отдам…»
Он оглянулся, рукой махнул: «Да ладне… чого уж там… ужо, как выйдет…»
Ну, «ужо, так ужо». Всякий - кузнец своего счастья. А помочь я ему, конечно, не смогу. Патруль - дело святое. Хоть ты и трижды дурак, но по Уставу, сначала, солдат советской армии.
Наконец, подходят. Подполковник впереди. Ходячий буквоед, на роже написано. Как в одной книге сказано, «тыловая гусятина». У такого, быстро научишься крючки на шинели зубами подгибать. А не станешь, впишут неповиновение и нехорошую статью…
Чем больше в армии дубов - тем крепше наша оборона. Известная истина.
Обходят нас с тыла. Чтоб, значит, намеченная жертва не подорвалась в аллюр.
И, наконец: «Смир-р-рно! Товарищ старшина, воинские документы к проверке!.. »
А мой Иван-дурак задумался чего-то. Родную деревеньку, видно, вспомнил. Мать-старушку, детский велосипед и пирожки с крапивой.
Молчит, короче. Потом достает платок, и давай руки масляные вытирать. Даже честь, по сути, не отдал. Так, вяло кинул ладошку к беретке, вроде, «привет, мужики…»
Вижу, подполковник встает в «третью балетную позицию» и наливается красным. Понятно, сейчас будет рёв. И - суток десять карцера. Вместо велосипеда и пирожков с родной крапивой.
Только, гляжу, нет рёва. Наоборот, странная тишина. Я-то, за столом стою. Старшина - к ним лицом повернулся. Значит, ко мне спиной теперь. И что он там достаёт, какие бумажки, не вижу.
А вот, что вижу, скажу. Подполковника. И его патрулей. Которые, без команды, меняют вдруг цвет и фасон лица. С красного - на серый, защитный.
Потом, вижу, патруль, в полном составе, встал «смирно-на-козырёк». Старший каркнул: «Счастливого пути, товарищ старшина! Патру-у-у-ль… кр-р-руу… гом!..»
Ушли строевым. Не оглядываясь, по Уставу печатая шаг. Зал смотрел, как шли. Красиво было. Даже потише, как будто, стало в зале, хоть и народу - битком.
Вот так положено было идти, будь ты даже маршал, если за столом ест пирожки Герой Советского Союза. А две Красных Звезды - это уже так, дополняющий штрих в картине.
Понятно, о каком дураке эта история?
Ваш koba_sam
Фото © view-photo.ru