Перепост
Вот здесь рассказано, что вытворяли "Кровавые щупальца сионистской организации Джойнт" во время голода двадцатых годов в Советской Республике.
Вообще этот очень интересный и скрупулезный автор d-clarence публикует захватывающие документальные посты о том, кто, как и в каких объемах спасал тогда жителей Советской России. Я его читаю, и мне даже представить ( Read more... )
Вообще этот очень интересный и скрупулезный автор d-clarence публикует захватывающие документальные посты о том, кто, как и в каких объемах спасал тогда жителей Советской России. Я его читаю, и мне даже представить ( Read more... )
Может быть вам интересно узнать, что мы ели? Мы ели хлеб. Три четверти фунта хлеба из муки, перемешанной с отрубями, опилками и кофейной гущей. Мы ели картошку с тюленьим жиром. Мы ели пшенную кашу, в которой было больше камней, чем сахара или масла. И все-таки мы вспоминаем эту кашу и эти камни с большим удовольствием, чем прекрасную "американскую кашу".
Вы можете гордиться и радоваться, господин Гувер. В памяти моего поколения слово "Америка", "американский" навсегда связано с представлением туго набитого брюха. Что-то жирное, сладкое и приторное вспоминается мне, когда приходится слышать это слово.
Вы были так добры в то время. Узнав из газет и из отчетов правительственной комиссии, что в России голод, вы возымели желание помочь русским детям. Вы основали общество АРА. Вы закупили тысячи тонн муки, масла, риса, какао... Огромные пароходы поплыли через океан нам на помощь.
Мы были бы вам по-прежнему благодарны, если бы не знали теперь, что на этой операции вы заработали приличное состояние, репутацию и комнатку в Белом Доме. Кроме того, вы нажили следственное дело в советской прокуратуре. Если вы попадете когда-нибудь в руки Международного ревтрибунала - вам не сдобровать. За вами числится экономический шпионаж.
Но в тысяча девятьсот двадцать втором году вы были нашим героем. Вы были таким героем, каким лишь мечтаете быть, когда глядите на портреты Линкольна и Вашингтона... Не стоит завидовать, мистер Гувер. Вы тоже были героем. И еще каким...
По всему городу были раскинуты ваши питательные пункты. Вы не знаете, какой это был город - Петроград в тысяча девятьсот двадцать первом году. Это был мертвый город, развалины... Не было магазинов, театров, кино... На рынках из-под полы продавали картофельную шелуху и жмыхи, в банях мылись холодной водой, а жилые дома отапливались каннибальским способом: один дом пожирал другой, пока не приходила очередь и ему свалиться под топором изголодавшегося и исхолодавшегося петроградца. В этом городе, в разных районах, - в Коломне, где жили мы, на Васильевском острове, за Нарвской заставой, на Выборгской стороне, на Охте, - всюду вдруг появились ваши спасительные "кормительные пункты". Их называли еще "американками", и к одной из таких "американок" была приписана наша школа, носившая сокращенное название "Шкид". Правда, мы получили всего пятнадцать мест и нам приходилось обедать по очереди через три дня в четвертый. Но было бы свинством с моей стороны - обижаться. Ведь дареному коню в зубы не смотрят.
...
Reply
- Черт! Утонуло наверно...
- Ясно!
- Ясно, что утонуло!
Внизу качалась вода, было темно. Пакета не было видно. Раздосадованные, мы долго искали его глазами, ругаясь и жалея. Негр тоже свесился с палубы и смотрел в глубину, виновато улыбаясь.
Вдруг он обрадованно закричал.
-Э! О!
Он показывал пальцем куда-то вниз, нам под ноги.
- Там. Там он лежит - кричал негр.
Он кричал по-английски, а может быть даже по-негритянски, но мы хорошо его понимали. Мы настойчиво искали пакет между сваями, куда указывал нам черный палец. В поисках этих принимали участие все, начиная от малышей-первоклассников и кончая Викниксором. Мы орудовали палками, камнями, обрывками каната... Но мы не могли не только подцепить пакет, но и увидать его. Негр уже перелез перила и висел, как обезьяна, держась одной рукой. Другой рукой, ногами, глазами и головой он указывал нам, где нужно искать и где искать бесполезно. Когда мы ошибались, он орал:
- Но! Но!
И сокрушенно размахивал головой. Наконец он не вытерпел и соскочил к нам на набережную. Выхватив у одного из нас палку, он уже собирался спуститься на сваи, когда наверху, на палубе хлопнула стеклянная дверь. Негр вздрогнул, выпрямился и выпустил из рук палку. Она перекувырнулась и полетела в воду. К перилам палубы подошел человек. Это был офицер. В зубах у него дымилась сигара. На синей фуражке сияли золотые звезды. Он был похож немножко на вас... Увидев нашего негра, он закричал так громко и так страшно, что мы застыли. Те, кто сидел на корточках или лежал на животе свесившись над водой, так и остались сидеть и лежать. А негр сорвал с себя свой колпак булочника, поднял голову и жалобным, виноватым голосом стал что-то говорить, что-то объяснять...
- Но! - закричал офицер.
И негр, напялив колпак, проворно взобрался на палубу. На минуту он скрылся из наших глаз. Мы услышали только его крик... Его короткий вопль:
- О-ой.
Офицер ругался. Мы никогда не были в Америке, но хорошо понимали слова, которые он выкрикивал:
- Негодяй! Сволочь! Иди на свое место! Открылась стеклянная дверь. Но, прежде чем
скрыться в каюте, негр еще раз появился перед нами. На одну секунду. Он подбежал к перилам и, вытянув черный палец, показал вниз:
- Там...
Но мы не воспользовались его указаниями.
Мы увидели его лицо - его толстый нос, из которого каплями текла кровь. Мы заорали.
- Камрад! Братишка!
Негр ушел. Убежал. Дверь опять хлопнула. И тут страшная ругань посыпалась на крышу стеклянной каюты.
- Сволочь! - кричали мы. - Мерзавец! Капиталист!
Мы ринулись на приступ огромного корабля. Честное слово, мы готовы были разорвать в клочья офицера вашего республиканского флота. И Викниксору с большим трудом удалось усмирить нас и увести из порта.
Вот случай, который я обещал рассказать вам, почтеннейший господин Гувер.
...
Reply
В тот же вечер наш класс отправлялся в очередной рейс на Курляндскую улицу. Мы шли голодные, наши желудки мятежно волновались и предвкушали обильное угощение. Мы очень спешили, боясь опоздать и остаться без ужина.
Мы быстро поднялись по лестнице. Вошли в зал. Там были раскрыты окна и звездные флаги колыхались под самым потолком. Тяжелые ангелы порхали в облаках пара. Мы сели на свое обычное место у входа в зал, и когда мы садились, над нашими головами улыбались вы, улыбались особенно, - добродушно и самодовольно. Вы как бы предчувствовали, что выбьетесь в президенты. Но вы не предчувствовали того, что случилось минутой позже. Минутой позже раздался отчаянный крик.
Мы только что отдали наши миски ангелу в белом халате и сидели теперь, истекая слюной и нетерпением, когда раздался этот нечеловеческий вопль над нашими головами.
Перед нашим столом стояла начальница пункта - дама, похожая на факельщика из похоронной процессии. Она дрожала всем телом и протягивала свою бледную руку по направлению к стене. Мы обернулись. Вы по-прежнему улыбались, господин Гувер. Но вы улыбались из клетки. Ваше приятное лоснящееся лицо было перечеркнуто крест-накрест химическим карандашом. Возле носа оно было слегка продрано, а на веленевых полях портрета тем же химическим огрызком было начертано: "Old devil". Мы дружно захохотали. Наш воспитатель вскочил. - Кто это сделал? - воскликнул он, стараясь казаться строгим.
Мы не знали тогда, кто это сделал. Будь это что-нибудь другое, сломай мы какую-нибудь вещь, разбей окно или лампу, - мы никогда не сознались бы. А тут, не сговариваясь, мы поднялись над своим столом и хором ответили:
-Я!
- Вооуун! - прокричала начальница.
Мы поняли, что это значит "вон", встали и вышли на улицу, забыв свои миски и свой голод.
За эту историю наш класс навсегда лишили американской каши, - нас коллективно перевели в "пятый разряд", и целых два месяца мы томились в стенах школы, не имея ни отпуска, ни прогулок. Опять мы хлебали невкусный жиденький суп с мороженой картошкой. Опять жевали мы хлеб из кофейной гущи. И снова и снова мы набивали свои желудки кашей, в которой было больше камней, чем сахара или масла.
Я кончаю, господин президент. Я и так вас безбожно задержал. Может быть к вам пришли министры и вам нужно подписывать какой-нибудь пакт. Идите, подписывайте...
Я знаю, вы вежливо спросите на прощание:
- Чем же кончилась, все-таки, эта веселая история?
Кончилась очень просто. Первого августа, в международный антивоенный день нас амнистировали. В тот же день мы участвовали в школьной прогулке в порт. Когда мы пришли туда, в порт, вас, т. е. "Старого черта", не было уже на памятном месте. На вашем месте, против белого элеватора, колыхался небольшой селедочный траулер с флагом, на котором была всего одна звезда.
Пантелеев Л., Белых Г. Шкидские рассказы; Белых Г. Дом веселых нищих. - М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 1999. - 432 с. - (Сокровища детской литературы).
"Шкидские рассказы" - это яркие зарисовки из жизни интерната для беспризорных, школы имени Ф. М. Достоевского. В повести "Дом веселых нищих" Г. Белых рассказывает о себе и своих товарищах - ребятишках большого петербургского дома - накануне революции 1917 г.
Reply
Leave a comment