#okkoweekend: Гоголь, языки, печенье
Придумываем, чем уютным заняться в очередные осенние выходные.
№1 Учеба
Начнем с совета для тех, кто не хочет и в выходные терять ни минуты. Если вы не настроены отдыхать, а жаждете получать знания каждую минуту, предлагаем потратить выходные на изучение языков. Подтяните английский, вспомните азы французского или подготовьтесь к отпуску и начните учить, например, португальский. Все эти языки можно изучать онлайн с «Полиглотом». Авторская программа, или как его иначе называют, интеллектуальное реалити-шоу Дмитрия Петрова не позволит вам сидеть в выходные сложа руки.
Выбрать язык и начать учить можно здесь.
№2 Печенье
Учеба учебой, но порадовать себя и близких - тоже отличный план. А сделать это можно, к примеру, с помощью яблочного пирога, как на картинке, или хрустящего шоколадного печенья.
Рецепт американского шоколадного печенья
- Взбейте вместе муку (350 г), соль (1 чайная ложка) и соду (пол-чайной ложки), а затем сливочное масло (250 г) и сахар (60 г).
- Добавьте 2 яйца, а затем 1 чайную ложку ванили.
- Добавьте орехи.
- С помощью столовой ложки выложите тесто на противень в виде, к каждому еще сырому печенью добавьте несколько кусков шоколада.
- Выпекайте 12-15 минут при температуре до 180 градусов.
- Ваше печенье, как в фильмах, готово!
№ 3 Гоголь
А теперь можно плотно засесть за кинопросмотр. На этой неделе в Okko появилась завершающая часть мистической трилогии - «Гоголь. Страшная месть». Пользуясь случаем, можно посмотреть все три части и вспомнить, с чего начинались страшные и таинственные приключения писаря Николая Гоголя в исполнении Александра Петрова и какую роль в таинственных событиях сыграл следователь Яков Гуро (Олег Меньшиков).
В этих трех фильмах, снятых в рекордные для большого кино сроки (кстати, изначально история замышлялась как телесериал и потом только стала фильмом), автор встречается со своими персонажами. Посмотрите, к чему это приведет!
№4 Сказки Марка Захарова
В эти выходные празднует свой 85 юбилей прекрасный Марк Захаров. В честь такого дня можно пересмотреть любимую картину мастера или устроить целый киномарафон.
Обыкновенное чудо
Двухсерийный фильм, снятый по известной сказке Евгения Шварца. Скучающий Волшебник в исполнении Олега Янковского, чтобы развлечь жену и себя, придумывает сказки. А любая придуманная история, особенно если ее сочинил Волшебник, непременно происходит в действительности. И вот герои этой сказки: медведь, превратившийся в юношу, Принцесса, Король и многочисленная свита - придуманные, но от того не менее болтливые, - оказываются в доме у Волшебника.
Смотреть
Формула любви
Телевизионный фильм-экранизация повести Алексея Толстого про юношу, который безумно влюбился в статую и попросил то ли чародея, то ли мошенника графа Калиостро ее оживить. У самого Калиостро полно своих дел: он ищет формулу любви и скрывается от правосудия.
Смотреть
12 стульев
Многосерийная экранизация романа Ильфа и Петрова, в которой великого комбинатора сыграл Андрей Миронов. Картину, кстати, терпеть не мог Леонид Гайдай, который снял собственные «12 стульев» пятью годами ранее.
Смотреть
№5 Чтение
Ну и куда же без хорошей книжки. Любителям русской литературы уже наверняка захотелось перечитать гоголевские «Вечера на хуторе близ Диканьки» или «Арабески» или взяться за сатиру Ильфа и Петрова. Всем остальным предлагаем еще один беспроигрышный вариант - «Грозовой перевал» Эмили Бронте. Единственный роман писательницы, сестры автора «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте, «Грозовой перевал» считается образцом английского романтизма.
Эта книга не только написана в новаторской для своего времени манере - например, повествование ведется от лица разных персонажей - за центральной любовной историей в ней показана бездна, которая таится в человеке и рифмуется с буйствами природы, его окружающей.
Теперь я поняла, что смотрел он не на стену, потому что, хоть я-то видела только его одного, было ясно, что глаза его прикованы к чему-то на расстоянии двух ярдов от него. И что бы это ни было, Оно, очевидно, доставляло ему чрезвычайное наслаждение и чрезвычайную муку, во всяком случае выражение его лица, страдальческое и восторженное, наводило на такую мысль. Воображаемый предмет не был неподвижен: глаза Хитклифа следовали за ним с неутомимым старанием; и, даже когда говорил со мной, он их ни на миг не отводил. Напрасно я ему напоминала, что он слишком долго остается без еды. Если он, уступая моим уговорам, шевелился, чтобы к чему-либо притронуться, если протягивал руку, чтобы взять ломтик хлеба, пальцы его сжимались раньше, чем дотягивались до куска, и застывали на столе, забыв, за чем потянулись.
