Новое величие, Московское дело, или Мюнхенский процесс 2.0 ?
В 1942 году в Мюнхене была создана подпольная антифашистская организация "Белая роза". Ее члены не стремились к свержению Гитлера или к вооруженному перевороту. Распространяя листовки,
"Белая роза" взывала к совести обычных людей - своих сограждан.
"Обвиняемые призывали к саботажу военной промышленности, они осуждали национал-социалистический образ жизни нашего народа, пропагандировали пораженческие настроения и наихудшим образом отзывались о фюрере. Тем самым они играли на руку врагам Рейха и подрывали обороноспособность нашей страны. За это им придётся заплатить собственной жизнью. Свою гражданскую честь они утратили давно".
Так звучало обвинение, зачитанное в феврале 1943 года известным судьёй Третьего рейха Роландом Фрайслером. К смерти приговаривались брат и сестра, а также их друг и единомышленник Кристоф Пробст. Все они были студентами Мюнхенского университета. Сегодня мы расскажем о жизненном пути двух членов "Белой розы" - брата и сестры Шолль.
Отец наших героев Роберт Шолль с 1917 года занимал пост бургомистра в небольшом южно-немецком городе Игерсгейм-Альтомюнстер. Его жена Магдалена была домохозяйкой, но имела диплом диаконисы - так в лютеранской церкви называют сестёр милосердия. В 1920 году Шолль стал бургомистром соседнего городка Форхтенберг - чуть большего, нежели Игерсгейм. В 1932 году семья переехала в Ульм, где Роберт Шолль служил финансовым советником и ревизором. К этому времени в семье было уже пятеро детей.
В доме Шоллей всегда критически относились к национал-социализму. В 1942 году отец семейства даже отсидел некоторый срок в тюрьме - за отрицательные отзывы о Гитлере в беседе с сослуживцем. Однако дети пошли своим путем и, вопреки воле родителей, уже весной 1933 года вступили в гитлер-югенд. Старшей дочери было тогда 16 лет, а младшему сыну - всего 11. О том, чем привлекала молодёжь эта организация, вспоминала впоследствии старшая сестра Инга:
"В то время много говорилось об отечестве, товариществе, едином немецком народе и любви к родине. Это нам нравилось. Мы с восхищением прислушивались к таким речам в школе и на улице. Гитлер говорил, что хочет послужить славе и благополучию отечества. Кому же это могло не понравиться?"
Дети семьи Шолль выделялись на фоне остальных жителей Ульма. Так, София Шолль была единственной ученицей гимназии с короткой стрижкой. Вместе с братом она ходила в походы, ловко лазила по деревьям и играла в мальчишеские игры. Ганс Шолль запомнился горожанам шокирующе короткими по тем временам штанами - на целую ладонь выше колена. Причём ходил он в этих своеобразных шортах даже зимой.
Ганс и София Шолль были заводилами в своих компаниях. И оба всегда делились с товарищами всем, что у них было, включая еду и деньги. В связи с этим некоторые считали брата и сестру Шолль настоящими христианами, а другие - коммунистами.
Впрочем, ячейка гитлер-югенда, в которой состоял Ганс Шоль, тоже была не совсем обычной. Её руководитель, в прошлом член организации "Дойче Юнгеншафт", запрещенной нацистами, проповедовал ценности, иной раз весьма далекие от фашистской идеологии. Например, в ячейке пели русские песни и читали русскую литературу.
Важный переворот в образе мыслей младшего поколения семьи Шолль произошел в 1935 году. На партийном съезде в Нюрнберге Ганс в качестве знаменосца представлял четырехтысячную ульмскую организацию гитлер-югенда. Но, внимательно послушав выступления руководителей партии, юноша понял, насколько действительность отличается от его романтических представлений.
Ограничение личной свободы, таинственное исчезновение свободомыслящего школьного учителя, обострение "еврейского вопроса" - всё это привело Ганса Шолля к глубокому разочарованию в господствующей идеологии. В ответ он создал в своем отряде гитлер-югенда атмосферу, напоминавшую запрещенный союз "Дойче Юнгеншафт". В 1937 году ему пришлось провести пять недель в следственном изоляторе Гестапо. На допросы вызывали всех детей Шолль. Благодаря амнистии Ганс вышел на свободу, если так можно назвать принудительные работы, а затем последовали два года службы в армии.
"В голове у меня мутится. Я перестаю понимать людей. Когда я слышу по радио это бесконечное и безличное восхваление, мне хочется уйти в безлюдное место и остаться там одному",
- писал Ганс Шолль в марте 1938 года.
Вслед за братом и София Шолль, возглавлявшая девичий отряд гитлер-югенда, сложила свои полномочия и углубилась в изучение философии, теологии и искусства. Художественно одаренная натура, София хорошо рисовала. Тем более сильное впечатление произвели на нее произведения так называемого “вырожденческого” искусства - так клеймили нацисты любое талантливое творчество, не вмещавшееся в рамки официозного имперского стиля.
1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война. Стремясь избежать мобилизации в военизированную организацию "Трудовая повинность", София устроилась на курсы воспитательниц для детских садов. Однако этот маневр не принёс желаемого результата, и ей все же пришлось проработать полгода на фабрике и полгода в госпитале. В мае 1942 ей удалось поступить в Мюнхенский университет на факультеты биологии и философии. Здесь после службы в армии учился на медицинском факультете и Ганс Шолль. Он вскоре ввёл сестру в круг своих друзей. Это были молодые люди, интересовавшиеся как политикой, так и музыкой и философией. Они вместе ходили в походы в горы, катались на лыжах, музицировали, обсуждали происходящее. Среди них были Александр Шморель, Кристоф Пробст и Вилли Граф. Кроме негативного отношения к политическому режиму, их объединял общий жизненный опыт. Студентов медицины на время каникул мобилизовали в армию в качестве санитаров и врачей. Друзьям пришлось побывать на Восточном фронте. Как писал Ганс Шолль с фронта своему университетскому профессору Хуберу в июле 1942 года:
"Город, гетто и всё остальное, увиденное нами в Варшаве, произвело на всех глубочайшее впечатление".
Из Польши друзья-медики - будущие участники "Белой розы" - были отправлены в Россию, где работали в военном госпитале под городом Гжатском (ныне Гагарин в Смоленской области). Благодаря Александру Шморелю, имевшему русские корни и хорошо говорившему по-русски, молодые люди много общались с местным населением, совершали длинные прогулки. В особенно трудном положении оказывался при этом Александр Шморель, который был противником большевизма, но чувствовал себя частью русского народа и считал себя более русским, чем немцем.
В 1942 году Ганс Шолль и Александр Шморель, вернувшись в Мюнхен, выпустили первые листовки "Белой розы". Возможно, примером для них послужили проповеди мюнстерского епископа графа фон Галена, сообщавшего о проводимом государством уничтожении людей с психическими отклонениями. Другим толчком к активным действиям были рассказы друзей о массовых убийствах в Польше и России. В первой листовке "Белой розы" говорилось:
"Нет большего бесчестья для культурной нации, чем без сопротивления покориться власти безответственных и тёмных сил. Уже сейчас каждый честный немец стыдится своего правительства. Трудно вообразить, какой позор падёт на нас и наших детей, когда пелена спадёт с глаз людей и откроются ужаснейшие и многочисленнейшие преступления правящего режима".
Далее в листовке призывалось к саботажу военной промышленности и всех прочих инициатив национал-социалистической партии. Своей целью участники "Белой розы" ставили пробудить в людях сомнения, подорвать веру в Гитлера, показать немцам, что они сами виноваты во всем происходящем, и в итоге устранить национал-социализм.
Листовки печатались на пишущей машинке, затем размножались на гектографе и передавались из рук в руки либо рассылались почтой по адресам, взятым из телефонных книг и студенческих списков. Вся деятельность группы сопротивления была связана с большим риском: начиная от тайных собраний “Белой розы” и кончая рассылкой писем. Члены группы отчаянно рисковали, когда по ночам писали на стенах мюнхенского университета и окрестных домов призывы к свержению Гитлера.
"Наше сегодняшнее "государство" есть диктатура зла. (...) Поддался ли ваш дух насилию настолько, что вы забыли: устранить зло - не только ваше право, но и ваша прямая моральная обязанность. Если человек не отстаивает свои права, он неизбежно погибает. Мы заслуживаем того, чтобы быть развеянными по всему свету, как пыль на ветру, если в этот роковой час мы не соберемся с силами и не обретем наконец-то мужество, которого нам так не хватало до сих пор. Не скрывайте вашу трусость под личиной благоразумия! Ведь с каждым днем, пока вы медлите, пока вы не противостоите этому исчадию ада, растет ваша вина".
Так говорилось в третьей листовке "Белой розы". В распространении листовок участвовали все члены группы, в частности, София Шолль. Вместе с братом в феврале 1943 года она раскладывала в коридорах Мюнхенского университета уже шестую по счету серию листовок. Там говорилось о поражении немецких войск под Сталинградом, о тысячах погибших и о неминуемом крахе немецкой военной машины. Листовка, подписанная уже не "Белой розой", а "Германским движением сопротивления", вновь взывала к совести сограждан. Она стала последней. Когда София выбросила пачку листовок из окна третьего этажа во внутренний двор университета, её заметил местный слесарь. Через несколько часов Ганс и София Шолль были арестованы гестапо.
Вместе с ними взяли их друга Кристофа Пробста. Ганс и София тщетно старались отвести обвинения от Пробста, который был отцом троих детей. После четырех дней допросов обвиняемые предстали перед судьёй Фрайслером. Как вспоминал один из очевидцев процесса:
"Судья неистовствовал, вопил, орал до хрипоты, постоянно вскакивая с места. На протяжении всего процесса он был только обвинителем, но никак не судьёй".
Адвокаты от страха молчали. Суд начался в 10 утра, а к половине второго уже были вынесены смертные приговоры трём обвиняемым: Гансу и Софии Шолль и Кристофу Пробсту. В ответ на попытку судьи добиться признания ее виновности, София, которой не было тогда и 22-х лет, сказала:
"Я по-прежнему считаю, что сделала лучшее, что могла сделать для своего народа. Поэтому мне не приходится сожалеть о содеянном, и я отвечаю за все последствия моих действий ".
Три дня спустя приговор был приведен в исполнение. Вскоре были арестованы и остальные члены "Белой розы". Большинство из них также были приговорены к смертной казни. Все они с удивительной стойкостью и мужеством вели себя во время допросов, процессов и казни.
У "Белой розы" нашлись продолжатели. Вплоть до мая 1945 года гестапо обнаруживало студенческие группы сопротивления в разных городах Германии. И у членов этих групп часто находили листовки "Белой розы". Кроме того, осенью 1943 года одна из листовок попала к англичанам, была размножена полуторамиллионным тиражом с подписью "Германская листовка - манифест мюнхенских студентов" и сбрасывалась с самолетов на немецкие города. Так Мюнхен - колыбель немецкого фашизма - стал также и очагом внутреннего сопротивления фашизму.
За 12-летний срок правления национал-социалистов в Германии были казнены 130 тысяч немцев. Ещё сотни тысяч были отправлены в концентрационные лагеря и тюрьмы. Как сказал в 1946 году британский премьер-министр Уинстон Черчилль:
"В Германии была оппозиция, и её можно отнести к благороднейшим и величайшим явлениям в истории человечества. Эти люди боролись без всякой помощи изнутри или снаружи - ими двигала лишь их собственная совесть. Пока они были живы, мы ничего не знали о них, потому что им приходилось скрываться. Только их смерть открыла нам их подвиг. Гибель этих людей не может искупить исторической вины Германии.
Но их действия, их жертва есть прочный фундамент для возрождения их страны".
(.......)
Click to view