Исчезновение труда
Хороший текст. Тема глубокая и ёмкая. Отчуждение личности от плодов своего труда, от власти и от собственности, замещение содержательных ценностей фиктивными ключевой вопрос социалистической повестки дня.
С другой стороны, куда исчез труд? Никуда он не исчез он выхолостился и вытеснен на переферию социально значимых ценностей.
Захватывать надо не завод и не банк,а сознание людей, а для этого нужны соответствующие идеи, теория и революционный драйв, а всё остальное приложится.
Оригинал взят у daemon77 в Исчезновение труда
Оригинал взят у pesotskiy в Исчезновение труда
Как известно, первая марксистская группа в России называлась “Освобождение труда”. На дворе стоял конец XIX века, тут и там возникали заводы и фабрики. Теперь же возникают лишь офисы и супермаркеты. Парадоксально, но в нынешнее время проблема другая - труд надо не освобождать, а возрождать как таковой.
Классические левые годами бормочут заклинания про “власть - рабочим”, но эти призывы тонут без ответа. Проблема здесь не только в том, что обращаются неправильно, но и в том, что нет слушателя - того, к кому обращены слова. Настоящих рабочих, тех кто работает в цехах и шахтах, от силы наберется несколько миллионов.
Коммунисты пытаются найти выход из этого казуса, утверждая, что под рабочими нынче следует понимать всех, кто продает свой наемный труд. Позиция более грамотная, однако все равно остается какая-то непреодаленная фальшь.
Труженик исчез, уступив место потребителю. Работа, профессия человека не интересуют рекламщиков, определяющих нашу современную реальность. Реклама, подогревающая потребление, обращается к усредненному человеку, первому встречному без качественных характеристик - без нации, без личности, без профессии.
Проблема в том, что труд как созидательное начало жизни, как изменение реальности полностью вытеснен из бытия. Не так важно, крутит ли человек баранку грузовика, стоит ли у станка или сидит в офисе, он вряд ли понимает, зачем все это нужно. Ему может нравиться его коллектив, его дело, но какого-то глобального смысла в происходящем не видно.
Можно перекладывать бумажки в офисе или торговать пылесосами, быть охранником или парикмахером, даже достигая при этом успеха в своем деле, однако не покидает мысль, что настоящие деньги крутятся где-то в другом месте. Раньше рабочий понимал, что его завод снабжает стальным прокатом всю страну, а крестьянин понимал, что кормит горожан. Условно говоря, пораскинули рабочие мозгами, послушали безусых студентов-агитаторов, да и пошли захватывать родной завод. Что они, буржуи, без нас делать-то будут?
А теперь кого скидывать? Захватывать гипермаркеты и салоны сотовой связи? По идее надо брать нефтяные вышки, но они далеко, до них не дотянуться. Центры силы, влияния, власти лишь косвенно связаны с производством, а расположены где-то поблизости с распределением бюджетных денег и банковским сектором.
Марксисты привыкли бороться с отчуждением результатов труда от производителя, однако отчуждение давно проходит гораздо глубже - человек теряет смысл в труде, не конкретный работник выброшен на обочину, а сам труд. Нефтегазовой державе, подвергнутой в 90-е масштабной деиндустриализации, не нужен не только владеющий заводом рабочий, но и сам рабочий как таковой, и даже завод. Не нужен академик, крестьянин, инженер как социальные группы, а в качестве обслуги сильные мира сего всегда могут завезти безропотных таджиков.
С другой стороны, куда исчез труд? Никуда он не исчез он выхолостился и вытеснен на переферию социально значимых ценностей.
Захватывать надо не завод и не банк,а сознание людей, а для этого нужны соответствующие идеи, теория и революционный драйв, а всё остальное приложится.
Оригинал взят у daemon77 в Исчезновение труда
Оригинал взят у pesotskiy в Исчезновение труда
Как известно, первая марксистская группа в России называлась “Освобождение труда”. На дворе стоял конец XIX века, тут и там возникали заводы и фабрики. Теперь же возникают лишь офисы и супермаркеты. Парадоксально, но в нынешнее время проблема другая - труд надо не освобождать, а возрождать как таковой.
Классические левые годами бормочут заклинания про “власть - рабочим”, но эти призывы тонут без ответа. Проблема здесь не только в том, что обращаются неправильно, но и в том, что нет слушателя - того, к кому обращены слова. Настоящих рабочих, тех кто работает в цехах и шахтах, от силы наберется несколько миллионов.
Коммунисты пытаются найти выход из этого казуса, утверждая, что под рабочими нынче следует понимать всех, кто продает свой наемный труд. Позиция более грамотная, однако все равно остается какая-то непреодаленная фальшь.
Труженик исчез, уступив место потребителю. Работа, профессия человека не интересуют рекламщиков, определяющих нашу современную реальность. Реклама, подогревающая потребление, обращается к усредненному человеку, первому встречному без качественных характеристик - без нации, без личности, без профессии.
Проблема в том, что труд как созидательное начало жизни, как изменение реальности полностью вытеснен из бытия. Не так важно, крутит ли человек баранку грузовика, стоит ли у станка или сидит в офисе, он вряд ли понимает, зачем все это нужно. Ему может нравиться его коллектив, его дело, но какого-то глобального смысла в происходящем не видно.
Можно перекладывать бумажки в офисе или торговать пылесосами, быть охранником или парикмахером, даже достигая при этом успеха в своем деле, однако не покидает мысль, что настоящие деньги крутятся где-то в другом месте. Раньше рабочий понимал, что его завод снабжает стальным прокатом всю страну, а крестьянин понимал, что кормит горожан. Условно говоря, пораскинули рабочие мозгами, послушали безусых студентов-агитаторов, да и пошли захватывать родной завод. Что они, буржуи, без нас делать-то будут?
А теперь кого скидывать? Захватывать гипермаркеты и салоны сотовой связи? По идее надо брать нефтяные вышки, но они далеко, до них не дотянуться. Центры силы, влияния, власти лишь косвенно связаны с производством, а расположены где-то поблизости с распределением бюджетных денег и банковским сектором.
Марксисты привыкли бороться с отчуждением результатов труда от производителя, однако отчуждение давно проходит гораздо глубже - человек теряет смысл в труде, не конкретный работник выброшен на обочину, а сам труд. Нефтегазовой державе, подвергнутой в 90-е масштабной деиндустриализации, не нужен не только владеющий заводом рабочий, но и сам рабочий как таковой, и даже завод. Не нужен академик, крестьянин, инженер как социальные группы, а в качестве обслуги сильные мира сего всегда могут завезти безропотных таджиков.