Артём Кречетников: Митинг на Сенатской площади
14 декабря исполняется 190 лет восстанию декабристов.
В советскую эпоху дату, наверное, отметили бы телевизионными программами, газетными публикациями и собраниями общественности. Нынче она проходит незаметно.
Из всего прошлого предлагается помнить только военные победы. На всем остальном лучше внимания не заострять, ибо порождает ненужные аллюзии и вопросы.
Вот, например, среди декабристов оказались девять князей и четыре графа. Как сие прикажете понимать?
Чего им не хватало?
Бывший московский градоначальник Федор Ростопчин откликнулся эпиграммой: "В Европе сапожник, чтоб барином стать, бунтует - понятное дело. У нас революцию делает знать - в сапожники, что ль, захотела?"
Декабристы заслуживают благодарности хотя бы за то, что показали: не все на свете продается и покупается, и в революцию идут не от бедности, а от гордости.
В XVII веке экономическое, культурное, военное превосходство Запада над азиатским тяглым обществом высветилось с беспощадной очевидностью.
С кем поведешься, от того и наберешься. Реформы Петра I, возможно, против его желания, привили хотя бы дворянству европейские понятия о личном достоинстве.
У нас в России две напасти: внизу власть тьмы, а наверху тьма власти
Владимир Гиляровский, журналист и писатель
В середине XVIII столетия правительство предложило чудовищную по цинизму сделку: отказ от конституционных мечтаний в обмен на практически неограниченную власть над крепостными.
При Екатерине высшее сословие почти поголовно ее приняло. Часть следующего поколения усомнилась в своем праве владеть живыми душами и перестала довольствоваться положением, при котором даже представители элиты могут влиять на политику лишь постольку, поскольку правителю угодно их слушать. "Служить бы рад, прислуживаться тошно".
Лично допрашивая декабриста Николая Бестужева, Николай I решил поиграть в доброго следователя и сказал: "Знаешь ли ты, что я могу тотчас простить тебя?"
"В том и несчастье, что вы все можете сделать, что вы стоите выше закона", - ответил Бестужев.
Как ни парадоксально, воля была нужна не только и не столько крепостным, которые и в 1861 году обрадовались далеко не единодушно и не однозначно, сколько господам - чтобы из рабовладельцев превратиться в цивилизованный правящий класс современного общества.
Кто сапожник, а кто барин, в конце концов, неважно. Революции случаются, когда у тех и других возникает желание быть гражданами.
Не сбылось
А можно ли их избежать? Можно, если власть и передовая часть общества заодно.
Имеется множество свидетельств того, что Александр I все понимал не хуже декабристов и примерно так же, как они.
И в его окружении, и в тайных обществах шла параллельная умственная работа: что делать со снова отставшей от Европы Россией и, прежде всего, с позором крепостничества?
Царь проводил массу времени на международных конгрессах, явно чувствуя себя там лучше, чем дома, и стыдясь отечественных порядков. Дал либеральные конституции Франции и Польше.
Поручил подготовить проект отмены крепостного права, да не кому-нибудь, а графу Аракчееву. Тот был, прежде всего, толковым бюрократом и исполнительным служакой. Его вариант, по мнению историков, оказался лучше того, что воплотился через 40 лет. Ну, и чего было ждать?
Некоторые положения "аракчеевского" проекта перекликаются с тезисами "Конституции" Никиты Муравьева. Идеи витали в воздухе? Или придворные бюрократы были знакомы с наработками тайного общества?
Отказ от раскрепощения после 1812-1815 годов - акт национального предательства. Можно понять страх Александра и его приближенных перед новыми изданиями пугачевщины. Оправдать пассивность и неспособность совершить необходимое нельзя
Андрей Буровский, историк
Во всяком случае, его существование секретом для верхов не являлось. Дважды - в 1818-м и 1821 годах - тогдашние спецслужбы представляли императору подробную информацию с указанием фамилий. На втором докладе Александр написал: "Я сам в молодости разделял подобные идеи, и не мне карать за это".
С другой стороны, даже Павел Пестель, считающийся радикалом, по данным современного исследователя Юрия Пуздрача, намеревался испросить аудиенцию у императора и поговорить с ним обо всем откровенно. Помешала лишь внезапная кончина Александра.
Многие декабристы видели свою миссию в том, чтобы помогать правительству, и прямо заявляли об этом.
Были во многом непрактичными идеалистами? Возможно. Так вот и подключить бы к реформам опытных людей, знающих не только "что", но и "как". Например, умницу Сперанского.
О чем думал Александр, зная, что брат Константин не желает царствовать, а Николай - убежденный реакционер? Не хотел ссориться с крепостниками? Не доверял народу? Боялся "дестабилизации"?
В бытность президентом Дмитрий Медведев поднимал на щит Александра II. Но, по оценкам аналитиков, если с кем из царей сравнивать его, то с Александром I: поманил и не сделал вообще ничего.
Причем вина Александра больше: над ним никто не нависал, как глыба, он мог решать сам, да так и не решился.
А было ли восстание?
Здесь мы плавно переходим к самому интересному вопросу: было ли вообще в истории такое событие - восстание на Сенатской площади?
Бездействие декабристов на протяжении дня ставило в тупик поколения ученых.
Были бы малодушны и нерешительны, так вообще не поднимали бы бучу. О чем-то же они думали, на что-то рассчитывали?
Коммунистические историки толковали о "классовой ограниченности", и, кажется, были недалеки от истины.
В переводе с марксистского новояза это означает, что декабристы были либеральными реформаторами, в революцию их вытолкнули. Они и не планировали брутального переворота, не собирались что-то штурмовать, кого-то убивать или арестовывать. В момент передачи власти вышли на площадь, чтобы заставить правительство, наконец, обратить на них внимание и начать диалог, считая, что имеют на это полное право по своему положению и умственному уровню.
Надеялись, что их представителей пригласят во дворец, и день закончится, если уж не принятием манифеста об изменении строя, то как минимум решением создать комиссию для разработки проекта реформ. А Николай I вместо этого приказал зарядить пушки картечью.
Я б пред надеждою государем все вывел на свежую воду, написал бы ему такую грамотку, чтобы он погодил на время управляться с некрещеными басурманами, а поуправился бы с крещеными. Они больше делают зла, чем французы. От тех хоть оборониться можно, а на этих и разинуть рта не смей. Терпя, терпя, и камень треснет
Из анонимного сочинения начала XIX века "Нужды и горе России"
Сдается, "восстание 14-го декабря" - миф. Состоялся, выражаясь современным языком, несанкционированный митинг на Сенатской площади.
Можно возразить, что вооруженных солдат на митинг не выводят. Но в крепостной России не было другого "народа". Кого могли декабристы позвать на площадь - собственных лакеев и кучеров?
Российской гвардии, которую историк Натан Эйдельман назвал "вооруженной общественностью", не впервой было играть роль, какую в более передовых странах выполнял парламент - ограничивать и корректировать монаршую власть. Только отцы и деды душили неугодных императоров офицерскими шарфами, а сыновья и внуки решили действовать более гуманно и цивилизованно.
Недаром практически все образованное русское общество - даже те, кто идей декабристов не разделял - сочло действия Николая несоразмерно жестокими.
"С ног до головы детина, с головы до ног - скотина. Немного царствовал, но много начудесил: 120 человек в Сибирь сослал и пятерых повесил".
Создатель знаменитого четверостишия по понятным причинам остался неизвестным. Авторство приписывали Пушкину, и многие историки и литературоведы склонны верить, прежде всего, из-за редкого и в те времена слова "чудесить", использованного в аналогичном контексте в "Сказке о царе Салтане".
Если бы в ту пору подобное возмущение в войсках случилось в Британии, пятью повешенными не обошлось бы. Но там были парламент, политические партии и свобода печати. У людей - по крайней мере, занимавших в обществе такое же положение, как декабристы - имелась легальная возможность критиковать и менять правительство. Соответственно, и власть имела больше морального права защищать себя - если потребуется, жестко.
Место в истории
И последний момент, о котором почти не вспоминают.
По "делу 14 декабря" оказались под следствием 579 дворян - офицеров и, по выражению Николая, "каналий фрачников". Большинство были оправданы, 121 человек приговорен к каторге и ссылке, пятеро повешены.
Их имена остались в истории навсегда. Уж кто считает героями, а кто вредными смутьянами, но все запомнили.
В каре на площади стояли три тысячи солдат - вообще ни в чем не повинных, ничего не понимавших, не решавших, вышедших по приказу командиров, "за Константина и его жену Конституцию".
В ходе пушечного расстрела погибли, по разным данным, от 80 до 120 человек: солдаты и собравшиеся поглазеть петербургские простолюдины. Есть свидетельства, что раненых добивали, а тела, пользуясь наступившей темнотой, спускали под лед Невы, чтобы преуменьшить масштаб случившегося.
После разбирательства тысячу солдат прогнали сквозь строй и сослали в Сибирь. Не вынесли наказания от 100 до 150 человек. Наверное, лучше быть повешенным, чем умереть под градом палочных ударов.
"Вилки" свидетельствуют об одном: никто толком не считал. И никто не помнит не только их имен, но и самого факта расправы. Вот пятеро людей "из общества" - это да!
Все правильно ты говоришь о рабстве, Радищев. Только не разумею я, а понимает ли наш дикий народ, что он находится в рабстве?
Николай Новиков, издатель и публицист
Можно понять дворян Пушкина и Герцена. Но и крестьянский сын Тарас Шевченко принимался целовать пять профилей на обложке альманаха "Полярная звезда", и попович Добролюбов срифмовал: "Не смогли мы смело поддержать их дело, и сложили головы за братии Пестель и Кондратий". А остальные - словно и не было их.
Среди 121 "каторзника" (игра слов от французского quatorze - "четырнадцать") женатых насчитывалось 23. Люди молодые, к тому же для мелкопоместных дворян семейная жизнь была несовместима со службой по материальным причинам. Женившись, приходилось подавать в отставку и жить в деревне.
Из 23 жен поехали за мужьями 12, еще две хотели, но им не позволили, остальные приняли иное решение.
С сосланными рядовыми отправились в Сибирь сотни солдаток, но в поэме Некрасова "Русские женщины" про них ни слова.
Как тут не вспомнить отношение к сталинскому террору. По выражению историка Марка Солонина, потомки тысячи репрессированных крестьян никогда не привлекут к трагедиям своих семей такого внимания, как потомки одного члена политбюро.
Несправедливая все-таки особа история! Впрочем, где ее, справедливость, вообще найдешь?
Хотя можно посмотреть на эту ситуацию иначе.
Княгини Трубецкая и Волконская совершили подвиг потому, что им было, что терять.
Имена рядовых история не сохранила именно оттого, что те ничего не понимали, не решали и не обдумывали, а случайно угодили под беспощадный каток.
"Невинные жертвы, вы славы не стоите. В стране, где террор - государственный быт, невинно раздавленным быть не достоинство. Уж лучше за дело раздавленным быть".
(...)