Нет ли здесь антисемитизьму ?
Все мы сегодня Давиды.
Маленькие. Маленькие Давиды. Можно сказать, Доди. Так говорил в канун последнего шаббата, пан гетьман Зэлэньский на Мюнхенской конференции по безопасности.
Зловещий русский Голиаф, хохоча в нечёсаную бороду, топчет додино естество кованными сандалиями ленинградской фабрики "Скороход".
"Дайте мне пращу, господа" - шепчет Додя на своей ридной мове и барабает ручонками в поисках каменюки особо-дальнего действия.
Но нравственно ли это, панове? Смеем ли мы присваивать себе столь славные имена? Давид, Самуил, Изя Шниперсон...
Нет, не смеем - ты сначала возьми острую бритву и поправь себя в нужных местах. И только тогда ты рассмеёшься в перекошенную от удивления харю Голиафа, ибо своими сандалиями не найдёт он на полагающемся месте поправленного должным образом естества.
То есть, Давид из Пятихатки сначала должен был предъявить участникам конференции медицинские доказательства и только потом называть себя и их Давидами. И настойчиво просить подарить ему пращу подлиньше и камней покрупнее. "Хочу таких же крупных, как у вас" - мечтает маленький Додя.
Какой же печальный итог, господа и товарышшы, мы можем вывести из предшабатного выступления пана гетьмана Зэлэньского?
Лучше хохла Аверченко и не скажешь: "... Однажды, когда Додина мать сказала отцу: "А знаешь, доктор нашёл у Марины Кондратьевны камни в печени", - Додя сейчас же прошептал себе под нос: "Хочу, чтобы у меня были камни в печени".
Славный, бескорыстный ребенок. ..."
Маленькие. Маленькие Давиды. Можно сказать, Доди. Так говорил в канун последнего шаббата, пан гетьман Зэлэньский на Мюнхенской конференции по безопасности.
Зловещий русский Голиаф, хохоча в нечёсаную бороду, топчет додино естество кованными сандалиями ленинградской фабрики "Скороход".
"Дайте мне пращу, господа" - шепчет Додя на своей ридной мове и барабает ручонками в поисках каменюки особо-дальнего действия.
Click to viewНо нравственно ли это, панове? Смеем ли мы присваивать себе столь славные имена? Давид, Самуил, Изя Шниперсон...
Нет, не смеем - ты сначала возьми острую бритву и поправь себя в нужных местах. И только тогда ты рассмеёшься в перекошенную от удивления харю Голиафа, ибо своими сандалиями не найдёт он на полагающемся месте поправленного должным образом естества.
То есть, Давид из Пятихатки сначала должен был предъявить участникам конференции медицинские доказательства и только потом называть себя и их Давидами. И настойчиво просить подарить ему пращу подлиньше и камней покрупнее. "Хочу таких же крупных, как у вас" - мечтает маленький Додя.
Какой же печальный итог, господа и товарышшы, мы можем вывести из предшабатного выступления пана гетьмана Зэлэньского?
Лучше хохла Аверченко и не скажешь: "... Однажды, когда Додина мать сказала отцу: "А знаешь, доктор нашёл у Марины Кондратьевны камни в печени", - Додя сейчас же прошептал себе под нос: "Хочу, чтобы у меня были камни в печени".
Славный, бескорыстный ребенок. ..."