Обед с Чаплиным
Обед с Чаплиным
Когда в Париж приехал Чарли Чаплин, леди Детердинг, русская по происхождению, решила устроить ему прием у себя в апартаментах отеля "Криион", на плас Вандом. Желая показать ему русских артистов, она пригласила к обеду тех, кто был в Париже в то время. Меня и Лифаря она посадила рядом с Чаплином. За обедом мы разговорились с ним и даже успели подружиться. Американцы сходятся очень быстро за дринком.
После обеда начались наши выступления. Лифарь танцевал, я пел, Жан Гулеско играл "Две гитары", Настя Полякова пела старые цыганские песни и "чарочки" гостям. Чаплин был в восторге. Когда стали пить шампанское, метрдотель "Крииона" мсье Альбер подал свои знаменитые наполеоновские фужеры старого венецианского стекла с коронами и наполеоновским "N" - сервиз, которым гордился отель "Криион", личный сервиз императора, оставшийся еще с тех пор, как Наполеон останавливался в этом отеле.
Цыгане запели "чарочки". Первую они поднесли Чаплину.
Чаплин выпил бокал до дна и, к моему ужасу, разбил его об пол.
Все молчали. Через несколько минут он выпил второй бокал и тоже разбил. Метрдотеля переворачивало. Альбер сделал умоляющие глаза и подошел ко мне. На глазах у него были слезы.
- Мсье Вертинский, - шепотом сказал он, - ради Бога, скажите этому "парвеню", чтобы он не бил бокалов. Мало того что мы поставили леди Детердинг в счет по 15 тысяч франков за каждый фужер. Это сервиз исторический. Заменить его нечем.
Он искренне волновался.
Я подождал, пока Чаплин нальет вина, и когда, осушив бокал, он собирался кокнуть его об пол, я удержал его руку.
- Чарли, - спросил я, - зачем вы бьете бокалы?
Он ужасно смутился.
- Мне сказали, что это русская привычка - каждый бокал разбивать, - отвечал он.
- Если она и "русская", - сказал я, - то, во всяком случае, дурная привычка. И в обществе она не принята. Тем более что это наполеоновский сервиз и второго нет даже в музеях.
Он извинялся и горевал как ребенок, но больше посуды не бил.
(А. Вертинский).
ЗАГУЛ "ПО-ЕВРОПЕЙСКИ"
Ровно 60 лет назад скончалась моя мамочка, оставив мне обширное хозяйство в ужасной двухкомнатной квартире. Спустя три года я женился на очаровательной девушке, которая помимо кинематографической внешности, оказалась прекрасной хозяйкой. К нам зачастили друзья, "озабоченные" проживанием с родителями. Нашим постоянным лозунгом было: -"А не выпить ли нам по капельке шампанского!?"
Лозунг был почти условным, потому как закупали водку "Столичную" (3,07 р. за 0,5.), а шампанью ублажали мою прелестную жену. Наиболее частыми гостями были Гуля и Юра, который плохо переносил прессинг тёщи, а Гулины наскоки он легче выдерживал под водку. К тому же у нас было уютно и местами изысканно: мебель, хрусталь посуда ... Одним из заметных украшений "гостинной" была старинная, кафельная печь с бронзовой дверцей и ручкой.
Вот в один из таких "запойных" вечерков, когда разговор ещё крутился вокруг Ремарка, качества отечественных автомашин и колбасы "Отдельной",Гуля уронила и разбила фужер
Посудина эта была простого стекла, никаких эмблем не несла, а стоимость приближалась к стаканной, однако слёзы выступили на глазах разбивательницы. Я принялся успокаивать посудобойку, но заметив, что слова не приносят покоя Гуле, запустил свой фужер в сторону печки. Он разбился об ручку, красиво взметнув осколки. Юра захохотал и повторил мой эффектный бросок. Инна тоже решила не отставать и с набором фужеров вскоре было покончено.
Ещё долго мы смеялись, вспоминая фужеробоечную встречу, но со временем неприятности, болезни, лекарства стёрли из памяти весёлые эпизоды нашей молодости. Я быть может и вспоминал бы комичные эпизоды, но врач запретил пить водку, а "капелька шампанского" ничего не пробуждает.
(О. Яцкевич)
Когда в Париж приехал Чарли Чаплин, леди Детердинг, русская по происхождению, решила устроить ему прием у себя в апартаментах отеля "Криион", на плас Вандом. Желая показать ему русских артистов, она пригласила к обеду тех, кто был в Париже в то время. Меня и Лифаря она посадила рядом с Чаплином. За обедом мы разговорились с ним и даже успели подружиться. Американцы сходятся очень быстро за дринком.
После обеда начались наши выступления. Лифарь танцевал, я пел, Жан Гулеско играл "Две гитары", Настя Полякова пела старые цыганские песни и "чарочки" гостям. Чаплин был в восторге. Когда стали пить шампанское, метрдотель "Крииона" мсье Альбер подал свои знаменитые наполеоновские фужеры старого венецианского стекла с коронами и наполеоновским "N" - сервиз, которым гордился отель "Криион", личный сервиз императора, оставшийся еще с тех пор, как Наполеон останавливался в этом отеле.
Цыгане запели "чарочки". Первую они поднесли Чаплину.
Чаплин выпил бокал до дна и, к моему ужасу, разбил его об пол.
Все молчали. Через несколько минут он выпил второй бокал и тоже разбил. Метрдотеля переворачивало. Альбер сделал умоляющие глаза и подошел ко мне. На глазах у него были слезы.
- Мсье Вертинский, - шепотом сказал он, - ради Бога, скажите этому "парвеню", чтобы он не бил бокалов. Мало того что мы поставили леди Детердинг в счет по 15 тысяч франков за каждый фужер. Это сервиз исторический. Заменить его нечем.
Он искренне волновался.
Я подождал, пока Чаплин нальет вина, и когда, осушив бокал, он собирался кокнуть его об пол, я удержал его руку.
- Чарли, - спросил я, - зачем вы бьете бокалы?
Он ужасно смутился.
- Мне сказали, что это русская привычка - каждый бокал разбивать, - отвечал он.
- Если она и "русская", - сказал я, - то, во всяком случае, дурная привычка. И в обществе она не принята. Тем более что это наполеоновский сервиз и второго нет даже в музеях.
Он извинялся и горевал как ребенок, но больше посуды не бил.
(А. Вертинский).
ЗАГУЛ "ПО-ЕВРОПЕЙСКИ"
Ровно 60 лет назад скончалась моя мамочка, оставив мне обширное хозяйство в ужасной двухкомнатной квартире. Спустя три года я женился на очаровательной девушке, которая помимо кинематографической внешности, оказалась прекрасной хозяйкой. К нам зачастили друзья, "озабоченные" проживанием с родителями. Нашим постоянным лозунгом было: -"А не выпить ли нам по капельке шампанского!?"
Лозунг был почти условным, потому как закупали водку "Столичную" (3,07 р. за 0,5.), а шампанью ублажали мою прелестную жену. Наиболее частыми гостями были Гуля и Юра, который плохо переносил прессинг тёщи, а Гулины наскоки он легче выдерживал под водку. К тому же у нас было уютно и местами изысканно: мебель, хрусталь посуда ... Одним из заметных украшений "гостинной" была старинная, кафельная печь с бронзовой дверцей и ручкой.
Вот в один из таких "запойных" вечерков, когда разговор ещё крутился вокруг Ремарка, качества отечественных автомашин и колбасы "Отдельной",Гуля уронила и разбила фужер
Посудина эта была простого стекла, никаких эмблем не несла, а стоимость приближалась к стаканной, однако слёзы выступили на глазах разбивательницы. Я принялся успокаивать посудобойку, но заметив, что слова не приносят покоя Гуле, запустил свой фужер в сторону печки. Он разбился об ручку, красиво взметнув осколки. Юра захохотал и повторил мой эффектный бросок. Инна тоже решила не отставать и с набором фужеров вскоре было покончено.
Ещё долго мы смеялись, вспоминая фужеробоечную встречу, но со временем неприятности, болезни, лекарства стёрли из памяти весёлые эпизоды нашей молодости. Я быть может и вспоминал бы комичные эпизоды, но врач запретил пить водку, а "капелька шампанского" ничего не пробуждает.
(О. Яцкевич)