Я всегда ее любил. С самой первой встречи. Она казалась мне недоступной и предназначенной для кого-то другого, но я не ревновал. Это было странное чувство, однако да, я был готов делить ее со всеми, кого она примет, лишь бы только и мне достались ее возбужденное дыхание, ее жаркое тело, ее требовательные руки. Думаю, что влюбился я с первого взгляда, но за все это время мои чувства не то что не ослабели, а наоборот стали какими-то… более яркими, что ли. Я стал внимательнее и снисходительнее одновременно. Это, наверное, плохо - вот так себя захваливать, но что поделаешь, если я действительно оставался ей верен? Даже когда я был в объятиях другой. Даже тогда, когда мы расставались, когда она прогоняла меня, когда становилась холодной и необщительной, когда говорила: «Ты мне чужой!» Я обожаю ее запах, в котором смешано все, что называется жизнью - мускус и мед, уксус и медь, творог и вишня, все не перечислить. Я каждый раз, засыпая, радуюсь тому, что завтра утром смогу увидеть ее снова. Увидеть сонную, свежую, смывшую вчерашнюю пыль и дым. Увидеть ее кудряшки. Увидеть то, какой она будет завтра. Ведь завтра моей взбалмошной может прийти в голову напялить какой-нибудь кошмарный новомодный наряд из разряда гламурных извращений или выбить свежую татуировку. Ох уж эти рисунки… Она их так любит. И иногда показывает мне с радостью новый. Она ведь еще такая девочка. Вот и сегодня у нее для меня очередной сюрприз. Я люблю тебя, Москва.