Нашла коса на камень
Метро. Народу не так чтобы много.
Есть свободные места для посидеть.
Я стою, в ногах рюкзак.
Заходит мужчина, седой, полный, энергичный. На сиденье одно сабодгое место.
Мужчина воплями сгоняет девушку, уступите, места для инвалидов. Садится широко расставив ноги, нижняч пуговица рубашки расстегивается, лицезреем пузико. Занимает два места.
Пузико продолжает серчать. Палец тычет в условное изображение инвалида на стекле, обращается к сидящей рядом женщине восточного типа, я подумала, армянка или грузинка. Красивая, подтянутая, лет сорока. Наседает на неё, тычет в инвалида. Слышно плохо, мотор гудит. Остановка. Слышу, она ему говорит: я женщина. Пузико возмущен, гоомко, но конкретика не ясна, шумно вокруг.
Следующая остановка, она ему : да я не молодая вообще.
Они спорят не переставая, просто я слышу только фрагменты.
Что то про народные традиции, молодежь, восток, мужчины, и т. д.
Напротив кстати мужики сидят, все шесть мест, в ассортименте. Помоложе, постарше, спящий, в наушниках, с газеткой и заинтересованно слушающий.
Пузико стремиться расширить аудиторию и аппелирует к стоящей рядом с ним женщине лет пятидесяти. Та упятилась от него, мило улыбаясь.
Мне показалось, что все стороны получили максимум удовольствияиот происходящего.
А недавно мы с Костей возвращашись в час пик с занятий, он зпбежал в вагон и сел, ладошку положил рядом. Я спокойно пробралась к нему, обошла народ, на его ладонь хлопнулся седой мужик, лет пятидесяти, покрутил попкой, устроился, наклонился к нему и задушевно сказал шестилетнему : мамке место уступи, ты большой уже.
я редко теряю дар речи, тут потеряла. Я не стала тыкать в него проездным инвалида. Он поднял на меня глаза и хотел еще чтото сказать, я улыбнулась, ни хера, я так оскалилась, что он замолк. Я вообще стала как то реже спорить, и чаще удивляться, встречая в человеках - человеческое. И не удивляться - не встречая. Страшно мне - да, очень. Много таких, которые сядут на детскую ладонь.
Запись сделана с помощью m.livejournal.com.
Есть свободные места для посидеть.
Я стою, в ногах рюкзак.
Заходит мужчина, седой, полный, энергичный. На сиденье одно сабодгое место.
Мужчина воплями сгоняет девушку, уступите, места для инвалидов. Садится широко расставив ноги, нижняч пуговица рубашки расстегивается, лицезреем пузико. Занимает два места.
Пузико продолжает серчать. Палец тычет в условное изображение инвалида на стекле, обращается к сидящей рядом женщине восточного типа, я подумала, армянка или грузинка. Красивая, подтянутая, лет сорока. Наседает на неё, тычет в инвалида. Слышно плохо, мотор гудит. Остановка. Слышу, она ему говорит: я женщина. Пузико возмущен, гоомко, но конкретика не ясна, шумно вокруг.
Следующая остановка, она ему : да я не молодая вообще.
Они спорят не переставая, просто я слышу только фрагменты.
Что то про народные традиции, молодежь, восток, мужчины, и т. д.
Напротив кстати мужики сидят, все шесть мест, в ассортименте. Помоложе, постарше, спящий, в наушниках, с газеткой и заинтересованно слушающий.
Пузико стремиться расширить аудиторию и аппелирует к стоящей рядом с ним женщине лет пятидесяти. Та упятилась от него, мило улыбаясь.
Мне показалось, что все стороны получили максимум удовольствияиот происходящего.
А недавно мы с Костей возвращашись в час пик с занятий, он зпбежал в вагон и сел, ладошку положил рядом. Я спокойно пробралась к нему, обошла народ, на его ладонь хлопнулся седой мужик, лет пятидесяти, покрутил попкой, устроился, наклонился к нему и задушевно сказал шестилетнему : мамке место уступи, ты большой уже.
я редко теряю дар речи, тут потеряла. Я не стала тыкать в него проездным инвалида. Он поднял на меня глаза и хотел еще чтото сказать, я улыбнулась, ни хера, я так оскалилась, что он замолк. Я вообще стала как то реже спорить, и чаще удивляться, встречая в человеках - человеческое. И не удивляться - не встречая. Страшно мне - да, очень. Много таких, которые сядут на детскую ладонь.
Запись сделана с помощью m.livejournal.com.