Как я сел в автобус
Перечитываю "Электропрохладительный кислотный тест". Если кто читал, помните, там много внимания уделялось взаимопониманию без слов, синхронизации. Вот например:
"Сейчас, идеальное ощущение идеального импульса, идеально сообщаемого педали акселератора его ногой, - за рулем он проехал, согласно спидометру, сто девяносто одну милю. Потом он возвращается в салон, а там приклеена к потолку карта США, и - смотрите! - на карте проведена красная линия, она сразу бросается в глаза, а это и есть сто девяносто одна миля, что он вел автобус, это она пламенеет на потолке. Он озирается и, крайне взволнованный, принимается всех расспрашивать... Чувственная Икс признается, что линию провела она...
- Зачем?
Чувственная не знает. Какие тут могут быть "зачем"? Просто у нее был цветной мелок и получилась такая линия...
...но объяснять ни к чему. Кэти - телепатка! Сквозь весь автобус проходит одна линия, единый поток. Групповой Разум, Космический контроль в автобусе... "
В 2005 году я вылетел с четвертого курса за раздолбайство и пофигизм. В день, последовавший за трехдневной пьянкой по этому поводу, я собрал 2 чемодана и Очень Большую сумку с книгами и выкатился из родных пенатов под голубое небо. Идей, куда идти и что делать, не было. Но уже вечером того же дня я сидел в другом городе на роскошной вписке (одной из первых в жизни и первой не-автосопной) и лопал пельмени под кефирным (!) соусом. Потом была еще пара вписок и, в итоге я и еще двое бездомных волосатых оказались на опушке Комитетского леса со старой брезентовой палаткой, презентованной хозяином последней квартиры.
Первая ночевка прошла не особо комфортно - по причине лени и неопытности мы умудрились расположиться в низинке, и хлынувший дождь неслабо подмочил наши шмотки (в Большой Сумке погибло любимое издание "Мастера и Маргариты"). Но утром палатка была перенесена на сухое место, в котелке над костром забулькали макароны и жизнь потихоньку наладилась.
Надо сказать, место мы выбрали не случайно. Именно на опушке существовала эдакая пост-толкиенистическая тусовка выходного дня, к тому времени уже ставшая неформальско-сборной. И пришедший в субботу народ был немало удивлен, обнаружив невдалеке палатку с тремя мирно завтракающими людьми. Знакомых хватало, внимание незнакомых мы привлекали песнями и веселым видом. На следующий день нас ожидала куча подарков - братья по разуму решили поспособствовать терпящим бедствие и в буквальной степени завалили нас всевозможными съестными припасами и элементами снаряжения.
Еще через день пришла пара молодых людей разного полу и спросила разрешения поставить палатку рядом с нами. Мы ответили, что лес общий, давайте пипл, велком.
Через неделю палаток было пять. Через две - одиннадцать. Лагерь разрастался, как на дрожжах. Самоназначились ответственные за закупку продуктов, приготовление пищи, рубку дров. Ежедневно партии музыкантов отправлялись в город на заработки, а отдельные люди умудрялись, проживая в палатке, вкалывать на более-менее цивильных работах. Первый визит милиции остался незамеченным - "серые" были поражены чистотой и порядком (мы не только поддерживали экологию в лагере, но и убрали нехилый участок окружаещего леса от "пикникового" мусора) и лишь спросили, зачем мы, собственно, здесь сидим. "Отдыхаем" - ответили мы.
Это было наше маленькое "лето любви". И в таком нехитром собрании людей, разных во многом, но единых в чем-то очень важном, я впервые столкнулся с этой синхронизацией. Взаимопониманием без слов, жестов, намеков.
Повар сам не понял как сумел точно рассчитать еду на несчитанное количество едоков. Но всем хватило.
Один человек собирается встать, чтобы вылезти из палатки и включить магнитофон и слышит, как тот включает кто-то другой. И именно ту песню, которая требовалась.
Решается проблема: можно ли спилить пару засохших сосен - нужны бревна для сидений. И в этот день и час на железнодорожной насыпи над опушкой останавливается на полчаса (!) поезд-лесовоз и нам бесплатно и с улыбкой сбрасывают несколько бревен. (С этими поездами вообще веселье было: пассажиры электричек выпадали в осадок, ежедневно наблюдая сумасшедший быт толпы волосатых. Нам махали, улыбались и даже деньги кидали.)
«Мне нужны ножницы!» - провозглашает девушка и наступает на лежащие в траве ножницы: их только что потерял и бесплодно искал я.
Продолжать можно бесконечно: частота подобных явлений явно превышала все возможные лимиты случайных совпадений. Мы называли это «день чудес». Как только с утра начинали происходить такие вещи, кто-нибудь говорил: «Опять день чудес начался!». И - да, он начинался.
Да, через месяц нас все-таки разогнала милиция, участковый обвинил нас в ограблении и попытке изнасилования (!) 80-ти летней бабушки, при этом называя нас «господа скинхеды» (это наши-то 15 харь волосатых донельзя). Переехавший в другое место лагерь постепенно распался. Но именно в том году я впервые уехал на Радугу. Чудеса только начинались...