Из статьи академика Панченко 1983 года - о Pussy Riot
«Да не повинующиеся слову возбудятся зрелищем странным и чудным…»
Цитаты из статьи академика Александра Панченко (найдено Львом Левинсоном)
Хотя православная церковь до синодальных времен не признавала подвиг юродства, но юродивый состоял в чрезвычайно своеобразных отношениях с церковью (в иерархии святых он занимал последнее место - ниже преподобных. среди плотоубийц, верижников и столпников). Юродивый не молится на людях, в храм заходит только для того, чтобы «шаловать», как «шаловал» в церкви, на глазах у царя Алексея Михайловича, духовный сын Аввакума юродивый Федор. Авва Симеон, появившись в городе с дохлой собакой на веревке, первым делом набрал орехов и направился в церковь, где только что началась служба. Там он «стал бросаться ими и гасить светильники. Когда подошли люди, чтобы его вывести, Симеон вскочил на Амвон и начал открыто кидать в женщин орехами. С.130.
Когда протопоп Аввакум «шаловал» перед вселенскими патриархами, то это была наглядная апология, наглядный апофеоз юродства. Аввакум руководствовался той же дидактической идеей, которая приведена в хронике Кедрина: «Да не повинующиеся слову возбудятся зрелищем странным и чудным». Аввакум хотел воздействовать на противников «силой веры и простоты», посрамить их «кроме философии». С. 133.
Разумно не посягая на память канонизированных подвижников прежних веков, Петр всех юродивых своего времени объявил «притворно беснующимися». Дело не кончилось рационалистическим неприятием юродства. Были предписаны репрессивные меры. В одном из типичных документов эпохи - в «Обещании, чинимом архиереями при поставлении их в сей чин» (1716 г., пункт 6-й), - читаем: «Паки обещаваюся притворных беснующих, в колтунах, босых и в рубашках ходящих, не точию наказывать, но и градскому суду отсылать». … Если в XVII в. юродивых губили за дерзкие речи, то в XVIII в. хватали уже за колтуны и наготу, т.е. за сам юродский облик. С. 152.
И в XVIII в., после того как синодальная церковь отказалась признавать юродство и начала гонение на него, оно сохранило верность древнерусской традиции. Юродство оставалось «серьезным» вариантом смехового мира, зрелищем «странным и чудным». … Никакие указы, «именные» или синодальные, не были в состоянии искоренить этот старинный феномен. С. 153
А.М.Панченко. Смех как зрелище. В кн.: Д.С.Лихачев, А.М.Панченко, Н.В.Понырко. Смех в Древней Руси. - Ленинград: Наука, 1984.
Цитаты из статьи академика Александра Панченко (найдено Львом Левинсоном)
Хотя православная церковь до синодальных времен не признавала подвиг юродства, но юродивый состоял в чрезвычайно своеобразных отношениях с церковью (в иерархии святых он занимал последнее место - ниже преподобных. среди плотоубийц, верижников и столпников). Юродивый не молится на людях, в храм заходит только для того, чтобы «шаловать», как «шаловал» в церкви, на глазах у царя Алексея Михайловича, духовный сын Аввакума юродивый Федор. Авва Симеон, появившись в городе с дохлой собакой на веревке, первым делом набрал орехов и направился в церковь, где только что началась служба. Там он «стал бросаться ими и гасить светильники. Когда подошли люди, чтобы его вывести, Симеон вскочил на Амвон и начал открыто кидать в женщин орехами. С.130.
Когда протопоп Аввакум «шаловал» перед вселенскими патриархами, то это была наглядная апология, наглядный апофеоз юродства. Аввакум руководствовался той же дидактической идеей, которая приведена в хронике Кедрина: «Да не повинующиеся слову возбудятся зрелищем странным и чудным». Аввакум хотел воздействовать на противников «силой веры и простоты», посрамить их «кроме философии». С. 133.
Разумно не посягая на память канонизированных подвижников прежних веков, Петр всех юродивых своего времени объявил «притворно беснующимися». Дело не кончилось рационалистическим неприятием юродства. Были предписаны репрессивные меры. В одном из типичных документов эпохи - в «Обещании, чинимом архиереями при поставлении их в сей чин» (1716 г., пункт 6-й), - читаем: «Паки обещаваюся притворных беснующих, в колтунах, босых и в рубашках ходящих, не точию наказывать, но и градскому суду отсылать». … Если в XVII в. юродивых губили за дерзкие речи, то в XVIII в. хватали уже за колтуны и наготу, т.е. за сам юродский облик. С. 152.
И в XVIII в., после того как синодальная церковь отказалась признавать юродство и начала гонение на него, оно сохранило верность древнерусской традиции. Юродство оставалось «серьезным» вариантом смехового мира, зрелищем «странным и чудным». … Никакие указы, «именные» или синодальные, не были в состоянии искоренить этот старинный феномен. С. 153
А.М.Панченко. Смех как зрелище. В кн.: Д.С.Лихачев, А.М.Панченко, Н.В.Понырко. Смех в Древней Руси. - Ленинград: Наука, 1984.