Карикатуристы и второй фронт
Предлагаю вашему вниманию главу из книги одного из самых знаменитых карикатуристов советского времени Бориса Ефимова "Невыдуманные истории". Карикатурист Ефимов не воевал на полях сражений Великой отечественной войны, он воевал с помощью пера и бумаги и стоил при этом целой дивизии. Гитлеровское командование составило целый список людей, которых собиралось немедленно уничтожить в случае победы немецкого оружия. В их число входили все ведущие советские карикатуристы, и Ефимов был в их числе. Полагаю, воспоминания старейшего советского карикатуриста послужат немалым заслоном против той лжи о войне, которая обрушивается на нашу страну из самых разных источников. В частности, развеет миф о неоценимой помощи США и Англии в разгроме гитлеровцев во второй мировой войне. Так каким он был этот самый второй фронт?
"В декабре 1941 года пришел на советскую улицу первый большой праздник Великой Отечественной войны - разгром немецко-фашистских войск под Москвой. Небывалый подъем и новые силы вдохнула победа в сердца советских людей, еще крепче стала уверенность в конечном торжестве над врагом.
Более веселые, жизнерадостные сюжеты обрела и наша сатира. Как приятно и радостно было изображать в карикатурах разбитый вдребезги миф о непобедимости гитлеровской армии, высмеивать подмоченный престиж «непогрешимого» фюрера. А какими благодарными темами для карандашей сатириков стали проведенная Гитлером чистка своего генералитета, отстранение фельдмаршала Браухича и самоназначение фюрера верховным главнокомандующим немецко-фашистской армии!
Но вот отгремела великая московская битва, затихающие раскаты которой я слышал под Гжатском. Положение на советско-германском фронте временно стабилизировалось. Обе стороны переводят дыхание и готовятся снова померяться силами весной. В период этого относительного затишья возникает очередной пароксизм гитлеровской пропаганды, задача которого-преодолеть настроения смятения, разочарования и уныния, овладевшие немцами на фронте и в тылу после поражения под Москвой. И снова Гитлер беснуется перед микрофонами. Он заверяет, заклинает, взывает и угрожает. Он громогласно возвещает генеральное и решительное наступление весной 1942 года, которое-де принесет окончательную победу на Востоке. На помпезном спектакле 15 марта 1942 года в Берлине - «Дне празднования героев» - Гитлер торжественно предсказывает «уничтожение русской армии в течение этого лета» и окончание войны против СССР. То была очевидная и наглая «психическая атака», и задачи нашей пропаганды, и в том числе агитационной сатиры.были совершенно ясны: надо было неустанно высмеивать широковещательные «весенние» планы фашистов, показывать их авантюрный характер. Надо было создавать меткие, веселые сатирические образы, способные не только посмешить сильных духом, но и приободрить тех неуверенных и робких, которые, поеживаясь, говорили: - Да-а... Зимой-то немец, конечно, слабоват. А вот весной он покажет... Даст прикурить...
Наконец, весна 1942 года, приходу которой предшествует столько волнений, тревог и переживаний, наступает... Однако никаких больших событий не происходит. Ни одна из воюющих сторон не предпринимает активных действий крупного масштаба. Гитлер продолжает угрожать и бахвалиться. Германская армия, как хищный зверь, готовый к прыжку, залегла в 100 километрах от столицы, а в Москве царит полнейшее спокойствие. Ни затемнение, ни ранний комендантский час, ни отдельные воздушные налеты врага не могут испортить бодрого настроения москвичей. Каждый занят своим делом.
Всегда переполнены кино, концертные залы, немногие не эвакуированные из города театры. Успешно работает веселый Театр миниатюр, душой которого стал талантливый и остроумный фельетонист-крокодилец Евгений Вермонт. «Миниатюрный» арсенал театра разнообразен: жанровая юмористическая пьеска, задушевная лирическая песня, забавные пародийные куплеты, шутливая интермедия, политическая сатира. Репертуар для театра с увлечением пишут Леонид Ленч, Виктор Гусев, Владимир Масс и Михаил Червинский, Владимир Дыховичный, другие литераторы сатирического цеха. Замечательные артисты эстрады - Мария Миронова, Рина Зеленая, Леонид Утесов, Татьяна Пельтцер, Александр Менакер, Юрий Юрьев радуют своим жизнерадостным искусством, щедро несут в зрительный зал веселый смех и хорошее настроение, такие нужные и дорогие в то грозное время. Я тоже с удовольствием ходил на спектакли Театра миниатюр, что в конце концов привело к тому, что Вермонт и Менакер уговорили меня нарисовать оформление для нескольких сатирических номеров программы.
Между тем, зловещее затишье весны 1942 года сменилось большими военными событиями.
В двадцатых числах июня в сообщениях Совинформбюро появились вначале не привлекавшие к себе особого внимания слова: «Изюм-Барвенковское направление». Они были, однако, предвестником глубокого и опаснейшего прорыва гитлеровских армий к Волге и Дону, вторжения фашистских орд на Кубань и Кавказ. И снова испытали советские бойцы горечь отступления перед наглым и лютым врагом. Снова, как летом 1941 года, пылали советские города и села, снова разбой, насилие и смерть обозначали кровавый путь захватчиков по нашей земле.
Вместе с тем всем было хорошо известно, что одной из важнейших причин, позволивших Гитлеру собрать под метелку все военные резервы порабощенной им Европы и сосредоточить против советских войск на юге превосходящие силы, явилось отсутствие второго фронта в Европе. С возрастающим изумлением и негодованием смотрела советская общественность на то, что наши союзники по антигитлеровской коалиции отнюдь не торопятся выполнить свое торжественное обещание об открытии второго фронта в Европе в 1942 году. При этом на Западе не скупились на сердечные заверения и душевные излияния по поводу необходимости второго фронта, но при этом многие видные общественные деятели в союзных странах, видимо, довольно искренне верили рассуждениям своих руководителей о том, что поспешить со вторым фронтом - это только испортить дело... В этом отношении чрезвычайно характерно выступление Дэвида Лоу, всемирно известного карикатуриста, выдающегося мастера политической сатиры, одной из весьма популярных фигур общественной жизни Англии.
Дело было так. На исходе горького, затянутого дымом пожарищ лета 1942 года, когда наши войска ожесточенно сражались один на один со всеми вооруженными силами фашистской Германии и ее сателлитов, когда из имевшихся в распоряжении Гитлера 256 дивизий он смог бросить на советско-германский фронт 240, многие деятели советской культуры почувствовали желание высказать своим коллегам в союзных странах некоторые мысли по поводу отсутствия второго фронта в Европе.
Писатели обращались к писателям, композиторы к композиторам, режиссеры к режиссерам. Я решил написать Лоу, искусство которого я всегда высоко ценил и с которым к тому же я познакомился лично в 1932 году, когда он в составе британской парламентской делегации посетил Советский Союз.
Мое письмо, отправленное по адресу: Лондон, Флит-стрит, редакция «Манчестер Гардиан», гласило: «Дорогой мистер Лоу! Передо мною лежат свежие номера газет с Вашими замечательными рисунками, и мне хочется в связи с этим написать Вам несколько слов. Позвольте прежде всего сказать Вам, мистер Лоу, с каким неизменным интересом я, как и другие советские художники, следил и слежу за Вашими великолепными работами, законно оправдывающими Вашу славу лучшего карикатуриста мира. Мы ценим Ваше исключительное мастерство также и потому, что оно насквозь проникнуто лучшими и типичными чертами английского творческого гения - его сдержанностью, его здравым смыслом, его умным юмором, его тонким сарказмом.
Ваш приезд в Москву в 1932 году доставил мне приятную возможность личного знакомства с Вами. С тех пор подаренный Вами Альбом «The Best of Low» с Вашим любезным автографом занимает почетное место в моей домашней библиотеке. С того времени немало событий, больших и малых, радостных и печальных, пронеслось над нашими головами. Немало было достижений и успехов, немало сделано ошибок. Как говорят по-русски - «немало воды утекло». Но никогда еще до сих пор так остро не стояли вопросы, решающие судьбу нашего и последующих поколений. Никогда мир не переживал столь грозных дней. Весы истории колеблются. На одной чаше - свет, прогресс, демократия, жизнь. На другой - мрак, гниение, варварство, смерть, иными словами - гитлеризм.
Я рад, дорогой м-р Лоу, что в это решающее время я нахожусь с Вами - большим мастером, творчество которого я люблю и ценю, в одном лагере свободных людей, противостоящих растленным ордам современного Аттилы. Я рад, дорогой м-р Лоу, что тем же оружием, что и Вы - карандашом карикатуриста атакую нашего общего врага. Моя страна представляет собой вооружённый лагерь. Каждый стоит на своем посту. Боевое место в общем строю занимают и советские сатирики. Нашему народу очень трудно, ибо он один сражается не на жизнь, а на смерть, против целой своры остервенелых и вооруженных до зубов врагов. Но мы полны воли к победе и верим в мощь и активность антигитлеровской коалиции. Мы с радостью воспринимаем все проявления дружбы, симпатии и поддержки со стороны Вашего народа, но с удесятеренной радостью встретили бы первые решительные удары доброго англо-саксонского меча по общему смертельному врагу, который только тогда по-настоящему почувствует на своей шкуре, что такое союз народов, защищающих свою жизнь, свободу и честь.
Я уверен, что в достижении этого желанного часа сыграет свою роль и блестящее искусство Дэвида Лоу. Искренне ваш
Бор. Ефимов.
P. S. Я позволяю себе приложить к этому письму, лично для Вас, одну из своих работ».
В день, когда я писал это письмо, советское Информбюро сообщало: «Упорные бои развернулись южнее Клетской, на участке Н-ского гвардейского соединения. В течение последних дней гвардейцы отразили семнадцать танковых атак противника и уничтожили более 100 немецких танков. Лишь за один день огнем артиллерии и стрелковых подразделений истреблено 500 гитлеровцев.
В районе севернее Котельниково продолжались ожесточенные бои с танками и автоматчиками противника, вклинившимися в нашу оборону. В районе южнее Белой Глины наши войска в течение нескольких дней вели тяжелые оборонительные бои против наступающих немецко-фашистских войск. На участке Н-ского соединения вражеские колонны танков и мотопехоты были встречены артиллерийским и минометным огнем. Неприятель потерял до 40 танков и более 1000 солдат и офицеров. Подтянув новые силы, немцы снова атаковали наши позиции. После кровопролитных боев с превосходящими силами противника наши части отошли на новый оборонительный рубеж в направлении Армавира».
Ответ Лоу последовал примерно через месяц. Я узнал о нем из «Вестника иностранной служебной информации» ТАСС:
ЛОНДОН, 17 сентября (ТАСС). «Манчестер гардиан» помещает карикатуру, присланную Ефимовым английскому карикатуристу Лоу. На карикатуре изображен Дамоклов меч второго фронта, висящий над головой Гитлера. Меч удерживает веревка, протянутая через Ла-Манш. У другого конца веревки сидят англичане и спорят. В сопроводительном письме Лоу, поблагодарив Ефимова и выразив восхищение английского народа Красной Армией, пишет: «Британская империя сильна, но в 1939 году ее военная мощь была только потенциальной. Мы вступили в войну неподготовленными духовно и материально. И нам приходится организовывать все с самого фундамента под огнем противника. Нам пришлось вести арьергардные бои, отступать и терпеть унижения, готовясь ко дню, когда вместе с вами и Соединенными Штатами мы сможем перейти в наступление с полной уверенностью в том, что поразим гитлеризм и покончим с войной. Противник все это хорошо знал и соответственно строил свои расчеты. Отсюда его ожесточенные усилия против вас. Но вместе с нашим мощным союзником Соединенными Штатами мы тоже способны осуществить наши расчеты.
Многие ваши друзья здесь от всего сердца хотели бы, чтобы время больших действий уже пришло. Зрелище ограбления ваших городов противником примешивает к нашему вынужденному терпению чувство глубокой боли. Вопрос о месте и времени выступления будет решен на основе РАСЧЕТОВ СПЕЦИАЛИСТОВ. Но вы можете быть уверены, что БЛИЗОК ДЕНЬ, когда ваши английские и американские товарищи по оружию постараются не отстать от вас в боевых делах, выступив в момент, ТЩАТЕЛЬНО ВЫБРАННЫЙ, и в условиях, которые обеспечат разгром противника. Этот день я надеюсь отметить карикатурой, оригинал которой я буду иметь удовольствие послать Вам в ответ на подарок, полученный мною.
Искренне Ваш
Дэвид Лоу».
Ответ Лоу, как мне кажется, чрезвычайно характерен не только для него лично, но и для позиции многих других представителей западной интеллигенции. Лоу от всего сердца (и в этом не приходится сомневаться) хотел бы открытия второго фронта в Европе, но...активно выступать и бороться за него он не считает целесообразным, предоставляя решение этого вопроса «специалистам». Проявлять чрезмерную эмоциональность и настойчивость даже в таком первостепенной важности вопросе он считает несовместимым со скептической иронией, обязательной, с его точки зрения, для каждого выдержанного и объективного джентльмена, особенно сатирика. Вот, например, карикатура на ту же тему о втором фронте. Как бы внимательно мы ни разглядывали рисунок, мы не сможем решить, на чьей стороне художник - поддерживает ли он простых людей,' написавших на стене «Второй фронт - немедленно!», или разделяет позицию Черчилля, который зачеркнул слово «немедленно» и вместо него написал: «в надлежащий момент». Кстати, в своем письме ко мне Лоу тоже говорит о моменте, «тщательно выбранном»... Теперь мы хорошо знаем, что момент этот выбирался более чем тщательно, так как «близкий день» англо-американского выступления в Европе, о котором мне писал Лоу, наступил... через два года, в 1944 году. А в тот момент, когда «Манчестер гардиан» печатала письмо Лоу, собранные со всей Европы и даже из Африки гитлеровские дивизии бешено рвались к Волге, германский бронированный клин достиг Сталинграда, где советские солдаты беззаветно сражались на улицах и в домах пылающего, как костер, города. Фашистские войска прорвались на Кубань, они завладели Ростовом, Краснодаром и Новороссийском, захватили перевалы Кавказского хребта, угрожали Черноморскому побережью. И в это самое время руководители союзных держав палец о палец не ударяли для того, чтобы выполнить свое «торжественное обещание» открыть второй фронт в Европе, чтобы отвлечь хоть какую-нибудь часть фашистских сил с советско-германского фронта, хотя, как известно, имели полную к тому возможность.
Советские карикатуристы не затрагивали щекотливую тему о втором фронте по понятным причинам: ведь любой сатирический выпад против союзников по антигитлеровской коалиции мог бы прежде всего доставить удовольствие общему врагу.
И все же в октябре 1942 года «Правда» поместила мою карикатуру «Вопрос о втором фронте», получившую широкий резонанс. Она вызвала одобрение советских читателей, о чем свидетельствовали многочисленные письма, привлекла живейшее внимание и за рубежом. Рисунок был перепечатан рядом иностранных газет, описания его передавались радиовещанием воюющих и нейтральных стран. Целенаправленность карикатуры не вызывала сомнений - она была заострена не против союзников вообще, а противопоставляла сторонников открытия второго фронта его противникам, имея "тем самым совершенно точный и не вызывающий споров адрес. Надо сказать, что много позже, уже после войны, тема второго фронта снова встала перед советской сатирой. Это было связано с выходом известной брошюры Совинформбюро «Фальсификаторы истории», разоблачавшей попытки западной пропаганды исказить и принизить роль Советского Союза в разгроме гитлеризма. Вот когда, хотя и со значительным опозданием, были нарисованы карикатуры на тех, кто умышленно затягивал открытие второго фронта, рассчитывая на ослабление и обескровливание нашей Родины.
Еще несколько слов о Лоу. До самого конца войны этот великолепный карикатурист не только крепко и метко бьет по гитлеровцам, но подчас едко высмеивает косность и тупость реакционных деятелей в самой Англии, с явной симпатией показывает в своих рисунках героическую борьбу Советской Армии. А когда в 1943 году вышел альбом моих сатирических рисунков «Гитлер и его свора», то для английского переиздания этого сборника Лоу написал весьма благожелательную вступительную статью, в которой, между прочим, дал высокую оценку развитию политической сатиры в нашей стране.
Лоу писал в своей статье: «... Гигантская борьба против зверских орд Гитлера не застала советских карикатуристов врасплох. Их участие в советских военных усилиях намного превосходит все, что известно в этой области у нас в Британии. В то время как в нашей стране недостаток бумаги ограничил графические формы военной пропаганды, в Советской России война, можно сказать, дала возможность карикатуристам полностью проявить себя. Буквально армия художников была занята созданием бесконечного потока плакатов и карикатур, объясняющих, призывающих и ободряющих. Эти рисунки распространялись вглубь и вширь, начиная от больших, исполненных простейшими трафаретными способами «Окон ТАСС», кончая летучими листками на передовых позициях. Создалась группа карикатуристов, лучших из которых можно сравнить по силе со знаменитой «фалангой» в Париже в 1840 году, возглавлявшейся самим великим Домье». В заключение Лоу высказывает мнение, что:
«...Карикатуры Ефимова, собранные в альбоме, обнаруживают черту, на которую следует обратить особое внимание: их фантазия и творческий метод не представляют никаких трудностей для британского восприятия. По-видимому, русское чувство юмора очень близко к британскому... Русские любят смех и, к тому же, смех, понятный нам, британцам. Возможно, что сборник Ефимова ускорит это открытие, которое в конце концов будет иметь более глубокое влияние на взаимопонимание британского и русского народов, чем целый воз дипломатических нот». Слова Лоу о том, что мои работы легко доступны британскому восприятию, следовало, безусловно рассматривать как большой комплимент, ибо известно, как гордятся англичане своим традиционным, национальным чувством юмора.
Вместе с тем, говоря откровенно, трудно было иногда разделить до конца «британское чувство юмора», в особенности, когда оно подменяло подлинную сатирическую злость изящной и снисходительной иронией, не всегда, как мне кажется, уместной, когда речь шла о фашистской чуме. Вот довольно характерный пример. Взгляните на карикатуру Лоу, напечатанную в «Манчестер гардиан» с подписью: «С первым апреля! Гитлер вступает в Букингемский дворец». Спору нет, глупо-самодовольная физиономия Гитлера весьма комична, его напыщенно-торжественный вид и «гусиный» шаг вызывают улыбку. Но... Я не представляю себе, чтобы нашелся советский карикатурист, который надумал бы в этаком шутливо-развлекательном ключе высмеять фашистские вожделения и нарисовал бы Гитлера, весело вступающего в ворота Кремля...
Нет уж, бог с ним, с подобным «юмором», основанным на столь благодушном «джентльменском» иронизировании над лютым, бесчеловечным врагом.
Я вновь увидел Лоу после окончания войны, на Нюрнбергском процессе, куда мы приехали вместе с Кукрыниксами. Седой, но свежий и моложавый, в военной форме с нашивкой военного корреспондента маститый английский сатирик очень оживленно приветствовал своих советских коллег. В баре нюрнбергского «Гранд-отеля», где еще не так давно рассиживались всевозможные гаулейтеры и обер-штурмфюреры, карикатуристы-союзники весело уселись за одним столиком с бокалами в руках. Завязалась непринужденная дружеская беседа. Заговорили и о дальнейших творческих планах.
- Фашистов я буду отныне изображать так, чтобы люди, глядя на рисунок, зевали,- заметил Лоу.
Мы переглянулись.
- А почему, собственно, люди, глядя на ваш рисунок, должны зевать? - осведомился Порфирий Крылов.
- А потому, что они должны чувствовать, какая это скучная и до тошноты надоевшая вещь - фашизм,- ответил Лоу.
- Скучная? - переспросил я. - Но мне кажется, что в последние годы, мистер Лоу, нам с вами, как и очень многим другим людям, не приходилось жаловаться на скуку...
- И, тем не менее, я хочу сейчас показывать фашизм настолько скучным и неинтересным, чтобы никому не хотелось быть фашистом.
Мы с трудом верили своим ушам. Еще лежали в развалинах английские, русские и французские города. Еще не остыли кошмарные печи Майданека и Освенцима и взывала о возмездии кровь неисчислимых жертв фашизма. Еще бродили по улицам того же Нюрнберга невыловленные эсэсовцы и «вервольфы», а крупнейший сатирик и видный общественный деятель Англии уже, буквально на глазах, возвращался к своему довоенному, пренебрежительно-ироническому отношению к фашистским преступникам. Мы были удивлены, хотя, может быть, еще не понимали в полной мере, что такие нотки были, как показали последующие годы, ростками примиренческого, «гуманного» отношения к охвостьям разгромленного гитлеризма. Кстати сказать, той же благодушной, юмористической интонацией окрашен рисунок Лоу, избражающий фашистских преступников на нюрнбергской скамье подсудимых. Не убийц, садистов и изуверов видит на этой скамье английский карикатурист, а неисправимо тщеславных, туповатых, хотя и немного приунывших бюргеров. А в уста Геринга, палача миллионов людей, вкладывается реплика, иронизирующая всего только над его страстью к помпезности и эффектным зрелищам. Обращаясь к своим соседям по скамье, Геринг говорит, указывая на суд:
- Ни литавр, ни фанфар, ни флагов - просто смешно! Насколько лучше организовали бы это мы! Но, несмотря на то, что отдельные работы Лоу вызывают желание поспорить с его трактовкой тех или иных событий и явлений, я хочу подчеркнуть здесь свое глубокое уважение к творчеству и памяти этого блестящего мастера, выдающегося политического карикатуриста современности, убежденного противника фашизма, искреннего друга советского народа. Нельзя забывать, что он был твердым и верным соратником советских сатириков в грозные годы войны против гитлеризма и что он рядышком со мной и с Кукрыниксами значился в гестаповском «черном списке» лиц, подлежащих истреблению как врагов нацистского режима."
Борис Ефимов "Невыдуманные истории", "Советский художник", Москва, 1976 г.
