Вех очень часто специально сращивает в одно два устойчивых выражения. В оригинале. В оригинале было "honorowy kodeks karny", состоящий из "honorowy kodeks" (кодекс чести) и "kodeks karny" (уголовный кодекс). Всё понятно: дворян кодекс чести обязывает так же, как простого горожанина уголовный кодекс. Его "тоже" нельзя нарушить. Поэтому точнее именно "уголовный кодекс чести".
Во втором случае "товарищ" было бы более точно по форме, если бы речь шла об устойчивом выражении. "Товарищ по школе, по институту" и тем более "по партии". Но в тексте по смыслу просто вообще "знакомый" (менее близкий, чем друг, но менее формальный, чем товарищ), и здесь это слово, мне кажется, здесь гораздо точнее.
"Смотри-ка, пан, пан Пецык" В тексте это просто переспрос. Лабковский его убрал без ущерба для смысла.
Границы "отсебятины" очень тонкая вещь. Переводчик имеет право на вынужденную отсебятину в границах одного-двух слов, если это помогает точнее передать по-русски мысль автора в этом же предложении. Я в редких случаях считаю возможным добавить одно-два слова, чтобы наиболее полно развить ту мысль автора, которую по-русски одним словом передать нельзя. Но никогда не пишу отдельных слов или предложений, которых в тексте нет. И никогда не выкидываю слов и фраз из текста, заменяя их другими, "более удачными".Это белый флаг переводчика.
У Лабковского видны крайности. Он, упрощая текст,иногда выкидывал непонятные слова или "неудачные" (у Веха специально ошибочные для передачи полуграмотной речи)обороты. Но дописывал иногда "более удачные", которых в тексте нет. Компенсировал одно другим. В итоге переводы получаются разные.
Во втором случае "товарищ" было бы более точно по форме, если бы речь шла об устойчивом выражении. "Товарищ по школе, по институту" и тем более "по партии".
Но в тексте по смыслу просто вообще "знакомый" (менее близкий, чем друг, но менее формальный, чем товарищ), и здесь это слово, мне кажется, здесь гораздо точнее.
"Смотри-ка, пан, пан Пецык" В тексте это просто переспрос. Лабковский его убрал без ущерба для смысла.
Границы "отсебятины" очень тонкая вещь. Переводчик имеет право на вынужденную отсебятину в границах одного-двух слов, если это помогает точнее передать по-русски мысль автора в этом же предложении. Я в редких случаях считаю возможным добавить одно-два слова, чтобы наиболее полно развить ту мысль автора, которую по-русски одним словом передать нельзя. Но никогда не пишу отдельных слов или предложений, которых в тексте нет. И никогда не выкидываю слов и фраз из текста, заменяя их другими, "более удачными".Это белый флаг переводчика.
У Лабковского видны крайности. Он, упрощая текст,иногда выкидывал непонятные слова или "неудачные" (у Веха специально ошибочные для передачи полуграмотной речи)обороты. Но дописывал иногда "более удачные", которых в тексте нет. Компенсировал одно другим. В итоге переводы получаются разные.
Reply
Как сказал наше всё:
"Как уст румяных без улыбки,
Без грамматической ошибки
Я русской речи не люблю."(с)
Reply
Leave a comment