Как делался "Крокодил"
Предлагаю вашему вниманию статью из юбилейного номера "Крокодила". Тогда журналу стукнуло ровно 60 лет, и на своих страницах он приоткрыл читателю секреты своей кухни. Забавно рассматривать на рисунке очень знакомый зал, в котором проводились "Темные" и "Худколлегии", узнавать людей на тех самых местах, которые они обычно и занимали. Кстати, сидеть за столом близко к "гильотине" (на ней зарубались рисунки и "темы") могли только сотрудники редакции и особо уважаемые художники. Места были заранее распределены и чуть ли не подписаны. Впрочем, можно было стоять рядом и за спинами мэтров наблюдать весь процесс вблизи. Кстати, на рисунке одним из таких стоящих нарисован Володя Мочалов, который впоследствии стал главным художником журнала и занял место непосредственно у гильотины. Я тоже попал и на рисунок и в текст. Да-да, тот самый отрок с пунцовыми ушами. Огородников недавно мне сказал, что за глаза меня в редакции звали "восьмиклассник". "Восьмиклассник", однако, к тому времени уже учился на 5 курсе МАИ...
С. СПАССКИЙ
КАК ОН ДЕЛАЕТСЯ
РЕПОРТАЖ С ДВЕНАДЦАТОГО ЭТАЖА РЕДАКЦИОННО-ИЗДАТЕЛЬСКОГО КОРПУСА «ПРАВДЫ», ЧТО НАПРОТИВ САВЕЛОВСКОГО ВОКЗАЛА
«Крокодильцы! Вы влезаете во все сферы производства и человеческих отношений. А расскажите, как сами-то работаете? Как он делается, журнал? Поделитесь с нами по случаю своего юбилея».
Такие вопросы шлет нам любопытный читатель. Что ж, идя навстречу...
Все начинается с художественного отдела.
Среднестатистический читатель, который прежде всего в «Крокодиле» рассматривает карикатуры, не мешкая согласится с этим.
Но дело в том, что не только жизнерадостной богемой карикатуристов ведает художественный отдел, а и держит непосредственную связь с издательством и типографией, подчас вступая в сложные дипломатические переговоры.
- Редакция! - категорически объявляет издательство. - Это не вы ли опоздали со сдачей рисунков на четыре часа? И почему так обильна правка гранок?
- Ваша правда, - смиренно признает редакция. - Подтянемся. Только и нам интересно: почему небесно-кадмиевый цвет на обложке Юрия Черепанова в процессе тиража преобразован вами в цвет вчерашних голубцов?
- Ах, не уводите разговор в сторону, - бдительно пресекает издательство. - Мы все фиксируем. Ждите санкций...
Чтобы свести на нет конфронтацию с типографией, художественный отдел периодически рождает шедевр, с которым мы впервые знакомим широкого читателя. Перед вами ежемесячный производственный график работы.
Попробуем расшифровать эту криптограмму.
Итак, слева - дни недели. Четверг обозначен рыбой, поскольку в нашей столовой это «рыбный день». В правом углу квадратиков - числа месяца. Остальные цифры - номера журнала. Рядом с номером-соответствующая операция производственного цикла. Случаются дни, когда в редакционной кухне варятся сразу четыре номера-блюда, и нужен глаз да глаз, чтобы не передержать каждое. Иначе хлынет поток писем с ехидным, как правило, запевом: «Что же ты, Крокодильчик? Всех критикуешь лихо, а себя?»
Пробежимся по основным операциям:
«ТЕМНОЕ» - это гвалт в Продолговатом крокодильском зале, куча эскизов, хохот, сменяющийся унылым молчанием... Это просмотр и утверждение десятков, а то и сотен тем для рисунков. От слов «тьма тем» получилось производное «темное».
Через полтора часа обсуждения у художественного редактора, читающего вслух подписи, язык заплетается, как у жэковского слесаря к концу рабочего дня. Редколлегия тупо созерцает очередную тему: дама нацепила на шею дорожный знак «Остановка запрещена».
- Свихнулась! - кратко резюмирует редактор. Тема «забадывается».
(«Забодать» - отвергнуть, возвратить автору. Не по Далю.)
«ХУДКОЛЛЕ» - уплотненное обозначение заседания редакционной коллегии журнала по утверждению рисунков. Не забоданные в свое время темы ныне воплощены в яркие карикатуры. Авторы ежатся: нелегко пройти сквозь строй внимательных глаз, выслушать порой ядовитые замечания коллег.
Разнообразен букет карикатуристов. Вот пунцовый, как рыночная черешня, отрок. Он скрывает свои годы, потому что только послезавтра пойдет получать паспорт, и он до жути боится, что вот сейчас ему скажут: «А ты чей, мальчик? Иди, мальчик, поиграй. Папа скоро освободится».
Вот мэтр Ефимов, наш старейший карикатурист.
- Нет, я свой возраст не скрываю, - улыбается Борис Ефимович. - Ставлю под каждым рисунком. Можете убедиться.
Действительно: «Бор. Ефимов, 82».
«ЛИТКОЛЛЕ» - теперь уже разгадать легко. Ну, конечно, утверждаются тексты: фельетоны, рассказы, стихи. Наряду с авторами тут держат круговую оборону редакторы отделов - экономического, международного, морали и права, отдела писем, литературного... Это они планировали, заказывали, отшлифовывали, сдавали в секретариат материалы (расшифруем, кстати, строку «ТЕКСТ В СЕКРЕТ»), которые здесь снова подвергаются всесторонней критике и подозрениям. Ведь фельетон должен бить только в яблочко, за любую неточность уцепятся впоследствии его герои. Не зря говорят, что сатирик неделю, собирает факты, неделю пишет фельетон и два месяца отбивается от опровергателей.
И потому фельетонист- профессия редкая. Люди ищут занятие побезопаснее. Идут, например, в змееловы. Симбиоз следователя и писателя-вот что такое фельетонист. Гражданский гнев в нем обязан сосуществовать с чувством юмора.
И еще желательно, чтобы фельетонист знал все.
«ПЛАНЕРКА. МАКЕТ». Эти этапы сопровождаются вовсе не джентльменской пикировкой отделов. Все требуют максимум журнальной площади для публикации своих наиактуальнейших, архинужнейших, не терпящих промедления материалов.
- И что за мода пошла? - изумляется художественный редактор. - Рассказ - так обязательно на полосу, фельетон - семь страниц на машинке! Или краткость уже не родственница таланта?
- А когда целый разворот на рисунки уходит - это как? - огрызаются пишущие отделы. - А на обложках кто пасется?
- Брек, - пресекает ответственный секретарь. - Согласно перспективному и квартальному планам, а также учитывая всевозможные злобы дня, предлагаю раскидку текущего и ближайших номеров.
Он распахивает бумажные простыни - схемы грядущих номеров. Интересы всех отделов здесь ущемлены примерно в равной степени, значит, на секретаря обрушиваются скопом. Дребезжат оконные переплеты. В замочной скважине мерцает встревоженное око дежурного противопожарной охраны комбината «Правда».
Вмешивается главный редактор. Он вытаскивает секретаря из-под стула, стряхивает с него пыль. Проект принимается за основу и утверждается с выклянченными поправками. Ворча, участники планерки отправляются в столовую восстанавливать израсходованные творческие калории...
Но не все втиснешь в железную решетку графика. В нем не указаны дни на работу с письмами. Она просто идет всегда - параллельно остальным процессам и безостановочно. Ведь как организм погибнет без животворной кровеносной системы, так и Крокодил зачахнет без контактов с читателем. Читатель творит, советует, жалуется. Выносит на бумагу сокровеннейшее. Потому и княжат в отделе писем женщины - чуткая, внимательная, временами сентиментальная половина человечества. Письмо надо вскрыть, зарегистрировать, дать краткую аннотацию, переправить по назначению: консультанту, в отдел, в серьезную инстанцию для принятия мер. Отпечатать ответ, запечатать конверт.
Вот и трудятся две Веры, две Иры, две Лиды, две Наташи и одна Лена. А ведь обычные женщины, со средним здоровьем и хрупким телосложением. Читатель же нет-нет да и подкинет посылку, например, с бракованным силикатным кирпичом, который возмутительно выпускает местный завод.
С муравьиной самоотверженностью, волоком тащит это вещественное доказательство сотрудница по коридору редакции, и хорошо, если молодой и гераклоподобный спецкор Саша Ячменев не в командировке: поможет.
Кому пожалуешься? Читатель всегда прав, особенно в своей заботе о повышении качества стройматериалов.
Так себе, малозначимой оспинкой виделся на карте страны мизерный кружочек - символ рядового населенного пункта, но раскрыло его, приблизило к редакции тревожное читательское послание. В раздумье нацеливается спецкор шариковой ручкой на этот кружочек. Глаза вновь пробегают строки письма, а левая рука рефлекторно нашаривает телефонную трубку, чтобы связаться сразу и с райкомом этого пункта, и с аэрофлотскими кассами, и с бухгалтерией издательства: здравствуйте, Марина Григорьевна, а что, я еще успею сегодня оформить командировку?
* * *
И так шестьдесят лет подряд.
Москва. Свердловский район.