Старая-старая школа
Поздний сырой август. Я сижу за столиком в кафе и поверх чашки с горячим какао поглядываю на миловидную барышню. Льняные ее волосы подняты от лба и схвачены наивным ободком. Вся она приподнята, подобрана, как ученица в первый день занятий.
О, этот день, когда впереди время открытий и познаний, передник бел и свеж, а школьная доска чиста и невинна. «Господи, завтра же 1 сентября. У меня готовальни не готовы!» Спустя мгновение архетепичный (и архитипичный) страх улетучивается: «Вспомнила бабка как девкой была. Тебе уже тридцатник, милок! Сиди, пей свою какаву»
Что такое школа? Это женщины. Не только завуч, спрашивающий мела, чтобы обвести трудовика, и химичка с ее голливудскими сиквелами «Садись» и «Садись, 2». Но и отчаявшаяся анатомичка, страждущая родителей. (Желательно, отца). Историчка, забиравшая прямо с урока пару-тройку крепких мальчиков перенести что-нибудь. (Чаще всего - одиночество). А «завалы» на экзаменах? «Любимая» училка, единственная миссия которой «завалить тебя». Поквитался с ней ты уже на выпускном, когда, сам завалил училку.
Что за озабоченность, хмуро спросите вы. Где он взял такую «школу»? Он что, насмотрелся эту, как ее, Играй Гармонику? А знаете что, дерзко отвечу я, мне нравится быть озабоченным. Так интереснее, так я пишу. Мой пристрастный взгляд позволяет не только разоблачить заботливо наряженную Клио, но и разглядеть в наготе музы истоки нашей действительности... Фуф, что-то я разошелся. Как о школе заговорю - так прямо заносит. Извините. Но поделать нечего, я такой. Мне вообще по душе пристращаться. Пристраститься - воспылать страстью, озаботиться - проявить заботу. А какая женщина не желает для себя чей-нибудь страстной заботы? Или заботливой страсти? Всякая, даже вот эта, с льняными волосами и наивным ободком.
Вот о чем я хотел поведать вам в этот дождливый день.
А какая школа была у вас?