ЕЩЁ РАЗ ОБ ИЗВЕСТИИ ФЕОФИЛАКТА СИМОКАТТЫ
Существует известное свидетельство византийского автора конца VI-начала VII вв. Фелфилакта Симокатты о славянах. Привожу его здесь с некоторыми сокращениями:
На другой день трое людей из племени славян, не имеющие никакого железного оружия или каких-либо военных приспособлений, были взяты в плен телохранителями императора; единственным их багажом были гусли, и ничего другого они не несли с собою. Император стал их расспрашивать, какого они племени, где назначено судьбой им жить и по какой причине они вращаются в римских пределах. Они отвечали, что по племени они--с л а в я н е, что живут на краю западного Океана,
(...)
Гусли они носят потому, что не привыкли облекать свои тела в железное оружие: их страна не знает железа, н потому мирно и без мятежей проходит жизнь у них; что они играют на лирах потому, что не обучены трубить в трубы.
Известие это породило множество самых разных толков. Разумеется, сейчас уже никто не пытается всерьез говорить о дикарях-славянах, не знавших железа, или по-славянофильски выставлять этот рассказ, как доказательство миролюбия славян (слишком много свидетельств прямо противоположных черт характера наших предков). Справедливости ради отмечу, что славянофил Гильфердинг, невзирая на свою убежденность в изначально "кротком" нраве славян, трактовал это сообщение несколько по другому.
Сейчас можно было бы, в духе распространившейся моды на "текстологический подход", видеть тут некоторую утопию на тему "счастлиых дикарей" - мотив, зародившийся задолго до Руссо. Однако, помимо того что таким образом легко растащить на "мотивы" и "влияния" совершенно любое историческое свидетельство, странно предполагать, что историк-хронист вдруг решил разместить утопию среди описания политической жизни империи. Еще более странен выбор персонажей для этой идиллической миниатюры - подданные Византии знали славян много лучше, чем им, подданным, хотелось бы. Славяне в немалом количестве служили в армии василевсов, дослуживаясь до немалых чинов, а их соплеменники буквально терроризировали северо-западные границы Византии. Причем и о том, и о другом сообщает сам Симокатта. Он называет и имя славянина-византийского командира Татимера, и имена славянских вождей, разорявших имперские земли - Ардагаста, Мусокия, Пирагаста. Так что славяне в глазах византийца были такими же "подходящими" героями пацифистской утопии, как викинги для европейца IX века, половцы для русича XII или, наконец, чечены для нашего современника.
Однако существует известие, в котором некоторый пацифизм и табуирование оружия и железа вообще связывается с теми же местами, что и в процитированном известии Симокатты (в "океане", у берегов которого проживали описанные славяне, комментаторы единодушно видят Балтику).
Описанное Тацитом Божество Земли, Nerthus, чаще связывают с германскими корнями, обозначающими землю - Earth, Jorden и тд. Не будучи лингвистом, не берусь судить, насколько оправдано выпадение начальной "N", но не могу не обратить внимание на литовско-прусское слово Nerutti, Neruttei (...) корень ner, означающий полноту чувств и силу плодородия. Nertin (прус.) - ‘гнев’, noreti (лит.) - ‘желать’, narsas (лит.) - ‘ярость, храбрость’, nerti (лит.) - ‘нырять’, nerove (лит.) - ‘русалка’. Балтскому Nerutti близки древнегреческие Нерей и нереиды и древнеиндийский “нарака”
Есть на острове среди Океана священная роща, и в ней предназначенная для этой богини (матери-Земле) и скрытая под покровом из тканей повозка; касаться ее разрешено только жрецу. Ощутив, что богиня прибыла и находится у себя в святилище, он с величайшей почтительностью сопровождает её, влекомую впряженными в повозку коровами. Тогда наступают дни всеобщего ликования, празднично убираются местности, которые она удостоила своим прибытием и пребыванием. В эти дни они не затевают походов, не берут в руки оружия; все изделия из железа у них на запоре; тогда им ведомы только мир и покой, только тогда они им по душе, и так продолжается, пока тот же жрец не возвратит в капище насытившуюся общением с родом людским богиню. После этого и повозка, и покров, и, если угодно поверить, само божество очищаются омовением в уединенном и укрытом ото всех озере.
Деталь ритуальной повозки из Дейберга (Ютландия),в которой многие исследователи видят описанную Тацитом ритуальную повозку Богини. Личина изображает скорее кельта, балта или славянина, чем германца - коротко остриженые волосы, усы при отсутствии бороды)
Как видим, тут и "океан" - и в данном случае речь снова идет о Балтийском море - и мотив мира, и отказа от железа. Остров в "океане" традиционно отождествляют с Рюгеном - на нем до сих пор указывают урочища, связанные с этим культом.
Почему же временное миролюбие жителей южного берега Балтики приняло в глазах византийского автора постоянный характер? Возможно, виною был неправильно понятый рассказ о священном перемирии, которого не желал принимать во внимание каган аваров, стремившийся заполучить славян южной Балтики в свое войско для похода на Византию. Или же послы с гуслями были жрецами упоминаемого культа (кстати, жреческий чин предполагал для них и Гильфердинг - послы же, вероятно, были люди вещие, какие-нибудь жрецы или кудесники) и византиец, ничтоже сумняшеся, распространил черты страты (варны, сословия) на всю страну. Примеров табу для жрецов на оружие и/или железо у индоевропейских народов немало - например, римские жрецы не имели права даже смотреть на войско, а брились и стриглись исключительно бронзовыми лезвиями (что нимало не делало римлян в целом миролюбивым народом). Русский былинный герой Волх (т.е. волхв, жрец) воюет, но при этом ни разу не прибегает к железному оружию.
В любом случае, наводит на размышления совпадение места действия - южная Балтика - и тема табуирования железа вообще и оружия в частности