Всего прочнее на земле печаль И долговечней - царственное слово.
Исходя из замечания Р. Тименчика, что "пушкинскими реминисценциями пронизаны все стихи Ахматовой, обращенные к Недоброво" (Тименчик Р. Д. Ахматова и Пушкин. Заметки к теме // Пушкинский сб. Вып. 2. Рига. 1974. С. 45), стихотворение "Покорно мне воображенье…" (1913) также можно отнести к "пушкинским" текстам. С оговоркою, правда, что Недоброво считается лишь одним из возможных адресатов ст-ния (называют и другой адресат - А. Блока). "Пушкинские реминисценции" в обращенных к Недоброво ахматовских ст-ниях в высшей степени оправданы: он был одной из самых "классических" литературных фигур в 10-е годы, филологом и поэтом, ориентированным на классические традиции и мерившим себя (свою родословную уж точно) по Пушкину.
Покорно мне воображенье
В изображенье серых глаз.
В моем тверском уединенье
Я горько вспоминаю Вас.
Прекрасных рук счастливый пленник,
На левом берегу Невы,
Мой знаменитый современник,
Случилось, как хотели Вы,
Вы, приказавший мне: довольно,
Поди, убей свою любовь!
И вот я таю, я безвольна,
Но все сильней скучает кровь.
И если я умру, то кто же
Мои стихи напишет Вам
Кто стать звенящими поможет
Еще не сказанным словам?
Ср. со стихотворным фрагментом из неоконченной повести "Мы проводили вечер на даче…", который Пушкин предполагал включить в другую повесть - "Египетские ночи".
Зачем печаль ее гнетет?
Чего еще недостает
Египта древнего царице?
В своей блистательной столице,
Толпой рабов охранена,
Спокойно властвует она.
Покорны ей земные боги,
Полны чудес ее чертоги.<…>
И пир утих и будто дремлет,
Но вновь она чело подъемлет,
Надменный взор ее горит,
Она с улыбкой говорит:
В моей любви для вас блаженство?
Внемлите ж вы моим словам;
Могу забыть я неравенство,
Возможно, счастье будет вам.
Я вызываю - кто приступит?
Свои я ночи продаю,
Скажите, кто меж вами купит
Ценою жизни ночь мою?
Обращает на себя внимание как текстуальная близость двух текстов, так и общая модель, пусть и с иным распределением ролей, но с сохранением пушкинской драматургии. Любовь и смерть, смерть из-за любви, повеление убить любовь (в сюжете о Клеопатре убийство того, кто хочет любви), а также царственные величественные жесты: «покорно мне…», «довольно», «поди, убей…». Как известно, сюжет о Клеопатре будет интересовать Ахматову и в более позднем творчестве.
Покорно мне воображенье
В изображенье серых глаз.
В моем тверском уединенье
Я горько вспоминаю Вас.
Прекрасных рук счастливый пленник,
На левом берегу Невы,
Мой знаменитый современник,
Случилось, как хотели Вы,
Вы, приказавший мне: довольно,
Поди, убей свою любовь!
И вот я таю, я безвольна,
Но все сильней скучает кровь.
И если я умру, то кто же
Мои стихи напишет Вам
Кто стать звенящими поможет
Еще не сказанным словам?
Ср. со стихотворным фрагментом из неоконченной повести "Мы проводили вечер на даче…", который Пушкин предполагал включить в другую повесть - "Египетские ночи".
Зачем печаль ее гнетет?
Чего еще недостает
Египта древнего царице?
В своей блистательной столице,
Толпой рабов охранена,
Спокойно властвует она.
Покорны ей земные боги,
Полны чудес ее чертоги.<…>
И пир утих и будто дремлет,
Но вновь она чело подъемлет,
Надменный взор ее горит,
Она с улыбкой говорит:
В моей любви для вас блаженство?
Внемлите ж вы моим словам;
Могу забыть я неравенство,
Возможно, счастье будет вам.
Я вызываю - кто приступит?
Свои я ночи продаю,
Скажите, кто меж вами купит
Ценою жизни ночь мою?
Обращает на себя внимание как текстуальная близость двух текстов, так и общая модель, пусть и с иным распределением ролей, но с сохранением пушкинской драматургии. Любовь и смерть, смерть из-за любви, повеление убить любовь (в сюжете о Клеопатре убийство того, кто хочет любви), а также царственные величественные жесты: «покорно мне…», «довольно», «поди, убей…». Как известно, сюжет о Клеопатре будет интересовать Ахматову и в более позднем творчестве.