Сергей "Пушкин" Станков (ФРОНТ, СКРИПСВАЙ)
30 мая не стало Сергея «Пушкина» Станкова. А 2 июня - похороны. Меня на них не будет - я хочу его запомнить живым. Надеюсь, Пушкин меня поймет и простит. А сейчас мне хочется сказать несколько слов о нем.
Мы не были с ним каким-то большими друзьями, нет, даже просто друзьями мы не были. Знакомыми - да. Я журналист, он - музыкант, с которым мы не раз общались. Встречаясь в разных местах, мы здоровались да перекидывались парой-тройкой фраз. Как-то раз мне довелось побывать у него дома. Но все же слишком разный у нас был круг общения, пересекающийся лишь на паре лиц, да и в интересах мы с ними сильно различались.
Пушкин был одной и немногих оставшихся в живых питерских метал-легенд. С его именем связана вся ранняя история группы ФРОНТ, его голос звучит на самом известном альбоме этой группы - «Металлизация», вышедшем в 1987 году. «Мы за два года «прожарили» по всей стране от Калининграда до Петропавловска-Камчатского. Кровью и потом!» - как много лет спустя вспоминал Серега. После ФРОНТА у него было много и хорошего и плохого. О плохом не будем, скажу только, что проблемы со здоровьем у него появились неспроста, а из хорошего самое главное - это то, что он успел вырастить и поставить на ноги своих детей и дождаться внуков. Последние десять лет он пел и играл на басу в собственной группе СКРИПСВАЙ и время от времени в коллаборациях со старыми «фронтовиками», преимущественно Бобом Вильчиком.
Я не воспринимал Пушкина как «легенду питерского тяжелого рока». Он был каким-то слишком простым для этого, своим в доску, как говорится. Он был таким же «фанатом», как и мы все, приходившие на концерты его группы. СКРИПСВАЙ часто играли первыми, чтобы побыстрее освободиться и дальше спокойно тусить с народом.
Мне никогда не доводилось слышать о Пушкине что-то плохое. Да, кто-то бывал чем-то недоволен, но люди всегда чем-то недовольны. Главное достоинство Сереги, на мой взгляд, было вот в чем: он всегда был честен. Честен во всем. Музыка, которую он играл, никогда не была каким-то откровением, не поражала техническим изысками и запоминающимися мелодиями. Это была простая и жесткая, но очень искренняя музыка. И именно этим она и цепляла. Ему не нужны были толпы поклонников - он играл ее для себя и своих друзей.
Серега, несмотря на свою суровую внешность, мне запомнился очень добрым и каким-то по-хорошему наивным человеком. Он никогда не гнался за деньгами и всегда был готов помочь, чем мог. Например, когда нам с Александром Молодяковым нужно было сделать интервью с Валерием Гаиной, именно Пушкин предоставил свою репетиционную базу и долго рассказывал о своем безграничном уважении к этому человеку.
Мне будет очень не хватать той первобытной, дикой энергии, которую несли концерты СКРИПСВАЙ и «раннего» ФРОНТА. Мне будет не хватать «пушкинской» харизмы. Мне будет не хватать его самого…
Серега, ты, если что, будешь на Земле - заходи!
Мы не были с ним каким-то большими друзьями, нет, даже просто друзьями мы не были. Знакомыми - да. Я журналист, он - музыкант, с которым мы не раз общались. Встречаясь в разных местах, мы здоровались да перекидывались парой-тройкой фраз. Как-то раз мне довелось побывать у него дома. Но все же слишком разный у нас был круг общения, пересекающийся лишь на паре лиц, да и в интересах мы с ними сильно различались.
Пушкин был одной и немногих оставшихся в живых питерских метал-легенд. С его именем связана вся ранняя история группы ФРОНТ, его голос звучит на самом известном альбоме этой группы - «Металлизация», вышедшем в 1987 году. «Мы за два года «прожарили» по всей стране от Калининграда до Петропавловска-Камчатского. Кровью и потом!» - как много лет спустя вспоминал Серега. После ФРОНТА у него было много и хорошего и плохого. О плохом не будем, скажу только, что проблемы со здоровьем у него появились неспроста, а из хорошего самое главное - это то, что он успел вырастить и поставить на ноги своих детей и дождаться внуков. Последние десять лет он пел и играл на басу в собственной группе СКРИПСВАЙ и время от времени в коллаборациях со старыми «фронтовиками», преимущественно Бобом Вильчиком.
Я не воспринимал Пушкина как «легенду питерского тяжелого рока». Он был каким-то слишком простым для этого, своим в доску, как говорится. Он был таким же «фанатом», как и мы все, приходившие на концерты его группы. СКРИПСВАЙ часто играли первыми, чтобы побыстрее освободиться и дальше спокойно тусить с народом.
Мне никогда не доводилось слышать о Пушкине что-то плохое. Да, кто-то бывал чем-то недоволен, но люди всегда чем-то недовольны. Главное достоинство Сереги, на мой взгляд, было вот в чем: он всегда был честен. Честен во всем. Музыка, которую он играл, никогда не была каким-то откровением, не поражала техническим изысками и запоминающимися мелодиями. Это была простая и жесткая, но очень искренняя музыка. И именно этим она и цепляла. Ему не нужны были толпы поклонников - он играл ее для себя и своих друзей.
Серега, несмотря на свою суровую внешность, мне запомнился очень добрым и каким-то по-хорошему наивным человеком. Он никогда не гнался за деньгами и всегда был готов помочь, чем мог. Например, когда нам с Александром Молодяковым нужно было сделать интервью с Валерием Гаиной, именно Пушкин предоставил свою репетиционную базу и долго рассказывал о своем безграничном уважении к этому человеку.
Мне будет очень не хватать той первобытной, дикой энергии, которую несли концерты СКРИПСВАЙ и «раннего» ФРОНТА. Мне будет не хватать «пушкинской» харизмы. Мне будет не хватать его самого…
Серега, ты, если что, будешь на Земле - заходи!