По следу идут МаСтаКи
Дело триста седьмое: «КРИТИК»
Сегодня в половине десятого спилили Останкинскую телебашню
Сценарий телефильма
Улица. По улице идут люди. Много, очень много хороших людей. Среди них, в толпе, ничем не выделяясь, разве что своей милицейской формой, идут три человека. Три сотрудника уголовного розыска. Это старший следователь Маменский, старший инспектор Стамин и эксперт-криминалист Кискит.
Или сокращенно - Ма-Ста-Ки. У них светлые, открытые, замечательные лица. Никто не подозревает, насколько трудна их жизнь. На работу они идут, как домой, а домой, как на работу...
...Звонит телефон. Крепкая и спокойная рука Маменского снимает трубку.
МАМЕНСКИЙ. Да, я. Слушаю, товарищ генерал. Записываю... Таак... Очень хорошо... Отлично... Есть, товарищ генерал! (Вешает трубку)
Сегодня в половине десятого спилили Останкинскую телебашню.
СТАМИН (щелкнув пальцами). В этом что-то есть! Дельце обещает быть интересным. Как ты думаешь, Нинуля?
КИСКИТ. Разумеется, как и каждое наше дело. Жаль только, что свадьба Сан Саныча снова отложится.
МАМЕНСКИЙ. Ну, Ниночка! По-моему, найти преступника значительно интереснее!
...Суровая гладь Останкинского пруда. На берегу печально лежит спиленная башня. Кискит снимает с нее отпечатки пальцев, собирает в полиэтиленовый пакет запахи, пробует на вкус глину.
СТАМИН. Что новенького, Нинуля?
КИСКИТ. Башня была спилена лобзиком из нержавеющей стали. Судя по оставшимся засечкам, бороздкам и канавкам, преступник был левша, вес 195 килограммов, рост 228 сантиметров, глаза карие, волосы темные, под левой лопаткой родинка.
СТАМИН (щелкнув пальцами). Так я и думал! Это не кто иной, как Самсон Задорожкый, жулик-рецидивист по кличке «Критик». В нашей картотеке он значится под номером 763. Сутки назад ему удалось бежать из мест не столь отдаленных.
МАМЕНСКИИ. Все данные срочно на фоторобот. Что еще?
КИСКИТ. Я нашла волос, длина - 4,297 сантиметра. Его продольный срез был послан на экспертизу и уже получен ответ: в нем значительно содержание алкоголя.
СТАМИН. Чувствую, Нинуля, мне предстоит интересная работенка. Надо будет потолкаться в пивнушках и послушать, о чем поговаривают.
МАМЕНСКИИ. И чем скорее, тем лучше!
...Шумный зал ресторана «Фикус». Возле пальмы с мохнатым стволом, под картиной Айвазовского, среди горластой компании сидит Стамин. Он в кепке без козырька, с чинариком на губе и в рваной тельняшке. На груди его видна татуировка: «Привет из Минусинска!»
СТАМИН (хмельным голосом). Эх, корешки-брательники! Жись моя есть наскрозь порватая! На нарах корпел, мечту мацал: по утрянке из лагерушника выйду, в Москву наколесую, в кабак «Седьмое небо» пойду! А щипачи башню стрямбили!
СОБУТЫЛЬНИКИ (пропитым шепотом). Ты, по разговору видать, свой. Тебе мы скажем: Критика это работа. Сейчас он здесь будет!
В ресторан входит громадный мужчина а свитере.
СТАМИН (поднимаясь из-за стола, нормальным голосом). Спокойно, Самсон Задорожный! Твоя песенка спета!
ЗАДОРОЖНЫЙ. Сволочь! (Стреляет в Стамина.)
Но преступника уже окружают сотрудники уголовного розыска. Из-за мохнатой пальмы выходят Маменский и Кискит.
МАМЕНСКИИ. Сопротивление бесполезно.
КИСКИТ. Зачем вы спилили башню, Критик?
ЗАДОРОЖНЫЙ (глухо). Жена виновата, Клаша.., Леха Огурец, из нашего дома, когда в один барак со мной попал, рассказывал: «Не ждет тебя Клавдия, как есть не ждет!» Я его в охапку сгреб, говорю: «Отвечай, с кем изменяет?» «С ним,- говорит,- с телевизором этим... Цельными вечерами спектакли смотрит...» Покоя я лишился, небо с овчинку показалось... Задумал сбежать, отомстить...
КИСКИТ. Но вы просчитались. Критик!
СТАМИН (уже в форме и по-прежнему щелкает пальцами). Не на тех напали, дорогуша!
МАМЕНСКИИ. Уведите,
ЗАДОРОЖНЫЙ. Ненавижу вас, ненавижу!..
Снова улица... Снова по ней идут люди. Много, очень много хороших людей. По лицам их видно: они твердо уверены, что пока существуют МаСтаКи, Останкинской телебашне ничего не грозит!
©Мих.КАЗОВСКИЙ
«Крокодил» № 27 1976г.
Сегодня в половине десятого спилили Останкинскую телебашню
Сценарий телефильма
Улица. По улице идут люди. Много, очень много хороших людей. Среди них, в толпе, ничем не выделяясь, разве что своей милицейской формой, идут три человека. Три сотрудника уголовного розыска. Это старший следователь Маменский, старший инспектор Стамин и эксперт-криминалист Кискит.
Или сокращенно - Ма-Ста-Ки. У них светлые, открытые, замечательные лица. Никто не подозревает, насколько трудна их жизнь. На работу они идут, как домой, а домой, как на работу...
...Звонит телефон. Крепкая и спокойная рука Маменского снимает трубку.
МАМЕНСКИЙ. Да, я. Слушаю, товарищ генерал. Записываю... Таак... Очень хорошо... Отлично... Есть, товарищ генерал! (Вешает трубку)
Сегодня в половине десятого спилили Останкинскую телебашню.
СТАМИН (щелкнув пальцами). В этом что-то есть! Дельце обещает быть интересным. Как ты думаешь, Нинуля?
КИСКИТ. Разумеется, как и каждое наше дело. Жаль только, что свадьба Сан Саныча снова отложится.
МАМЕНСКИЙ. Ну, Ниночка! По-моему, найти преступника значительно интереснее!
...Суровая гладь Останкинского пруда. На берегу печально лежит спиленная башня. Кискит снимает с нее отпечатки пальцев, собирает в полиэтиленовый пакет запахи, пробует на вкус глину.
СТАМИН. Что новенького, Нинуля?
КИСКИТ. Башня была спилена лобзиком из нержавеющей стали. Судя по оставшимся засечкам, бороздкам и канавкам, преступник был левша, вес 195 килограммов, рост 228 сантиметров, глаза карие, волосы темные, под левой лопаткой родинка.
СТАМИН (щелкнув пальцами). Так я и думал! Это не кто иной, как Самсон Задорожкый, жулик-рецидивист по кличке «Критик». В нашей картотеке он значится под номером 763. Сутки назад ему удалось бежать из мест не столь отдаленных.
МАМЕНСКИИ. Все данные срочно на фоторобот. Что еще?
КИСКИТ. Я нашла волос, длина - 4,297 сантиметра. Его продольный срез был послан на экспертизу и уже получен ответ: в нем значительно содержание алкоголя.
СТАМИН. Чувствую, Нинуля, мне предстоит интересная работенка. Надо будет потолкаться в пивнушках и послушать, о чем поговаривают.
МАМЕНСКИИ. И чем скорее, тем лучше!
...Шумный зал ресторана «Фикус». Возле пальмы с мохнатым стволом, под картиной Айвазовского, среди горластой компании сидит Стамин. Он в кепке без козырька, с чинариком на губе и в рваной тельняшке. На груди его видна татуировка: «Привет из Минусинска!»
СТАМИН (хмельным голосом). Эх, корешки-брательники! Жись моя есть наскрозь порватая! На нарах корпел, мечту мацал: по утрянке из лагерушника выйду, в Москву наколесую, в кабак «Седьмое небо» пойду! А щипачи башню стрямбили!
СОБУТЫЛЬНИКИ (пропитым шепотом). Ты, по разговору видать, свой. Тебе мы скажем: Критика это работа. Сейчас он здесь будет!
В ресторан входит громадный мужчина а свитере.
СТАМИН (поднимаясь из-за стола, нормальным голосом). Спокойно, Самсон Задорожный! Твоя песенка спета!
ЗАДОРОЖНЫЙ. Сволочь! (Стреляет в Стамина.)
Но преступника уже окружают сотрудники уголовного розыска. Из-за мохнатой пальмы выходят Маменский и Кискит.
МАМЕНСКИИ. Сопротивление бесполезно.
КИСКИТ. Зачем вы спилили башню, Критик?
ЗАДОРОЖНЫЙ (глухо). Жена виновата, Клаша.., Леха Огурец, из нашего дома, когда в один барак со мной попал, рассказывал: «Не ждет тебя Клавдия, как есть не ждет!» Я его в охапку сгреб, говорю: «Отвечай, с кем изменяет?» «С ним,- говорит,- с телевизором этим... Цельными вечерами спектакли смотрит...» Покоя я лишился, небо с овчинку показалось... Задумал сбежать, отомстить...
КИСКИТ. Но вы просчитались. Критик!
СТАМИН (уже в форме и по-прежнему щелкает пальцами). Не на тех напали, дорогуша!
МАМЕНСКИИ. Уведите,
ЗАДОРОЖНЫЙ. Ненавижу вас, ненавижу!..
Снова улица... Снова по ней идут люди. Много, очень много хороших людей. По лицам их видно: они твердо уверены, что пока существуют МаСтаКи, Останкинской телебашне ничего не грозит!
©Мих.КАЗОВСКИЙ
«Крокодил» № 27 1976г.