Между делом
Вспомнился мне тут Тик Феску по кличке Вепрь, стальной стержень, о который сломали зубы столько прокуратур, комендатур, чрезвычаек и контрразведок (это перечисление уже не оттуда, хотя и верное). Из старого, довоенного еще подполья. Совершенно естественно воспринимается, что бунтарь остался бунтарем и при новом режиме, который наверняка пожестче старого.
Но если вдуматься, возникает один вопрос. У авторов нигде прямо не сказано, но можно заключить, что уровень интеллекта и образования, как и склонность к бунту, никак не коррелируют с устойчивостью к пропагандистскому излучению. Тогда напрашивается вывод, что среди революционеров выродок был такой же белой вороной, как среди воров.
Вепрю пришлось увидеть, как его товарищи по борьбе покрываются носорожьей шкурой и орут крымнаш "Славу отцам" два раза в день. А его они объявили национал-предателем и хонтийским агентом, пандейскими денюшками тоже не брезгующим.
Наверное, это было сравнимо с отпиливанием руки в старой доброй довоенной охранке.
С другой стороны, ему, как всякому сказочному герою, было легче: он точно знал причины этого превращения и знал, как эти причины уничтожить - хоть это и адски трудно.
Но если вдуматься, возникает один вопрос. У авторов нигде прямо не сказано, но можно заключить, что уровень интеллекта и образования, как и склонность к бунту, никак не коррелируют с устойчивостью к пропагандистскому излучению. Тогда напрашивается вывод, что среди революционеров выродок был такой же белой вороной, как среди воров.
Вепрю пришлось увидеть, как его товарищи по борьбе покрываются носорожьей шкурой и орут крымнаш "Славу отцам" два раза в день. А его они объявили национал-предателем и хонтийским агентом, пандейскими денюшками тоже не брезгующим.
Наверное, это было сравнимо с отпиливанием руки в старой доброй довоенной охранке.
С другой стороны, ему, как всякому сказочному герою, было легче: он точно знал причины этого превращения и знал, как эти причины уничтожить - хоть это и адски трудно.