И.П. Абрамский "М.М.Черемных" (из книги "Смех сильных. О художниках журнала "Крокодил")
История советской карикатуры -. это история советского государства, запечатленная с небывалой образностью целым созвездием талантливых художников-карикатуристов. И среди них особое место занимает народный художник РСФСР, действительный член Академии художеств Михаил Михайлович Черемных. Он не только наряду с Д. С. Моором один из родоначальников советской карикатуры, но и особое явление в нашем изобразительном искусстве. Он - создатель целой системы графических символов - своеобразного языка, сделавшего его искусство понятным народу, доходчивым, глубоко запоминающимся и потому любимым. У Черемныха в его рисунках не бывает ни одной лишней детали, ни одного ненужного штриха, но при предельном лаконизме изобразительных средств неизменно возникает яркий художественный образ.
Не случайно художник нашел новую форму агитации - свои знаменитые окна - именно в РОСТА (Российском Телеграфном Агентстве). Они возникли как мгновенный, телеграфный, художественный отклик на телеграфные сообщения. Не успевала появиться новая важная информация, как через несколько часов в витринах уже вывешивался плакат, дающий политическую оценку событию в яркой образной форме. Черемных понял, что зритель, останавливающийся на минуту в городской суете у нового плаката, должен мгновенно не только понять, но и запомнить его смысл. Именно для этого и понадобилось изобрести черемныховский динамичный язык простых и четких графических символов. Если художнику надо было изобразить крах Российской империи, он рисовал покосившуюся царскую корону, на которой сидела зловещая ворона. Разруха, например, изображалась так: бездымные заводские трубы, на которых прохлаждались те же вороны. Лозунг «Кто не работает, тот не ест» графически выглядел очень лаконично, но убедительно: буржуй тащит сани с дровами, а сзади показана довольно улыбающаяся лошадиная морда. Интересно изображал Черемных толпу. Он наносил черной краской продолговатое пятно и только слева и справа дорисовывал силуэты человеческих фигур. Сверху - головы в кепках, внизу - ноги. И - самое удивительное- в этих «телеграфных» рисунках художник образно воссоздал черты эпохи, характер исторической обстановки.
О графическом символе писал Николай Радлов в своей статье о карикатуре в 1930 году: «Он (символ.- И. А.) должен быть абсолютно убедительным, и зритель не должен быть затруднен в угадывании изображенного». Вспоминаю, что по этому поводу говорил сам Михаил Михайлович, с которым мы познакомились в 1920 году. Я приехал из Витебска в Москву как делегат Всероссийского съезда журналистов и одновременно явился к Платону Михайловичу Керженцеву, чтобы отчитаться о работе Витебского отделения РОСТА. Он просил привезенные плакаты показать Черемныху, заведовавшему тогда художественным отделом.
- Не долго нас разыскивали?- приветливо спросил художник, крепко пожимая руку. И тут же рассказал случай, свидетельствующий о большой популярности РОСТА. В редакцию было доставлено читательское письмо с таким адресом: «Малая Лубянка. Дом большого РОСТА»... Как сейчас помню «буржуйку» с змеящимися через комнаты жестяными трубами, на которых висели обязательные ведерки. В них капала отсыревшая от холода противная черная копоть. Просмотрев привезенные мною плакаты, Черемных, угостив меня, очевидно, для утешения куском драгоценной воблы, сказал:
- Ну что же, нарисовано хорошо, но есть один недостаток. Деталей изображено много, а ярко выраженного графического символа нет... Скажите ребятам, что зритель наших «Окон» всегда торопится. Ему некогда разглядывать все подробности рисунка. Он должен сразу все увидеть и все понять...
Вскоре в «Окна РОСТА» пришел Владимир Маяковский. Поэту-трибуну сразу полюбилось это огневое искусство, образное и предельно эмоциональное. «Основная его задача,- говорил Владимир Владимирович,- обслуживание вручную горстью художников стопя-тидесятимиллионного народища». В самом деле, бумаги для издания газет имелось ничтожное количество, а народ должен быть в курсе событий. Каждое новое «Окно РОСТА», появлявшееся в магазинной витрине, в агитпунктах, на вокзалах, в рабочих клубах, являлось могучим снарядом, разбивавшим злостные слухи, распространяемые врагами Советской власти всех мастей и оттенков.
Бывали бессонные ночи, когда Черемных с Маяковским успевали сделать по двадцать пять плакатов. Это оказалось возможным только благодаря нечеловеческому напряжению. Чтобы себя подстегнуть, они уже в памятном двадцатом году придумали прообраз социалистического соревнования. На полу мастерской расстилались огромные листы бумаги, и по сигналу оба художника включались в работу. Кто скорее закончит рисунок?! К чести художников нужно сказать, что молниеносность работы не отражалась на ее качестве. Вот для примера детали одного «Окна РОСТА», созданного Черемныхом,- «Азбука»: «Антанты аппетит - Антанта полетит!» Здесь налицо все, чем должен обладать агитационный плакат: броскость рисунка, абсолютная и мгновенно доходящая понятность, изобразительная остроумная находка - из земного шара вылупляется шишак красноармейского шлема. От неожиданности буржуй отпрянул, выронив вилку, при помощи которой он собирался съесть весь земной шар. Целиком соответствующий рисунку ударный текст. Это кадры из «Азбуки», придуманной Черемныхом вместе со своей верной помощницей Ниной Александровной Черемных. Всего четыре слова. А какое емкое содержание в них вложено...
Черемныху оказалось под силу преобразить повседневную агитационную работу в подлинное творчество. Высокая идейность великой Революции породила новые формы искусства, и творчество Черемныха, оплодотворенное и вдохновленное Октябрем, можно сравнить со взлетом искусства Домье в эпоху французской революции. Характерно, что сатирический рисунок неизменно расцветал а периоды больших революционных подъемов, мощных общественных движений. Смелость идей рождала вдохновение, помогала карикатуристам, в произведениях которых неизменно присутствует острая мысль, создавать незабываемые сатирические образы. Вот почему «Окна РОСТА» живы как подлинное искусство и сегодня, спустя полвека после событий, которым они посвящены. Творчество Черемныха особенно характерно потому, что в нем, как в человеке и художнике, органично слились чувства гражданина и тончайшего мастера. Любопытно, что на своих рисунках он ставил дату римскими цифрами- I, II, III и т. д., ведя счет годам не от рождества Христова, а от начала Революции. Его рисунки предельно убедительны не только потому, что виртуозно нарисованы. Главное, что он наделен даром своеобразного видения, ощущая в изображаемом человеке, птице или лошади невидимые с первого взгляда черты характера, позу или ракурсы движения, необычайно повышающие чувство достоверности рисунка. Его творчество является новаторским по своей сущности, по остроте видения мира. Он ощущает всегда самое главное, самое характерное и изображает то основное, индивидуальное, неповторимое, что свойственно именно данному явлению или человеку. Таков художник и в журнальном рисунке. Пожалуй, как никто другой умеет он найти в теме и выразить самую ее суть, каждый раз изобретательно придумывая неожиданные и своеобразные детали. Он всегда обогащает тему рисунка, делая ее более глубокой и содержательной. Михаил Михайлович с Д. С. Моором и И. А. Малютиным являлись основоположниками и организаторами журнала «Крокодил». Они вместе с В. В. Маяковским привнесли в журнал боевые традиции «Окон РОСТА», высокую эмоциональность.острую политическую направленность.
Костяк ростовцев стал душой «Крокодила». Насколько необходимо и важно привлечь в редакционный коллектив передовых бойцов революционного плаката, отлично понимал первый редактор «Крокодила» Константин Степанович Еремеев- старейший правдист, один из организаторов «Правды» в 1912 году. Он подружился с М. М. Черемныхом еще в РОСТА, где редактировал газету «Агит-РОСТА». Привлечены были и другие карикатуристы. И вот мы уже заседаем в отведенной нам комнате в особняке на улице Калинина, где тогда помещался Агитпроп ЦК партии. Трудно описать творческую взволнованность, которой мы были охвачены. Такое высокоэмоциональное состояние коллектива создал К. С. Еремеев - опытнейший редактор, пламенный агитатор, прекрасный человек и товарищ, любивший шутку, острое словцо, талантливую карикатуру. Черемных, Моор и Малютин были «тремя китами», создавшими художественное лицо нового издания. Вспоминаю, как до глубокой ночи засиживались мы в редакции, работая над макетом будущего журнала. Д. С. Моор имел уже за спиной большой опыт как бывший редактор «Будильника», стоявшего в вопросах войны и мира в 1917 году на большевистских позициях еще до Октябрьской революции.
За большим редакционным столом крокодильцы обсуждали темы рисунков, сразу возникали эскизы. Черемных делал набросок, он переходил к Моору, дорисовывавшему только что придуманные детали, потом попадал в руки Малютина, вносившего свои поправки. После этого его внимательно разглядывал и делал замечания попыхивавший своей знаменитой трубкой К. С. Еремеев - «крокодильский батько», как любовно нарекли его художники. С особенным энтузиазмом готовили художники рождение нового журнала. Когда был утвержден разработанный ими макет, они уже в расклейке делали маленькие рисунки, сатирические виньетки, оживлявшие полосы будущего номера. Интересная подробность: в 3-м номере «Крокодила» Михаил Черемных сделал 26 рисунков, включая, конечно, заставки и концовки. Он, кстати, начал работу еще в иллюстрированном приложении к «Рабочей газете», выходившем до рождения журнала.
Уже в год создания журнала (1922) появился широкоизвестный рисунок Черемныха: вооруженные до зубов капиталисты ведут связанного рабочего. Подпись: «Вот на какое разоружение они согласны».
Не только по содержанию, но и по своей художественной форме эта карикатура незабываема. Художник заставил работать на полную силу не только динамичные черные пятна туши, но и белую бумагу. Ритмичное чередование черных и белых плоскостей придает рисунку особую выразительность, достигающую кульминации благодаря оригинальному художественному приему: противоборство двух миров остро подчеркнуто противопоставлением в цвете - все фигуры империалистов черные, а могучая фигура связанного рабочего вся белая - от кепки до кончиков сапог. Для усиления игры черных заливок художник позволяет себе объединять в них несколько фигур, не разделенных между собой. Зритель легко это делает сам благодаря виртуозности рисунка.
Так любил рисовать Лев Бродаты, тоже обобщавший ряд фигур в сплошной черной заливке, предоставляя читателю возможность само му вообразить несуществующие в рисунке контуры границ каждой из них в отдельности.
Лучшие традиции революционного плаката внес М. М. Черемных в свой рисунок «И хочется и колется» (1930). Хищная рука врага тянется к карте пятилетки, но ей преграждает путь фигура подтянутого, отлично экипированного красноармейца. Особенно удачно его лицо, выражающее непоколебимую убежденность в правоте деле, которому он служит. Эта работа - характерный образец положитель-ного типажа, неподражаемым мастером которого был Черемных. В жанре сатирического рисунка это, пожалуй, самое трудное, а Михаил Михайлович умел очень убедительно и органично отражать в карикатуре героику наших дней, с доброй улыбкой запечатлевая характерные черты советских людей.
Черемных вообще редко прибегает к гротесковому заострению образа. Его герои точно взяты из окружающей жизни и нарисованы без сильного карикатурного преувеличения. Он обладал редким даром типизации, и именно поэтому его рисунки - долгожители. Острота] характеристик сохраняет их художественную неувядаемость. Этому способствует умение художника в своем положительном типаже никогда не допускать и следа слащавости, нарочитости, так обесценивающих рисунок. К гротескному заострению он прибегает только в отрицательном типаже. Изображая, например, взяточника («Дай пять!», 1958), он умеет наделить его такими убедительными деталями, что кажется, будто нарисован не один, а пятьдесят мздоимцев, а потом от каждого взяты наиболее характерные черты, синтезированные в собирательном типическом образе. Запомнился и другой тоже крокодильский рисунок «Лежебоков беспокоится» (1958). Здоровенный, откормленный детина с детскими округлыми щечками нежится в кровати. Черемных нарисовал гипертрофированный огромный будильник, который Лежебоков старательно заводит. Эта деталь очень образна символизирует страх, испытываемый дармоедом: «Не проспать бы коммунизм!» - гласит подпись. В самом деле, обидно просрочить время, когда люди будут получать жизненные блага по потребностям Этот гигант-будильник отлично убеждает, что Лежебоков не упустит «жирного куска»!
И еще одна блестящая деталь: огромные ночные туфли, который верно служат лодырю и днем... Вместо нарочитого гротеска умная игра доходчивых деталей.
Удивительно многообразие приемов, которые использует «патриарх» советской карикатуры, начиная от знаменитых черемныховских черных кроков до карикатуры, написанной гуашью и даже маслом по всем правилам живописной техники.
В 1926 году, когда журнал «Крокодил» перешел наконец на многокрасочную офсетную печать, это было настоящим праздником для такого блестящего колориста, как Малютин, но и Черемных не хотел отставать и в этот период создал целую серию отличных многокрасочных рисунков в живописной манере. Кстати, Михаил Михайлович увлекался живописью и как-то однажды, когда мы сидели в его мастерской, если можно так назвать небольшую подслеповатую комнату в полутемной квартире в бывшем Глинищевском переулке, он с видом заговорщика отдернул холщовую занавеску и показал мне свою «святая святых» - целую серию нарисованных гуашью натюрмортов.
Но, конечно, самым сильным и оригинальным в его искусстве был динамичный и сверхвыразительный сатирический рисунок, его неповторимый штрих, восхищающий зрителей своей артистичностью. Кстати, Черемных всегда ставил перед цинкографами сложнейшую задачу - не перетравить, не порвать тончайшие нити его штриха, спорящие подчас с толщиной человеческого волоса. Рисовал художник необычайно быстро, стремительно. По этому поводу вспоминается такой случай. Мы жили с Михаилом Михайловичем в одном доме РОСТА на Малой Лубянке. Утром, по обыкновению, я должен был захватить в редакцию два заказанных ему рисунка для «Крокодила»: цветной страничный и небольшой штриховой. Когда я позвонил по телефону, что иду за рисунками, Черемных замялся и попросил меня задержаться минут на пятнадцать. Вечером он, улыбаясь, рассказал мне: «Совсем, понимаешь, забыл про черный рисунок...» Оказывается, он сделал этот блестящий набросок и обвел его тушью за пятнадцать минут!
Острое чувство нового, жившее в Черемныхе, никогда не умаляло его влюбленность в классическое искусство, которое он отлично знал, изучая его всю жизнь. В мастерской художника на двери рядом с книжной полкой висела цветная репродукция самой любимой его картины - «Сикстинской мадонны» Рафаэля. Увлечение острым современным рисунком, динамичными ракурсами движения не мешало Черемныху часами просиживать над копиями с Рубенса. Он любил в искусстве все подлинно талантливое, решительно отметая кривлянье, заумничанье, уход от окружающей жизни.
Черемных был великим жизнелюбом. Он хорошо пел и являлся постоянным участником крокодильского «хора братьев Зайцевых», с огромным успехом выступавшего на наших вечеринках. В него входили также Моор, Малютин и Лебедев-Кумач...
Черемныха привлекало все неожиданное, необычайное. Это он в 1920 году взялся перестроить бой кремлевских курантов на Спасской башне и научил их вызванивать «Интернационал» вместо «Коль славен». Это он изъездил страну в специальном агитвагоне «Крокодила», создавая сатирические плакаты на злобу дня, посвященные восстановлению железнодорожного транспорта. Это он в годы строительства канала «Москва-Волга» по своей инициативе организовал там художественную студию, обучая каналоармейцев рисованию, помогая своими плакатами бороться за повышение производительности труда на отстающих участках строительства.
Необычайно широка палитра творческих интересов Черемныха. Сквозь всю жизнь художника как основная артерия проходит политический плакат: сначала изобретенные им «Окна РОСТА», а затем «Окна ТАСС». В дни Великой Отечественной войны первый их выпуск сделан М. М. Черемныхом. Ему же принадлежит и пятый выпуск «Окон ТАСС». Назывался он «Чего Гитлер хочет и что он получит» и уже в первые дни войны предсказал бесславный конец фашизма. Но кроме незабываемых плакатов, сатирических рисунков в журналах «Крокодил», «Безбожник», «Лапоть» и других он был автором иллюстраций к произведениям классики и советской литературы. Особо должны быть отмечены его рисунки к «Помпадурам и помпадуршам» М. Е. Салтыкова-Щедрина и целой серии произведений Демьяна Бедного, вышедших 8 свет в 1922- 1923 годах в «Библиотеке Крокодила». В особенности виртуозны иллюстрации к сатирической поэме «Как четырнадцатая дивизия в рай шла» и «Чиж-трезвенник». Запомнился читателям рисунок, на котором изображены осоловелые чижи, совсем по-человечески сидящие за столом и ведущие пьяную беседу. Очень точно оценили эту блестящую иллюстрацию в своей монографии о Черемныхе О. Савостюк и Б. Успенский: «Нет никаких внешних признаков «очеловечивания», например одежды, но те же птицы становятся человеческими типами из-за внутренней правды, достоверности психологического состояния. Можно только удивляться такой способности художника, объяснить ее невозможно»* (* Альбом «М. М. Черемных», М., «Советский художник», 1970.).
Ярко проявил себя М. М. Черемных и в театре. Большим успехом пользовались его декорации к опере «Помпадуры и помпадурши», шедшей на сцене Ленинградского Малого оперного театра. Сказалось блестящее знание художником литературного материала. Черемных очень любил Салтыкова-Щедрина и еще до театра с большим творческим волнением работал над иллюстрациями к этому бессмертному произведению. Увлекался Черемных и кукольным театром. Вместе со своими друзьями Шалимовым и художником Хвостенко они сделали балаганного Петрушку, получившегося необычайно выразительно. Коллективно была написана антирелигиозная пьеса со стихами Шалимова и прозаическим текстом Черемныха. Он сам выступал в роли «Петрушки»...
А кроме всего этого творческого многообразия, Черемных был еще великолепным педагогом, руководя на протяжении долгого времени мастерской плаката Художественного института имени Сурикова.