Ко дню памяти Константина Павловича Иванова (1953 - 1992)
Этот текст - единственнный пост, который Люба поместила в своем журнале (впоследствии скрыв его) и в сообществе memo_piter: http://community.livejournal.com/memo_piter/15183.html . Первоначально она собиралась сопроводить его статьей из Вечернего Петербурга, излагавшей подробности этой истории. В таком виде ее и ставлю.
С Костей Люба была знакома по Университету и общине Университетской церкви. Портрет его в ее комнате, как и у многих, завших Костю, находится рядом с иконами.
В начале 90-х помещение Университетской церкви, занимаемое музеем, должны были передать православной общине Университета. Если не ошибаюсь, окончательно это не сделано до сих пор.
CB
Пошел пятнадцатый год со дня смерти убиенного Константина. Сегодня на Большеохтинском кладбище собрались многие из тех, кто ежегодно приходит сюда в этот день. Кто-то даже почитает Константина мучеником, вслед за митрополитом Иоанном (Снычевым), назвавшим его так в проповеди перед отпеванием в храме Воскресения Христова у Варшавского вокзала. По поручению митрополита Константин отстаивал церковное имущество и поплатился за это жизнью.
В 1992 г. недавно назначенный на петербургскую кафедру митрополит Иоанн отправил за штат о. Александра Анисимова, настоятеля церкви Святой Троицы во Всеволожске, и назначил на его место о. Димитрия Амбарцумова, с которым К.П. Иванов давно дружил. В семидесятых годах о. Александр был популярен в узких кругах питерских диссидентов, среди которых можно назвать Татьяну Горичеву. Примечательно, что о. Александр уже после высылки Горичевой из Союза не раз посещал ее в изгнании, беспрепятственно получая визы для таких поездок, что в те времена было большой редкостью для большинства наших граждан и тем более священников. Благодаря заграничным связям, к о. Александру в конце восьмидесятых мощным потоком пошла гуманитарная помощь. Вскоре прихожане стали замечать, что настоятель зажил на широкую ногу, частенько появлялся нетрезвым и в храме, а один раз даже пролил за литургией Святые Дары. Об этом знал еще предшественник владыки Иоанна, митрополит Алексий, но никаких мер принять не успел.
О. Александр, оставшись не у дел, не мог с этим примириться. Ведь он успел создать при своем приходе некий Александровский фонд, распоряжавшийся гуманитарной помощью. Хотя руководители этого фонда были людьми неверующими, они заняли на приходе прочное положение, войдя в церковную «двадцатку». Так тогда назывались члены приходского собрания, играющего, в отличие от наших дней, существенную роль приходской жизни. На территории, прилежащей к церкви, фонд построил свой офис и не собирался его оставлять. Его руководители по-прежнему чувствовали себя хозяевами прихода и изрядно досаждали о. Димитрию Амбарцумову, новому настоятелю. Юридический статус этого фонда был сомнительным, но чтобы доказать это нужен был человек, хорошо разбирающийся в таких делах. Митрополит решил, что лучше, чем Константин Павлович, никто с Александровским фондом не справится. К.П. Иванов тогда заведовал лабораторий этнографии в Университете и имел большой опыт ведения договорной документации. В последние годы он активно участвовал в, казалось, возрождающейся церковной жизни, с ее неповторимой атмосферой романтики и радужных надежд. Он добивался открытия университетской Петропавловской церкви в здании Двенадцати коллегий, помогал о. Пахомию (Трегулову) восстанавливать храм Воскресения Христова у Варшавского вокзала и стал служить там алтарником. Его бойцовские качества хорошо были известны поклонникам Л.Н. Гумилева, на всех публичных выступлениях которого Костя, как его верный ученик и последователь, непременно присутствовал и выступал. К вере он пришел еще в советские годы, благодаря о. Димитрию Амбарцумову, ставшим его другом и духовником. Костя уверовал, по его словам, сразу после прочтения Евангелия, редкой тогда книги, подаренной ему о. Димитрием. О. Димитрий - потомственный священник, представитель многочисленного рода священников Амбарцумовых-Калед. Его дед - священномученик Владимир Амбарцумов, из числа непоминающих. О. Димитрий относился к тем немногочисленным священникам, которым доверяла интеллигенция. У него, например, хранили свои рукописи Синявский, Даниэль и Л.Н. Гумилев, справедливо полагая, что никто не будет производить обыск в доме многодетного (11 детей) священника, незаметно и скромно живущего в небольшом городе Всеволожске. К тому же за границу, в отличие от о. Александра, он никогда не ездил. Костя же по примеру о. Димитрия также обзавелся многочисленным семейством, имея шестерых детей.
В начале осени 1992 г. митрополит попросил К.П. Иванова помочь о. Димитрию. В ноябре, вскоре после бурного приходского собрания с участием Константина Павловича в качестве представителя митрополита, на котором члены Александровского фонда были удалены из «двадцатки», в его квартире раздался звонок. Кто-то из детей взял трубку и услышал: «Скажи папе, что это его ангел-хранитель говорит. Пусть он больше не ездит во Всеволожск. Конечно, если не хочет, чтобы вы остались сиротками».
За К.П. Ивановым начали следить, посыпались угрозы и анонимные, и от конкретных людей, о чем он подал рапорт митрополиту. В день убийства Константин оставил своей жене Вере записку, где указал марку и номер машины, которая за ним накануне следила, описал и внешность человека, сидевшего за рулем. Перед его возвращением домой уже поздно вечером кто-то несколько раз звонил и спрашивал, не вернулся ли папа. Застрелили его в подъезде своего дома. В ночь накануне убийства подожгли деревянный дом, доставшийся о. Димитрию в наследство от родителей и стоявший зимой пустым. К счастью, соседка услышала хлопок в тот момент, когда дом загорелся, и, выглянув в окно, увидела убегающих людей с канистрой из-под бензина. Вызванные ей пожарники быстро потушили огонь.
Когда митрополиту Иоанну сообщили, что убили Костю, он сразу спросил: «Какого? Душенова?» Помню, потом мы дней десять ждали похорон, потому что владыка решил сам возглавить отпевание, но должен был уехать в Москву на заседание Синода. При отпевании большой Воскресенский храм был полон народа, а «Вечная память», возглашаемая десятком священников, гремела под куполом. Митрополит сказал короткое слово на мученическую смерть и при прощании с Константином положил три земных поклона. Говорили, что он очень скорбел и винил себя. Знаю также, что он материально помогал семье покойного, приглашал его вдову Веру к себе в гости.
Преступление так и не было раскрыто, несмотря на все усилия Костиного отца, районного прокурора, ушедшего на пенсию, но сохранившего все «нужные» связи. Последняя записка Константина из «дела» пропала, а человек, который там упоминался, живет за границей. По горячим следам схваченного и посаженного в Кресты пьяницу-соседа вскоре отпустили, за недостатком улик. Костины дети выросли. Две дочери уже вышли замуж, а Вера стала трижды бабушкой. Павлику, самому младшему, уже 21 год, он самостоятельно зарабатывает на жизнь и учится в ВУЗе.
О. Александра Анисимова следующий митрополит вернул на прежнее место настоятеля Троицкой церкви, где он какое-то время служил, не переставая пить горькую, и вскоре умер. Говорят, что его нашли мертвым в собственной ванне, несколько дней спустя после смерти. О. Димитрия отправили на приход при Серафимовском кладбище, под водительство известного «старца», чем он очень тяготился года два, а потом нашел один старый храм во Всеволожском районе, подальше от начальства, и принялся его восстанавливать. О. Пахомий (Трегулов) стал игуменом Зеленецкого монастыря, а друг Костиной молодости о. Николай (Парамонов), игумен Троице-Сергиевой пустыни, живет в келье свт. Игнатия (Брянчанинова) и пишет иконы. О. Павел Симаков, служивший у о. Димитрия диаконом, и к которому мы с Костей ходили по одному делу как к депутату горсовета, теперь возглавляет приход священномученика Иосифа Петроградского. Этот приход отделился от РПЦЗ в 2000 году и никого из православных епископов по имени не поминает. Обычно о. Павел приходит в этот день на кладбище и поминки. Но сегодня не было ни его, ни о. Игоря Александрова, поэтому литию возглавил Сережа Канаев, из прихода св. Иосифа Петроградского.
Нынешний Никола совсем не зимний и не похожий на тот студеный декабрьский день, когда хоронили Константина, когда непокрытые головы покрывались инеем, а промерзшие комья земли камнями стучали о крышку гроба. Запомнилась огромная стая голубей, сопровождавшая похоронную процессию от автобуса до самой могилы. Эти птицы памятны еще и потому, что когда на сороковой день служили литию, на могильный крест уселся голубь и никуда не улетел, несмотря на энергичные взмахи кадила и громкое многоголосое пение. А сегодня из-под припорошенной снежком могильной плиты пробивалась зеленая трава, деревянный крест намок и заметно потемнел от времени. Этот крест Константин заказал по собственному эскизу для Льва Николаевича Гумилева, ушедшего на полгода раньше. Но изготовленный крест из-за каких-то организационно-похоронных неувязок оказался лишним, и его отдали в мастерскую при Владимирской церкви. Тамошним столярам он понравился, и они оставили его в качестве образца. Когда хоронили Константина, о кресте вспомнили, и мастерская беспрекословно его отдала. Сегодня голубей на кладбище не видно, да и вообще в Питере они сейчас встречаются редко. Может, бомжи всех съели, или грипп какой птичий их одолел. Теперь, говорят, даже простые воробьи занесены в Красную книгу.
Вечная тебе память, Константине.
============
Статья из Вечерки:
Где тьма сгущается, там силы злые
Нехристианская история
Константина Павловича Иванова отпевали в той же самой церкви у Варшавского вокзала, что и его учителя - Льва Николаевича Гумилева. Дрожали огоньки свечей в руках многих, кто был на тех похоронах. Вел отпевание митрополит Иоанн, а среди священников, участвовавших в нем, был, как и полгода назад, отец Димитрий Амбарцумов, друг и духовный наставник Иванова.
Так прихотлива судьба! Летом прошлого года среди восьмерых моих собеседников, вспоминавших о Льве Николаевиче Гумилеве, были Константин Павлович и о. Димитрий. И вот теперь приходится писать о них самих в связи с совсем другими, но тоже трагическими обстоятельствами.
Как уже сообщалось в «Вечерке», Константин Павлович Иванов, 39-летний ученый, один из учеников и последователей Л.Н. Гумилева, заведующий лабораторией этнографии Петербургского университета, отец шестерых детей был убит в ночь с 18 на 19 декабря прошлого года в подъезде своего дома на улице Замшина, когда возвращался с работы. Убит выстрелом в горло. Ведется следствие. Со временем мы узнаем о его результатах. Может быть, события вокруг православного прихода Святой Троицы, о которых пойдет речь в этой статье, с гибелью Иванова никак не связаны. Дай Бог! Но они, эти события очень отравили последние недели его жизни и до сих пор омрачают жизнь его друга - отца Димитрия Амбарцумова. Во избежание бед о них нельзя молчать.
Церковь Святой Троицы
Несколько минут ходьбы от станции Всеволожск по красивой, обсаженной соснами дороге - и взору открывается диво-дивное. На небольшом участке церковной земли, огороженном невысоким забором, - красивая деревянная церковка с шатром и колокольней.
Совсем рядом, в нескольких метрах - роскошный, правда, недостроенный дом. Рядом гаражи, около машин расхаживают шоферы в шикарных дубленках. Лишь плохо одетые старушки, снующие в церковь и обратно, нарушают ощущение спокойной роскоши и комфорта, которое складывается при взгляде на здание.
И есть в этом странном соседстве церкви и особняка некий диссонанс, какое-то ощущение неблагополучия, еще неясный знак того, что в приходе Святой Троицы не все ладно.
- Я на такое строительство никогда бы не решился. Это шикарное помещение - оно в противоречии с деревянным храмом. «Мы во дворце живем, а крест Господний где-то в поношении», сказала царица Елена, помните? И поехала искать его. Не должно нам жить лучше, чем Христос…
О. Димитрий Амбарцумов, новый настоятель церкви Святой Троицы, сидел в небольшой комнате на первом этаже строящегося дома, дверь в которую не закрывается. Ключей от остальных помещений у него нет - не втором этаже хозяйничают другие люди.
Отец Александр
Дата начала этого конфликта можно обозначить совершенно точно: 27 октября прошлого года, когда указом митрополита о. Александр Анисимов был со своей должности смещен и на его место назначен о. Димитрий.
К сожалению, с о. Александром мне поговорить не удалось.
- Я подам на вас в суд. Больше не скажу ни слова, - был ответ, когда я по телефону попросила его о встрече.
Было это на следующий день после похорон Константина Иванова и через несколько дней после появления в нашей газете короткой информации об убийстве («ВП», 22 декабря 1992 года). Говорилось в ней о том, что убитый в последнее время занимался делами прихода Святой Троицы и получал угрозы. Ни на какие обвинения конкретных людей там не было и намека. И столь резкая непонятная реакция со стороны духовного лица вызывала недоумение. Поверьте, я и не думала вас в чем-то обвинять, отец Александр, мне очень жаль, что мы с вами так и не поговорили…
О прежнем настоятеле мне рассказали те, кто его знал.
О. Александр прослужил настоятелем этой церкви примерно 12 лет. Когда-то он был известен в диссидентской среде, его духовными чадами были некоторые правозащитники. Однако горькая тюремная и лагерная чаша его самого миновала, за границу ездил вполне легально, даже в самые «застойные» годы, а уж потом тем более. У него завязались обширные связи с западными благотворительными организациями, гуманитарная помощь шла в церковь Святой Троицы широким потоком.
- Гуманитарная помощь - она все двери открывала, говорит нынешний настоятель о. Димитрий Амбарцумов. - вплоть до мелочей. Скажем, на заправочной станции нет бензина, но люди видят, что я священник, и говорят: «Гуманитарную помощь давайте, сразу все будет.» Отец Александр всегда ее с собой возил!
С огромным количеством гуманитарной помощи справляться о. Александру было не под силу. У него нашлись помощники - целая организация.
- Мы привозили, перебирали, хранили и раздавали гуманитарную помощь, сами финансировали перевозки, расселение в гостинице иностранцев. Наша организация очень мощная, с приличными деньгами, и все здесь было честно, - рассказал один из ее руководителей С.В. Бурнусузян.
Сергей Владимирович назвал эту организацию «Александровский фонд», подчеркивая, что имя свое он получил в честь о. Александра Анисимова, который «сделал много добрых дел, достиг большого международного авторитета». Правда, «Александровский фонд» был зарегистрирован совсем недавно, 16 декабря 1992 года, когда о. Александр был со своей должности снят. А до этого действовала просто инициативная группа людей, руководителей всевозможных предприятий и фирм, многие из которых были при о. Александре членами приходского совета церкви.
Хорошим хозяйственником был о. Александр, и замыслы у него были большие. И, возможно, самым грандиозным из них было строительство на церковной территории дома, из-за которого позже разгорелся весь сыр-бор. Раньше на этом месте находилась крестильня, построенная вместе с самой церковью еще в конце прошлого века. Крестильня эта пережила революцию, войну. После разгона ближайшего монастыря в ней жили монахини, молились, работали, стегали одеяла для военных. Была у крестильни своя история и многим она была дорога. Но домик в одночасье разобрали и вывезли. На его месте рос, как на дрожжах, особняк. Строился он, естественно для благих целей - здесь должны были разместиться приходская школа, новая крестильная, бесплатная столовая, а главное - сама эта благотворительная организация - «Александровский фонд». Она этот дом и строила, И все шло как по маслу.
Но, как выяснилось, не все любили настоятеля так, как члены «Александровского фонда». Были и недовольные им. Не нравилось, например, что он мог не совсем трезвым на службу прийти. И тогда плохо собой владел. Один раз при всех чашу с причастием разлил, в другой раз женщину, пришедшую за мать помолиться, оскорбил. И сама жизнь в окружении гуманитарной помощи и бизнесменов из «Александровского фонда», по мнению многих, не вязалась с тихой и несуетной жизнью сельского прихода.
- Многие верующие прихода о. Александра Анисимова написали мне жалобу, где указали на его негативнее стороны, - рассказал митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн. - Я разобрал их внимательно, разговаривал со многими людьми, и все, что написано там, в жалобе, они подтвердили. В результате мне пришлось принять соответствующие меры, Я освободил его от должности и уволил за штат, на пенсию. Могу сказать, что мой предшественник, теперешний Патриарх Алексей, имел намерение его освободить, но не успел, и дело его досталось мне.
Отец Димитрий
Судьбы о. Димитрия и о. Александра пересекались не раз, и было у них при всех различиях и какое-то сходство. Как и о. Александр, о. Димитрий был знаком с людьми в свое время гонимыми. У него, например, хранили свои рукописи Синявский и Даниэль. Лев Николаевич Гумилев бывал у него во Всеволожске и также оставлял свои рукописи, считая вполне справедливо, что скромного многодетного священника ( у о. Дмитрия 11 детей) КГБ вряд ли тронет.
Здесь, во Всеволожске, он вырос, учился, служил в церкви Святой Торицы около 15 лет. С о. Александром он хорошо знаком, и сложными были их отношения. Последние три года он был настоятелем в Шлиссельбурге. И вот - опять пришлось вернуться.
- Шел сюда скрепя сердце - понимал, что будет драка. Многие были недовольны смещением о, Александра. Некоторые люди, которых знал раньше, изменились сильно, потому что блага земные, легкая выпивка - они коверкают человека. Сторожа, которым отец Александр платил не деньгами, а гуманитарной помощью, меня не признавали. Отец Александр дела мне передать отказался. Мне сказали: служи, а до остального не касайся.
О. Димитрий и служил. А в строящемся доме, между тем, шла своя жизнь. Там частенько появлялся о. Александр, жил по нескольку дней. Живет там и Анна Александровна Глухова, преданный о. Александру человек. По поручению «Александровского фонда» она охраняет находящееся в доме добро. У нее - ключи от всех дверей, и она вольна пустить или нет нового настоятеля в то или иное помещение.
А добра в доме скопилось много.
- Везли все ночами, - говорит о. Димитрий. Бывает, придешь в церковь, видишь - подъезжает к машина, открывается багажник, начинает грузиться. Мне, настоятелю, ни слова: кто приехал, зачем. Захочешь ближе подойти поближе, номер посмотреть, не подпускают - «благодетели» с телохранителями ездят. Прихожане все это видят - расстраиваются. Мне советовали через общество православных братств поставить казаков все это охранять. Но я подумал: ну какое право я имею на эту гуманитарку, на эти строительные материалы - может, в самом деле, на свои деньги они покупали. Пускай на их совести будет. Я только просил митрополита, видя, как все складывается, чтобы он направил мне кого-нибудь в помощь. И он направил Костю Иванова. Он был моим духовным сыном, мы много лет дружили.
- Константин Павлович Иванов был представителем от епархии, которого я направил, чтобы передача дел происходила с его участием и не было никаких конфликтных ситуаций, - говорил мне митрополит Санкт-Петербурский и Ладожский Иоанн. - Человек образованный. Юридически подкованный, глубоко верующий.
Конфликт
Далее события шли по нарастающей. Дела новому настоятелю так и не были переданы, особенно все, что касалось строящего дома. Относительно него О.Димитрий был обладателем единственного документа: датированного июлем 1991 года договора между церковью Святой Троицы г. Всеволожска «в лице председателя религиозной общины протоиерея Анисимова А.К. и гражданами С.В. Бурнусузяном, В.А. Ерофеевым, В.А. Задворновым, А.С. Васильковым, именуемым в дальнейшем Исполнитель».
Говоря коротко, суть договора такова. «Исполнитель» на свои средства строит церковное здание. Взамен церковь предоставляет ему в бесплатное пользование все помещения второго этажа на весь срок действия благотворительной организации, созданной с участием исполнителя», - проще говоря, уже неоднократно поминавшегося «Александровского фонда». Если же это сделано не будет, церковь обязана выплатить исполнителю всю стоимость строительных работ, а также неустойку в размере 300 процентов этой суммы. По предварительным прикидкам, речь идет пока о 15 миллионах рублей.
У К.П. Иванова, также как у других знакомых с договором людей, его юридическая правомерность вызывает серьезные сомнения.
С.В. Бурнусузян: - Дом на 99 процентов построен на наши личные средства. И верхний этаж должен бесплатно перейти в собственность нашей организации, «Александровского фонда». Мы копейки у церкви не берем, все для нее делаем, крестите на первом этаже сколько угодно, только верх дайте нам. Свои обязательства перед церковью мы выполняем. Мы с этой целью и строим здание, чтобы разместить в ней часть офиса. Свои обязательства перед церковью мы выполняем.
О. Димитрий Амбарцумов: - Получается, что церковь используют как ширму. Люди, которые знают, что церковь под особой защитой находится, в этом домике благоденствуют. Ведь рекитиры какую-нибудь пельменную могут сжечь, а здесь земля церковная, самое подходящее место для офиса. И благотворительная организация, если она при церкви, уже другой статус имеет. Но если члены этой организации ездят с телохранителями и угрожают, то иметь ее у себя над головой очень сомнительное удовольствие. На какие средства дом строился, я не знаю. Были, однако, сборы на это строительство и среди прихожан, и немцы приезжали - два месяца тут работали, и сами «благодетели», наверное, средства вкладывали. Вот только, кроме этого договора, ни одного документа, касающегося этого здания, я не видел, хотя обращался к властям, искал…
Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн: - Константин Павлович занимался исследованием, экспертизой этого договора и приходил к выводу, что в нем много противоречий. И готовил документы, чтобы обратиться в соответствующие органы и проверить правомерность этого договора. Но мы не преследовали цели разрушить то, что эта частная организация сделала. Мы хотели, чтобы были переданы документы и чтобы было мирное и нормальное ведение дела.
Но мира не получилось. Видя это, митрополит в начале ноября прошлого года издал указ о роспуске приходского собрания, в которое входили многие члены «Александровского фонда». Перевыборы приходского собрания прошли весьма бурно, ситуация накалялась с каждым днем.
Драма
Если бы всем этим дело ограничилось, не стоило, возможно, об этом писать. Мало ли конфликтов бывает даже в церкви, ведь священнослужители - тоже люди. Но, видимо, слишком сильно оказалось сгустившееся над церковью Святой Троицы зло.
Вскоре после памятного собрания, в котором К.П. Иванов активно участвовал, в его квартире раздался звонок. Трубку взял один из детей.
- Скажите папе, что это его ангел-хранитель звонит. Пусть больше не ездит во Всеволожск, если не хочет, чтобы дети остались сиротами.
- Были угрозы Константину Павловичу и анонимные, и от конкретных людей, - сказал митрополит Иоанн. Угрозы довольно-таки резкие, вплоть до убийства. Он подал мне об этом рапорт.
Шло время. О. Димитрий ходил по инстанциям, обращался в городскую администрацию, в милицию, призывал помочь, навести порядок.
- В милиции мне ответили - мы не можем вмешиваться, это не наше дело.
Накануне убийства Иванова в три часа ночи о. Димитрию позвонила соседка и сказала, что двое людей подожгли деревянный дом, который достался ему в наследство от родителей и зимой стоял пустой. Она услышала хлопок, подошла к окну и увидела столб огня. Позвонила в пожарную команду и о. Димитрию. К счастью огонь удалось потушить.
- Об этом я тоже заявил в милицию, - говорил мне о. Димитрий. - После весь день мотался. Разбирался с этим договором, звонил Косте, звонил прокурору, вечером служил - праздник был святого Николая. А минут пятнадцать первого мне позвонила из города Костина сестра, сказала, что убили его и попросила приехать. Я не то что страх - бессилие какое-то почувствовал. Потом собрался и поехал. До начала пятого я пробыл с Верой, женой его.
Митрополит Иоанн: - В тот день, когда подожгли дом отца Димитрия, были звонки Константину Павловичу. Он готовился к худшему и предупреждал об этом семью. Уже поздно вечером в пятницу несколько раз звонили по телефону и спрашивали: «Папа пришел?» На него в подъезде напали, их было несколько человек, по крайней мере - трое. …Погиб хороший человек. Я не могу, конечно, утверждать, что это было убийство с их стороны, я только говорю о фактах, которые знаю…
- Иванов? Представитель от Иоанна в этих делах? Жуть, конечно, что происходит, - сказал Сергей Владимирович. - Я думаю, это не связано с нашей церковью, никаких разногласий, чтобы до этого доходить, нет. Думаю, существует третья сила, которая этого хочет, которой почему-то нужно, чтобы здесь было не добро, а зло. Мы к этому никакого отношения не имеем. Это доброе место, от него должно идти добро.
С последними словами нельзя не согласиться. Всякое бывает в жизни. Может в самом деле вмешалась в события «третья сила», которой почему-то позарез нужно поссорить конфликтующие стороны, или случайно подвернулся сидящий сейчас в «Крестах» пьяница-буян (см. «ВП» от 29 декабря). И все же трагедии редко происходят на светлом ровном месте, их стихия там, где вольготно чувствуют себя злые силы, где сгущается тьма.
С Костей Люба была знакома по Университету и общине Университетской церкви. Портрет его в ее комнате, как и у многих, завших Костю, находится рядом с иконами.
В начале 90-х помещение Университетской церкви, занимаемое музеем, должны были передать православной общине Университета. Если не ошибаюсь, окончательно это не сделано до сих пор.
CB
Пошел пятнадцатый год со дня смерти убиенного Константина. Сегодня на Большеохтинском кладбище собрались многие из тех, кто ежегодно приходит сюда в этот день. Кто-то даже почитает Константина мучеником, вслед за митрополитом Иоанном (Снычевым), назвавшим его так в проповеди перед отпеванием в храме Воскресения Христова у Варшавского вокзала. По поручению митрополита Константин отстаивал церковное имущество и поплатился за это жизнью.
В 1992 г. недавно назначенный на петербургскую кафедру митрополит Иоанн отправил за штат о. Александра Анисимова, настоятеля церкви Святой Троицы во Всеволожске, и назначил на его место о. Димитрия Амбарцумова, с которым К.П. Иванов давно дружил. В семидесятых годах о. Александр был популярен в узких кругах питерских диссидентов, среди которых можно назвать Татьяну Горичеву. Примечательно, что о. Александр уже после высылки Горичевой из Союза не раз посещал ее в изгнании, беспрепятственно получая визы для таких поездок, что в те времена было большой редкостью для большинства наших граждан и тем более священников. Благодаря заграничным связям, к о. Александру в конце восьмидесятых мощным потоком пошла гуманитарная помощь. Вскоре прихожане стали замечать, что настоятель зажил на широкую ногу, частенько появлялся нетрезвым и в храме, а один раз даже пролил за литургией Святые Дары. Об этом знал еще предшественник владыки Иоанна, митрополит Алексий, но никаких мер принять не успел.
О. Александр, оставшись не у дел, не мог с этим примириться. Ведь он успел создать при своем приходе некий Александровский фонд, распоряжавшийся гуманитарной помощью. Хотя руководители этого фонда были людьми неверующими, они заняли на приходе прочное положение, войдя в церковную «двадцатку». Так тогда назывались члены приходского собрания, играющего, в отличие от наших дней, существенную роль приходской жизни. На территории, прилежащей к церкви, фонд построил свой офис и не собирался его оставлять. Его руководители по-прежнему чувствовали себя хозяевами прихода и изрядно досаждали о. Димитрию Амбарцумову, новому настоятелю. Юридический статус этого фонда был сомнительным, но чтобы доказать это нужен был человек, хорошо разбирающийся в таких делах. Митрополит решил, что лучше, чем Константин Павлович, никто с Александровским фондом не справится. К.П. Иванов тогда заведовал лабораторий этнографии в Университете и имел большой опыт ведения договорной документации. В последние годы он активно участвовал в, казалось, возрождающейся церковной жизни, с ее неповторимой атмосферой романтики и радужных надежд. Он добивался открытия университетской Петропавловской церкви в здании Двенадцати коллегий, помогал о. Пахомию (Трегулову) восстанавливать храм Воскресения Христова у Варшавского вокзала и стал служить там алтарником. Его бойцовские качества хорошо были известны поклонникам Л.Н. Гумилева, на всех публичных выступлениях которого Костя, как его верный ученик и последователь, непременно присутствовал и выступал. К вере он пришел еще в советские годы, благодаря о. Димитрию Амбарцумову, ставшим его другом и духовником. Костя уверовал, по его словам, сразу после прочтения Евангелия, редкой тогда книги, подаренной ему о. Димитрием. О. Димитрий - потомственный священник, представитель многочисленного рода священников Амбарцумовых-Калед. Его дед - священномученик Владимир Амбарцумов, из числа непоминающих. О. Димитрий относился к тем немногочисленным священникам, которым доверяла интеллигенция. У него, например, хранили свои рукописи Синявский, Даниэль и Л.Н. Гумилев, справедливо полагая, что никто не будет производить обыск в доме многодетного (11 детей) священника, незаметно и скромно живущего в небольшом городе Всеволожске. К тому же за границу, в отличие от о. Александра, он никогда не ездил. Костя же по примеру о. Димитрия также обзавелся многочисленным семейством, имея шестерых детей.
В начале осени 1992 г. митрополит попросил К.П. Иванова помочь о. Димитрию. В ноябре, вскоре после бурного приходского собрания с участием Константина Павловича в качестве представителя митрополита, на котором члены Александровского фонда были удалены из «двадцатки», в его квартире раздался звонок. Кто-то из детей взял трубку и услышал: «Скажи папе, что это его ангел-хранитель говорит. Пусть он больше не ездит во Всеволожск. Конечно, если не хочет, чтобы вы остались сиротками».
За К.П. Ивановым начали следить, посыпались угрозы и анонимные, и от конкретных людей, о чем он подал рапорт митрополиту. В день убийства Константин оставил своей жене Вере записку, где указал марку и номер машины, которая за ним накануне следила, описал и внешность человека, сидевшего за рулем. Перед его возвращением домой уже поздно вечером кто-то несколько раз звонил и спрашивал, не вернулся ли папа. Застрелили его в подъезде своего дома. В ночь накануне убийства подожгли деревянный дом, доставшийся о. Димитрию в наследство от родителей и стоявший зимой пустым. К счастью, соседка услышала хлопок в тот момент, когда дом загорелся, и, выглянув в окно, увидела убегающих людей с канистрой из-под бензина. Вызванные ей пожарники быстро потушили огонь.
Когда митрополиту Иоанну сообщили, что убили Костю, он сразу спросил: «Какого? Душенова?» Помню, потом мы дней десять ждали похорон, потому что владыка решил сам возглавить отпевание, но должен был уехать в Москву на заседание Синода. При отпевании большой Воскресенский храм был полон народа, а «Вечная память», возглашаемая десятком священников, гремела под куполом. Митрополит сказал короткое слово на мученическую смерть и при прощании с Константином положил три земных поклона. Говорили, что он очень скорбел и винил себя. Знаю также, что он материально помогал семье покойного, приглашал его вдову Веру к себе в гости.
Преступление так и не было раскрыто, несмотря на все усилия Костиного отца, районного прокурора, ушедшего на пенсию, но сохранившего все «нужные» связи. Последняя записка Константина из «дела» пропала, а человек, который там упоминался, живет за границей. По горячим следам схваченного и посаженного в Кресты пьяницу-соседа вскоре отпустили, за недостатком улик. Костины дети выросли. Две дочери уже вышли замуж, а Вера стала трижды бабушкой. Павлику, самому младшему, уже 21 год, он самостоятельно зарабатывает на жизнь и учится в ВУЗе.
О. Александра Анисимова следующий митрополит вернул на прежнее место настоятеля Троицкой церкви, где он какое-то время служил, не переставая пить горькую, и вскоре умер. Говорят, что его нашли мертвым в собственной ванне, несколько дней спустя после смерти. О. Димитрия отправили на приход при Серафимовском кладбище, под водительство известного «старца», чем он очень тяготился года два, а потом нашел один старый храм во Всеволожском районе, подальше от начальства, и принялся его восстанавливать. О. Пахомий (Трегулов) стал игуменом Зеленецкого монастыря, а друг Костиной молодости о. Николай (Парамонов), игумен Троице-Сергиевой пустыни, живет в келье свт. Игнатия (Брянчанинова) и пишет иконы. О. Павел Симаков, служивший у о. Димитрия диаконом, и к которому мы с Костей ходили по одному делу как к депутату горсовета, теперь возглавляет приход священномученика Иосифа Петроградского. Этот приход отделился от РПЦЗ в 2000 году и никого из православных епископов по имени не поминает. Обычно о. Павел приходит в этот день на кладбище и поминки. Но сегодня не было ни его, ни о. Игоря Александрова, поэтому литию возглавил Сережа Канаев, из прихода св. Иосифа Петроградского.
Нынешний Никола совсем не зимний и не похожий на тот студеный декабрьский день, когда хоронили Константина, когда непокрытые головы покрывались инеем, а промерзшие комья земли камнями стучали о крышку гроба. Запомнилась огромная стая голубей, сопровождавшая похоронную процессию от автобуса до самой могилы. Эти птицы памятны еще и потому, что когда на сороковой день служили литию, на могильный крест уселся голубь и никуда не улетел, несмотря на энергичные взмахи кадила и громкое многоголосое пение. А сегодня из-под припорошенной снежком могильной плиты пробивалась зеленая трава, деревянный крест намок и заметно потемнел от времени. Этот крест Константин заказал по собственному эскизу для Льва Николаевича Гумилева, ушедшего на полгода раньше. Но изготовленный крест из-за каких-то организационно-похоронных неувязок оказался лишним, и его отдали в мастерскую при Владимирской церкви. Тамошним столярам он понравился, и они оставили его в качестве образца. Когда хоронили Константина, о кресте вспомнили, и мастерская беспрекословно его отдала. Сегодня голубей на кладбище не видно, да и вообще в Питере они сейчас встречаются редко. Может, бомжи всех съели, или грипп какой птичий их одолел. Теперь, говорят, даже простые воробьи занесены в Красную книгу.
Вечная тебе память, Константине.
============
Статья из Вечерки:
Где тьма сгущается, там силы злые
Нехристианская история
Константина Павловича Иванова отпевали в той же самой церкви у Варшавского вокзала, что и его учителя - Льва Николаевича Гумилева. Дрожали огоньки свечей в руках многих, кто был на тех похоронах. Вел отпевание митрополит Иоанн, а среди священников, участвовавших в нем, был, как и полгода назад, отец Димитрий Амбарцумов, друг и духовный наставник Иванова.
Так прихотлива судьба! Летом прошлого года среди восьмерых моих собеседников, вспоминавших о Льве Николаевиче Гумилеве, были Константин Павлович и о. Димитрий. И вот теперь приходится писать о них самих в связи с совсем другими, но тоже трагическими обстоятельствами.
Как уже сообщалось в «Вечерке», Константин Павлович Иванов, 39-летний ученый, один из учеников и последователей Л.Н. Гумилева, заведующий лабораторией этнографии Петербургского университета, отец шестерых детей был убит в ночь с 18 на 19 декабря прошлого года в подъезде своего дома на улице Замшина, когда возвращался с работы. Убит выстрелом в горло. Ведется следствие. Со временем мы узнаем о его результатах. Может быть, события вокруг православного прихода Святой Троицы, о которых пойдет речь в этой статье, с гибелью Иванова никак не связаны. Дай Бог! Но они, эти события очень отравили последние недели его жизни и до сих пор омрачают жизнь его друга - отца Димитрия Амбарцумова. Во избежание бед о них нельзя молчать.
Церковь Святой Троицы
Несколько минут ходьбы от станции Всеволожск по красивой, обсаженной соснами дороге - и взору открывается диво-дивное. На небольшом участке церковной земли, огороженном невысоким забором, - красивая деревянная церковка с шатром и колокольней.
Совсем рядом, в нескольких метрах - роскошный, правда, недостроенный дом. Рядом гаражи, около машин расхаживают шоферы в шикарных дубленках. Лишь плохо одетые старушки, снующие в церковь и обратно, нарушают ощущение спокойной роскоши и комфорта, которое складывается при взгляде на здание.
И есть в этом странном соседстве церкви и особняка некий диссонанс, какое-то ощущение неблагополучия, еще неясный знак того, что в приходе Святой Троицы не все ладно.
- Я на такое строительство никогда бы не решился. Это шикарное помещение - оно в противоречии с деревянным храмом. «Мы во дворце живем, а крест Господний где-то в поношении», сказала царица Елена, помните? И поехала искать его. Не должно нам жить лучше, чем Христос…
О. Димитрий Амбарцумов, новый настоятель церкви Святой Троицы, сидел в небольшой комнате на первом этаже строящегося дома, дверь в которую не закрывается. Ключей от остальных помещений у него нет - не втором этаже хозяйничают другие люди.
Отец Александр
Дата начала этого конфликта можно обозначить совершенно точно: 27 октября прошлого года, когда указом митрополита о. Александр Анисимов был со своей должности смещен и на его место назначен о. Димитрий.
К сожалению, с о. Александром мне поговорить не удалось.
- Я подам на вас в суд. Больше не скажу ни слова, - был ответ, когда я по телефону попросила его о встрече.
Было это на следующий день после похорон Константина Иванова и через несколько дней после появления в нашей газете короткой информации об убийстве («ВП», 22 декабря 1992 года). Говорилось в ней о том, что убитый в последнее время занимался делами прихода Святой Троицы и получал угрозы. Ни на какие обвинения конкретных людей там не было и намека. И столь резкая непонятная реакция со стороны духовного лица вызывала недоумение. Поверьте, я и не думала вас в чем-то обвинять, отец Александр, мне очень жаль, что мы с вами так и не поговорили…
О прежнем настоятеле мне рассказали те, кто его знал.
О. Александр прослужил настоятелем этой церкви примерно 12 лет. Когда-то он был известен в диссидентской среде, его духовными чадами были некоторые правозащитники. Однако горькая тюремная и лагерная чаша его самого миновала, за границу ездил вполне легально, даже в самые «застойные» годы, а уж потом тем более. У него завязались обширные связи с западными благотворительными организациями, гуманитарная помощь шла в церковь Святой Троицы широким потоком.
- Гуманитарная помощь - она все двери открывала, говорит нынешний настоятель о. Димитрий Амбарцумов. - вплоть до мелочей. Скажем, на заправочной станции нет бензина, но люди видят, что я священник, и говорят: «Гуманитарную помощь давайте, сразу все будет.» Отец Александр всегда ее с собой возил!
С огромным количеством гуманитарной помощи справляться о. Александру было не под силу. У него нашлись помощники - целая организация.
- Мы привозили, перебирали, хранили и раздавали гуманитарную помощь, сами финансировали перевозки, расселение в гостинице иностранцев. Наша организация очень мощная, с приличными деньгами, и все здесь было честно, - рассказал один из ее руководителей С.В. Бурнусузян.
Сергей Владимирович назвал эту организацию «Александровский фонд», подчеркивая, что имя свое он получил в честь о. Александра Анисимова, который «сделал много добрых дел, достиг большого международного авторитета». Правда, «Александровский фонд» был зарегистрирован совсем недавно, 16 декабря 1992 года, когда о. Александр был со своей должности снят. А до этого действовала просто инициативная группа людей, руководителей всевозможных предприятий и фирм, многие из которых были при о. Александре членами приходского совета церкви.
Хорошим хозяйственником был о. Александр, и замыслы у него были большие. И, возможно, самым грандиозным из них было строительство на церковной территории дома, из-за которого позже разгорелся весь сыр-бор. Раньше на этом месте находилась крестильня, построенная вместе с самой церковью еще в конце прошлого века. Крестильня эта пережила революцию, войну. После разгона ближайшего монастыря в ней жили монахини, молились, работали, стегали одеяла для военных. Была у крестильни своя история и многим она была дорога. Но домик в одночасье разобрали и вывезли. На его месте рос, как на дрожжах, особняк. Строился он, естественно для благих целей - здесь должны были разместиться приходская школа, новая крестильная, бесплатная столовая, а главное - сама эта благотворительная организация - «Александровский фонд». Она этот дом и строила, И все шло как по маслу.
Но, как выяснилось, не все любили настоятеля так, как члены «Александровского фонда». Были и недовольные им. Не нравилось, например, что он мог не совсем трезвым на службу прийти. И тогда плохо собой владел. Один раз при всех чашу с причастием разлил, в другой раз женщину, пришедшую за мать помолиться, оскорбил. И сама жизнь в окружении гуманитарной помощи и бизнесменов из «Александровского фонда», по мнению многих, не вязалась с тихой и несуетной жизнью сельского прихода.
- Многие верующие прихода о. Александра Анисимова написали мне жалобу, где указали на его негативнее стороны, - рассказал митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн. - Я разобрал их внимательно, разговаривал со многими людьми, и все, что написано там, в жалобе, они подтвердили. В результате мне пришлось принять соответствующие меры, Я освободил его от должности и уволил за штат, на пенсию. Могу сказать, что мой предшественник, теперешний Патриарх Алексей, имел намерение его освободить, но не успел, и дело его досталось мне.
Отец Димитрий
Судьбы о. Димитрия и о. Александра пересекались не раз, и было у них при всех различиях и какое-то сходство. Как и о. Александр, о. Димитрий был знаком с людьми в свое время гонимыми. У него, например, хранили свои рукописи Синявский и Даниэль. Лев Николаевич Гумилев бывал у него во Всеволожске и также оставлял свои рукописи, считая вполне справедливо, что скромного многодетного священника ( у о. Дмитрия 11 детей) КГБ вряд ли тронет.
Здесь, во Всеволожске, он вырос, учился, служил в церкви Святой Торицы около 15 лет. С о. Александром он хорошо знаком, и сложными были их отношения. Последние три года он был настоятелем в Шлиссельбурге. И вот - опять пришлось вернуться.
- Шел сюда скрепя сердце - понимал, что будет драка. Многие были недовольны смещением о, Александра. Некоторые люди, которых знал раньше, изменились сильно, потому что блага земные, легкая выпивка - они коверкают человека. Сторожа, которым отец Александр платил не деньгами, а гуманитарной помощью, меня не признавали. Отец Александр дела мне передать отказался. Мне сказали: служи, а до остального не касайся.
О. Димитрий и служил. А в строящемся доме, между тем, шла своя жизнь. Там частенько появлялся о. Александр, жил по нескольку дней. Живет там и Анна Александровна Глухова, преданный о. Александру человек. По поручению «Александровского фонда» она охраняет находящееся в доме добро. У нее - ключи от всех дверей, и она вольна пустить или нет нового настоятеля в то или иное помещение.
А добра в доме скопилось много.
- Везли все ночами, - говорит о. Димитрий. Бывает, придешь в церковь, видишь - подъезжает к машина, открывается багажник, начинает грузиться. Мне, настоятелю, ни слова: кто приехал, зачем. Захочешь ближе подойти поближе, номер посмотреть, не подпускают - «благодетели» с телохранителями ездят. Прихожане все это видят - расстраиваются. Мне советовали через общество православных братств поставить казаков все это охранять. Но я подумал: ну какое право я имею на эту гуманитарку, на эти строительные материалы - может, в самом деле, на свои деньги они покупали. Пускай на их совести будет. Я только просил митрополита, видя, как все складывается, чтобы он направил мне кого-нибудь в помощь. И он направил Костю Иванова. Он был моим духовным сыном, мы много лет дружили.
- Константин Павлович Иванов был представителем от епархии, которого я направил, чтобы передача дел происходила с его участием и не было никаких конфликтных ситуаций, - говорил мне митрополит Санкт-Петербурский и Ладожский Иоанн. - Человек образованный. Юридически подкованный, глубоко верующий.
Конфликт
Далее события шли по нарастающей. Дела новому настоятелю так и не были переданы, особенно все, что касалось строящего дома. Относительно него О.Димитрий был обладателем единственного документа: датированного июлем 1991 года договора между церковью Святой Троицы г. Всеволожска «в лице председателя религиозной общины протоиерея Анисимова А.К. и гражданами С.В. Бурнусузяном, В.А. Ерофеевым, В.А. Задворновым, А.С. Васильковым, именуемым в дальнейшем Исполнитель».
Говоря коротко, суть договора такова. «Исполнитель» на свои средства строит церковное здание. Взамен церковь предоставляет ему в бесплатное пользование все помещения второго этажа на весь срок действия благотворительной организации, созданной с участием исполнителя», - проще говоря, уже неоднократно поминавшегося «Александровского фонда». Если же это сделано не будет, церковь обязана выплатить исполнителю всю стоимость строительных работ, а также неустойку в размере 300 процентов этой суммы. По предварительным прикидкам, речь идет пока о 15 миллионах рублей.
У К.П. Иванова, также как у других знакомых с договором людей, его юридическая правомерность вызывает серьезные сомнения.
С.В. Бурнусузян: - Дом на 99 процентов построен на наши личные средства. И верхний этаж должен бесплатно перейти в собственность нашей организации, «Александровского фонда». Мы копейки у церкви не берем, все для нее делаем, крестите на первом этаже сколько угодно, только верх дайте нам. Свои обязательства перед церковью мы выполняем. Мы с этой целью и строим здание, чтобы разместить в ней часть офиса. Свои обязательства перед церковью мы выполняем.
О. Димитрий Амбарцумов: - Получается, что церковь используют как ширму. Люди, которые знают, что церковь под особой защитой находится, в этом домике благоденствуют. Ведь рекитиры какую-нибудь пельменную могут сжечь, а здесь земля церковная, самое подходящее место для офиса. И благотворительная организация, если она при церкви, уже другой статус имеет. Но если члены этой организации ездят с телохранителями и угрожают, то иметь ее у себя над головой очень сомнительное удовольствие. На какие средства дом строился, я не знаю. Были, однако, сборы на это строительство и среди прихожан, и немцы приезжали - два месяца тут работали, и сами «благодетели», наверное, средства вкладывали. Вот только, кроме этого договора, ни одного документа, касающегося этого здания, я не видел, хотя обращался к властям, искал…
Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн: - Константин Павлович занимался исследованием, экспертизой этого договора и приходил к выводу, что в нем много противоречий. И готовил документы, чтобы обратиться в соответствующие органы и проверить правомерность этого договора. Но мы не преследовали цели разрушить то, что эта частная организация сделала. Мы хотели, чтобы были переданы документы и чтобы было мирное и нормальное ведение дела.
Но мира не получилось. Видя это, митрополит в начале ноября прошлого года издал указ о роспуске приходского собрания, в которое входили многие члены «Александровского фонда». Перевыборы приходского собрания прошли весьма бурно, ситуация накалялась с каждым днем.
Драма
Если бы всем этим дело ограничилось, не стоило, возможно, об этом писать. Мало ли конфликтов бывает даже в церкви, ведь священнослужители - тоже люди. Но, видимо, слишком сильно оказалось сгустившееся над церковью Святой Троицы зло.
Вскоре после памятного собрания, в котором К.П. Иванов активно участвовал, в его квартире раздался звонок. Трубку взял один из детей.
- Скажите папе, что это его ангел-хранитель звонит. Пусть больше не ездит во Всеволожск, если не хочет, чтобы дети остались сиротами.
- Были угрозы Константину Павловичу и анонимные, и от конкретных людей, - сказал митрополит Иоанн. Угрозы довольно-таки резкие, вплоть до убийства. Он подал мне об этом рапорт.
Шло время. О. Димитрий ходил по инстанциям, обращался в городскую администрацию, в милицию, призывал помочь, навести порядок.
- В милиции мне ответили - мы не можем вмешиваться, это не наше дело.
Накануне убийства Иванова в три часа ночи о. Димитрию позвонила соседка и сказала, что двое людей подожгли деревянный дом, который достался ему в наследство от родителей и зимой стоял пустой. Она услышала хлопок, подошла к окну и увидела столб огня. Позвонила в пожарную команду и о. Димитрию. К счастью огонь удалось потушить.
- Об этом я тоже заявил в милицию, - говорил мне о. Димитрий. - После весь день мотался. Разбирался с этим договором, звонил Косте, звонил прокурору, вечером служил - праздник был святого Николая. А минут пятнадцать первого мне позвонила из города Костина сестра, сказала, что убили его и попросила приехать. Я не то что страх - бессилие какое-то почувствовал. Потом собрался и поехал. До начала пятого я пробыл с Верой, женой его.
Митрополит Иоанн: - В тот день, когда подожгли дом отца Димитрия, были звонки Константину Павловичу. Он готовился к худшему и предупреждал об этом семью. Уже поздно вечером в пятницу несколько раз звонили по телефону и спрашивали: «Папа пришел?» На него в подъезде напали, их было несколько человек, по крайней мере - трое. …Погиб хороший человек. Я не могу, конечно, утверждать, что это было убийство с их стороны, я только говорю о фактах, которые знаю…
- Иванов? Представитель от Иоанна в этих делах? Жуть, конечно, что происходит, - сказал Сергей Владимирович. - Я думаю, это не связано с нашей церковью, никаких разногласий, чтобы до этого доходить, нет. Думаю, существует третья сила, которая этого хочет, которой почему-то нужно, чтобы здесь было не добро, а зло. Мы к этому никакого отношения не имеем. Это доброе место, от него должно идти добро.
С последними словами нельзя не согласиться. Всякое бывает в жизни. Может в самом деле вмешалась в события «третья сила», которой почему-то позарез нужно поссорить конфликтующие стороны, или случайно подвернулся сидящий сейчас в «Крестах» пьяница-буян (см. «ВП» от 29 декабря). И все же трагедии редко происходят на светлом ровном месте, их стихия там, где вольготно чувствуют себя злые силы, где сгущается тьма.