потому что без мучения нет и развлечения
Федор вернулся из Италиев вполне ровный. Не то, что в прошлом году, когда он неделю отказывался из дому выходить. А нынче прямо даже почти все ногти целы. Правда, он всю дорогу подвергался каким-то причудливым колебаниям настроения. То, как говорится, нормальный, а то и беспощаден. То проявлял чудеса сознательности, ходил в музей и вступал в переговоры. А то вдруг начинал нас лупить, яростно накидываться, пинаться и всячески дуться, обижаться, доставать... как будто бы с единственной целью довести до ручки.
Потом, правда, сидел и рассуждал, что сам не знает, что на него находит. Я, говорит, знаю, что вечером веду себя плохо. Но ничего не могу поделать с собой. Разумеется, эти откровения просто таки разрывали меня на части. Потому что это был вроде какой-то другой человек. Не тот, кто в ресторане натягивал себе майку на голову по типу " ты мне угрожаешь? я - корнхолио" и носился как угорелый, сбивая с ног официантов. Не тот, кто с разбегу падал на журнальный стол с чашками кофе на нем. Не тот, что давал деду ногой под зад и головой в живот.
Совершенно другой человек. Тонкий, рефлексирующий, ранимый, пугающе чувствительный, прям лесная фиалка, а не человек.
Честно говоря, более понятен был мне как раз тот, мистер Джекил (или доктор Хайд?) ну короче тот, кто ежевечерне, когда мы, переодевшись к ужину, выходили чинно к лифтам, несся впереди нас по коридору со скоростью безумного болида, а в холле с разбегу валился на пол и с наслаждением катился по нему до самой двери на лестницу. И там еще лежал некоторое время, давая нам возможность подойти поближе и пожурить его за недостойное поведение.
Честно говоря, однажды, когда он прокатился так прямо под ноги каким-то добропорядочным иностранным гражданам, у меня было прямо таки почти неодолимое желание сделать вид, что " мы не с ним". Но просто так от своего ребенка не отделаешься. Особенно от такого, который желает быть принятым в любом обличии.
Если еще учесть, что накормить этого зайчега-энерджазера было почти невозможно (а это первейший стресс для меня на отдыхе), то могу прямо сказать: все эти две недели я расцениваю как родительский подвиг. Ибо я даже его ни разу по попе не шлепнула. Потому что нельзя. Слово дала. Уже давно.
А! еще забыла. Ночью тоже было спокойно только относительно. Потому что Федор у меня человек впечатлительный. То говорить чего начнет, а то с кровати сверзнется. Вот я его обратно значит и складывала. В ночь да не по разу. Я ему на пол стала подкладывать покрывала, подушечку, мол дескать, хоть не на голый пол валиться. А Федор мне недоуменно: "Мама, зачем ты это делаешь? Я ведь падаю во сне и мне совершенно не больно!"
Но, конечно, было и приятное. Вот, как раз вспомнился этот самый момент. За день до отъезда. Лежу в шезлонге перед бассейном. Играет чудееесная медитативная музыка (а не та ламбада, которой две чертовы недели нас анимировали, постоянно призывая на какую-то аквааэробику). Так вот, музыка правильная. Солнце за тучами, но тепло, приятно. Бриз, запах моря. Федор рядом, тихий, играет с дедом в подкиного дурачка. Кругом разлито полное умиротворение. Жизнь прекрасна, хотя картинка рисуется совершенно пошлая.Но музыка... в ней было все дело. И это не закончилось прямо таки в одно мгновение, как обычно бывает. Нет, она играла долго. Достаточно долго, чтоб до меня дошло, что каникулы в общем и целом удались.
Потом, правда, сидел и рассуждал, что сам не знает, что на него находит. Я, говорит, знаю, что вечером веду себя плохо. Но ничего не могу поделать с собой. Разумеется, эти откровения просто таки разрывали меня на части. Потому что это был вроде какой-то другой человек. Не тот, кто в ресторане натягивал себе майку на голову по типу " ты мне угрожаешь? я - корнхолио" и носился как угорелый, сбивая с ног официантов. Не тот, кто с разбегу падал на журнальный стол с чашками кофе на нем. Не тот, что давал деду ногой под зад и головой в живот.
Совершенно другой человек. Тонкий, рефлексирующий, ранимый, пугающе чувствительный, прям лесная фиалка, а не человек.
Честно говоря, более понятен был мне как раз тот, мистер Джекил (или доктор Хайд?) ну короче тот, кто ежевечерне, когда мы, переодевшись к ужину, выходили чинно к лифтам, несся впереди нас по коридору со скоростью безумного болида, а в холле с разбегу валился на пол и с наслаждением катился по нему до самой двери на лестницу. И там еще лежал некоторое время, давая нам возможность подойти поближе и пожурить его за недостойное поведение.
Честно говоря, однажды, когда он прокатился так прямо под ноги каким-то добропорядочным иностранным гражданам, у меня было прямо таки почти неодолимое желание сделать вид, что " мы не с ним". Но просто так от своего ребенка не отделаешься. Особенно от такого, который желает быть принятым в любом обличии.
Если еще учесть, что накормить этого зайчега-энерджазера было почти невозможно (а это первейший стресс для меня на отдыхе), то могу прямо сказать: все эти две недели я расцениваю как родительский подвиг. Ибо я даже его ни разу по попе не шлепнула. Потому что нельзя. Слово дала. Уже давно.
А! еще забыла. Ночью тоже было спокойно только относительно. Потому что Федор у меня человек впечатлительный. То говорить чего начнет, а то с кровати сверзнется. Вот я его обратно значит и складывала. В ночь да не по разу. Я ему на пол стала подкладывать покрывала, подушечку, мол дескать, хоть не на голый пол валиться. А Федор мне недоуменно: "Мама, зачем ты это делаешь? Я ведь падаю во сне и мне совершенно не больно!"
Но, конечно, было и приятное. Вот, как раз вспомнился этот самый момент. За день до отъезда. Лежу в шезлонге перед бассейном. Играет чудееесная медитативная музыка (а не та ламбада, которой две чертовы недели нас анимировали, постоянно призывая на какую-то аквааэробику). Так вот, музыка правильная. Солнце за тучами, но тепло, приятно. Бриз, запах моря. Федор рядом, тихий, играет с дедом в подкиного дурачка. Кругом разлито полное умиротворение. Жизнь прекрасна, хотя картинка рисуется совершенно пошлая.Но музыка... в ней было все дело. И это не закончилось прямо таки в одно мгновение, как обычно бывает. Нет, она играла долго. Достаточно долго, чтоб до меня дошло, что каникулы в общем и целом удались.