Об отражении крымского нашествия 1541 г.
Всем известно о тяжёлых временах монгольского ига, под которым наша Русь находилась около двухсот лет, и о героической национально-освободительной борьбе наших предков со степными завоевателями, победно завершившейся во время правления Великого князя Московского и всея Руси Ивана III Васильевича, более чем через две сотни лет после Батыева нашествия…
Однако, борьба Московского государства с ордынцами не прекратилась, ни после прекращения выплаты дани и окончательного освобождения Руси от ига в 1472 году, ни после отражения на Угре попытки хана Ахмата восстановить иго в 1480 году, ни после крушения в 1502 году, крупнейшего из татаро-монгольских государств, Большой Орды. Как известно, в XV веке Золотая Орда распалась на несколько самостоятельных ханств, с которыми Московская Русь продолжала вести ожесточённую, перманентную войну на протяжении всего периода своего существования, до конца XVII века. Продолжилась эта война и в период Российской Империи, завершившись в 1783 г. ликвидацией последнего осколка Золотой Орды - Крымского ханства, которое неоднократно предпринимало попытки восстановления над Русью ордынской власти и на протяжении XVI - XVIII вв. оставалось главным и наиболее опасным противником нашей Родины на южном направлении, представляя реальную угрозу не только безопасности и независимости, но и самому существованию Русского государства....
Предлагаю уважаемым участникам и читателям сообщества летописный рассказ об одном значительном, но увы, практически неизвестном, событии русско-крымского противостояния, произошедшем во времена Ивана IV Васильевича: об успешном отражении одного из самых крупных нашествий на Русь Крымской орды (в котором также участвовали астраханские, ногайские татары и турки) 472 года назад, летом 1541 года.
О приходе крымского царя Сафа-Кирея на Рускую землю к Оке реке на берег.
В лето 7049 ... Сафа-Кирей, царь крымский, в то время с великим князем мирен, посол великого князя князь Александр Васильевичь Кашин в Крыме, а царев посол а Сафа-Киреев Тагалдый князь у великого князя на Москве. А князь велики Иван Сафа-Киреев обычей ведает, что Сафа-Кирей царь не однословен, в своей правде крепко не стоит; хоти с великим князем в дружбе, и князь велики его берегся как недруга, держав воеводы на Коломне со многими людьми. А в то время прибежали к великому князю ис Крыма два полоняника, Якимко Иванов человек Любочанинов с товарищем, а сказали великому князю, что приехал перед ними с Москвы в Крым царев человек Ази-Фергат, а сказал царю, что князь велики воевод своих со многими людьми послал х Казани, а перед ним и пошли. А царь забыл своей правды и дружбы: нача нарежати на Русь и [с] своим сыном царевичем Мин-Гиреем, и всю Орду с собою поведе. А остави в Орде стара да мала. Да с царем же князь Семен Вельской и многих орд люди, турского царя люди и с пушками, и с пищальми, да из Нагай Бакий князь со многими людьми, да кафинцы и астараханцы, и азовцы, и белогородцы, идет на Русь с великою похвалою, хотя потребити християнство.
И повеле кликати в Орде, которые люди с ним не по спеют выйти, и те бы его доезжали выслали к Кламкилмине-городке п), туто царю зъжидатися с людьми. И князь велики по |л. 510| тем вестем послал в Путимль к наместьнику своему к Федору Пле¬щееву к Очину, а велел ему послати станицу на поле поперег дорог. И Федор послал Гаврила толмача. И Гаврило приехал с поля, сказал великому князю, что наехал на поле сакмы великие: шли многие люди к Руси, тысеч со сто и больши. И князь великий по тем р) вестем послал в Путимль с Москвы боярина и воеводу своево князя Дмитрея Федоровича Вельского, а велел князю Дмитрею и всем воеводам своим с Коломны выйти, а стати со всеми людьми у Оки реки по берегу по тем местом, где наперед того воеводы стоят против царей на берегу. |л. 510 об.| И царевича Шиг-Алея Шибанского да боярина своего кн[я]зя Юрья Михайловича Булгакова князь велики атпустил с Мо¬сквы, а с ним послал двора своего многих людей, а велел царевичу и князю Юрью стояти на Похре. А в Володимер послал [к] боярину своему и воеводе ко князю Ивану Васильевичю Шуй¬скому с товарищи, велел ему стояти в Володимери. А в Мещеру послал к царю к Шиг-Алею, чтоб с князьми и с мурзами, и со всеми людьми пошол в Володимер же с). А с Костромы воеводе своему князю Федору Ивановичу Шуйскому с товарищи велел итти к Володимерю со всеми людьми с царем сниматися. |л. 511| Приехал к великому князю с поля станичник Алексей Кутуков, сказал вели¬кому князю, что видел на сей стороне Дону на Сновах многих людей: шли через весь день полки, а конца им не дождался. И с тою вестию послал князь велики на берег ко князю Дмитрею Федо¬ровичу Вельскому с товарищи, а велел розослати по воевод на Рязань и на Угру, и в Серпухов, и по всей украине, чтоб часа того с ним сымалися. Июля в 28 день пришел царь к городу Осетру, и татарове многие к городу приступали. А Назар Глебов з горожаны о посадех с татары бился да татар многих побили, а девети татаринов живых поймал и |л. 511 об.| к великому князю послал. И те татарове сказали великому князю, что пришол сам крымский царь Сафа-Кирей да с ним сын его царевичь Мен-Гирей, и вся Крымская орда, да князь Семен Бельской, да из Нагай Бакий князь со многими людьми, да турскаго царя люди и с пушками, и с пищальми, и иных орд и земель, и многие прибыльные люди. И князь велики с теми вестьми послал к воеводам на берег, а царевичю и князю Юрью Булгакову с Похры велел итти на берег же с воеводами сыматися. От собя отпустил на Похру воеводу своего князя Василья Михайловича Щенятева да конюшего своего Ивана Ивановича Челяднина, а с ними двора |л. 512| своего многих людей, а велел им стояти на Пахре. А сам князь велики поиде в Пречистую в соборную церковь и припаде к образу пречистые, ию т) же Лука еуангилист написаша, и пад на колени, проливая слезы, нача молитися: “О Пресвятая Госпоже богородице, владычице, покажи милость на роде християнстем. Помиловала еси прадеда нашего великого князя Василия от нахождения поганых, от безбожного Темир-Аксака. Тако и ныне пошли милость свою на нас, на чада их, и избави нас и весь род християнский от безбожнаго царя Сафа-Кирея, прииде на мя и на всю Рускую землю похваляся. Пошли, царица, милость свою, да |л. 512 об.| не ркут погании: “Где есть бог их, на него же уповают?” И иде ко гробу Петра чюдотворца и з братом своим со князем Юрьем, и начат слезы источати, и чюдотворца на помощь призывати, и рече: “О чюдотворный Петре! Призри на нас сирых. Осталися есми от пазухи отца своего и от чресл матери своея млады, ниоткуду себе на земли утехи не имеем. И ныне прииде на нас великая натуга от бусурме[н]ства. И тебе подобает о нас молитися! А вжег тя бог, нам свет¬лую свещу, и постави на свещницы. Тобя даровал бог роду нашему и всему провославному християнству крепкаго стража, не остави нас во время скорби нашия, |л. 513| помоли о нас бога и о всем роде християнстем, да избави нас от поганых”. И иде в церковь и начат со слезами молитися и прикладыватися к святым иконам, и благословение взем у отца своего Иосафа митропалита, и поиде на свой двор. А отцу своему Иосафу митропалиту повеле с собою итти. И прииде в полату, идеже з бояры сидяше. И рече отцу своему Иосафу митропалиту: “Веси, отче, настоящую сию беду на ны, яко царь крымский прииде на землю у) нашу, к Оке реке на берег, многие орды с собою совокупи. И ты посоветуй о нас з бояры: зде ли нам, в городе быти или выйти?” И начаша з бояры говорити: “И наперед того за грехи |л. 513 об.| наши попущал Бог бусурме[н]ство на християнство, цари под городом Москвою стаивали, а ве[ли]кие князи в городе не сиживали”. А иные бояре реша: “Коли по грехом цари под Москъвою стаивали, и тогды цари наши были не малые дети: истому великую могли подняти и собою промыслити, и земле пособляти. А коли Едигей приходил и под Москъвою стоял, и князь велики Василей Дмитреевич тогда в городе оставил князя Володимера Андрее¬вича, да братью свою родную, князя Андрея да князя Петра Дмитреевичев. А сам князь велики отъеха на Кострому. И Едигей послал за ним погоню сына своего, а с ним многих людей. |л. 514| И вмале великого князя бог помиловал, что в руки татаром не попал. А нынеча государь наш князь великий мал, а брат его того меньши: борзого езду и истомы никоторой [не] подняти ф), а с малыми детьми как скоро ездити?” Митрапалит же рече: “А в которые городы в приходы татарские государи наши отступали, на Кострому и в ыные городы, и те городы по грехом нашим нынеча не мирны с Казанью, а в Новгород и во Псков государи наши не отступали Литовского для рубежа и Немецкого.
А чюдотворцов и Москва на кого оставити? Великие князи с Москвы съезжали, а в городе дядь и братью свою оставливали. Князь велики Дмитрей с Москвы съехал, а брата своего и кре|л. 514 об.|пких воевод не оставил, и над Москвою каково сталося? Господи, от таковы беды защити и помилуй! А съезжали великие князи с Москвы того для, чтобы, собрався с людьми, Москве же пособляти и иным городом. А у великого князя нынеча в Володимери многие люди: царь Шиг-Алей, а с ним орда Городецкая вся, да боярин и воевода князь Иван Васильевич Шуйской, и иные воеводы со многими людьми, которые стоят казанского для дела. Да и с Костромы и с Похры воеводам велел князь велики с царем же сыматися, ино с царем же и с воеводами будут людие многие просити у бога милости, а есть кем великого князя дела беречи и Москве пособляти. А с ма|л. 515|лыми государи, не умыслив места, как ими промышляти?” И рекоша бояре на одну речь, что с малыми государи вскоре лихо промышлять, быти великому князю в городе. И князь велики, выслу¬шав речь у митропалита и у бояр, и призвал к себе прикащики городовые, и велел запасы град¬ские запасати, пушки и пищали по местом ставити, и по воротам, и по стрельницам, и по стенам люди расписати, и у посада по улицам надолобы делати. Людие же градские с великим хотением начата прилежно делати, а меж собя совещаша за святые церкви и за государя великого князя, и за свои домы крепко стояти, и головы своя класти. К великому же князю вестни|л. 515 об.|цы ускоряют что царь тары готовит: хочет лести за реку. Князь же великий вскоре отсылает ко князю Дмитрею Федоровичю Бельскому и ко всем воеводам дияка своего Ивана Федорова сына Курицына, чтобы за провославное християнство крепко пострадали, а розни бы меж ими не было, послужили бы великому князю все заодин, поберегли бы того накрепко, чтобы царю берега не дати, чтоб дал бог, царь за реку не перелез. А перелезет царь за реку, и вы б за святые церкви и за християнство крепко пострадали, с царем дело делали, сколько вам бог поможет. А яз не токмо вас рад жаловать, но и детей ваших. А которого |л. 516| вас бог возьмет, и яз того велю в книги животныя написати, а жены и дети жаловати. Воеводы же, прочет грамоту великого князя, начат благ совет советовати: “Писал к нам государь наш князь велики Иван, чтоб меж нами розни не было, а нам бы ему послужити и за християнство пострадати. Мы же, братие, укрепимся меж себя любовию и помянем жалование отца его великого князя Василья. А государя нашего великого князя Ивана, не бе ещо пришло время самому вооружатися и против царей стояти, несвершен еще леты; послужим государю малу, а от великого честь приимем, а по нас и дети наши. Постражем за государя |л. 516 об.| и за веру християнскую! А нечто хотенье наше бог совершит, и мы не токмо зде славы улучим, но и в дальних странах; а не бесмертны есмя, смертны, а кому лучится за веру и за государя до смерти пострадати, ино у бога незабвенно будем, а детем нашим от государя воздание будет”. А которым воеводам меж себя и роскол бысть, и начата [со] смирением и со слезами прощатися и о Христе целование давати, и совокупишася любовию вси единомысленно страдати за государя и за християнство. И начата князь Дмитрей [и] воеводы князем и детем боярским, двору вели¬кого князя, войску великого князя приказ говорити, чтоб великому князю послужили и за хри¬стиянство крепко |л. 517| пострадали: “А государь вас хочет жаловати и детей ваших великим жалованьем”. Князи же и дети боярския, двор великого князя, и все войско, аки еденеми усты глаголаху: “Слышали есмя, господине, ваш благой совет, что есте совещали государю заодин служити и за християнство страдати. И вы, господине, и в нас положили велико хотение своим совокуп¬лением: ради есмя государю служити и за християнство головы свои класти. А готовы есмя, воору¬жены, хотим с татары смертную чашу пити”. Воеводы же, слышавше от великого князя войска х), что хотят государю крепко служити и за провославную веру головы свои класти, и обрадовашася радостью великою, и обретоша |л. 517 об.| словеса их, яко некое сокровище. И поидоша воеводы кийждо своим полком: большой полк и передовой, и сторожевой, и правая, и левая рука.
Царь же Сафа-Кирей прииде к Оке реке на берег июля в 30 день, в суботу, на третьем часу дни. Татарове же многие приидоша на берег и с тары и хотеша лести на реку. Воеводы же великого князя поспешиша против царя. А наперед прииде на берег передовым полком князь Иван Иванович Турунтай Пронской да князь Василей Ахлябинин и начата с татары стрелятися. Татарове же, видевше передовой полк, и чаяли, что все люди пришли, напрасно на берег многими людьми, и в реку побрели, и на тары почали садитися. А передовой полк |л. 518| учали стреляти многими стрелами. И полетеша стрелы, аки дождь. Царь же повеле ис пушок бити и ис пищалей стреляти, а велел отбивати людей от берега. А захотеша за реку лести. И узре же царь: идут большие полки да и правая рука и левая. И начат царь зрети и дивитися, что идут люди многие, учредив полки, красно видети и люди цветны и доспешны, кийждо воеводы в своем полку. И пришли против царя, и начаша ставитися, и людей уставливати. И узре царь, аж идут сторожевые полки многие же люди, и призва царь князя Семена Бельского и кнезей своих: “Сказали ми есте, что вели¬кого князя люди х Казани пошли, а мне встречи не будет. А яз столько многих людей и нарядных, и кутаз|л. 518 об.|ников, и аргамачников не лучилось видати в одном месте. А старые мои татарове, которые на многих делех бывали, то же сказывавают, что столько многих людей и нарядных в одном месте нигде не видали”. И начат на князя Семена и на князей своих опалятись. А люди великого князя ещо и не все пришли на берег против царя, с Угры воеводы князь Роман Ива¬нович Одуевской да Иван Петрович со многими людьми еще не пришли на берег. Господь же бог молением матери своей, пресвятыя богородицы, и великих чюдотворцев Петра и Алексея посла милость свою на великого князя: отойде страх от сердца их, вооружившеся храбростию, аки на брак званный, хотя битися с татары, |л. 519| и приидоша на берег изо всех полков немногие люди на пособь к передовому полку, и отбиша татар от берегу. И начаша поносити татаром и берега просити. Царь же, видев и подивися руских сынов храбрость, и прииде ужас на него, и паде страх в сердцы его, и хотя бежати часа того. И князи же удержаша ц) его. Он же отъиде в ч) станы своя в великом размышлении. И ночи тое пришол великого князя большой наряд, и повелеша воеводы наряд готовити к утру. И послыша царь про наряд, и прииде страх на него велик, побежа часа того от берегу. Прииде на берег в суботу на третьем часу, а побеже в неделю рано, на память святаго праведнаго Евдокима. Сей же окоянный царь Сафа-Кирей при|л. 519 об.|сла к великому князю с великим возношением: “Прииду на тя, и стану под Москъвою, и роспущу войско свое, и пленю землю твою!” А не ведый того, яко господня рука высока есть. О велико божие милосердие! Прииде с таковою с великою похвалою, а побеже с великим страхованием: не можаше и на коне сидети и повезоша его в телеге; многие же телеги съсекоша, а иныя з запасом меташа. Воеводы же великого князя посла с вестью к великому князю, што царь от берега побеже, князь Ивана княжь Александрова сына Кашина. А за царем послали Илью Левина с товарищи. Илья же писал к воеводам, што царь пошол тою же сокмою, |л. 520| которою в землю шол. А сам поиде за царем. И вое¬воды же отпустиша за царем за реку воевод князя Семена Ивановича Микулинского да князя Василья Семеновича Оболенского-Серебряного, а с ними многих людей, изо всех полков выбрав. А резанских воевод князя Михаила Андреевича Трубецкого с товарищи атпустил к Резани. И воеводы же, идучи за царем, многих остальцов татар побили, а иных живых поймали да ото¬слали к большим воеводам, к Вельскому с товарищи. И те языки воеводам сказали, что царь говорил своим князем, што получил себе безчестье великое, а Руской земле ничево не учинил. Князи же начаша поминати Темир-Аксака: тако же |л. 520 об.| на Русь приходил со многими людьми, желаемаго не получи. И сказаша ему старые татарове, что тем приходом Темир-Аксак град Елец взял. А царь князем говорил: “Есть у великого князя град на поли именем Пронеск, блиско пути нашего предлежит, и мы его, шед, возьмем и сотвори[м] ему, яко Ельцу, да не рекут люди, что царь приходил на Рускую землю, а Руси не учинил ничего!”
И поиде царь со всеми силами и с на¬рядом х Прони, а доступати ему одноконечно Прони. Князь же Дмитрей и все воеводы послаша ещо воевод за царем, князя Юрья Андреевича Оболенского-Пенинского да князя Василья Семеновича Мезецкого, а с ними |л. 521| послали многих людей, и повеле им совокупитися всем вместе с резанскими воеводами да итти за царем вместе, и дела великого князя беречи, Проне пособляти. Царь же Сафа-Кирей прииде к Проне августа в 3 день, а сам стал за рекою за Пронею блиско города, а войску велел приступати к городу с пушками и с пищальми, и градобитными наряды. А в граде в те поры великого князя воевода не со многими людьми Василей Жулепин, правнук Остеев, род Свиблов ш), а другой Александр Кобяков, рязанских бояр. Татарове же приступила всеми полки к городу, и ис пушек и из пищалей начата по городу бити. А стрелы их, аки дождь, полетеша. И к сте|л. 521 об.|нам града приближишась, з града же против начата пушки и пищали на татар пущати. А которые татарове к стене приступиша, и тех з города кольем побита и камением. Татаровя же через весь день к граду приступаша, з гражаны бишась, и многих татар ис пушек и ис пищалей з города побита. Князи же и мурзы, приезжая к городу, Василью говорят, чтоб город здал, а, не взяв царь города, не пойдет прочь. Василей же отвеща: “Божиим велением град ставитца, а без божия веления хто может град взяти! А пождал бы царь мало великого князя вое¬вод, а воеводы идут за царем”. Татарове же отступиша в станы своя. |л. 522| Царь же велел всем людем тары делати и градобитные приступы пасти. А хочет всеми людьми со все стороны к городу приступати. Василей же и Александр щ) всеми людьми и женским полом город крепити, на город велел[и] колье и камение, и воду носити. И в то время приехали от воевод от князя Семиона Ива¬новича Микулинъского с товарищи дети боярские Андрей Васильев сын Овцын да Иван Семе¬нов сын Нащекин-Ветреного с товарищи, семь человек, с вестью: “Чтоб сидел в городе крепко, а мы идем к городу наспех со многими людьми, и хотим с царем дело делати, сколько нам бог поможет”. И бысть во граде радость велия. И в то время гороцкой человек попал в руки царевым сторожем, сказал |л. 522 об.| царю, что в городе радость, воеводы идут наспех со всеми людьми. И царь приступ отложил, а тары и наряд велел пожечи, а сам пошол прочь от города в суботу на преображеньев день. Воеводы же великого князя пришли к городу, а царь пошол прочь от города со всеми людьми. И воеводы за царем пошли часа того, пришли к Дону, а царь уже Дон перевезся, и воеводы за царем атпустиша немногих людей, а сами возвратишася.
Пискаревский летописец ПСРЛ (Полное собрание русских летописей)
т. 34
http://www.russiancity.ru/books/b61.htm