На троих
Решили как-то раз Егор Лукич, Лука Фомич и Фома Егорыч сообразить на троих.
Егор Лукич принес топор, Лука Фомич - саблю, а Фома Егорыч - старенькую берданку. И засели они в кустах рядом с дорожкой, по которой имел обыкновение ходить Поликарп Поликарпыч.
И вот сидят они тихонько, курят в рукава, и прислушиваются. И слышат шаги.
- Ага! - подумала троица, и взяла оружие на изготовку.
- Опять они! - подумал Поликарп Поликарпыч, учуяв табачный дым и перегар, и развернувшись, припустил мелкой рысью.
- Сволочь! - зло подумала троица, и сплюнувши направилась в другие кусты, возле которых обыкновенно ходил Матвей Матвеич.
И вот сидят тихонько, курят в рукава, и ушами водят. И вдруг - шаги.
- Ага! - подумала троица, изготовившись к прыжку.
- Сукины дети! - подумал Матвей Матвеевич, учуяв запах несвежих портянок, и развернувшись, припустил резвым аллюром.
- Скотина! - зло подумала троица, и в сердцах сплюнувши, направилась в третьи кусты, возле которых часто ходил Ерофей Ерофеевич.
И вот сидят тихонько, курят в рукава, носами принюхиваются. И тут - шаги.
- Ага! - подумала троица, расправив плечи.
- Достали дармоеды! - подумал Ерофей Ерофеевич, учуяв запах не стиранных кальсон, и развернувшись, припустил отчаянным галопом.
- Падла! - громко крикнула во след троица, и исплевав все вокруг, понуро разошлась по домам.
Последний бастион пал, и сообразить на троих в этот раз не представлялось возможным.
Впрочем, это касается Егора Лукича, Луки Фомича и Фомы Егорыча. Тогда как Поликарп Поликарпыч наткнулся в беге на Матвея Матвеевича, и оба они - на Ерофея Ерофеевича, и придя к выводу, что такой шанс упускать нельзя, решили сообразить на троих.
И сообразили.
Егор Лукич принес топор, Лука Фомич - саблю, а Фома Егорыч - старенькую берданку. И засели они в кустах рядом с дорожкой, по которой имел обыкновение ходить Поликарп Поликарпыч.
И вот сидят они тихонько, курят в рукава, и прислушиваются. И слышат шаги.
- Ага! - подумала троица, и взяла оружие на изготовку.
- Опять они! - подумал Поликарп Поликарпыч, учуяв табачный дым и перегар, и развернувшись, припустил мелкой рысью.
- Сволочь! - зло подумала троица, и сплюнувши направилась в другие кусты, возле которых обыкновенно ходил Матвей Матвеич.
И вот сидят тихонько, курят в рукава, и ушами водят. И вдруг - шаги.
- Ага! - подумала троица, изготовившись к прыжку.
- Сукины дети! - подумал Матвей Матвеевич, учуяв запах несвежих портянок, и развернувшись, припустил резвым аллюром.
- Скотина! - зло подумала троица, и в сердцах сплюнувши, направилась в третьи кусты, возле которых часто ходил Ерофей Ерофеевич.
И вот сидят тихонько, курят в рукава, носами принюхиваются. И тут - шаги.
- Ага! - подумала троица, расправив плечи.
- Достали дармоеды! - подумал Ерофей Ерофеевич, учуяв запах не стиранных кальсон, и развернувшись, припустил отчаянным галопом.
- Падла! - громко крикнула во след троица, и исплевав все вокруг, понуро разошлась по домам.
Последний бастион пал, и сообразить на троих в этот раз не представлялось возможным.
Впрочем, это касается Егора Лукича, Луки Фомича и Фомы Егорыча. Тогда как Поликарп Поликарпыч наткнулся в беге на Матвея Матвеевича, и оба они - на Ерофея Ерофеевича, и придя к выводу, что такой шанс упускать нельзя, решили сообразить на троих.
И сообразили.