Кунг - фу Панда - счастливый ребенок.Взгляд на мультфильм глазами психолога.
Оригинал взят у linde_eit в Кунг - фу Панда - счастливый ребенок.Взгляд на мультфильм глазами психолога (5)
Отцы и дети: влияние значимых других на развитие идентичности
Авторы Г.И. Малейчук, Н.И. Олифирович ( Сайт b17 http://www.b17.ru/article/6309/ )
Слова Тай-Лунга - это боль ребенка, из которого пытались слепить то, что было нужно родителю. Не обращая внимания на его желания, на его возможности, учитель видел в нем только то, что могло, по его мнению, пригодиться Воину Дракона. А. Ленгле, рассматривая причины возникновения нарциссизма, говорит о совращении, понимаемом им в широком смысле как «совращение с пути истинного». Он пишет, что при «совращении другие люди посредством манипуляций добиваются того, что человек начинает вести себя так, как ему изначально не хотелось бы себя вести, и делать то, чего ему изначально не хотелось бы делать» (Ленгле, 2002, с. 53). Схожих идей придерживается С.М. Джонсон. Он говорит о том, что нарциссическая уязвимость появляется в тех случаях, когда окружение требует от личности, чтобы она стала другой, чем есть в реальности: «послание, которое получает формирующаяся личность, звучит так: «Не будь тем, кем ты являешься, будь тем, кем я хочу, чтобы ты был. То, кем ты являешься, на самом деле, разочаровывает меня, угрожает мне, злит меня и излишне меня возбуждает. Будь тем, кем я хочу, чтобы ты был, и я буду тебя любить» (Джонсон, 2001, с. 171). Нарциссическое проектирование Шифу жизни Тай-Лунга сломало его, когда он не получил искомой награды - не был признан Воином Дракона. Не получивший признания нарцисс чувствует себя ничтожным, неудачником, никому не нужным. За фасадом грандиозности и всемогущества «скрывается внутренний ребенок - голодный, истощенный, полный ярости и зависти» (Кадыров, 2002, с. 77). Невыносимость затопивших его чувств так велика, что он, дабы не разрушить до конца самого себя, начинает разрушать внешний мир. Его действия - проекция бушующих в душе бурь и ураганов. Все его помыслы заняты местью, хотя, по сути, ему важно получить признание.
- Я все делал, чтобы ты мною гордился. Скажи, ты гордишься мной, Шифу, скажи, скажи, - обращается он к Шифу.
- Я всегда тобой гордился, и эта гордость меня ослепила. Я слишком сильно тебя любил и не увидел, во что ты превращаешься. Во что я тебя превращаю, - с горечью отвечает ему Шифу.
Любил ли действительно Шифу своего приемного сына? Скорее, он любил в нем свою мечту, используя его как нарцистическое расширение самого себя, так как «родители «нарцисса» часто поглощены проблемами власти и не способны по-настоящему любить» (Кадыров, 2002, с. 76). Сам будучи нарциссом, Шифу не способен был любить других, как, впрочем, и себя. Красивое подтверждение этих слов находим у А. Ленгле: «Он (нарцисс), любит не себя, он любит свой отблеск в сиянии объектов» (Ленгле, 2002, с. 56). И в любви к другому человеку он любит только то, что повышает его самоценность. Неудивительно, что и Тай-Лунг не способен любить и даже в этом диалоге он говорит не о любви, а о гордости, что выступает для него эквивалентом, заменой любви.
Несмотря на открытость и честность Шифу в данной встрече, Тай-Лунг закрыт для диалога. Он долго страдал, он обижен, он полон гнева - и уже не способен остановиться. После нескольких ударов он оставляет бездыханного Отца и устремляется на поиски своего врага - Воина Дракона.
Когда наступает момент встречи, Тай-Лунг поражен.
Вместо великого воина он видит обычную Панду. По доброжелателен, но Тай-Лунг начинает схватку за Свиток Дракона. Долгое время они дерутся на равных, и Панда ничем не уступает свирепому барсу. И вот наступает ключевой момент - Тай-Лунг конце концов овладел в Свитком Дракона.
- Наконец-то сила свитка теперь принадлежит мне, - говорит он, разворачивая свиток. Но, к своему ужасу и ярости, ничего не обнаруживает.
- Расслабься. Я сначала тоже не въехал, - пытается поддержать его Панда. - Секретного ингредиента нет. Дело в тебе.
Вглядываясь в Свиток Дракона, Панда, как в зеркале, видит себя
и понимает, что это значит, а Тай-Лунг впадает в еще большую ярость. Он уже не способен ни верить, ни слышать. В отчаянии Тай-Лунг предпринимает последнюю попытку уничтожить Воина Дракона, но поверивший в свои силы Панда выполняет секретный прием (который, как и Свиток, держится только на вере в «секретный ингредиент») - и Тай-Лунг повержен.
В этот момент мы снова видим, как отличаются два героя. Для Тай-Лунга характерны фанатизм, ригидность, сила и продолжительность аффектов. Его фальшивое self не позволяет заглянуть внутрь себя, разглядеть другие желания, кроме получения власти и признания. Глубокое нарушение Тай-Лунга обусловило невозможность его адаптации. Структурная организация личности Панды более адаптивна, так как он обладает лучшими ресурсами благодаря характеру ранних отношений с отцом. Панде свойственны гибкость, пластичность, хорошее чувство юмора, готовность заботиться о других. Благодаря взаимодействию с Шифу Панда смог обрести и ассимилировать те качества, которые гармонично дополнили его self: целеустремленность, твердость, настойчивость, уверенность. Хотя героев учил один и тот же мастер, боевой стиль Тай-Лунга напоминает продвижение армии, которая продолжает идти вперед, невзирая на ландшафт местности и потери, пока не загоняет себя в ловушку. Стиль Панды напоминает гармоничный танец, учитывающий все нюансы окружающего мира и чувствительность к самому себе.
Разное качество идентичности героев обусловило разные уровни их адаптации и разные способы переживания кризисов. Если у Панды «все, что меня не убивает, делает меня сильнее», то у Тай-Лунга каждый кризис смертелен и уничтожает различные аспекты его самости. В конце фильма он полностью асоциален, он опасен и разрушителен, прежде всего - для себя. Почти уничтожив Отца, он лишил себя силы, остался без опоры. Его проигрыш закономерен, но сам Тай-Лунг вызывает жалость, потому что он не оставляет возможностей для контакта и шанса как-то достучаться до него и показать ему другой способ интерпретации реальности. В той реальности, где живет Панда, можно быть толстым, неуклюжим и при этом счастливым и любимым. Принятый своим отцом-Гусем в разных ситуациях, Панда ищет и экспериментирует, ошибается и снова пробует. Он тоже сомневается, он тоже проигрывает, но ядро его self содержит самое главное - интроецированный и ассимилированный образ любящего и принимающего родителя, что является основой для становления зрелой идентичности (Малейчук, 2001). Self Тай-Лунга расщеплен на идеальное и ничтожное. Он не способен жить в гармонии с миром, потому что этой гармонии нет в его душе. Зависть к Воину Дракона, злость к Шифу и Угвею «разъедают» его self. Его нарциссическое, фальшивое Я приводит Тай-Лунга к разрушению и гибели.
Победив Тай-Лунга, Панда получает признательность и благодарность от жителей Долины Мира. Тепло обнимаясь со своим отцом-Гусем, он вдруг спохватывается: а что же с Шифу? И, несмотря на усталость, взбирается по бесконечной лестнице, чтобы узнать, что с Мастером.
Их встреча очень трогательна. Испуганному Панде кажется, что учитель погиб: он лежит без движения с закрытыми глазами… Но, к счастью, Шифу жив. Узнав о том, что Панда победил Тай-Лунга, Мастер испытывает сильные чувства. Панда пытается что-то говорить, но Шифу переживает тот самый опыт-предел, те пиковые переживания, о которых писал А. Маслоу. И тогда Панда ложится рядом. Учитель и ученик в этот момент на равных. Формальные слова благодарности уже не нужны. Они много прошли и поняли, они многое узнали вместе, их обуревали отчаяние и сомнения и каждый из них что-то потерял, что-то приобрел… Как и предсказывал мудрый Угвей, Воин Дракона принес мир не только в долину, но и в душу Шифу. Похоже, для него тоже открываются те истины, о которых ему говорил его Учитель, но нужно было время для их осознания… Изменился не только ученик - изменился и Мастер. И последние слова Панды, его предложение «А может, по пельмешке» - свидетельство той незримой близости, которая возникла между ними. Это «встреча без галстуков», настоящая близость с другим, к которой, пройдя нелегкий путь, способен теперь и Мастер Шифу.
Анимационный фильм «Кунг-фу Панда» еще раз открывает нам вечные истины - огромное значение ранних отношений с родителями для развития self каждого ребенка. Любая личностная патология - это производная от межличностного взаимодействия, и устоявшиеся, ригидные, неадаптивные паттерны поведения, возникшие достаточно рано в контакте с родителями, ведут к серьезным нарушениям в функционировании self в зрелом возрасте. Даже если родители могли бы стать идеальными, не стоило бы ожидать, что жизнь детей станет свободной от проблем, дискомфорта и кризисов. Однако именно ранний опыт, основанный на эмпатии, принятии и любви ребенка, позволяет ему овладеть зрелыми механизмами защиты, научиться осознавать свои желания и возможности и достигать большей гармонии в контакте с собой и другими.
Список использованных источников:
Ганнушкин, П.Б. Избранные труды / П.Б. Ганнушкин. - Ростов н/Д: Феникс, 1998. - 416 с.
Джонсон, С.М. Психотерапия характера. Практическое руководство/ С. М. Джонсон. - М., 2001. - 355 с.
Кадыров, И. «Удостоверение личности нарцисса». Обсуждение доклада А.В. Казанской. / И. Кадыров // Московский психотерапевтический журнал. - 2002. - №2 (33). - С. 74-82.
Ленгле, А. Грандиозное одиночество/ А. Ленгле // Московский психотерапевтический журнал. - 2002. - №2 (33). - С. 34-58
Малейчук, Г.И. Идентичность ранней юности. Клинико-феноменологический подход: Монография. / Г.И. Малейчук. - Брест, 2001. - 123 с.
Олифирович, Н.И. Психология семейных кризисов // Н.И. Олифирович, Т.А. Зинкевич-Куземкина, Т.Ф. Велента / СПб: Речь, 2008. - 360 с.
Погодин, И.А. Нарциссизм: феноменология, диагностика, психологическая помощь / И.А. Погодин, Н.И. Олифирович // Возрастная и педагогическая психология: сб. научных трудов. - Выпуск 7. Белорус. гос. пед. ун-т им. М. Танка; сост. и науч. ред. О.В. Белановская. - Минск, 2007 -С. 303-309.
Отцы и дети: влияние значимых других на развитие идентичности
Авторы Г.И. Малейчук, Н.И. Олифирович ( Сайт b17 http://www.b17.ru/article/6309/ )
Слова Тай-Лунга - это боль ребенка, из которого пытались слепить то, что было нужно родителю. Не обращая внимания на его желания, на его возможности, учитель видел в нем только то, что могло, по его мнению, пригодиться Воину Дракона. А. Ленгле, рассматривая причины возникновения нарциссизма, говорит о совращении, понимаемом им в широком смысле как «совращение с пути истинного». Он пишет, что при «совращении другие люди посредством манипуляций добиваются того, что человек начинает вести себя так, как ему изначально не хотелось бы себя вести, и делать то, чего ему изначально не хотелось бы делать» (Ленгле, 2002, с. 53). Схожих идей придерживается С.М. Джонсон. Он говорит о том, что нарциссическая уязвимость появляется в тех случаях, когда окружение требует от личности, чтобы она стала другой, чем есть в реальности: «послание, которое получает формирующаяся личность, звучит так: «Не будь тем, кем ты являешься, будь тем, кем я хочу, чтобы ты был. То, кем ты являешься, на самом деле, разочаровывает меня, угрожает мне, злит меня и излишне меня возбуждает. Будь тем, кем я хочу, чтобы ты был, и я буду тебя любить» (Джонсон, 2001, с. 171). Нарциссическое проектирование Шифу жизни Тай-Лунга сломало его, когда он не получил искомой награды - не был признан Воином Дракона. Не получивший признания нарцисс чувствует себя ничтожным, неудачником, никому не нужным. За фасадом грандиозности и всемогущества «скрывается внутренний ребенок - голодный, истощенный, полный ярости и зависти» (Кадыров, 2002, с. 77). Невыносимость затопивших его чувств так велика, что он, дабы не разрушить до конца самого себя, начинает разрушать внешний мир. Его действия - проекция бушующих в душе бурь и ураганов. Все его помыслы заняты местью, хотя, по сути, ему важно получить признание.
- Я все делал, чтобы ты мною гордился. Скажи, ты гордишься мной, Шифу, скажи, скажи, - обращается он к Шифу.
- Я всегда тобой гордился, и эта гордость меня ослепила. Я слишком сильно тебя любил и не увидел, во что ты превращаешься. Во что я тебя превращаю, - с горечью отвечает ему Шифу.
Любил ли действительно Шифу своего приемного сына? Скорее, он любил в нем свою мечту, используя его как нарцистическое расширение самого себя, так как «родители «нарцисса» часто поглощены проблемами власти и не способны по-настоящему любить» (Кадыров, 2002, с. 76). Сам будучи нарциссом, Шифу не способен был любить других, как, впрочем, и себя. Красивое подтверждение этих слов находим у А. Ленгле: «Он (нарцисс), любит не себя, он любит свой отблеск в сиянии объектов» (Ленгле, 2002, с. 56). И в любви к другому человеку он любит только то, что повышает его самоценность. Неудивительно, что и Тай-Лунг не способен любить и даже в этом диалоге он говорит не о любви, а о гордости, что выступает для него эквивалентом, заменой любви.
Несмотря на открытость и честность Шифу в данной встрече, Тай-Лунг закрыт для диалога. Он долго страдал, он обижен, он полон гнева - и уже не способен остановиться. После нескольких ударов он оставляет бездыханного Отца и устремляется на поиски своего врага - Воина Дракона.
Когда наступает момент встречи, Тай-Лунг поражен.
Вместо великого воина он видит обычную Панду. По доброжелателен, но Тай-Лунг начинает схватку за Свиток Дракона. Долгое время они дерутся на равных, и Панда ничем не уступает свирепому барсу. И вот наступает ключевой момент - Тай-Лунг конце концов овладел в Свитком Дракона.
- Наконец-то сила свитка теперь принадлежит мне, - говорит он, разворачивая свиток. Но, к своему ужасу и ярости, ничего не обнаруживает.
- Расслабься. Я сначала тоже не въехал, - пытается поддержать его Панда. - Секретного ингредиента нет. Дело в тебе.
Вглядываясь в Свиток Дракона, Панда, как в зеркале, видит себя
и понимает, что это значит, а Тай-Лунг впадает в еще большую ярость. Он уже не способен ни верить, ни слышать. В отчаянии Тай-Лунг предпринимает последнюю попытку уничтожить Воина Дракона, но поверивший в свои силы Панда выполняет секретный прием (который, как и Свиток, держится только на вере в «секретный ингредиент») - и Тай-Лунг повержен.
В этот момент мы снова видим, как отличаются два героя. Для Тай-Лунга характерны фанатизм, ригидность, сила и продолжительность аффектов. Его фальшивое self не позволяет заглянуть внутрь себя, разглядеть другие желания, кроме получения власти и признания. Глубокое нарушение Тай-Лунга обусловило невозможность его адаптации. Структурная организация личности Панды более адаптивна, так как он обладает лучшими ресурсами благодаря характеру ранних отношений с отцом. Панде свойственны гибкость, пластичность, хорошее чувство юмора, готовность заботиться о других. Благодаря взаимодействию с Шифу Панда смог обрести и ассимилировать те качества, которые гармонично дополнили его self: целеустремленность, твердость, настойчивость, уверенность. Хотя героев учил один и тот же мастер, боевой стиль Тай-Лунга напоминает продвижение армии, которая продолжает идти вперед, невзирая на ландшафт местности и потери, пока не загоняет себя в ловушку. Стиль Панды напоминает гармоничный танец, учитывающий все нюансы окружающего мира и чувствительность к самому себе.
Разное качество идентичности героев обусловило разные уровни их адаптации и разные способы переживания кризисов. Если у Панды «все, что меня не убивает, делает меня сильнее», то у Тай-Лунга каждый кризис смертелен и уничтожает различные аспекты его самости. В конце фильма он полностью асоциален, он опасен и разрушителен, прежде всего - для себя. Почти уничтожив Отца, он лишил себя силы, остался без опоры. Его проигрыш закономерен, но сам Тай-Лунг вызывает жалость, потому что он не оставляет возможностей для контакта и шанса как-то достучаться до него и показать ему другой способ интерпретации реальности. В той реальности, где живет Панда, можно быть толстым, неуклюжим и при этом счастливым и любимым. Принятый своим отцом-Гусем в разных ситуациях, Панда ищет и экспериментирует, ошибается и снова пробует. Он тоже сомневается, он тоже проигрывает, но ядро его self содержит самое главное - интроецированный и ассимилированный образ любящего и принимающего родителя, что является основой для становления зрелой идентичности (Малейчук, 2001). Self Тай-Лунга расщеплен на идеальное и ничтожное. Он не способен жить в гармонии с миром, потому что этой гармонии нет в его душе. Зависть к Воину Дракона, злость к Шифу и Угвею «разъедают» его self. Его нарциссическое, фальшивое Я приводит Тай-Лунга к разрушению и гибели.
Победив Тай-Лунга, Панда получает признательность и благодарность от жителей Долины Мира. Тепло обнимаясь со своим отцом-Гусем, он вдруг спохватывается: а что же с Шифу? И, несмотря на усталость, взбирается по бесконечной лестнице, чтобы узнать, что с Мастером.
Их встреча очень трогательна. Испуганному Панде кажется, что учитель погиб: он лежит без движения с закрытыми глазами… Но, к счастью, Шифу жив. Узнав о том, что Панда победил Тай-Лунга, Мастер испытывает сильные чувства. Панда пытается что-то говорить, но Шифу переживает тот самый опыт-предел, те пиковые переживания, о которых писал А. Маслоу. И тогда Панда ложится рядом. Учитель и ученик в этот момент на равных. Формальные слова благодарности уже не нужны. Они много прошли и поняли, они многое узнали вместе, их обуревали отчаяние и сомнения и каждый из них что-то потерял, что-то приобрел… Как и предсказывал мудрый Угвей, Воин Дракона принес мир не только в долину, но и в душу Шифу. Похоже, для него тоже открываются те истины, о которых ему говорил его Учитель, но нужно было время для их осознания… Изменился не только ученик - изменился и Мастер. И последние слова Панды, его предложение «А может, по пельмешке» - свидетельство той незримой близости, которая возникла между ними. Это «встреча без галстуков», настоящая близость с другим, к которой, пройдя нелегкий путь, способен теперь и Мастер Шифу.
Анимационный фильм «Кунг-фу Панда» еще раз открывает нам вечные истины - огромное значение ранних отношений с родителями для развития self каждого ребенка. Любая личностная патология - это производная от межличностного взаимодействия, и устоявшиеся, ригидные, неадаптивные паттерны поведения, возникшие достаточно рано в контакте с родителями, ведут к серьезным нарушениям в функционировании self в зрелом возрасте. Даже если родители могли бы стать идеальными, не стоило бы ожидать, что жизнь детей станет свободной от проблем, дискомфорта и кризисов. Однако именно ранний опыт, основанный на эмпатии, принятии и любви ребенка, позволяет ему овладеть зрелыми механизмами защиты, научиться осознавать свои желания и возможности и достигать большей гармонии в контакте с собой и другими.
Список использованных источников:
Ганнушкин, П.Б. Избранные труды / П.Б. Ганнушкин. - Ростов н/Д: Феникс, 1998. - 416 с.
Джонсон, С.М. Психотерапия характера. Практическое руководство/ С. М. Джонсон. - М., 2001. - 355 с.
Кадыров, И. «Удостоверение личности нарцисса». Обсуждение доклада А.В. Казанской. / И. Кадыров // Московский психотерапевтический журнал. - 2002. - №2 (33). - С. 74-82.
Ленгле, А. Грандиозное одиночество/ А. Ленгле // Московский психотерапевтический журнал. - 2002. - №2 (33). - С. 34-58
Малейчук, Г.И. Идентичность ранней юности. Клинико-феноменологический подход: Монография. / Г.И. Малейчук. - Брест, 2001. - 123 с.
Олифирович, Н.И. Психология семейных кризисов // Н.И. Олифирович, Т.А. Зинкевич-Куземкина, Т.Ф. Велента / СПб: Речь, 2008. - 360 с.
Погодин, И.А. Нарциссизм: феноменология, диагностика, психологическая помощь / И.А. Погодин, Н.И. Олифирович // Возрастная и педагогическая психология: сб. научных трудов. - Выпуск 7. Белорус. гос. пед. ун-т им. М. Танка; сост. и науч. ред. О.В. Белановская. - Минск, 2007 -С. 303-309.