Президент мира!
Click to view«Ваши величества, ваши высочества, уважаемые члены Нобелевского комитета Норвегии, граждане США и люди мира:
Я принимаю эту награду с глубокой благодарностью и искренним смирением. Нобелевская премия отражает благороднейшие стремления человечества как веру в то, что несмотря на царящие в мире жестокость и тяготы, мы не являемся пленниками своей судьбы. Наши действия имеют значение и способны направить ход истории в сторону справедливости.
Однако следует признать, что ваше решение присудить мне Нобелевскую премию вызвало самые противоречивые чувства. Частично это произошло потому, что я только начинаю, а не завершаю свою работу на мировой арене. По сравнению с гигантами истории, удостоенными этой награды до меня, - Швейцером и Кингом, Маршаллом и Манделой - мои достижения выглядят не столь впечатляюще. Кроме известных всем деятелей современности, заслуживают признания и сотни людей, которые прошли через тюремное заключение и побои во имя справедливости, работники благотворительных организаций, без устали стремящиеся облегчить страдания людей, и миллионы неизвестных, чьи акты смелости и сострадания способны вдохновить самых заядлых циников. Мне нечего возразить тем, кто считает этих людей - известных всему миру или лишь единицам - гораздо более достойными Нобелевской премии, чем меня.
Однако самый серьезный вопрос, возникающий в связи с присуждением мне Нобелевской премии, связан с тем, что я являюсь главнокомандующим страны, ведущей две войны. Одна из них близка к завершению. Вторую войну можно по праву назвать нежеланным конфликтом, который мы ведем плечом к плечу с войсками сорока трех других стран, включая и Норвегию, с целью защитить США и весь мир от дальнейших нападений.
Мы находимся в состоянии войны, и я отвечаю за отправку тысяч молодых американцев на поля сражений в далеких странах. Одним из них придется убивать, другие будут убиты. Выступая здесь, я со всей остротой сознаю цену вооруженного конфликта. Передо мной стоят трудные вопросы о взаимосвязи войны и мира и о том, как заменить одно - другим.
Эти вопросы стоят перед человечеством давно. В той или иной форме войны на Земле ведутся со времен глубокой древности. В те времена вопрос о моральной допустимости войны занимал немногих. Война была данностью - как засуха или болезни, - посредством которой племена и позднее цивилизации захватывали власть и решали разногласия.
Со временем появились законы, предназначенные для контроля над насилием в обществе; философы, религиозные деятели и лидеры государств начали предпринимать попытки для сокращения разрушений войны. В обществе возникло понятие «справедливой войны», в рамках которого война считалась оправданной лишь при выполнении определенных условий: в случае, если военные действия осуществлялись в качестве крайних мер или с целью самозащиты; в случае, если применение силы являлось пропорциональным, и в случае, если военные действия по возможности не распространялись на гражданское население.
За всю историю человечества правила «справедливой войны» выполнялись чрезвычайно редко. Оказалось, что мы обладаем неистощимой способностью изобретать все новые средства массового уничтожения, и такой же неограниченной безжалостностью к тем, кто не похож на нас внешне или обращается в молитвах к иному Богу. На смену битвам между армиями пришли войны между государствами, где различия между военными и мирным населением оказались стертыми. В течение тридцати лет двадцатого века кровавые трагедии разыгрались в Европе дважды. И несмотря на то, что трудно представить себе более справедливую причину войны, чем поражение Третьего рейха, в ходе Второй мировой войны количество жертв среди мирного населения превзошло потери среди военных.
После завершения Второй мировой войны и с началом ядерного века победителям и побежденным стало очевидно, что мир нуждается в организациях для предотвращения третьей мировой войны. Через двадцать пять лет после отказа Сената США присоединить страну к Лиге наций - за основание которой Нобелевская премия была присуждена президенту США Вудро Вильсону - США встали во главе международных инициатив во имя сохранения мира, которые включают план Маршалла, Организацию Объединенных Наций, законодательные механизмы ведения войны, международные соглашения для защиты прав человека, предотвращения геноцида и контроля над наиболее опасными вооружениями.
Эти усилия во многом оказались эффективными. Нельзя отрицать, что в мире происходили кровавые войны и зверства. Однако третьей мировой войны удалось избежать. «Холодная война» закончилась крушением стены руками ликующего народа. Международная торговля способствовала сближению большинства стран мира. Миллиардам людей удалось избежать бедности. Идеалы свободы, самоопределения, равенства и власти закона постепенно восторжествовали. Мы являемся наследниками проявивших стойкость и дальновидность предыдущих поколений, и моя страна по праву гордится этим наследием.
В ходе первого десятилетия нового века мы столкнулись с началом крушения существующих механизмов перед лицом новой угрозы. На сегодня миру уже не грозит страх ядерной войны между двумя сверхдержавами, однако распространение ядерного оружия повышает риск атомной катастрофы. Тактика терроризма не нова, однако с помощью современных технологий небольшая группа охваченных гневом людей сможет осуществить убийство мирных людей в беспрецедентных масштабах.
Более того, на сегодня международные войны все чаще сменяются гражданскими. На сегодня развязывание этнических и межрелигиозных войн, рост сепаратистских настроений, военных группировок и несостоятельных государств все чаще ведет к безграничному хаосу для мирного населения. В сегодняшних войнах гибнет больше мирного населения, чем военнослужащих; они сеют зерна завтрашних конфликтов, приводят к крушению экономического благосостояния и институтов гражданского общества, появлению миллионов беженцев и психологическим травмам у детей.
Сегодня у меня нет окончательного решения проблемам войн. Однако я знаю, что решение этих вопросов потребует дальновидности, неустанного труда и настойчивости тех, кто нашел силы пойти на смелые меры в прошлом веке. Мы также должны прийти к новому видению понятия «справедливой войны» и важности «справедливого мира».
Мы должны начать с признания того, что в обозримом будущем нам не удастся искоренить насилие и конфликты. Будут возникать ситуации, когда страны - действуя в одиночку или в составе коалиции - сочтут применение силы не только необходимым, но и оправданным.
Я помню слова Мартина Лютера Кинга в ходе церемонии вручения Нобелевской премии много лет назад: «Насилием нельзя добиться постоянного мира. Насилие не решает проблем общества: с ним лишь возникают новые и более сложные проблемы». Мое присутствие здесь сегодня является непосредственным результатом достижений Мартина Лютера Кинга, и в силу этого доказательством моральной силы отказа от применения насилия. Я знаю, что в убеждениях и истории таких деятелей, как Махатма Ганди или доктор Кинг, нет проявлений слабости, пассивности или наивности.
Однако как глава государства, принесший присягу защищать и стоять на страже своей страны, я не могу полагаться лишь на их примеры. Я воспринимаю мир таким, как он есть, и не могу оставаться равнодушным перед лицом опасности, грозящей народу Америки. Позвольте напомнить, что зло является реальным. Движение непротивления не смогло бы остановить гитлеровские армии. Переговоры не в силах убедить лидеров Аль-Кайды сложить оружие. Слова о том, что применение силы иногда необходимо, не является проявлением цинизма; это - признание исторических закономерностей, человеческого несовершенства и ограниченности разума.
Я говорю об этом потому, что во многих странах сегодня существует противоречивое отношение к военным действиям независимо от их причины. Иногда к этим настроениям присоединяется инстинктивное подозрение к США как к единственной военной сверхдержаве мира.
Однако миру необходимо помнить, что стабильность в мире после завершения Второй мировой войны наступила не только благодаря существованию международных институтов, межправительственных договоров и деклараций. Несмотря на допущенные ошибки, правда состоит вот в чем: в течение последних шестидесяти лет США способствовали сохранению международной безопасности за счет мощности наших вооружений и гибели наших граждан. Служба и самопожертвование наших вооруженных сил помогли обрести мир и благосостояние многим странам мира от Германии до Кореи и сделали возможной победу демократии на Балканском полуострове. Мы несли на себе этот груз не потому, что мы желаем диктовать миру свою волю. Мы пошли на эти жертвы по причине просвещенной заботы о нашей выгоде - потому, что мы хотим лучшего будущего для наших детей и внуков и верим, что их жизнь будет лучше, если дети и внуки других людей обретут свободу и благосостояние.
Необходимо признать, что сохранение мира требует и военных мер. Между тем, необходимо помнить и о другом: какой бы оправданной не являлась война, она всегда влечет за собой человеческую трагедию. Смелость и самопожертвование солдат - проявление военной славы, преданности родине, делу справедливости и военным товарищам. Однако сама по себе война лишена славы, и нам не следует говорить о «славной войне».
Таким образом, перед нами стоит нелегкая задача по совмещению этих несовместимых факторов - а именно того, что иногда война является необходимой, и того, что на определенном уровне война является проявлением человеческих чувств. Мы должны направить все усилия на решение задачи, поставленной много лет назад президентом Джоном Кеннеди: «Давайте сосредоточимся на более реалистическом, достижимом мире, основанном на постепенном совершенствовании институтов человеческого общества, а не на внезапной трансформации человеческой природы».
В чем может выражаться такое совершенствование? Какие практические шаги ведут к нему?
Во-первых, я считаю, что все государства независимо от их мощности должны соблюдать стандарты применения военной силы. Как любой глава государства, я оставляю за собой право на односторонние действия, если они необходимы для защиты нашего государства. Тем не менее, я убежден, что соблюдение законов делает государства более сильными, а нарушение законов ведет к изоляции и ослаблению.
После терактов 11 сентября международное сообщество сплотилось вокруг США и по-прежнему поддерживает наши действия в Афганистане из-за трагичности этих бессмысленных актов террора и общепризнанного принципа самозащиты. Мир также признал необходимость остановить армию Саддама Хусейна после вторжения в Кувейт, и единогласная позиция государств мира стала очевидным доказательством последствий агрессии.
Более того, США не могут настаивать на соблюдении другими государствами правил, которые не соблюдаем мы сами. В случаях несоблюдения этих правил наши действия могут показаться произвольными и подорвать законность мер пресечения в будущем, несмотря на их обоснованность.
Этот фактор обретает особую важность в случае, когда цель военных действий выходит за рамки самообороны или обороны одного государства от действий агрессора. Все чаще нам приходится сталкиваться с серьезными проблемами защиты мирного населения от расправы со стороны собственного государства или прекращения гражданской войны, несущей насилие и страдания всему региону.
Я убежден в том, что применение силы может быть оправдано гуманитарными причинами, как, например, на Балканах или в других странах, пострадавших от войны. Бездействие приводит к мукам совести и может привести к повышенным затратам при дальнейшем вмешательстве. Именно поэтому все ответственные государства должны согласиться с тем, что военные силы с четко поставленными задачами могут способствовать установлению мира.
США никогда не прекратят поддержку всемирной безопасности. Однако США не могут действовать в одиночку в мире, где границы угроз становятся все более размытыми, а военные миссии - все более сложными. Это относится и к Афганистану, и к таким несостоятельным государствам, как Сомали, где терроризм и пиратство существуют бок о бок с голодом и страданиями. Как это ни прискорбно, но Сомали будет относиться к нестабильным регионам и в будущем.
Командование и военнослужащие стран НАТО - и другие дружественные и союзные государства - демонстрируют всю верность этого принципа смелостью и стойкостью действий в Афганистане. Однако во многих странах в обществе существует противоречивое отношение к действиям их вооруженных сил. Я понимаю все причины непопулярности этой войны. Между тем, я осознаю и то, что для установления мира недостаточно одного желания. Мир требует ответственности и самопожертвования. Поэтому миссия НАТО остается незаменимой. Именно поэтому нам необходимо укрепить миротворческие силы ООН и региональных союзов и не взваливать эту задачу на плечи лишь нескольких государств. Именно поэтому мы воздаем почести тем, кто возвращается домой после миротворческих миссий и учений за рубежом, от Осло до Рима, от Оттавы до Сиднея, от Дакки до Кигали - мы воздаем им почести как стоящим на страже мира, а не разжигающим войны.
Позвольте упомянуть еще об одном факторе в связи с применением силы. В ходе принятия трудных решений о начале войны нам не следует забывать о методах войны. Нобелевский комитет подтвердил всю верность этого утверждения, присудив первую премию за мир основателю организации «Красный Крест» и одному из основоположников Женевских конвенций Анри Дюнану.
В случаях, когда применение силы является необходимым, у нас есть моральная и стратегическая заинтересованность в соблюдении определенных правил ведения войны. Даже при военных действиях против враждебных сил, не связывающих себя такими правилами, я верю в то, что США должны оставаться примером в деле методов войны. Именно в этом состоит наше отличие от наших врагов. Именно поэтому я запретил использование пыток. Именно поэтому я издал указ о закрытии тюрьмы на базе Гуантанамо. Именно поэтому я вновь подтвердил приверженность США положениям Женевских конвенций. Мы теряем себя при нарушении тех идеалов, за которые мы ведем борьбу. Мы чтим эти идеалы, соблюдая их даже при самых трудных обстоятельствах.
Я осветил вопросы, которые необходимо тщательно учитывать при решении начать военные действия. Сейчас я хотел бы перейти к теме наших усилий для того, чтобы избежать этого трагического выбора, и упомянуть три способа добиться справедливого и устойчивого мира.
Во-первых, при взаимодействии с государствами, нарушающими законы и правила, мы должны разработать альтернативные пути насилию, которые являются достаточно жесткими для изменения поведения таких государств. Сохранение устойчивого мира требует значимости слов международного сообщества. Режимы, нарушающие международное законодательство, должны привлекаться к ответственности. Санкции должны вести к значительным последствиям. Сопротивление санкциям должно повлечь за собой повышенное давление, которое станет возможным лишь при полном единстве государств мира.
Одним из примером являются наши усилия по предотвращению распространения ядерного оружия и борьба за безъядерный мир. В середине минувшего века государства мира заключили договор с ясными и простыми положениями - все страны имеют право использовать атомную энергию в мирных целях, государства без ядерного оружия обязуются не предпринимать усилия для их приобретения, а ядерные державы начнут разоружение. Я являюсь неоспоримым сторонником соблюдения этого договора, который является краеугольным камнем моей внешней политики. Совместно с президентом России Дмитрием Медведевым мы предпринимаем действия для сокращения запасов ядерного оружия наших государств.
В то же время, все мы обязаны настоять на соблюдении условий договора такими государствами, как Иран и Северная Корея. Те, кто заявляют об уважении международного права, не должны отводить глаза при виде нарушений этого законодательства. Те, кто заботится о безопасности своих стран, не могут игнорировать гонку вооружений на Ближнем Востоке или в Восточной Азии. Те, кто стремятся к миру, не могут равнодушно наблюдать за тем, как страны вооружаются, готовясь к ядерной войне.
Этот же принцип применяется к тем, кто нарушает международное законодательство, притесняя народ собственной страны. Геноцид в Дарфуре, систематическое насилие в Конго и репрессии в Бирме не должны обходиться без последствий. Чем более единогласной будет наша позиция, тем менее вероятно, что в будущем мы встанем перед выбором военного вмешательства или молчаливого согласия с угнетением.
Во-вторых, следует задуматься о характере мира, к которому мы стремимся. Мир не сводится лишь к отсутствию очевидных конфликтов. Устойчивым может быть лишь мир, основанный на неотъемлемых правах и достоинстве всех людей.
Именно этот принцип лег к основу Универсальной декларации о правах человека после Второй мировой войны. На фоне трагических последствий войны ее основатели осознали, что мир зависит от защиты прав человека.
Однако часто эти слова игнорируются. В некоторых странах нарушения прав человека оправдываются тем, что эти принципы принадлежат лишь Западу и являются чуждыми местной культуре или данной ступени развития государства. В обществе США существуют глубокие противоречия между реалистами и идеалистами - противоречия, подчеркивающие остроту дилеммы между преследованием лишь собственной выгоды или бесконечной кампанией по насаждению наших ценностей в мире.
Я отвергаю эту дилемму. Я считаю, что мир не может быть устойчивым, если граждане какого-либо государства лишены права на свободу слова, вероисповедования, собраний и выборов руководителей. Накопленный гнев ведет к конфликтам, а подавление племенного или религиозного самосознания может привести к насилию. Верным является и противоположное утверждение. Мир в Европе был установлен только с обретением свободы. США никогда не сражались с демократическими государствами; нашими ближайшими союзниками являются страны, защищающие права своих граждан. Интересы Америки и мира - даже при самом бездушном определении этих понятий - не выигрывают с подавлением человеческих стремлений.
Таким образом, даже на фоне нашего уважения к уникальной культуре и традициям разных стран Америка навсегда останется защитником универсальных устремлений человечества. Мы воздаем должное негромкому достоинству таких реформаторов, как Аун Сан Су Чжи, храбрости граждан Зимбабве, вышедших на избирательные участки несмотря на угрозы расправ, и сотням тысяч участников безмолвных демонстраций в Иране. Весьма красноречивым является тот факт, что лидеры этих стран испытывают больший страх перед устремлениями собственных граждан, чем перед военной мощью других стран. Все свободные граждане и государства должны ясно показать таким народным движениям, что надежда и история - на их стороне.
Позвольте упомянуть и о следующем: борьба за права человека состоит не только из призывов. Иногда она должна сочетаться с кропотливыми усилиями на дипломатическом уровне. Я понимаю, что взаимодействие с реакционными режимами не приносит такого удовлетворения, как ни с чем не чистый гнев. Но я понимаю и то, что санкции без взаимодействия, как и осуждение без обсуждения, ведут лишь к сохранению неудовлетворительного статус-кво. Реакционный режим не сможет встать на новый путь без открытой для него двери.
На фоне ужасов Культурной революции встречи Ричарда Никсона с председателем КНР Мао Цзэдуном могли показаться непростительными. Однако нельзя отрицать их важность для нового направления развития Китая, в ходе которого миллионам граждан Китая удалось избежать нищеты и установить связь с более открытыми обществами. Действия папы римского Иоанна Павла в Польше открыли новые возможности не только для католической церкви, но и для таких лидеров профсоюзов, как Лех Валенса. Деятельность Рональда Рейгана в области контроля над гонкой вооружений и поддержки перестройки привела не только к улучшению отношений с СССР, но и к воодушевлению диссидентов в странах Восточной Европы. Простой формулы в таких случаях не существует. Тем не менее нам следует приложить все усилия для соблюдения баланса между изоляцией и взаимодействием, давлением и стимулированием во имя постепенного укрепления прав и достоинства человека.
В-третьих, справедливый мир подразумевает не только гражданские и политические права. Он должен включать экономическую стабильность и возможности. Настоящий мир освобождает не только от страха, но и от нужды.
Несомненно, что развитие наступает только в условиях безопасности. Верно и то, что безопасность не может существовать там, где у населения нет доступа к пище, чистой воде или жизненно важным медикаментам. Безопасности невозможно достигнуть в мире, где дети не могут надеяться на получение достойного образования или работы, которая сможет прокормить семью. Отсутствие надежды ведет к внутреннему подрыву основ общества.
Именно поэтому помощь фермерам в обеспечении населения страны продуктами питания или помощь государствам в деле образования и здравоохранения нельзя рассматривать лишь как благотворительность. Именно поэтому мировое сообщество должно предпринять совместные усилия для контроля над изменениями климата. Ученые пришли к единогласному выводу, что бездействие приведет к учащению засухи, голода и массовых переселений и десятилетиям конфликтов в будущем. Именно поэтому к решительным и незамедлительным действиям призывают не только ученые и активисты. К ним призывает и военное командование США и других государств, осознающих всю важность этой проблемы для дела нашей общей безопасности.
Соглашения между государствами. Сильные социальные институты. Поддержка прав человека. Инвестиции в программы развития. Все эти компоненты жизненно важны для той эволюции, о которой говорил президент Кеннеди. И тем не менее, я не считаю, что у нас будет достаточно воли или власти, чтобы завершить эту работу, если у нас не будет еще одного - а именно дальнейшего расширения нашего морального сознания: если мы не будем настаивать на том, что существует нечто не сводимое ни к чему иному, что является нашим общим достоянием.
Мир становится все меньше, и потому порой кажется, что людям все проще осознать, насколько мы все похожи друг на друга; понять, что, по существу, все мы хотим одного и того же; что все мы надеемся прожить нашу жизнь, будучи в той или иной степени счастливыми и реализовать наши мечты - как для самих себя, так и для своих семей.
И тем не менее, при всей стремительности процесса глобализации, несмотря на порожденный современностью процесс культурного выравнивания, не следует удивляться тому, что люди страшатся утратить дорогие им черты идентичности - расовой, племенной и, быть может, особенно сильно - религиозной. Кое-где это приводит к конфликтам. Порой кажется, что мы движемся вспять. Мы видим это на Ближнем Востоке, где конфликт между арабами и евреями как будто становится все более ожесточенным. Мы видим это и в государствах, где размежевание происходит по племенному признаку.
Самое опасное - это когда религия используется для оправдания убийства ни в чем не повинных людей, - используется теми, кто искажает и оскверняет великую религию ислама, теми, кто с территории Афганистана нанес удар по моей стране. Эти экстремисты - не первые, кто проливает кровь с именем Божьим на устах: всем известны зверства, которые некогда творили крестоносцы. Но они напоминают нам о том, что никакая война за веру не может быть справедливой. Ибо если вы действительно верите в то, что исполняете волю Господню, то все ограничения отпадают - нет необходимости щадить беременную женщину, врачевателя или просто человека, исповедующего другую веру. Это искаженное понимание религии несовместимо не только с представлением о мире, но и с назначением религиозной веры: ведь принцип, лежащий в основе всех великих религий, гласит: поступай по отношению к другому так же, как ты хотел бы, чтобы он поступал по отношению к тебе.
Приверженность этому закону любви всегда определяла главное в природе человека. Мы несовершенны. Мы совершаем ошибки и становимся жертвами соблазнов - гордости, власти, а порой и зла. Даже имея наилучшие намерения, мы порой принимаем зло за добро.
Но если человеческая природа несовершенна, то это не значит, что нельзя усовершенствовать условия человеческого существования. Мы не должны идеализировать наш мир, чтобы стремиться к идеалам, воплощение в жизнь которых поможет сделать этот мир лучше. Может быть, ненасильственные методы борьбы, которые применяли такие люди, как Ганди и Кинг, и не приводят к успеху в любых условиях, но любовь, которую они проповедовали, их вера в прогресс человека должны служить нам путеводной звездой в нашем странствии.
Ибо если мы утратим эту веру, если мы откажемся от нее, сочтя ее глупой или наивной, если мы не станем руководствоваться ею, принимая решения о войне и мире - тогда мы утратим лучшее, что есть в человеческой природе. Мы утратим чувство возможного. Мы лишимся нашего морального компаса.
И, подобно предшествующим поколениям, мы должны отвергнуть такое будущее. Как много лет назад сказал в аналогичной ситуации доктор Кинг, «я отказываюсь признать, что отчаяние - это окончательный ответ на двусмысленности истории. Я отказываюсь признать, что нынешнее состояние человека делает его морально негодным к тому, чтобы стремиться к должному, которое всегда будет напоминать ему о себе».
Итак, будем стремиться к миру, каким он должен быть: ведь в душе каждого из нас тлеет искорка божественного огня. Где-то в этот самый момент солдат, видящий, что на стороне врагов - численное превосходство, не сдается и продолжает сражаться во имя мира. Где-то в нашем мире молодой участник демонстрации протеста сознает, как жестоко правительство, - и все-таки выходит на улицу, чтобы выразить свой протест. А где-то мать, борющаяся с бедность, все-таки находит время, чтобы учить своего ребенка - веря, что и в этом жестоком мире ее мечты смогут воплотиться в жизнь.
Пусть все они будут нам примером. Мы можем сделать вывод, что угнетение навсегда останется нашим уделом, и все-таки стремиться к справедливости. Мы можем признавать, что безнравственность непреодолима, и все-таки отстаивать свое человеческое достоинство. Мы можем знать, что нам еще предстоят войны, и все-таки стремиться к миру. Мы способны на это, ибо в этом - весь опыт человеческого прогресса. В этом - надежда всего мира. В этом и заключается тот вызов, ответ на который и есть то, что мы должны осуществить на этой земле.