О войне на Донбассе, автокефалии и заговоре Януковича против Украинской Церкви
После событий Евромайдана вопрос создания единой поместной православной церкви в Украине встал очень остро. В СМИ появилась информация о том, что многие служители Московского патриархата крайне негативно отнеслись к стремлению украинцев отстоять свою независимость от России. Так ли это на самом деле и что думают православные о современном положении Церкви в обществе - об этом в эксклюзивном интервью "Вектор ньюз" рассказал митрополит Переяслав-Хмельницкий и Вишневский Александр (Драбинко).
- Владыка, Вы достаточно долго пребывали рядом с ныне почившим Предстоятелем Украинской Православной Церкви Блаженнейшим Митрополитом Владимиром, хорошо знаете обстановку как внутри Церкви, так и вокруг нее. Как Вы можете охарактеризовать сегодняшнее положение Церкви?
- Как переходное. Митрополит Владимир был приверженцем поэтапного, но систематического расширения канонических прав Украинской Православной Церкви. При его жизни УПЦ постепенно двигалась к полной канонической независимости. У нового руководства УПЦ - новые канонические приоритеты. Новый курс УПЦ - сохранение церковного единства с Московским Патриархатом. Я с должным уважением отношусь к нашему Предстоятелю - Блаженнейшему Митрополиту Онуфрию, которого без преувеличения можно назвать человеком молитвы и человеком Церкви. Вместе с тем, с моей точки зрения, будущее православия в нашей стране связано с восстановлением церковного единства и обретением поместного, автокефального статуса Православной Церкви в Украине.
Московский Патриархат - крупнейшая на сегодня Православная Церковь мира. И мы должны отдавать себе отчет, что эта Церковь влияет и будет в будущем влиять как на Украину, так и на православный мир в целом. Но одно дело учитывать интересы влиятельной в мировом православии церковной структуры, а другое - вообще не быть субъектом действия. Недоброжелатели УПЦ сегодня называют её «украинским филиалом» Московского Патриархата. В такой формулировке чувствуется предвзятость. Не сомневаюсь, однако, что именно эту цель и ставят себе имперские круги в Москве: лишить УПЦ всех прав, которые она закрепила за собой за последние 25 лет, и превратить в бесправный филиал Московского Патриархата. Украина сделала свой исторический выбор. В 1991 г. украинская независимость привела к крушению советской империи. Позже произошел «откат» и была догматизирована политика многовекторности, предполагающая постоянное балансирование между Россией и Западом. Балансировать пытались все - от Леонида Кравчука до Виктора Януковича. Последний, однако, оказался слишком тучен для эквилибристики. Янукович потерял равновесие, и страна фактически была отдана во внешнее управление. Революция 2014 г. была ответом на этот геополитический «завал». Народ Украины категорически отказался жить в новом Советском Союзе или новой Российской империи. Янукович бежал, а Россия вначале оккупировала Крым, а затем развязала войну на Донбассе. Период «балансирования» закончился.
Украинское общество уже сделало свой выбор: европейский. Теперь свой выбор нужно сделать УПЦ. Как бы это ни было сложно, мы - ради будущего православия в Украине - должны искать и обретать собственное место в православном мире.
- Сегодня нередко можно услышать, что Украинская Православная Церковь занимает недостаточно проукраинскую позицию, многие обвиняют ее в непатриотичности. Согласны ли Вы с такой оценкой?
- Позиция Церкви часто «считывается» обществом по символическим поступкам ее руководителей. Одно из таких символических событий имело место 8 мая 2015 г.: митрополиты Онуфрий и Антоний не встали во время торжественного заседания Верховной Рады, когда президент Петр Порошенко зачитывал имена героев Украины. Как позже объяснил Митрополит Онуфрий: «Мы не встали, потому что это был наш знак протеста против войны как явления». Но в украинском обществе этот поступок получил преимущественно негативную оценку. И независимо от намерений главы нашей Церкви и сопровождавших его иерархов, в глазах общества он стал не символом протеста против «войны как явления», а символом «непатриотичности» УПЦ. Хочу подчеркнуть: я сейчас не делаю собственных выводов, а только пытаюсь сформулировать отношение к случившемуся большей части украинского общества.
Война поставила УПЦ в очень сложное положение. Как клирики Московского Патриархата мы должны сохранять каноническую лояльность высшей иерархии нашей Церкви: Святейшему Патриарху Кириллу. А как граждане Украины - сохранять лояльность нашей стране, которая стала жертвой агрессии со стороны России. До войны эти две «лояльности» особо не противоречили друг другу. А сегодня мы все стоим перед непростым выбором, поскольку Православная Церковь в России не заняла особой - отличной от высшей светской власти - позиции по отношению к событиям в Украине. Агрессия России не была осуждена ни Московским Патриархатом, ни нашей Украинской Православной Церковью. Ситуация в России непростая. Русская Православная Церковь пользуется там такими системными преференциями, что многие аналитики говорят о православии как о государственной религии в современной России. Но государственный статус - не синоним свободы для Церкви. Скорее наоборот. Поэтому нам не стоит ждать от Патриарха Кирилла осуждения путинской политики по отношению к Украине. Даже независимо от того, что сам Патриарх по этому поводу думает. Не решаются сделать коллективное заявление и иерархи УПЦ. В средствах массовой информации была озвучена позиция отдельных иерархов нашей Церкви, давших четкую нравственную оценку оккупации Крыма и войне на Донбассе. Но УПЦ в целом не высказалась, что, безусловно, повлияло на то, что нашу Церковь многие начали воспринимать как «филиал Русской Церкви» и один из институтов так называемого «русского мира».
И все же подчеркну: мнение о том, что УПЦ - это «Церковь коллаборационистов», где нет места украинскому патриотизму и доминирует российская идентичность, ошибочно. В нашей Церкви есть патриоты своей страны - как на уровне епископата, так и среди священников и мирян.
- Президент Украины неоднократно говорил о необходимости создания поместной украинской, независимой от Москвы Церкви, в том числе и встречаясь со Вселенским Патриархом Варфоломеем. Каков Ваш взгляд на этот вопрос? Готовы ли украинские Церкви, которых, как известно, целых три, к такому шагу?
- Формально церковных сообществ, позиционирующих себя православными, в Украине даже больше. Но реально в обществе значимы только два церковных сообщества. Это Украинская Православная Церковь в единстве с Московским Патриархатом и самопровозглашенный Киевский Патриархат. Украине сегодня как воздух необходима каноническая независимость. Украинское православие стремительно теряет конкурентоспособность. Нас вытесняют протестантские деноминации. Нас опережает в образовательных и других проектах Украинская Греко-Католическая Церковь, которая смогла создать во Львове мощный образовательный и интеллектуальный центр - Украинский католический университет. Православные иерархи в Украине сегодня, увы, не готовы к созданию единой и канонически независимой Церкви. Но альтернативы восстановлению церковного единства нет. Как не существует и альтернативы автокефализации украинского православия. Стать основой церковного единства и вывести украинское православие на новый качественный уровень может только поместность, только законная каноническая автокефалия, которая будет признана полнотой православного мира.
- Но стремление к созданию своей поместной церкви встречает сильное сопротивление Москвы. Глава Русской Православной Церкви Патриарх Кирилл не раз публично заявлял, что Украине не нужна поместная церковь. Так сможет ли Украина преодолеть сопротивление РПЦ?
- История показала, что через этот этап прошли все поместные Церкви. Константинополь не хотел «отпускать» Русскую Церковь и Церкви Балканского региона. Еще сложнее с психологической и канонической точки зрения для Константинополя было предоставить автокефалию Православной Церкви на территории Греческого королевства (1850). Томос об автокефалии Элладской Церкви был подписан Святейшим Патриархом Анфимом IV (Тамвакисом). И это было непростое решение. Ведь речь шла о канонической независимости не русских, болгар или румын, а греков, живущих на территории Греческого королевства. Людей не только одной с Патриархом Анфимом веры, но и его братьев по крови, таких же греков, как и он сам. Москва сегодня не хочет «отпускать» Украину. При этом выдвигается аргумент общего культурного и этнического происхождения. Святейший Патриарх Кирилл неоднократно заявлял, что «перед Богом» или «с точки зрения базисных ценностей» русские и украинцы - «один народ». Аналогичные заявления звучат из уст светской власти России. «Исторически сложилось так, что в России и на Украине проживает один народ, который в настоящее время разделен», - заявил в начале февраля Николай Патрушев, секретарь Совета Безопасности РФ. Воздержимся от комментирования этого тезиса. Но ведь деяние Патриарха Анфима свидетельствует: ни один исторический или культурный аргумент не может оправдать наше безразличие и нежелание уврачевать раскол. Православная Церковь в Греции провозгласила независимость от Константинополя в 1833 г. Одностороннее, в нарушение канонов, провозглашение юрисдикционной независимости повлекло за собой схизму, которая длилась долгих 17 лет. Но, в конце концов, Константинополь нашел в себе силы признать свершившийся факт и узаконил автокефалию Элладской Церкви. И в 1850 г. любовь Матери-Церкви покрыла каноническую «самодеяльность» и «самочиние» Афин. Нечто подобное необходимо сегодня сделать и церковной Москве. Схизма в украинском православии имеет место уже 27 лет. Пора дать действовать Христовой любви. Московский Патриархат должен найти в себе силы добровольно «отпустить» Украинскую Церковь и содействовать предоставлению законной, канонической автокефалии нашей Церкви со стороны Константинополя.
- Не так давно Генеральный прокурор Украины Виталий Луценко заявил, что сейчас расследуется дело, связанное с попытками прежней власти насильственно сменить руководство Церкви. Речь идет о покойном Митрополите Владимире. Что Вы можете сказать об этом?
- Увы, ни высокий сан, ни уникальные человеческие качества не спасли Блаженнейшего Митрополита Владимира от сугубых испытаний в конце его земного пути. Янукович позиционировал себя как «православного президента». Он публично посещал богослужения, целовал руку Митрополита, причащался за Литургиями, которые тот служил. Но Януковичу было важно вновь победить на президентских выборах в марте 2015 г. При этом УПЦ, которой президент «покровительствовал», отводилась роль одного из политических инструментов.
Планировалось, что тысячи храмов нашей Церкви в 2015 г. превратятся в агитационные пункты…
Таков был план Януковича. Но с этим был категорически не согласен почивший в Боге Блаженнейший Митрополит Владимир, который тогда возглавлял нашу Церковь. Митрополит Владимир прекрасно помнил, к каким имиджевым потерям привело вмешательство Церкви в избирательный процесс в 2004 г. И повторять ошибки десятилетней давности категорически не желал.
Видя, что Митрополит Владимир не будет помогать ему в избирательной кампании, Янукович начал задумываться о смене главы Церкви. В это время ему на глаза попался архиепископ Антоний (Паканич) - человек интеллигентной наружности и с тихим, вкрадчивым голосом, ректор Киевской Академии. Классический «ученый монах», к тому же имеющий вкус к канцелярской, бюрократической работе, владыка Антоний был выдвиженцем Митрополита Владимира и его команды. Более того, Митрополит даже присматривался к нему как к возможному преемнику. Конечно, на фоне Митрополита Владимира с его прирожденным аристократизмом и европейской культурой владыка Антоний выглядел несколько… провинциально. Митрополиту Владимиру указывали на этот и другие изъяны его «фаворита». Но Блаженнейший считал, что главное заключается не в психологической или культурной «обертке», а в сути человека и в том, к чему он стремится. Все шло к доверительной - из рук в руки - передаче власти. Но тут вмешалась политика. Точнее, президент Янукович, который не хотел ждать естественной развязки и решил ускорить события.
Вначале команда Януковича думала решить вопрос «по-хорошему». Митрополиту Владимиру стали намекать, что он, мол, слишком стар и немощен для того, чтобы занимать должность Предстоятеля. Митрополит возражал, ссылаясь на церковную традицию и на то, что, согласно Уставу об управлении УПЦ, Предстоятель избирается пожизненно (раздел V, пункт 2). Но Митрополит Владимир не позволял на себя давить. Даже президенту страны. Как только Митрополит понял, что Янукович решил поставить владыку Антония Предстоятелем еще при его жизни, отношение к этой фигуре было пересмотрено. Дело было даже не в личной обиде. Митрополит Владимир понял: если передать церковную власть в руки владыки Антония, то Церковь неизбежно станет одним из «активов» донецкого клана. «Дед упорствует», - говорили в то время о Митрополите Владимире в кругах Януковича. Тогда же, видимо, на уровне президента было принято решение вынудить Митрополита Владимира уйти с должности Предстоятеля при помощи силового давления.
- И здесь под удар попали вы?
- Я был личным секретарем Митрополита и человеком, которому он больше всех доверял. Поэтому в последние годы жизни Блаженнейшего я постоянно находился рядом: помогал ему и организационно, и психологически. Здоровье Митрополита Владимира было тогда уже очень слабым. То, сколько он проживет, напрямую зависело от того, насколько эффективным будет его лечение. Но и здесь я был, так сказать, ключевой фигурой. Волей Священного Синода на меня как на личного секретаря Митрополита Владимира была возложена ответственность за его лечение (см. решение Синода от 23 декабря 2011 г., журнал №76 - Ред.).
Меня нужно было убрать от Блаженнейшего. И для этого было использовано «дело монахинь», по которому я проходил как свидетель. Меня задержали, угрожали «посадить», заставляли дать признательные показания. Но очень скоро я понял: правоохранительные органы интересуют не судьба монахинь и установление истины, а изоляция меня от Митрополита Владимира. По сути из меня сделали заложника. Почти полгода я был лишен свободы передвижения. Жить дома либо при Митрополите Владимире мне было запрещено.
Вместо этого я жил под конвоем на разных объектах, в том числе и в гостиничных комплексах, где на меня оказывали психологическое воздействие, вели «разъяснительную» работу. Все средства связи отобрали. Какое-либо общение с внешним миром было под запретом. Я постоянно находился под конвоем спецподразделения судебной милиции МВД Украины «Грифон». Но больше всего тревожило меня в этой ситуации не собственное положение, а судьба Митрополита Владимира. Последний изо всех сил пытался мне помочь. В ход пошли все каналы коммуникации и связи, которые имел Предстоятель. Но отовсюду к Митрополиту приходила одна и та же информация: «владыку Александра выпустят тогда, когда вы согласитесь уйти на покой». Иными словами, тогда, когда митрополит Антоний сможет занять киевскую кафедру и стать Предстоятелем.
- Выходит, что митрополит Антоний был непосредственным участником этого заговора?
- На этот вопрос должно ответить следствие. Я могу лишь утверждать две вещи. Во-первых, наряду с Януковичем, митрополит Антоний (на фото - слева) был одним из главных «бенефициаров» этого сомнительного предприятия. Во-вторых, ни Янукович, ни Захарченко, ни Новинский не обладали достаточными знаниями в сфере церковного управления, чтобы вести переговоры с Митрополитом Владимиром. Приведу следующий пример. В качестве места, где Митрополит Владимир мог бы доживать свой век после ухода на покой, команда Януковича предлагала два монастыря: Почаевскую Лавру и Зимненский женский монастырь. Предложен был Митрополиту Владимиру и соответствующий титул. Нечто вроде «священноархимандрита Свято-Успенской Почаевской Лавры и Святогорского Успенского Зимненского монастыря». Но сформулировать такое каноническое предложение могло только лицо, обладающее необходимым опытом церковного управления.
- А откуда вообще известно, что власть хотела поставить на место Предстоятеля именно митрополита Антония?
- Прошло три года с одной памятной для меня беседы. Происходила она в Главке, в кабинете тогдашнего министра внутренних дел Виталия Захарченко. Именно там, из уст Захарченко, подчиненные которого ограничивали мою свободу, я и услышал требование режима Януковича: «Полное отстранение Митрополита Владимира на покой и избрание Предстоятелем митрополита Антония». В то же время, где-то около 5 сентября 2013 г., состоялась другая рабочая встреча. Проходила она уже не в милицейском кабинете, а в доме митрополита Антония. Присутствовали несколько человек: владыка Антоний, Вадим Новинский, народный депутат Андрей Деркач, я и еще один священник. Тогда в присутствии митрополита Антония мне было сказано, что после встречи Януковича и владыки Антония удалось достичь следующей договоренности: Митрополит Владимир уходит на покой и становится священноархимандритом Почаевской и Зимненской обителей, а мне (через полгода после избрания митрополита Антония на должность предстоятеля) будет предоставлена возможность служить на одной из епархий УПЦ.
- Запоминающиеся сцены… Но почему команда Януковича так стремилась поставить во главе Украинской Православной Церкви именно митрополита Антония? Им нужен был «свой человек»? Или же тут был и русский «след», и во владыке Антонии, по Вашему мнению, была, прежде всего, была заинтересована Москва?
-
Во-первых, я бы не противопоставлял здесь политические интересы Москвы и донецкого клана. Янукович был в целом пророссийским политиком. Иногда у него случались приступы патриотизма. К примеру, однажды в Лавре он доверительно спросил одного иерарха: «А нельзя ли убрать от УПЦ позорную приставку МП»? Но как раз для этого и нужен был церковный куратор президента - дабы уберечь его от подобного образа мысли! Для Януковича и его команды митрополит Антоний был «своим». Курсировали слухи, что владыка Антоний даже якобы является «духовником» президента. Духовничество - глубоко личные отношения. И я не дерзаю осуждать владыку, если он действительно принимал исповедь у Януковича и давал ему духовные советы. Священник обязан принять исповедь у любого, пусть это будет и последний разбойник.
Но мне абсолютно непонятно другое. Почему митрополит Антоний согласился участвовать в давлении на Предстоятеля нашей Церкви? Митрополит Владимир тогда тяжело болел. Было понятно, что жизнь его движется к закату. Зачем же было наносить старцу обиду в такое время? Зачем было соглашаться на главное и негласное условие Януковича: агитацию в обмен на пост Предстоятеля? «Зачем вы мне его подсунули?» - с горьким чувством сказал мне как-то в те дни Митрополит Владимир. Имелись в виду лестные характеристики, которые я некогда давал владыке Антонию, предлагая его кандидатуру на высокие церковные должности. Это был один из самых горьких вопросов, которые я когда-либо слышал от Блаженнейшего. И все же как христианин я не могу во всем винить другого человека, не могу не видеть в произошедшем и своей вины. Владыка Антоний сыграл в этой грустной истории одну из центральных ролей. Но я не желаю ему зла, не ищу возможности отомстить владыке за дела минувших дней. Как сказал, кажется, Оскар Уайльд, у каждого святого есть прошлое, у каждого же грешника есть будущее.
Беседовал Сергей Козлов, Вектор Ньюз
- Владыка, Вы достаточно долго пребывали рядом с ныне почившим Предстоятелем Украинской Православной Церкви Блаженнейшим Митрополитом Владимиром, хорошо знаете обстановку как внутри Церкви, так и вокруг нее. Как Вы можете охарактеризовать сегодняшнее положение Церкви?
- Как переходное. Митрополит Владимир был приверженцем поэтапного, но систематического расширения канонических прав Украинской Православной Церкви. При его жизни УПЦ постепенно двигалась к полной канонической независимости. У нового руководства УПЦ - новые канонические приоритеты. Новый курс УПЦ - сохранение церковного единства с Московским Патриархатом. Я с должным уважением отношусь к нашему Предстоятелю - Блаженнейшему Митрополиту Онуфрию, которого без преувеличения можно назвать человеком молитвы и человеком Церкви. Вместе с тем, с моей точки зрения, будущее православия в нашей стране связано с восстановлением церковного единства и обретением поместного, автокефального статуса Православной Церкви в Украине.
Московский Патриархат - крупнейшая на сегодня Православная Церковь мира. И мы должны отдавать себе отчет, что эта Церковь влияет и будет в будущем влиять как на Украину, так и на православный мир в целом. Но одно дело учитывать интересы влиятельной в мировом православии церковной структуры, а другое - вообще не быть субъектом действия. Недоброжелатели УПЦ сегодня называют её «украинским филиалом» Московского Патриархата. В такой формулировке чувствуется предвзятость. Не сомневаюсь, однако, что именно эту цель и ставят себе имперские круги в Москве: лишить УПЦ всех прав, которые она закрепила за собой за последние 25 лет, и превратить в бесправный филиал Московского Патриархата. Украина сделала свой исторический выбор. В 1991 г. украинская независимость привела к крушению советской империи. Позже произошел «откат» и была догматизирована политика многовекторности, предполагающая постоянное балансирование между Россией и Западом. Балансировать пытались все - от Леонида Кравчука до Виктора Януковича. Последний, однако, оказался слишком тучен для эквилибристики. Янукович потерял равновесие, и страна фактически была отдана во внешнее управление. Революция 2014 г. была ответом на этот геополитический «завал». Народ Украины категорически отказался жить в новом Советском Союзе или новой Российской империи. Янукович бежал, а Россия вначале оккупировала Крым, а затем развязала войну на Донбассе. Период «балансирования» закончился.
Украинское общество уже сделало свой выбор: европейский. Теперь свой выбор нужно сделать УПЦ. Как бы это ни было сложно, мы - ради будущего православия в Украине - должны искать и обретать собственное место в православном мире.
- Сегодня нередко можно услышать, что Украинская Православная Церковь занимает недостаточно проукраинскую позицию, многие обвиняют ее в непатриотичности. Согласны ли Вы с такой оценкой?
- Позиция Церкви часто «считывается» обществом по символическим поступкам ее руководителей. Одно из таких символических событий имело место 8 мая 2015 г.: митрополиты Онуфрий и Антоний не встали во время торжественного заседания Верховной Рады, когда президент Петр Порошенко зачитывал имена героев Украины. Как позже объяснил Митрополит Онуфрий: «Мы не встали, потому что это был наш знак протеста против войны как явления». Но в украинском обществе этот поступок получил преимущественно негативную оценку. И независимо от намерений главы нашей Церкви и сопровождавших его иерархов, в глазах общества он стал не символом протеста против «войны как явления», а символом «непатриотичности» УПЦ. Хочу подчеркнуть: я сейчас не делаю собственных выводов, а только пытаюсь сформулировать отношение к случившемуся большей части украинского общества.
Война поставила УПЦ в очень сложное положение. Как клирики Московского Патриархата мы должны сохранять каноническую лояльность высшей иерархии нашей Церкви: Святейшему Патриарху Кириллу. А как граждане Украины - сохранять лояльность нашей стране, которая стала жертвой агрессии со стороны России. До войны эти две «лояльности» особо не противоречили друг другу. А сегодня мы все стоим перед непростым выбором, поскольку Православная Церковь в России не заняла особой - отличной от высшей светской власти - позиции по отношению к событиям в Украине. Агрессия России не была осуждена ни Московским Патриархатом, ни нашей Украинской Православной Церковью. Ситуация в России непростая. Русская Православная Церковь пользуется там такими системными преференциями, что многие аналитики говорят о православии как о государственной религии в современной России. Но государственный статус - не синоним свободы для Церкви. Скорее наоборот. Поэтому нам не стоит ждать от Патриарха Кирилла осуждения путинской политики по отношению к Украине. Даже независимо от того, что сам Патриарх по этому поводу думает. Не решаются сделать коллективное заявление и иерархи УПЦ. В средствах массовой информации была озвучена позиция отдельных иерархов нашей Церкви, давших четкую нравственную оценку оккупации Крыма и войне на Донбассе. Но УПЦ в целом не высказалась, что, безусловно, повлияло на то, что нашу Церковь многие начали воспринимать как «филиал Русской Церкви» и один из институтов так называемого «русского мира».
И все же подчеркну: мнение о том, что УПЦ - это «Церковь коллаборационистов», где нет места украинскому патриотизму и доминирует российская идентичность, ошибочно. В нашей Церкви есть патриоты своей страны - как на уровне епископата, так и среди священников и мирян.
- Президент Украины неоднократно говорил о необходимости создания поместной украинской, независимой от Москвы Церкви, в том числе и встречаясь со Вселенским Патриархом Варфоломеем. Каков Ваш взгляд на этот вопрос? Готовы ли украинские Церкви, которых, как известно, целых три, к такому шагу?
- Формально церковных сообществ, позиционирующих себя православными, в Украине даже больше. Но реально в обществе значимы только два церковных сообщества. Это Украинская Православная Церковь в единстве с Московским Патриархатом и самопровозглашенный Киевский Патриархат. Украине сегодня как воздух необходима каноническая независимость. Украинское православие стремительно теряет конкурентоспособность. Нас вытесняют протестантские деноминации. Нас опережает в образовательных и других проектах Украинская Греко-Католическая Церковь, которая смогла создать во Львове мощный образовательный и интеллектуальный центр - Украинский католический университет. Православные иерархи в Украине сегодня, увы, не готовы к созданию единой и канонически независимой Церкви. Но альтернативы восстановлению церковного единства нет. Как не существует и альтернативы автокефализации украинского православия. Стать основой церковного единства и вывести украинское православие на новый качественный уровень может только поместность, только законная каноническая автокефалия, которая будет признана полнотой православного мира.
- Но стремление к созданию своей поместной церкви встречает сильное сопротивление Москвы. Глава Русской Православной Церкви Патриарх Кирилл не раз публично заявлял, что Украине не нужна поместная церковь. Так сможет ли Украина преодолеть сопротивление РПЦ?
- История показала, что через этот этап прошли все поместные Церкви. Константинополь не хотел «отпускать» Русскую Церковь и Церкви Балканского региона. Еще сложнее с психологической и канонической точки зрения для Константинополя было предоставить автокефалию Православной Церкви на территории Греческого королевства (1850). Томос об автокефалии Элладской Церкви был подписан Святейшим Патриархом Анфимом IV (Тамвакисом). И это было непростое решение. Ведь речь шла о канонической независимости не русских, болгар или румын, а греков, живущих на территории Греческого королевства. Людей не только одной с Патриархом Анфимом веры, но и его братьев по крови, таких же греков, как и он сам. Москва сегодня не хочет «отпускать» Украину. При этом выдвигается аргумент общего культурного и этнического происхождения. Святейший Патриарх Кирилл неоднократно заявлял, что «перед Богом» или «с точки зрения базисных ценностей» русские и украинцы - «один народ». Аналогичные заявления звучат из уст светской власти России. «Исторически сложилось так, что в России и на Украине проживает один народ, который в настоящее время разделен», - заявил в начале февраля Николай Патрушев, секретарь Совета Безопасности РФ. Воздержимся от комментирования этого тезиса. Но ведь деяние Патриарха Анфима свидетельствует: ни один исторический или культурный аргумент не может оправдать наше безразличие и нежелание уврачевать раскол. Православная Церковь в Греции провозгласила независимость от Константинополя в 1833 г. Одностороннее, в нарушение канонов, провозглашение юрисдикционной независимости повлекло за собой схизму, которая длилась долгих 17 лет. Но, в конце концов, Константинополь нашел в себе силы признать свершившийся факт и узаконил автокефалию Элладской Церкви. И в 1850 г. любовь Матери-Церкви покрыла каноническую «самодеяльность» и «самочиние» Афин. Нечто подобное необходимо сегодня сделать и церковной Москве. Схизма в украинском православии имеет место уже 27 лет. Пора дать действовать Христовой любви. Московский Патриархат должен найти в себе силы добровольно «отпустить» Украинскую Церковь и содействовать предоставлению законной, канонической автокефалии нашей Церкви со стороны Константинополя.
- Не так давно Генеральный прокурор Украины Виталий Луценко заявил, что сейчас расследуется дело, связанное с попытками прежней власти насильственно сменить руководство Церкви. Речь идет о покойном Митрополите Владимире. Что Вы можете сказать об этом?
- Увы, ни высокий сан, ни уникальные человеческие качества не спасли Блаженнейшего Митрополита Владимира от сугубых испытаний в конце его земного пути. Янукович позиционировал себя как «православного президента». Он публично посещал богослужения, целовал руку Митрополита, причащался за Литургиями, которые тот служил. Но Януковичу было важно вновь победить на президентских выборах в марте 2015 г. При этом УПЦ, которой президент «покровительствовал», отводилась роль одного из политических инструментов.
Планировалось, что тысячи храмов нашей Церкви в 2015 г. превратятся в агитационные пункты…
Таков был план Януковича. Но с этим был категорически не согласен почивший в Боге Блаженнейший Митрополит Владимир, который тогда возглавлял нашу Церковь. Митрополит Владимир прекрасно помнил, к каким имиджевым потерям привело вмешательство Церкви в избирательный процесс в 2004 г. И повторять ошибки десятилетней давности категорически не желал.
Видя, что Митрополит Владимир не будет помогать ему в избирательной кампании, Янукович начал задумываться о смене главы Церкви. В это время ему на глаза попался архиепископ Антоний (Паканич) - человек интеллигентной наружности и с тихим, вкрадчивым голосом, ректор Киевской Академии. Классический «ученый монах», к тому же имеющий вкус к канцелярской, бюрократической работе, владыка Антоний был выдвиженцем Митрополита Владимира и его команды. Более того, Митрополит даже присматривался к нему как к возможному преемнику. Конечно, на фоне Митрополита Владимира с его прирожденным аристократизмом и европейской культурой владыка Антоний выглядел несколько… провинциально. Митрополиту Владимиру указывали на этот и другие изъяны его «фаворита». Но Блаженнейший считал, что главное заключается не в психологической или культурной «обертке», а в сути человека и в том, к чему он стремится. Все шло к доверительной - из рук в руки - передаче власти. Но тут вмешалась политика. Точнее, президент Янукович, который не хотел ждать естественной развязки и решил ускорить события.
Вначале команда Януковича думала решить вопрос «по-хорошему». Митрополиту Владимиру стали намекать, что он, мол, слишком стар и немощен для того, чтобы занимать должность Предстоятеля. Митрополит возражал, ссылаясь на церковную традицию и на то, что, согласно Уставу об управлении УПЦ, Предстоятель избирается пожизненно (раздел V, пункт 2). Но Митрополит Владимир не позволял на себя давить. Даже президенту страны. Как только Митрополит понял, что Янукович решил поставить владыку Антония Предстоятелем еще при его жизни, отношение к этой фигуре было пересмотрено. Дело было даже не в личной обиде. Митрополит Владимир понял: если передать церковную власть в руки владыки Антония, то Церковь неизбежно станет одним из «активов» донецкого клана. «Дед упорствует», - говорили в то время о Митрополите Владимире в кругах Януковича. Тогда же, видимо, на уровне президента было принято решение вынудить Митрополита Владимира уйти с должности Предстоятеля при помощи силового давления.
- И здесь под удар попали вы?
- Я был личным секретарем Митрополита и человеком, которому он больше всех доверял. Поэтому в последние годы жизни Блаженнейшего я постоянно находился рядом: помогал ему и организационно, и психологически. Здоровье Митрополита Владимира было тогда уже очень слабым. То, сколько он проживет, напрямую зависело от того, насколько эффективным будет его лечение. Но и здесь я был, так сказать, ключевой фигурой. Волей Священного Синода на меня как на личного секретаря Митрополита Владимира была возложена ответственность за его лечение (см. решение Синода от 23 декабря 2011 г., журнал №76 - Ред.).
Меня нужно было убрать от Блаженнейшего. И для этого было использовано «дело монахинь», по которому я проходил как свидетель. Меня задержали, угрожали «посадить», заставляли дать признательные показания. Но очень скоро я понял: правоохранительные органы интересуют не судьба монахинь и установление истины, а изоляция меня от Митрополита Владимира. По сути из меня сделали заложника. Почти полгода я был лишен свободы передвижения. Жить дома либо при Митрополите Владимире мне было запрещено.
Вместо этого я жил под конвоем на разных объектах, в том числе и в гостиничных комплексах, где на меня оказывали психологическое воздействие, вели «разъяснительную» работу. Все средства связи отобрали. Какое-либо общение с внешним миром было под запретом. Я постоянно находился под конвоем спецподразделения судебной милиции МВД Украины «Грифон». Но больше всего тревожило меня в этой ситуации не собственное положение, а судьба Митрополита Владимира. Последний изо всех сил пытался мне помочь. В ход пошли все каналы коммуникации и связи, которые имел Предстоятель. Но отовсюду к Митрополиту приходила одна и та же информация: «владыку Александра выпустят тогда, когда вы согласитесь уйти на покой». Иными словами, тогда, когда митрополит Антоний сможет занять киевскую кафедру и стать Предстоятелем.
- Выходит, что митрополит Антоний был непосредственным участником этого заговора?
- На этот вопрос должно ответить следствие. Я могу лишь утверждать две вещи. Во-первых, наряду с Януковичем, митрополит Антоний (на фото - слева) был одним из главных «бенефициаров» этого сомнительного предприятия. Во-вторых, ни Янукович, ни Захарченко, ни Новинский не обладали достаточными знаниями в сфере церковного управления, чтобы вести переговоры с Митрополитом Владимиром. Приведу следующий пример. В качестве места, где Митрополит Владимир мог бы доживать свой век после ухода на покой, команда Януковича предлагала два монастыря: Почаевскую Лавру и Зимненский женский монастырь. Предложен был Митрополиту Владимиру и соответствующий титул. Нечто вроде «священноархимандрита Свято-Успенской Почаевской Лавры и Святогорского Успенского Зимненского монастыря». Но сформулировать такое каноническое предложение могло только лицо, обладающее необходимым опытом церковного управления.
- А откуда вообще известно, что власть хотела поставить на место Предстоятеля именно митрополита Антония?
- Прошло три года с одной памятной для меня беседы. Происходила она в Главке, в кабинете тогдашнего министра внутренних дел Виталия Захарченко. Именно там, из уст Захарченко, подчиненные которого ограничивали мою свободу, я и услышал требование режима Януковича: «Полное отстранение Митрополита Владимира на покой и избрание Предстоятелем митрополита Антония». В то же время, где-то около 5 сентября 2013 г., состоялась другая рабочая встреча. Проходила она уже не в милицейском кабинете, а в доме митрополита Антония. Присутствовали несколько человек: владыка Антоний, Вадим Новинский, народный депутат Андрей Деркач, я и еще один священник. Тогда в присутствии митрополита Антония мне было сказано, что после встречи Януковича и владыки Антония удалось достичь следующей договоренности: Митрополит Владимир уходит на покой и становится священноархимандритом Почаевской и Зимненской обителей, а мне (через полгода после избрания митрополита Антония на должность предстоятеля) будет предоставлена возможность служить на одной из епархий УПЦ.
- Запоминающиеся сцены… Но почему команда Януковича так стремилась поставить во главе Украинской Православной Церкви именно митрополита Антония? Им нужен был «свой человек»? Или же тут был и русский «след», и во владыке Антонии, по Вашему мнению, была, прежде всего, была заинтересована Москва?
-
Во-первых, я бы не противопоставлял здесь политические интересы Москвы и донецкого клана. Янукович был в целом пророссийским политиком. Иногда у него случались приступы патриотизма. К примеру, однажды в Лавре он доверительно спросил одного иерарха: «А нельзя ли убрать от УПЦ позорную приставку МП»? Но как раз для этого и нужен был церковный куратор президента - дабы уберечь его от подобного образа мысли! Для Януковича и его команды митрополит Антоний был «своим». Курсировали слухи, что владыка Антоний даже якобы является «духовником» президента. Духовничество - глубоко личные отношения. И я не дерзаю осуждать владыку, если он действительно принимал исповедь у Януковича и давал ему духовные советы. Священник обязан принять исповедь у любого, пусть это будет и последний разбойник.
Но мне абсолютно непонятно другое. Почему митрополит Антоний согласился участвовать в давлении на Предстоятеля нашей Церкви? Митрополит Владимир тогда тяжело болел. Было понятно, что жизнь его движется к закату. Зачем же было наносить старцу обиду в такое время? Зачем было соглашаться на главное и негласное условие Януковича: агитацию в обмен на пост Предстоятеля? «Зачем вы мне его подсунули?» - с горьким чувством сказал мне как-то в те дни Митрополит Владимир. Имелись в виду лестные характеристики, которые я некогда давал владыке Антонию, предлагая его кандидатуру на высокие церковные должности. Это был один из самых горьких вопросов, которые я когда-либо слышал от Блаженнейшего. И все же как христианин я не могу во всем винить другого человека, не могу не видеть в произошедшем и своей вины. Владыка Антоний сыграл в этой грустной истории одну из центральных ролей. Но я не желаю ему зла, не ищу возможности отомстить владыке за дела минувших дней. Как сказал, кажется, Оскар Уайльд, у каждого святого есть прошлое, у каждого же грешника есть будущее.
Беседовал Сергей Козлов, Вектор Ньюз