Юдифь и Джоконда.
О. Мандельштам «Египетская марка» (гл.5): «Юдифь Джорджоне улизнула от евнухов Эрмитажа».
Черновик дает подсказку, что под Юдифью скрывается девушка Парнока:
«По Миллионной [про]неслась пролетка, ротмистр Кржижановский с Юдифью Джорджоне, сбежавшей от евнухов Эрмитажа, с той самой девушкой, которая назначила свиданье Парноку».
Подобная художественная параллель выстроена и у В. Маяковского в поэме «Облако в штанах» (1915):
Помните?
Вы говорили:
«Джек Лондон,
деньги,
любовь,
страсть», -
а я одно видел:
вы - Джоконда,
которую надо украсть!
И украли.
Предшествующие строки поясняют, что за Джокондой скрывается женщина, возлюбленная, покинувшая героя:
Вошла ты,
резкая, как «нате!»,
муча перчатки замш,
сказала:
«Знаете -
я выхожу замуж».
Что ж, выходите.
Ничего.
Покреплюсь.
Видите - спокоен как!
Как пульс
покойника.
Таким образом, и у М. и у О.М. помимо отождествления «героини» с картинным персонажем совпадает история (ситуация) ее взаимоотношений с «героем» (и ту, и другую уводит «третий»).
Примечательно также, что и в том и в другом случае исторический фон становится прекрасным комментарием поведения картинных героинь. Необходимо напомнить, что исчезновение Юдифи из Эрмитажа отчасти проясняет указанный в исследовании Н. Мазур факт: «В августе 1917 г., после занятия Риги, Временное правительство предписало полностью эвакуировать Эрмитаж и другие художественные музеи Петрограда, несмотря на заявления <…> представителей музеев, что всякая перевозка художественных памятников всегда представляет для их сохранности определенную опасность» (см. Н. Мазур «Дикая парабола»: Джорджоне в «Египетской марке» Мандельштама // От слов к телу. Сборник статей к 60-летию Ю. Цивьяна. 2010. С. 186, 196).
Стоит теперь напомнить скандальную историю исчезновения из другого музея (Лувра) упомянутой уже «Джоконды».
Картина была похищена 21 августа 1911 года итальянцем Винченцо Перуджиа (Перуджа), то ли мастером-зеркальщиком, то ли реставратором, когда-то работавшим в Лувре. Причины похищения достоверно установлены не были. По подозрению в совершении преступления был арестован поэт Гийом Аполлинер, под подозрением также находился Пабло Пикассо. Через 2 года картина была найдена в Италии - вор предложил купить картину директору галереи Уффици. 4 января 1914 года картина была возвращена в Париж.
Похищение Джоконды имело необыкновенный резонанс во всем мире все последующие годы. Россия не была исключением.
К этому следует добавить, что соположение фигур Леонардо да Винчи и Джорджоне уже стало общим местом вначале 20 века. В «Истории живописи от средних веков до наших дней» Р. Мутера (1913) можно прочитать следующее: «Что Леонардо сделал для всего света, то сделал Джорджоне для Венеции». В «Истории живописи» А.Бенуа, опубликованной в 1913 году, читаем: ««Еще Вазари приписывал Джорджоне то значение для Венеции, которое Леонардо имел для Флоренции». В его же «Путеводителю по Императорскому Эрмитажу» (1912): «Роль Винчи для Венеции сыграл Джорджоне <…> «Венецианский же Леонардо» совершенная загадка». См. также в указанной выше статье Н. Мазур сопоставление «Египетской марки» и очерка «Мазеса да Винчи» из «Феодосии».
О некоторых подробностях похищения знаменитой картины из Лувра.
Среди тех, на кого это событие произвело сильное впечатление, был находившийся в ту пору во Франции А. Блок. В воспоминаниях М.А. Бекетовой, написанных в 1922 («А Блок. Биографический очерк») и в 1925 году («Блок и его мать Воспоминания и заметки»), приводится письмо А. Блока из Кэмпера от 24 выгуста (27-го он уже был в Париже):
«Итак, мне не суждено увидать Джиоконду. Не знаю, описаны ли в России все подробности ее исчезновения, - здесь газеты полны этим.
22-го утром я лежал в постели и размышлял (или мне полуснилось - не помню) о том, как американский миллиардер похищает Венеру Милосскую. Через час Люба приносит газету с известием о Джиоконде.
Она была на месте в понедельник в 7 часов утра. В этот день Лувр закрыт для публики, пускают только художников и прочих известных лиц. Народу, однако, было много. Требовалась огромная смелость и профессиональная ловкость, чтобы улучить время снять картину... пройти через две залы, спуститься по маленькой лестнице и снять раму и стекло, нисколько их не испортив (это было сделано в ватерклозете). Потом надо было нести картину по улице - она довольно велика и на деревянной доске. - В 10-м часу ее хватились, и в 12 уже Лувр был закрыт (и до сих пор не открыт). - Вся парижская полиция на ногах...
Удивительна все-таки история этой картины. Джиоконда получала письма, хранители Лувра и сторожа наблюдали перед ней всевозможные нервные волнения».
Популярность этого «сюжета» была настолько велика, что его в целях обогащения использовали даже косметические фирмы: «Дивное обаяние Монны-Лизы товариществом Брокар и К® воплощено в аромате нового одеколона «Джиоконда»» (это объявление среди прочих соседствует с афишей "Первого в России вечера речетворцев" в воспоминаниях Б. Лившица «Маяковский в 1913 году»). В повести Б. Губера «Новое и жеребцы» (1925) «Анна Аполлоновна, наплакавшись досыта, обтирает лицо одеколоном "Джиоконда", пудрит веки, садится к шифоньеру. Безбровое лицо загадочно улыбается с флакона».
О популярности Джоконды писал, в частности, в своем дневнике в 1927 году М. Пришвин: «Пяст читал из своего романа «Поцелуй Джиоконды». Уже стало рискованно пользоваться в изящной литературе Джиокондой. Вся беда, что ее однажды украл из Лувра безумный итальянец и вследствие этого сейчас же ее в сотнях тысяч воспроизвели фабриканты конфект на коробках и через конфекты сначала в столицах, потом в губерниях и, наконец, даже в провинциях начались дамы, изображающие собой Джиоконду: была Костромская Джиоконда, Харьковская, Киевская, Рязанская, а после них везде, в театрах, в садах, на Волжских пароходах, и всюду, даже в Ельце показывались дамы с поджатыми губами и таинственной улыбкой».
В некотором смысле в тексте «ЕМ» Юдифь становится функциональным эквивалентом Джоконды, образ которой эксплуатировали уже как минимум десятилетие. И в том, и в другом случае персонаж картины наделяется самостоятельным существованием и персонифицируется.
Если продолжить сопоставление, то можно заметить и другие моменты сближения двух картин. Обе картины, несомненно, прославили художников, сделав их популярными. Обе картины были написаны примерно в одно время («Юдифь» 1504 г.; «Джоконда» 1506) и т.п.
Черновик дает подсказку, что под Юдифью скрывается девушка Парнока:
«По Миллионной [про]неслась пролетка, ротмистр Кржижановский с Юдифью Джорджоне, сбежавшей от евнухов Эрмитажа, с той самой девушкой, которая назначила свиданье Парноку».
Подобная художественная параллель выстроена и у В. Маяковского в поэме «Облако в штанах» (1915):
Помните?
Вы говорили:
«Джек Лондон,
деньги,
любовь,
страсть», -
а я одно видел:
вы - Джоконда,
которую надо украсть!
И украли.
Предшествующие строки поясняют, что за Джокондой скрывается женщина, возлюбленная, покинувшая героя:
Вошла ты,
резкая, как «нате!»,
муча перчатки замш,
сказала:
«Знаете -
я выхожу замуж».
Что ж, выходите.
Ничего.
Покреплюсь.
Видите - спокоен как!
Как пульс
покойника.
Таким образом, и у М. и у О.М. помимо отождествления «героини» с картинным персонажем совпадает история (ситуация) ее взаимоотношений с «героем» (и ту, и другую уводит «третий»).
Примечательно также, что и в том и в другом случае исторический фон становится прекрасным комментарием поведения картинных героинь. Необходимо напомнить, что исчезновение Юдифи из Эрмитажа отчасти проясняет указанный в исследовании Н. Мазур факт: «В августе 1917 г., после занятия Риги, Временное правительство предписало полностью эвакуировать Эрмитаж и другие художественные музеи Петрограда, несмотря на заявления <…> представителей музеев, что всякая перевозка художественных памятников всегда представляет для их сохранности определенную опасность» (см. Н. Мазур «Дикая парабола»: Джорджоне в «Египетской марке» Мандельштама // От слов к телу. Сборник статей к 60-летию Ю. Цивьяна. 2010. С. 186, 196).
Стоит теперь напомнить скандальную историю исчезновения из другого музея (Лувра) упомянутой уже «Джоконды».
Картина была похищена 21 августа 1911 года итальянцем Винченцо Перуджиа (Перуджа), то ли мастером-зеркальщиком, то ли реставратором, когда-то работавшим в Лувре. Причины похищения достоверно установлены не были. По подозрению в совершении преступления был арестован поэт Гийом Аполлинер, под подозрением также находился Пабло Пикассо. Через 2 года картина была найдена в Италии - вор предложил купить картину директору галереи Уффици. 4 января 1914 года картина была возвращена в Париж.
Похищение Джоконды имело необыкновенный резонанс во всем мире все последующие годы. Россия не была исключением.
К этому следует добавить, что соположение фигур Леонардо да Винчи и Джорджоне уже стало общим местом вначале 20 века. В «Истории живописи от средних веков до наших дней» Р. Мутера (1913) можно прочитать следующее: «Что Леонардо сделал для всего света, то сделал Джорджоне для Венеции». В «Истории живописи» А.Бенуа, опубликованной в 1913 году, читаем: ««Еще Вазари приписывал Джорджоне то значение для Венеции, которое Леонардо имел для Флоренции». В его же «Путеводителю по Императорскому Эрмитажу» (1912): «Роль Винчи для Венеции сыграл Джорджоне <…> «Венецианский же Леонардо» совершенная загадка». См. также в указанной выше статье Н. Мазур сопоставление «Египетской марки» и очерка «Мазеса да Винчи» из «Феодосии».
О некоторых подробностях похищения знаменитой картины из Лувра.
Среди тех, на кого это событие произвело сильное впечатление, был находившийся в ту пору во Франции А. Блок. В воспоминаниях М.А. Бекетовой, написанных в 1922 («А Блок. Биографический очерк») и в 1925 году («Блок и его мать Воспоминания и заметки»), приводится письмо А. Блока из Кэмпера от 24 выгуста (27-го он уже был в Париже):
«Итак, мне не суждено увидать Джиоконду. Не знаю, описаны ли в России все подробности ее исчезновения, - здесь газеты полны этим.
22-го утром я лежал в постели и размышлял (или мне полуснилось - не помню) о том, как американский миллиардер похищает Венеру Милосскую. Через час Люба приносит газету с известием о Джиоконде.
Она была на месте в понедельник в 7 часов утра. В этот день Лувр закрыт для публики, пускают только художников и прочих известных лиц. Народу, однако, было много. Требовалась огромная смелость и профессиональная ловкость, чтобы улучить время снять картину... пройти через две залы, спуститься по маленькой лестнице и снять раму и стекло, нисколько их не испортив (это было сделано в ватерклозете). Потом надо было нести картину по улице - она довольно велика и на деревянной доске. - В 10-м часу ее хватились, и в 12 уже Лувр был закрыт (и до сих пор не открыт). - Вся парижская полиция на ногах...
Удивительна все-таки история этой картины. Джиоконда получала письма, хранители Лувра и сторожа наблюдали перед ней всевозможные нервные волнения».
Популярность этого «сюжета» была настолько велика, что его в целях обогащения использовали даже косметические фирмы: «Дивное обаяние Монны-Лизы товариществом Брокар и К® воплощено в аромате нового одеколона «Джиоконда»» (это объявление среди прочих соседствует с афишей "Первого в России вечера речетворцев" в воспоминаниях Б. Лившица «Маяковский в 1913 году»). В повести Б. Губера «Новое и жеребцы» (1925) «Анна Аполлоновна, наплакавшись досыта, обтирает лицо одеколоном "Джиоконда", пудрит веки, садится к шифоньеру. Безбровое лицо загадочно улыбается с флакона».
О популярности Джоконды писал, в частности, в своем дневнике в 1927 году М. Пришвин: «Пяст читал из своего романа «Поцелуй Джиоконды». Уже стало рискованно пользоваться в изящной литературе Джиокондой. Вся беда, что ее однажды украл из Лувра безумный итальянец и вследствие этого сейчас же ее в сотнях тысяч воспроизвели фабриканты конфект на коробках и через конфекты сначала в столицах, потом в губерниях и, наконец, даже в провинциях начались дамы, изображающие собой Джиоконду: была Костромская Джиоконда, Харьковская, Киевская, Рязанская, а после них везде, в театрах, в садах, на Волжских пароходах, и всюду, даже в Ельце показывались дамы с поджатыми губами и таинственной улыбкой».
В некотором смысле в тексте «ЕМ» Юдифь становится функциональным эквивалентом Джоконды, образ которой эксплуатировали уже как минимум десятилетие. И в том, и в другом случае персонаж картины наделяется самостоятельным существованием и персонифицируется.
Если продолжить сопоставление, то можно заметить и другие моменты сближения двух картин. Обе картины, несомненно, прославили художников, сделав их популярными. Обе картины были написаны примерно в одно время («Юдифь» 1504 г.; «Джоконда» 1506) и т.п.