14 июля - День Рыбака
Середина июля. Макушка лета. На второе воскресенье июля приходится один из почитаемых праздников - День рыбака.
Повсеместно закрыты въезды в леса, запрещено разведение костров всвязи с повышенной пожароопасностью...
Так что получается, что прямая дорога - на озеро, на реку...:)
Предлагаю для затравки рассказ.
Как писал Леонид Ленч - Рыбная ловля благодатная тема для юмориста. Человек с удочкой или со спиннингом, одержимый своей страстью до слепоты и немоты, давно уже стал любимым героем книг, написанных острым пером веселого писателя...
СВЯТОСЛАВ СПАССКИЙ
Пятеро на острове
(Дневник весеннего похода)
Весной работать не хочется.
Тут уж ничего не поделаешь: это закон природы,
Потому что уже дебоширят на тротуарах озорные воробьи, дворы заполняются первоклассницами со скакалками, а у районных отделений ГАИ выстраивается очередь свежеподкрашенных автомобилей на предмет прохождения техосмотра. Открываются кафе, сдирается фанера с автоматов, торгующих газированной водой, и тысячи задумчивых юношей, мучаясь, подбирают подходящую рифму к слову «поцелуй».
И вот тогда мы - а нас четверо - собираемся, чтобы немедленно обсудить план очередного весеннего похода. На работе нам удается выпросить неделю за счет основного отпуска. У нас есть три байдарки, самодельное устройство для стыковки двух лодок, чтобы превратить их в катамаран, и мотор «Чайка». Моторчик старый-старый, как Ветхий завет, и байдарки тоже достаточно помотались по порогам и мелям, но зато есть люди - железные, опытные, испытавшие на своем веку абсолютно все. Они очень скромные, эти люди; краснея и заикаясь, они просили назвать их вымышленными именами, поэтому отрекомендую их так: I) Иван Караваев, адмирал и главный механик, 2) матросы: Станислав Борисов, Евгений Викторов и я. Мою фамилию вы все равно прочтете на обложке, поэтому выдумывать себе псевдоним не вижу смысла. В обязанность матросов входит делать все то, что не захочется делать адмиралу. Они могут высказывать свое мнение, но не больше; решает адмирал. Кроме того, у каждого из нас есть свой сектор работы: Стась следит за финансовой частью и продуктовыми запасами, Женя обязан разведывать рыбные места и содержать в порядке снасть, я должен изо дня в день вести летопись событий. А это очень трудно, потому что эти же самые события отвлекают от писанины. То надо грести, то варить обед, то ловить рыбу, то мыть посуду, а то вдруг находится время для летописи, но уже темно. Поскольку скрытой электропроводки в палатках не имеется, приходится откладывать ведение дневника на завтра.
Так вот: было решено ехать к истокам реки Ущи, что на Псковщине. Там хорошая путаница озер, и рыба обязана ловиться. А чтобы она ловилась совсем уж отлично, мы усилили состав команды опытным рыболовом и известным художником-сатириком Геннадием Андриановым (фамилия условная, об этом он сам попросил, краснея). Он знает, как ловить рыбу на донку, на кружки, на жерлицы, вершой, пауком, бреднем, сетью, спиннингом, турбинами электростанций, гарпуном, динамитом, борной кислотой, голыми руками и с помощью малркалиберной винтовки «ТОЗ-9». Во избежание недоразумений, спешу сообщить, что все способы ловли, относящиеся к разряду браконьерских, он знает только теоретически, так что рыбнадзор может быть совершенно спокоен.
Поскольку большинство участников экспедиции - работники печати, то и отъезд был назначен на 5 мая поездом Москва - Рига с высадкой на станции Забелье. Оттуда рукой подать до самого первого в системе ущинских озер - Белого озера.
6 мая. Вылезли из поезда. До Белого озера хоть и рукой подать, но телегой было бы лучше: вещей набралось порядочно. После усиленных двухчасовых поисков достали подводу и двинулись к месту отплытия.
Гужевой транспорт медленно движется по пересеченной местности; мы идем с боков и подхватываем багаж, сваливающийся с телеги на каждом ухабе. Неожиданно с самого верха скатывается ведро и со звоном ударяется о конский корпус. Лошадь удивительно спокойна, я бы на ее месте схватил ведро и запустил в обидчиков, она же только философски махнула хвостом. Стась ныряет под движущийся воз и с риском для жизни выхватывает ведро из-под колес...
Вот и берег. Сваливаем кладь, тепло прощаемся с возницей, распаковываем мешки с байдарками. Сразу надо заметить, что жестоко ошибается тот, кто думает, что было тепло и солнечно и что не было дождя. Я заметил интересную вещь: когда человек вымок и продрог насквозь, ему хочется высохнуть и согреться, а вовсе не собирать под дождем байдарки. Мало того, у двух лодок оказались сломанными нужные детали, очевидно, при транспортировке, а самая старая и непокорная байдарка как-то непонятно разбухла и не дала застегнуть фальшборта.
Голодные, злые, пропитанные водой, все ж таки часа через четыре отплыли. Мотор не заводился, но мы этому и не удивились: если уж фортуна повернулась к нам тыльной стороной, так это очень устойчивое положение.
Белое озеро небольшое, некрасивое, плоские берега почти не имеют растительности. Как можно быстрее пересекли его, через узкую экзотическую протоку вышли на второе озеро, с интригующим названием «Ашо». Делимся впечатлениями: «А шо, здесь уже уютнее!»
Нашли приличную стоянку и разбили лагерь: время идет к вечеру, дальше двигаться мы не в состоянии. Перед сном была перекличка. Потерь нет, никто не утонул и не дезертировал.
7 мая. Солнечное, веселое утро. Женя, Стась и Гена, вскинув на плечи удочки, торопливо убежали за ближайший мысок. Я решил отоспаться за последнюю хлопотливую неделю и спал бы еще долго и с удовольствием, если бы злобный адмирал не вытянул меня за ногу из палатки.
- Хорошо,- сказал я простодушно,- сейчас проверю удочку, и пойдем.
- Нам нужна картошка,- мрачно сказало начальство.
Так и получилось, что вместо рыбалки пришлось идти обратно на станцию, на сей раз посуху, далеко-далеко по шпалам. Чтобы зря не пропадала рабсила, прихватили, помимо картошки, пять буханок хлеба. Умаявшись, возвратились в лагерь, где нас уже поджидали рыболовы, которые надергали двадцать семь небольших рыбок. Решили изготовить из них бульон, не счищая чешую и процедив варево через марлю. Благородные, деликатные Гена, Ваня и Стась удовлетворились этим консоме, а мы с Евгением - плебеи - уничтожили и саму рыбную кашу вместе с чешуей. На второе поели кофейной гущи, немного разбавленной прохладной водой,- это кофе «по-борисовски». Такой кофе Борисов якобы пил не то в Бирме, не то в Люксембурге. Да ничего, бывают снадобья гораздо хуже, например, формидрон.
После завтрака (который, как мы потом узнали, был одновременно и обедом) адмирал с Женей уселись мурыжить проклятый мотор. Наконец добились того, что винт очень здорово работал в воздухе, но, будучи опущен в воду, тут же замолкал. Видно, механики пошли не по тому пути и приближались уже к изобретению катамарана-вертолета. Не желая быть соавторами, мы с Геннадием удалились в лесную чащу, по пути заготовляя жерличные рогатки. Стало очень тепло, и я разделся до пояса.
Адмирал трубит сбор: мотор покорился! Теперь наше дело - только рулить. Четверо разместились в катамаране, буксируют меня в отдельной байдаре. Очень приятно так бездумно ехать, лишь изредка подгребая или подтабанивая веслом. Из камыша взлетает тьма чирков и кряковных, но мы без ружей, наше дело - рыбье. Андрианов заранее потирает руки, выглядывая рыболовные местечки.
Протоки, заливчики, повороты, плесы... За очередным поворотом вдруг как-то сразу появляется водная ширь. Это наша цель - большое, извилистое озеро Ущо. Приближаемся к одному из многочисленных островов. Разглядываем его. На берег гурьбой выбежали белоствольные березки, как стая домашних гусей. (Это я в пику всем поэтам, которые березку обязательно сравнивают с девушкой. С девушкой, и ни с кем больше! А по мне, так береза больше похожа на гусиную шею,- белоснежными девушки бывают только во время глубокого обморока. Или когда сильно обморозятся.)
Так вот, при виде березок на душе делается сразу солнечно, радостно. И мы, не сговариваясь, повернули к этому острову.
Выгрузились. Не теряя времени, Иван и Геннадий организовывают мастерскую по изготовлению жерлиц, остальные трое - артель по поставке живца. Потом часть команды поехала устанавливать жерлицы, а мы со Стасем остались ставить палатки, варить ужин.
Под бешеные соловьиные трели поужинали и завалились спать.
8 мая. Проснулись - вот так раз! Вчерашнюю погоду наша знакомая фортуна опять сменила. Тихо капает вода: кап, кап... Чувствую себя неважно - это, видно, вчера поверил солнышку, ходил полуголым. А коварные холодные воздушные течения меня и подстерегли. Отлеживаюсь в палатке, несмотря на то, что проводится увлекательнейшее мероприятие - первый осмотр жерлиц.
Действительно, слышен победный клич. Коллеги тащат щуку.
Испытанные рыболовы - Андрианов и Викторов - уверяют, что в ней более двух кило. Я настроен более скептически - даю полтора. Рыбацкие чувства задеты. Быть бы мне битым, если бы не мое болезненное состояние. Жалеют меня. Прощают.
Щука, сопротивляясь, изгрызла Гене пальцы. Он мстит ей жестоко: скоблит, потрошит, режет на куски. Я уж не говорю о том, что позже мы ее съели...
У меня аппетит совсем пропал, сижу на крепком чае, как с похмелья. Костер лениво борется с дождиком. Ребята надели длинные морские накидки, похожи на зловещих инквизиторов. Особенно когда в молчании стоят вокруг костра: так и кажется, что рассматривают пепел только что сожженного еретика.
Весь день прошел в мелких хлопотах. Благоустраивали лагерь, кидали в разных местах удочки. Дважды осматривали жерлицы - что-то пустовато. А мы уже обсуждали планы постройки рыбокоптильни. Стась умеет, он показывает, где надо рыть колодец, где дымоход, куда будем закладывать сырье... После пустых жерлиц разговоры о копчении рыбы автоматически сошли на нет.
За проливом трубят лоси. Дождик как будто кончается.
9 мая. Утро неплохое. Женя, Стась и Ваня усаживаются на катамаран и отплывают в неизвестном направлении. Самое главное сейчас - поиск. Где-то должен быть тихий омут, битком набитый окунями, сомами, лещами, язями, раками, крабами, устрицами... Кажется, меня немного занесло? Ну, ничего, мечтать тоже полезно. Мечтатели двигают вперед науку. И общество в целом.
Мы с Геной обследуем места с берега. С опасностью для жизни перебираемся на плавучий островок, который образовался из каких-то бревен, корней, мусора. Почва под нами качается, а тут еще надо насаживать червя, закидывать удочки и молить бога, чтобы не попалась крупная рыба: при сильном рывке мы оба должны очутиться в прохладной весенней воде. Бог нас слышит и рыбы не посылает. Потом подъезжает Иван на катамаране. Своих спутников он где-то ссадил и теперь забирает нас. Едем к другим островам, отыскиваем «клевые» места.
Пока мы с Геннадием удим, адмирал занимается своим хобби - без устали дергает за шнур, что служит вместо заводной ручки у мотора. Мотор заводится и тут же глохнет. Мы тоже соответственно глохнем от яростных пиратских ругательств адмирала. Вообще-то у нас есть такая примета: чтобы мотор завелся, его надо крепко и, главное, неожиданно для него обругать. Тогда он с перепугу начинает работать. Если же проклинать его все время, как делает адмирал, это не поможет: мотор быстро привыкает к выражениям, приобретает стойкий иммунитет.
Слышен непонятный треск и шелест, видно, какой-то крупный зверь пробирается из чащи к берегу. Медведей здесь нет, значит, лось? Затаились, ждем. Шорох все приближается, уже превращается в грохот, и на берег к воде вываливается белка.
Я невольно вспоминаю строки из прочитанных приключенческих романов: «Он умел двигаться бесшумно, как дикий зверь». Послушали бы сейчас Майн Рид или Фенимор Купер, как ходят дикие звери!
А белке наплевать, она напилась из озера и спокойно повернула назад, локтями раздвигая кусты...
Худо-бедно, а рыбки натаскали. Плюс к этому два щуренка, что на обратном пути мы сняли с жерлиц,- вот и ужин. А поскольку сегодня День Победы, пришлось распаковать пару бутылок из адмиральского фонда. И потом долго сидели у затухающего костра. Настроились на лирический лад, негромко беседуем. Вдруг видим: с противоположного берега плывут два каких-то предмета, в сумерках разобрать трудно. Приближаются. Теперь уже ясно видно: лось с лосихой. Вылезли из воды совсем близко от нас, отряхнулись, спокойно ушли в лес. Мы их беспокоить не стали: у них свои, лосиные дела, у нас - свои, человечьи. Тем более, что весной, в брачный период, лоси бывают не такими приветливыми, как хотелось бы. Они любят демонстрировать свой «апперкот» копытом, против которого устоять трудно.
10 мая. Здравствуйте! Мое место на больничной койке занимает Гена. У него болит горло, он весь как-то посерел и заострился, хотя и раньше-то удобно рассматривался только в профиль.
Оставив больного в изоляторе на самообслуживании, едем снова за рыбой. Четверым в катамаране тесновато, тут уж удилищем не размахнешься. И потом каждый подозревает, что судно развернуто так, чтобы у всех, кроме него, было хорошее место для ловли. Действительно, у Стася - отличные бочажки, у Жени - тоже, Иван может хорошо закидывать под траву, а у меня - чистое, голое место, где берут только ерши, и даже не ерши, а подъершики... Мои завистливые размышления прерывает дружное «ну!». У Стася удилище изгибается, леска натягивается струной, Стась весь тоже как-то натягивается, и только челюсть у него отваливается.
- Давай, веди, ну! Подводи, спокойнее! Не вытаскивай из воды, что ты делаешь!.. Веди под водой. Давай, быстро, ну, тащи!..
Радужный горбач-окунь уже в лодке. Поздравляем счастливца; он расслабленно улыбается, вытирает вспотевший лоб и снова закидывает удочку... Секунда - и все повторяется снова. Те же выкрики, то же волнение - и второй крупный окунь шлепается под ноги Стася. Мы снова поздравляем, но уже не так искренне, и впиваемся взглядом в свои поплавки... Секунда - и опять Стась выводит очередного горбача... Мы наливаемся тихой ненавистью, молчим, а когда Стась вытаскивает четвертого красавца, Евгений не выдерживает, придвигается к Стасю и закидывает удочку точно в «счастливое» место. Стась понимает, что, конечно, можно бы и уступить товарищу - каждому хочется испытать такие моменты,- но, с другой стороны, азарт рыболова плюс частнособственнический инстинкт не дают развернуться благородному порыву. Стась что-то ворчит в усы и кидает в то же место. Лески запутываются... Пахнет скандалом. Но в этот момент у нас с Иваном одновременно начинают ходуном ходить удилища. Распри забыты. Окунь пошел широким фронтом! Это уже похоже на серьезную рыбалку...
К полудню клев ослабевает. Едем в лагерь. Первым делом проверяем, как больной, не умер ли. Пока нет. Наоборот - увидел улов и взбодрился. Очевидно, кризис миновал.
Жарко, как в Заунгузских Каракумах. Ходим вялые, невыспавшиеся, «снулые». Я решил обойти остров по берегу. Все-таки надо знать, где живешь, а то приткнулись на одну стоянку - и никуда! А может, в двух шагах волчье логово или янтарные россыпи?
Пошел. Один. Страшно. Какая-то крупная птица перелетает по деревьям впереди меня, но близко не подпускает. А мне интересно разглядеть ее. Издали похожа на сову, но не уверен. Что не страус - это точно.
Иду довольно долго: остров не маленький. Кое-где болотистые заводи, которые нужно обходить. Разок даже пришлось разуться и идти по колено вброд.
Лес на острове мелковатый, разнолиственный. Ольха, осина, береза. И среди этого вдруг две сосны-великана, два корифея, раскинувшие свои лапы далеко в разные стороны. Эти две сосны, как два маяка на острове, по которым подравнивается остальная мелочь. Сколько же им лет? Они, вероятно, видели князей Игоря, Олега, Святослава, а может, и легендарного Рюрика; при условии, конечно, что Рюрика зачем-то занесло на этот остров.
Тишина... Вдруг вижу впереди - лодка с двумя рыболовами. Вот как! Оказывается, мы здесь не одни! Осторожно, прячась за деревьями, подхожу. Что-то знакомые фигуры. Ну, конечно, Евгений со Стасем! Опять рыбачат, как одержимые. Оказывается, я уже обошел весь остров и вернулся на нашу стоянку. Теперь я твердо знаю, что земля круглая.
Отчаянный адмирал выкупался с катамарана. Прямо вот так, разделся догола и сиганул в воду. И даже нас не предупредил. Сидим, наблюдаем. Наблюдать пришлось недолго: через четыре секунды адмирал поспешно карабкается на катамаран. Влезая, смахнул в воду полотенце, которое предусмотрительно захватил с собой с берега, предполагая быстро-быстро растереться, разогнать по жилам кровь после купания. Мы не преминули посмеяться, но адмирал постарался сделать довольное лицо и выкрикнул: «Эх, хорошо!» Потом, поняв, что переборщил, честно добавил: «Только прохладно!»
К вечеру все силы были брошены на изготовление настоящей первосортной высококачественной образцовой рыбацкой ухи-люкс. Специалистов по ее изготовлению оказалось что-то очень много. Я насчитал шесть человек из пяти возможных, Первым отличился Ваня - он шарахнул в кастрюлю венгерский суп-концентрат, по его словам, для приправы. Концентрат мы выловили, пока он не успел разойтись в воде, а Ивана с позором прогнали, невзирая на адмиральский чин. Выбрали генерал-аншеф-поваром Гену и под его руководством сварили уху действительно люкс! Описать ее невозможно, перо валится из моих рук, и слеза застилает взор...
Ночью палатка буквально сотрясалась от соловьиного концерта. Такой прорвы соловьев я никогда не слышал, да, вероятно, и не услышу больше: чего уж там жить-то осталось.
11 мая. Два маньяка - Стась с Женей - с утра уже заседают над поплавками. А мне что-то надоело, хочется разнообразия, Решил теперь объехать остров на байдарке, причем если пешком я шел прр-тив часовой стрелки, то на лодке хочу наоборот - по часовой стрелке, для изменения угла зрения. Приглашаю в компаньоны Ивана. Но он решил побриться. Поскольку бритва механическая, знаменитой марки «Спутник», значит, на бритье уйдет не менее сорока минут, Я ждать не согласен. Адмирал не согласен ехать небритым - он начитался в детстве романов Станюковича, а там морские офицеры всегда выходят в море вылощенными и выскобленными. Зову Андрианова. Он себя все еще плохо чувствует и поручает мне найти подходящее место для рыбалки с берега: чтобы была глубина, чтобы были кусты и чтобы крючки не зацеплялись. Два последних условия совместить невозможно, но я обещаю поискать. Примерно в полукилометре от нашей стоянки я нашел маленький островок-сателлит с крутыми берегами. Мне понравилось, возвращаюсь за Геннадием и насильно отвожу его туда. Нет, а вот ему не нравится: место слишком чистое; что рыба дура, что ли, здесь пастись?
- Потюкать бы,- мечтательно говорит он.
«Тюкалка» - это такой способ ловли, когда один едет в лодке, другой идет по берегу. Держат за два конца леску, к середине которой привязан поводок с протухшей килькой или какой-нибудь подобной мерзостью. Леска дрожит в руках рыболовов, килька подскакивает над водой, вроде бы летает для собственного удовольствия, а жадная рыба выскакивает из воды и хватает ту кильку (в кильке же, понятным делом, крючок).
- А вот и место для тюканья! - радостно кричит Гена.- Смотри, как здесь хорошо ехать на байдарке! Вдоль берега трава - самое щучье место!
- Да ведь там не только трава, а и деревья. Прямо в воде стоят. Как же идти по берегу? - недоумеваю я.
Гену это абсолютно не смущает.
- Деревья? Деревья вырубим,- оптимистично заявляет он,- всего-то и вырубить надо штук двести. Ну, двести двадцать, не больше. Это если все дружно возьмемся...
- Да, всего-то по сорок четыре ствола на брата,- высчитываю я. Я умею быстро считать в уме.- Понимаешь, для твоего удовольствия я согласен вырубить весь остров и вон тот лес, что за заливом, и вообще всю Псковскую область и часть Витебской, но стоит ли, а? Нам тут жить-то осталось всего два дня. Ты сам подумай. И потом это уже похоже на разбой, а не на честную рыбалку.
Он ворчит, с трудом дает себя убедить. «Тюкалка» отставлена. Едем проверять жерлицы. Это дело уже знакомое. Тут, между прочим, происходит единоборство Андрианова со щукой, которую мы все прозвали «Профессором». Этот Профессор живет где-то рядом с самой дальней жерлицей и забавляется с ней как может: то сорвет живца, то уведет леску вглубь и запутает ее среди всяких подводных корней. На этот раз Профессор удивил: леска вынута из воды и разложена поверх камышей, как для просушки, в десяти - пятнадцати сантиметрах над уровнем озера. Живец прокусан и брошен.
Геннадий мрачен, как вход в бомбоубежище.
- Или я, или эта каналья! - клянется он.- Нет такой рыбы, чтобы перехитрила меня! Завтра же вы будете есть уху из Профессора!
Возвращаемся с осмотра, сняв только одного щуренка. Довольная троица поджидает нас со своими трофеями. Отбираем одиннадцать самых крупных окуней, чистим их. Остальных только потрошим: они пойдут на первый навар. Уха получилась еще шикарнее вчерашней. Настроение испортила погода: меняется прямо на глазах. Начинается дождь, резко холодает. Залезаем в спальные мешки, не снимая телогреек. Тесновато, но тепло.
12 мая. Вот север, тучи нагоняя, дохнул, завыл... Удивительным кажется, что два дня назад загорали, изнывали от жары... Жмемся поближе к костру.
- Вот хоть и холодно,- философствую я,- и только середина мая, а уже, смотрите, тополиный пух облетает! А в Москве обычно раньше июня он не летит.
Женя, самый нечуткий, выразительно крутит пальцем у виска. Остальные хохочут.
- Да ведь это же снег!
Мне стыдно за свои глупые разглагольствования. Но, честное слово, снег мне кажется еще более невероятным явлением.
- Адмирал, ты сейчас будешь купаться или перед обедом?
Адмирал закручинился, крутит седой ус.
- А не поехать ли нам уже сегодня домой, дети? - спрашивает нас.
- С тобою, батько, хоть черту в глотку! - кричим мы. Действительно, плохая погода установилась явно надолго. В пене гнева стонут волны, с ветром споря. Тяжелая хмарь движется по небу. А рыба уходит в глубокое подполье. Ее оттуда не выманишь даже котлетой по-киевски. Лишний день сидеть в такой обстановке никому не улыбается.
- Андрианыч, а как же Профессор? Стало быть, перехитрил он тебя?
- Ну нет,- недоволен Геннадий,- это же стихия, против нее не попрешь. Будем считать - ничья. Надо вот зимой сюда съездить, на подледный...
Да, пожалуй, рано или поздно он сведет счеты с хитрым и нахальным Профессором.
С грустью принимаемся за упаковку. Приходится везти обратно довольно много продуктов: запасы тушенки, макарон, сала. Что поделаешь? Во-первых, снимаемся досрочно; во-вторых, мы с Геной, болея, не смогли переработать положенную долю еды; и, в-третьих, конечно, рыба, свежая рыба, вытеснившая все остальные деликатесы из нашего меню.
А еще надо сказать, что адмирал часто зажимал продукты, хотя их явно должно было хватить. Например, все хотят сгущенного молока, адмирал же выдает пачку сахара и демонстративно усаживается на ящик с продуктами: попробуй сдвинь. Почему он экономил - неизвестно. Может, он думал, что произойдет кораблекрушение и нас выбросит на необитаемый остров? Но мы и так на необитаемом острове...
Правда, как-то Стась начал выразительно пересказывать содержание фильма «Броненосец «Потемкин». Адмирал тут же вынул пару банок сгущенки. И в дальнейшем заметно подобрел. Любит, видно, Эйзенштейна.
...Перетаскиваем поклажу на катамаран. Берусь за свой рюкзак. Он кажется мне удивительно тяжелым. Ослаб я, что ли, из-за болезни? Уловив необычно дружелюбные, внимательные взгляды товарищей, развязываю рюкзак. В нем оказывается валун килограммов на десять, который служил нам якорем. Шутка стара, как мир, но все довольны. Воспользовавшись тем, что Евгений устанавливает мотор на катамаране, незаметно перекладываю камень в его мешок.
В последнюю очередь снимаем палатки. Это неписаный закон джунглей. Если припустит ливень, есть куда запихнуть барахло и спрятаться самим.
Но вот палатки упакованы, и сразу лагерь пропадает. Остается обычная прибрежная полянка с помятой травой и пепелищем от костра.
Дом, очаг, крепость исчезли.
- Отчаливай!
А волна с барашком! Быстро переплываем пролив. В протоке гораздо тише. В (Москву решили ехать со станции Пустошка - там поезд стоит дольше, да и билеты легче достать. Поэтому караван наш доплывает до моста Новосокольники - Пустошка, здесь и разгружаемся. Будем ждать попутную машину.
У нас с собой щука - утренний улов. Возиться с ней не хочется: что нам одна на всех! Подарили ее местному юноше, который подошел к нашему биваку. Юноша обрадовался - явно будет врать землякам, что сам поймал.
Высушить байдарки невозможно. Придется везти такими в Москву и уже в домашних условиях расстилать грязную, мокрую оболочку на паркете. Другого выхода нет.
Вот и грузовик. Шофер подвозит нас к самой станции - двадцать километров - и отказывается взять деньги! А? Московским бы лихачам рассказать - ни в жисть не поверят.
Приехали за полчаса до поезда. Билеты достали легко, в нашем распоряжении пять полок. Спокойно располагаемся на ночлег. Ни тебе ветра, ни дождя - благодать! Я почему-то долго не мог заснуть, зато с гордостью слушал заливистые мощные рулады, выводимые товарищами. Да, так уверенно храпеть могут только прошедшие огонь и воду, мужественные старые бродяги. Соло вел Женя, остальные хором поддавали в нужных местах. Это было грандиозно.
P.S.
Приятных вам выходных!
Ни чешуи вам, ни хвостика!...:)
Повсеместно закрыты въезды в леса, запрещено разведение костров всвязи с повышенной пожароопасностью...
Так что получается, что прямая дорога - на озеро, на реку...:)
Предлагаю для затравки рассказ.
Как писал Леонид Ленч - Рыбная ловля благодатная тема для юмориста. Человек с удочкой или со спиннингом, одержимый своей страстью до слепоты и немоты, давно уже стал любимым героем книг, написанных острым пером веселого писателя...
СВЯТОСЛАВ СПАССКИЙ
Пятеро на острове
(Дневник весеннего похода)
Весной работать не хочется.
Тут уж ничего не поделаешь: это закон природы,
Потому что уже дебоширят на тротуарах озорные воробьи, дворы заполняются первоклассницами со скакалками, а у районных отделений ГАИ выстраивается очередь свежеподкрашенных автомобилей на предмет прохождения техосмотра. Открываются кафе, сдирается фанера с автоматов, торгующих газированной водой, и тысячи задумчивых юношей, мучаясь, подбирают подходящую рифму к слову «поцелуй».
И вот тогда мы - а нас четверо - собираемся, чтобы немедленно обсудить план очередного весеннего похода. На работе нам удается выпросить неделю за счет основного отпуска. У нас есть три байдарки, самодельное устройство для стыковки двух лодок, чтобы превратить их в катамаран, и мотор «Чайка». Моторчик старый-старый, как Ветхий завет, и байдарки тоже достаточно помотались по порогам и мелям, но зато есть люди - железные, опытные, испытавшие на своем веку абсолютно все. Они очень скромные, эти люди; краснея и заикаясь, они просили назвать их вымышленными именами, поэтому отрекомендую их так: I) Иван Караваев, адмирал и главный механик, 2) матросы: Станислав Борисов, Евгений Викторов и я. Мою фамилию вы все равно прочтете на обложке, поэтому выдумывать себе псевдоним не вижу смысла. В обязанность матросов входит делать все то, что не захочется делать адмиралу. Они могут высказывать свое мнение, но не больше; решает адмирал. Кроме того, у каждого из нас есть свой сектор работы: Стась следит за финансовой частью и продуктовыми запасами, Женя обязан разведывать рыбные места и содержать в порядке снасть, я должен изо дня в день вести летопись событий. А это очень трудно, потому что эти же самые события отвлекают от писанины. То надо грести, то варить обед, то ловить рыбу, то мыть посуду, а то вдруг находится время для летописи, но уже темно. Поскольку скрытой электропроводки в палатках не имеется, приходится откладывать ведение дневника на завтра.
Так вот: было решено ехать к истокам реки Ущи, что на Псковщине. Там хорошая путаница озер, и рыба обязана ловиться. А чтобы она ловилась совсем уж отлично, мы усилили состав команды опытным рыболовом и известным художником-сатириком Геннадием Андриановым (фамилия условная, об этом он сам попросил, краснея). Он знает, как ловить рыбу на донку, на кружки, на жерлицы, вершой, пауком, бреднем, сетью, спиннингом, турбинами электростанций, гарпуном, динамитом, борной кислотой, голыми руками и с помощью малркалиберной винтовки «ТОЗ-9». Во избежание недоразумений, спешу сообщить, что все способы ловли, относящиеся к разряду браконьерских, он знает только теоретически, так что рыбнадзор может быть совершенно спокоен.
Поскольку большинство участников экспедиции - работники печати, то и отъезд был назначен на 5 мая поездом Москва - Рига с высадкой на станции Забелье. Оттуда рукой подать до самого первого в системе ущинских озер - Белого озера.
6 мая. Вылезли из поезда. До Белого озера хоть и рукой подать, но телегой было бы лучше: вещей набралось порядочно. После усиленных двухчасовых поисков достали подводу и двинулись к месту отплытия.
Гужевой транспорт медленно движется по пересеченной местности; мы идем с боков и подхватываем багаж, сваливающийся с телеги на каждом ухабе. Неожиданно с самого верха скатывается ведро и со звоном ударяется о конский корпус. Лошадь удивительно спокойна, я бы на ее месте схватил ведро и запустил в обидчиков, она же только философски махнула хвостом. Стась ныряет под движущийся воз и с риском для жизни выхватывает ведро из-под колес...
Вот и берег. Сваливаем кладь, тепло прощаемся с возницей, распаковываем мешки с байдарками. Сразу надо заметить, что жестоко ошибается тот, кто думает, что было тепло и солнечно и что не было дождя. Я заметил интересную вещь: когда человек вымок и продрог насквозь, ему хочется высохнуть и согреться, а вовсе не собирать под дождем байдарки. Мало того, у двух лодок оказались сломанными нужные детали, очевидно, при транспортировке, а самая старая и непокорная байдарка как-то непонятно разбухла и не дала застегнуть фальшборта.
Голодные, злые, пропитанные водой, все ж таки часа через четыре отплыли. Мотор не заводился, но мы этому и не удивились: если уж фортуна повернулась к нам тыльной стороной, так это очень устойчивое положение.
Белое озеро небольшое, некрасивое, плоские берега почти не имеют растительности. Как можно быстрее пересекли его, через узкую экзотическую протоку вышли на второе озеро, с интригующим названием «Ашо». Делимся впечатлениями: «А шо, здесь уже уютнее!»
Нашли приличную стоянку и разбили лагерь: время идет к вечеру, дальше двигаться мы не в состоянии. Перед сном была перекличка. Потерь нет, никто не утонул и не дезертировал.
7 мая. Солнечное, веселое утро. Женя, Стась и Гена, вскинув на плечи удочки, торопливо убежали за ближайший мысок. Я решил отоспаться за последнюю хлопотливую неделю и спал бы еще долго и с удовольствием, если бы злобный адмирал не вытянул меня за ногу из палатки.
- Хорошо,- сказал я простодушно,- сейчас проверю удочку, и пойдем.
- Нам нужна картошка,- мрачно сказало начальство.
Так и получилось, что вместо рыбалки пришлось идти обратно на станцию, на сей раз посуху, далеко-далеко по шпалам. Чтобы зря не пропадала рабсила, прихватили, помимо картошки, пять буханок хлеба. Умаявшись, возвратились в лагерь, где нас уже поджидали рыболовы, которые надергали двадцать семь небольших рыбок. Решили изготовить из них бульон, не счищая чешую и процедив варево через марлю. Благородные, деликатные Гена, Ваня и Стась удовлетворились этим консоме, а мы с Евгением - плебеи - уничтожили и саму рыбную кашу вместе с чешуей. На второе поели кофейной гущи, немного разбавленной прохладной водой,- это кофе «по-борисовски». Такой кофе Борисов якобы пил не то в Бирме, не то в Люксембурге. Да ничего, бывают снадобья гораздо хуже, например, формидрон.
После завтрака (который, как мы потом узнали, был одновременно и обедом) адмирал с Женей уселись мурыжить проклятый мотор. Наконец добились того, что винт очень здорово работал в воздухе, но, будучи опущен в воду, тут же замолкал. Видно, механики пошли не по тому пути и приближались уже к изобретению катамарана-вертолета. Не желая быть соавторами, мы с Геннадием удалились в лесную чащу, по пути заготовляя жерличные рогатки. Стало очень тепло, и я разделся до пояса.
Адмирал трубит сбор: мотор покорился! Теперь наше дело - только рулить. Четверо разместились в катамаране, буксируют меня в отдельной байдаре. Очень приятно так бездумно ехать, лишь изредка подгребая или подтабанивая веслом. Из камыша взлетает тьма чирков и кряковных, но мы без ружей, наше дело - рыбье. Андрианов заранее потирает руки, выглядывая рыболовные местечки.
Протоки, заливчики, повороты, плесы... За очередным поворотом вдруг как-то сразу появляется водная ширь. Это наша цель - большое, извилистое озеро Ущо. Приближаемся к одному из многочисленных островов. Разглядываем его. На берег гурьбой выбежали белоствольные березки, как стая домашних гусей. (Это я в пику всем поэтам, которые березку обязательно сравнивают с девушкой. С девушкой, и ни с кем больше! А по мне, так береза больше похожа на гусиную шею,- белоснежными девушки бывают только во время глубокого обморока. Или когда сильно обморозятся.)
Так вот, при виде березок на душе делается сразу солнечно, радостно. И мы, не сговариваясь, повернули к этому острову.
Выгрузились. Не теряя времени, Иван и Геннадий организовывают мастерскую по изготовлению жерлиц, остальные трое - артель по поставке живца. Потом часть команды поехала устанавливать жерлицы, а мы со Стасем остались ставить палатки, варить ужин.
Под бешеные соловьиные трели поужинали и завалились спать.
8 мая. Проснулись - вот так раз! Вчерашнюю погоду наша знакомая фортуна опять сменила. Тихо капает вода: кап, кап... Чувствую себя неважно - это, видно, вчера поверил солнышку, ходил полуголым. А коварные холодные воздушные течения меня и подстерегли. Отлеживаюсь в палатке, несмотря на то, что проводится увлекательнейшее мероприятие - первый осмотр жерлиц.
Действительно, слышен победный клич. Коллеги тащат щуку.
Испытанные рыболовы - Андрианов и Викторов - уверяют, что в ней более двух кило. Я настроен более скептически - даю полтора. Рыбацкие чувства задеты. Быть бы мне битым, если бы не мое болезненное состояние. Жалеют меня. Прощают.
Щука, сопротивляясь, изгрызла Гене пальцы. Он мстит ей жестоко: скоблит, потрошит, режет на куски. Я уж не говорю о том, что позже мы ее съели...
У меня аппетит совсем пропал, сижу на крепком чае, как с похмелья. Костер лениво борется с дождиком. Ребята надели длинные морские накидки, похожи на зловещих инквизиторов. Особенно когда в молчании стоят вокруг костра: так и кажется, что рассматривают пепел только что сожженного еретика.
Весь день прошел в мелких хлопотах. Благоустраивали лагерь, кидали в разных местах удочки. Дважды осматривали жерлицы - что-то пустовато. А мы уже обсуждали планы постройки рыбокоптильни. Стась умеет, он показывает, где надо рыть колодец, где дымоход, куда будем закладывать сырье... После пустых жерлиц разговоры о копчении рыбы автоматически сошли на нет.
За проливом трубят лоси. Дождик как будто кончается.
9 мая. Утро неплохое. Женя, Стась и Ваня усаживаются на катамаран и отплывают в неизвестном направлении. Самое главное сейчас - поиск. Где-то должен быть тихий омут, битком набитый окунями, сомами, лещами, язями, раками, крабами, устрицами... Кажется, меня немного занесло? Ну, ничего, мечтать тоже полезно. Мечтатели двигают вперед науку. И общество в целом.
Мы с Геной обследуем места с берега. С опасностью для жизни перебираемся на плавучий островок, который образовался из каких-то бревен, корней, мусора. Почва под нами качается, а тут еще надо насаживать червя, закидывать удочки и молить бога, чтобы не попалась крупная рыба: при сильном рывке мы оба должны очутиться в прохладной весенней воде. Бог нас слышит и рыбы не посылает. Потом подъезжает Иван на катамаране. Своих спутников он где-то ссадил и теперь забирает нас. Едем к другим островам, отыскиваем «клевые» места.
Пока мы с Геннадием удим, адмирал занимается своим хобби - без устали дергает за шнур, что служит вместо заводной ручки у мотора. Мотор заводится и тут же глохнет. Мы тоже соответственно глохнем от яростных пиратских ругательств адмирала. Вообще-то у нас есть такая примета: чтобы мотор завелся, его надо крепко и, главное, неожиданно для него обругать. Тогда он с перепугу начинает работать. Если же проклинать его все время, как делает адмирал, это не поможет: мотор быстро привыкает к выражениям, приобретает стойкий иммунитет.
Слышен непонятный треск и шелест, видно, какой-то крупный зверь пробирается из чащи к берегу. Медведей здесь нет, значит, лось? Затаились, ждем. Шорох все приближается, уже превращается в грохот, и на берег к воде вываливается белка.
Я невольно вспоминаю строки из прочитанных приключенческих романов: «Он умел двигаться бесшумно, как дикий зверь». Послушали бы сейчас Майн Рид или Фенимор Купер, как ходят дикие звери!
А белке наплевать, она напилась из озера и спокойно повернула назад, локтями раздвигая кусты...
Худо-бедно, а рыбки натаскали. Плюс к этому два щуренка, что на обратном пути мы сняли с жерлиц,- вот и ужин. А поскольку сегодня День Победы, пришлось распаковать пару бутылок из адмиральского фонда. И потом долго сидели у затухающего костра. Настроились на лирический лад, негромко беседуем. Вдруг видим: с противоположного берега плывут два каких-то предмета, в сумерках разобрать трудно. Приближаются. Теперь уже ясно видно: лось с лосихой. Вылезли из воды совсем близко от нас, отряхнулись, спокойно ушли в лес. Мы их беспокоить не стали: у них свои, лосиные дела, у нас - свои, человечьи. Тем более, что весной, в брачный период, лоси бывают не такими приветливыми, как хотелось бы. Они любят демонстрировать свой «апперкот» копытом, против которого устоять трудно.
10 мая. Здравствуйте! Мое место на больничной койке занимает Гена. У него болит горло, он весь как-то посерел и заострился, хотя и раньше-то удобно рассматривался только в профиль.
Оставив больного в изоляторе на самообслуживании, едем снова за рыбой. Четверым в катамаране тесновато, тут уж удилищем не размахнешься. И потом каждый подозревает, что судно развернуто так, чтобы у всех, кроме него, было хорошее место для ловли. Действительно, у Стася - отличные бочажки, у Жени - тоже, Иван может хорошо закидывать под траву, а у меня - чистое, голое место, где берут только ерши, и даже не ерши, а подъершики... Мои завистливые размышления прерывает дружное «ну!». У Стася удилище изгибается, леска натягивается струной, Стась весь тоже как-то натягивается, и только челюсть у него отваливается.
- Давай, веди, ну! Подводи, спокойнее! Не вытаскивай из воды, что ты делаешь!.. Веди под водой. Давай, быстро, ну, тащи!..
Радужный горбач-окунь уже в лодке. Поздравляем счастливца; он расслабленно улыбается, вытирает вспотевший лоб и снова закидывает удочку... Секунда - и все повторяется снова. Те же выкрики, то же волнение - и второй крупный окунь шлепается под ноги Стася. Мы снова поздравляем, но уже не так искренне, и впиваемся взглядом в свои поплавки... Секунда - и опять Стась выводит очередного горбача... Мы наливаемся тихой ненавистью, молчим, а когда Стась вытаскивает четвертого красавца, Евгений не выдерживает, придвигается к Стасю и закидывает удочку точно в «счастливое» место. Стась понимает, что, конечно, можно бы и уступить товарищу - каждому хочется испытать такие моменты,- но, с другой стороны, азарт рыболова плюс частнособственнический инстинкт не дают развернуться благородному порыву. Стась что-то ворчит в усы и кидает в то же место. Лески запутываются... Пахнет скандалом. Но в этот момент у нас с Иваном одновременно начинают ходуном ходить удилища. Распри забыты. Окунь пошел широким фронтом! Это уже похоже на серьезную рыбалку...
К полудню клев ослабевает. Едем в лагерь. Первым делом проверяем, как больной, не умер ли. Пока нет. Наоборот - увидел улов и взбодрился. Очевидно, кризис миновал.
Жарко, как в Заунгузских Каракумах. Ходим вялые, невыспавшиеся, «снулые». Я решил обойти остров по берегу. Все-таки надо знать, где живешь, а то приткнулись на одну стоянку - и никуда! А может, в двух шагах волчье логово или янтарные россыпи?
Пошел. Один. Страшно. Какая-то крупная птица перелетает по деревьям впереди меня, но близко не подпускает. А мне интересно разглядеть ее. Издали похожа на сову, но не уверен. Что не страус - это точно.
Иду довольно долго: остров не маленький. Кое-где болотистые заводи, которые нужно обходить. Разок даже пришлось разуться и идти по колено вброд.
Лес на острове мелковатый, разнолиственный. Ольха, осина, береза. И среди этого вдруг две сосны-великана, два корифея, раскинувшие свои лапы далеко в разные стороны. Эти две сосны, как два маяка на острове, по которым подравнивается остальная мелочь. Сколько же им лет? Они, вероятно, видели князей Игоря, Олега, Святослава, а может, и легендарного Рюрика; при условии, конечно, что Рюрика зачем-то занесло на этот остров.
Тишина... Вдруг вижу впереди - лодка с двумя рыболовами. Вот как! Оказывается, мы здесь не одни! Осторожно, прячась за деревьями, подхожу. Что-то знакомые фигуры. Ну, конечно, Евгений со Стасем! Опять рыбачат, как одержимые. Оказывается, я уже обошел весь остров и вернулся на нашу стоянку. Теперь я твердо знаю, что земля круглая.
Отчаянный адмирал выкупался с катамарана. Прямо вот так, разделся догола и сиганул в воду. И даже нас не предупредил. Сидим, наблюдаем. Наблюдать пришлось недолго: через четыре секунды адмирал поспешно карабкается на катамаран. Влезая, смахнул в воду полотенце, которое предусмотрительно захватил с собой с берега, предполагая быстро-быстро растереться, разогнать по жилам кровь после купания. Мы не преминули посмеяться, но адмирал постарался сделать довольное лицо и выкрикнул: «Эх, хорошо!» Потом, поняв, что переборщил, честно добавил: «Только прохладно!»
К вечеру все силы были брошены на изготовление настоящей первосортной высококачественной образцовой рыбацкой ухи-люкс. Специалистов по ее изготовлению оказалось что-то очень много. Я насчитал шесть человек из пяти возможных, Первым отличился Ваня - он шарахнул в кастрюлю венгерский суп-концентрат, по его словам, для приправы. Концентрат мы выловили, пока он не успел разойтись в воде, а Ивана с позором прогнали, невзирая на адмиральский чин. Выбрали генерал-аншеф-поваром Гену и под его руководством сварили уху действительно люкс! Описать ее невозможно, перо валится из моих рук, и слеза застилает взор...
Ночью палатка буквально сотрясалась от соловьиного концерта. Такой прорвы соловьев я никогда не слышал, да, вероятно, и не услышу больше: чего уж там жить-то осталось.
11 мая. Два маньяка - Стась с Женей - с утра уже заседают над поплавками. А мне что-то надоело, хочется разнообразия, Решил теперь объехать остров на байдарке, причем если пешком я шел прр-тив часовой стрелки, то на лодке хочу наоборот - по часовой стрелке, для изменения угла зрения. Приглашаю в компаньоны Ивана. Но он решил побриться. Поскольку бритва механическая, знаменитой марки «Спутник», значит, на бритье уйдет не менее сорока минут, Я ждать не согласен. Адмирал не согласен ехать небритым - он начитался в детстве романов Станюковича, а там морские офицеры всегда выходят в море вылощенными и выскобленными. Зову Андрианова. Он себя все еще плохо чувствует и поручает мне найти подходящее место для рыбалки с берега: чтобы была глубина, чтобы были кусты и чтобы крючки не зацеплялись. Два последних условия совместить невозможно, но я обещаю поискать. Примерно в полукилометре от нашей стоянки я нашел маленький островок-сателлит с крутыми берегами. Мне понравилось, возвращаюсь за Геннадием и насильно отвожу его туда. Нет, а вот ему не нравится: место слишком чистое; что рыба дура, что ли, здесь пастись?
- Потюкать бы,- мечтательно говорит он.
«Тюкалка» - это такой способ ловли, когда один едет в лодке, другой идет по берегу. Держат за два конца леску, к середине которой привязан поводок с протухшей килькой или какой-нибудь подобной мерзостью. Леска дрожит в руках рыболовов, килька подскакивает над водой, вроде бы летает для собственного удовольствия, а жадная рыба выскакивает из воды и хватает ту кильку (в кильке же, понятным делом, крючок).
- А вот и место для тюканья! - радостно кричит Гена.- Смотри, как здесь хорошо ехать на байдарке! Вдоль берега трава - самое щучье место!
- Да ведь там не только трава, а и деревья. Прямо в воде стоят. Как же идти по берегу? - недоумеваю я.
Гену это абсолютно не смущает.
- Деревья? Деревья вырубим,- оптимистично заявляет он,- всего-то и вырубить надо штук двести. Ну, двести двадцать, не больше. Это если все дружно возьмемся...
- Да, всего-то по сорок четыре ствола на брата,- высчитываю я. Я умею быстро считать в уме.- Понимаешь, для твоего удовольствия я согласен вырубить весь остров и вон тот лес, что за заливом, и вообще всю Псковскую область и часть Витебской, но стоит ли, а? Нам тут жить-то осталось всего два дня. Ты сам подумай. И потом это уже похоже на разбой, а не на честную рыбалку.
Он ворчит, с трудом дает себя убедить. «Тюкалка» отставлена. Едем проверять жерлицы. Это дело уже знакомое. Тут, между прочим, происходит единоборство Андрианова со щукой, которую мы все прозвали «Профессором». Этот Профессор живет где-то рядом с самой дальней жерлицей и забавляется с ней как может: то сорвет живца, то уведет леску вглубь и запутает ее среди всяких подводных корней. На этот раз Профессор удивил: леска вынута из воды и разложена поверх камышей, как для просушки, в десяти - пятнадцати сантиметрах над уровнем озера. Живец прокусан и брошен.
Геннадий мрачен, как вход в бомбоубежище.
- Или я, или эта каналья! - клянется он.- Нет такой рыбы, чтобы перехитрила меня! Завтра же вы будете есть уху из Профессора!
Возвращаемся с осмотра, сняв только одного щуренка. Довольная троица поджидает нас со своими трофеями. Отбираем одиннадцать самых крупных окуней, чистим их. Остальных только потрошим: они пойдут на первый навар. Уха получилась еще шикарнее вчерашней. Настроение испортила погода: меняется прямо на глазах. Начинается дождь, резко холодает. Залезаем в спальные мешки, не снимая телогреек. Тесновато, но тепло.
12 мая. Вот север, тучи нагоняя, дохнул, завыл... Удивительным кажется, что два дня назад загорали, изнывали от жары... Жмемся поближе к костру.
- Вот хоть и холодно,- философствую я,- и только середина мая, а уже, смотрите, тополиный пух облетает! А в Москве обычно раньше июня он не летит.
Женя, самый нечуткий, выразительно крутит пальцем у виска. Остальные хохочут.
- Да ведь это же снег!
Мне стыдно за свои глупые разглагольствования. Но, честное слово, снег мне кажется еще более невероятным явлением.
- Адмирал, ты сейчас будешь купаться или перед обедом?
Адмирал закручинился, крутит седой ус.
- А не поехать ли нам уже сегодня домой, дети? - спрашивает нас.
- С тобою, батько, хоть черту в глотку! - кричим мы. Действительно, плохая погода установилась явно надолго. В пене гнева стонут волны, с ветром споря. Тяжелая хмарь движется по небу. А рыба уходит в глубокое подполье. Ее оттуда не выманишь даже котлетой по-киевски. Лишний день сидеть в такой обстановке никому не улыбается.
- Андрианыч, а как же Профессор? Стало быть, перехитрил он тебя?
- Ну нет,- недоволен Геннадий,- это же стихия, против нее не попрешь. Будем считать - ничья. Надо вот зимой сюда съездить, на подледный...
Да, пожалуй, рано или поздно он сведет счеты с хитрым и нахальным Профессором.
С грустью принимаемся за упаковку. Приходится везти обратно довольно много продуктов: запасы тушенки, макарон, сала. Что поделаешь? Во-первых, снимаемся досрочно; во-вторых, мы с Геной, болея, не смогли переработать положенную долю еды; и, в-третьих, конечно, рыба, свежая рыба, вытеснившая все остальные деликатесы из нашего меню.
А еще надо сказать, что адмирал часто зажимал продукты, хотя их явно должно было хватить. Например, все хотят сгущенного молока, адмирал же выдает пачку сахара и демонстративно усаживается на ящик с продуктами: попробуй сдвинь. Почему он экономил - неизвестно. Может, он думал, что произойдет кораблекрушение и нас выбросит на необитаемый остров? Но мы и так на необитаемом острове...
Правда, как-то Стась начал выразительно пересказывать содержание фильма «Броненосец «Потемкин». Адмирал тут же вынул пару банок сгущенки. И в дальнейшем заметно подобрел. Любит, видно, Эйзенштейна.
...Перетаскиваем поклажу на катамаран. Берусь за свой рюкзак. Он кажется мне удивительно тяжелым. Ослаб я, что ли, из-за болезни? Уловив необычно дружелюбные, внимательные взгляды товарищей, развязываю рюкзак. В нем оказывается валун килограммов на десять, который служил нам якорем. Шутка стара, как мир, но все довольны. Воспользовавшись тем, что Евгений устанавливает мотор на катамаране, незаметно перекладываю камень в его мешок.
В последнюю очередь снимаем палатки. Это неписаный закон джунглей. Если припустит ливень, есть куда запихнуть барахло и спрятаться самим.
Но вот палатки упакованы, и сразу лагерь пропадает. Остается обычная прибрежная полянка с помятой травой и пепелищем от костра.
Дом, очаг, крепость исчезли.
- Отчаливай!
А волна с барашком! Быстро переплываем пролив. В протоке гораздо тише. В (Москву решили ехать со станции Пустошка - там поезд стоит дольше, да и билеты легче достать. Поэтому караван наш доплывает до моста Новосокольники - Пустошка, здесь и разгружаемся. Будем ждать попутную машину.
У нас с собой щука - утренний улов. Возиться с ней не хочется: что нам одна на всех! Подарили ее местному юноше, который подошел к нашему биваку. Юноша обрадовался - явно будет врать землякам, что сам поймал.
Высушить байдарки невозможно. Придется везти такими в Москву и уже в домашних условиях расстилать грязную, мокрую оболочку на паркете. Другого выхода нет.
Вот и грузовик. Шофер подвозит нас к самой станции - двадцать километров - и отказывается взять деньги! А? Московским бы лихачам рассказать - ни в жисть не поверят.
Приехали за полчаса до поезда. Билеты достали легко, в нашем распоряжении пять полок. Спокойно располагаемся на ночлег. Ни тебе ветра, ни дождя - благодать! Я почему-то долго не мог заснуть, зато с гордостью слушал заливистые мощные рулады, выводимые товарищами. Да, так уверенно храпеть могут только прошедшие огонь и воду, мужественные старые бродяги. Соло вел Женя, остальные хором поддавали в нужных местах. Это было грандиозно.
P.S.
Приятных вам выходных!
Ни чешуи вам, ни хвостика!...:)