"ДИССИДЕНТСКАЯ" ПАСХА
Советская власть своих граждан, как известно, от мракобесия попов и опиума религии успешно оберегала. Только в пасхальную ночь вещание телевизора продлевалось далеко за полночь, и из его скрипучих монофонических динамиков звучала вожделенная зарубежная эстрада, где среди карелов готтов и марылей радович иногда втискивали что-то действительно запредельно забугорное типа битлсов. Всё это подкреплялось никудышным чёрно-белым изображением. Позже, когда на престол взошла примадонна, нас баловали целыми её концертами. Ещё в ходу были передачи "Бенефис" и прочие, по тем временам весьма продвинутые и местами талантливые.
Как-то, видимо очень светлой голове, пришла мысль вообще пасхальное воскресенье сделать рабочим днём (мотивация такого перенесения, конечно же, была, но названных причин я уже не упомню).
Дело было в середине 70-х. Я работала в УМК одного очень солидного министерства, в учебно-методическом кабинете, если расшифровать. И была, ни много ни мало, а главным редактором, хотя ещё училась на начальных курсах факультета журналистики (2-4, не помню). То есть третий человек в иерархии, после директора и его зама. Но ведь народ, хотя и не очень-то был знаком с религиозными особенностями, однако все точно знали: работать в Пасху - большой грех. Не столько убоявшись гнева божьего, сколько это согласовывалось с чаяниями трудящихся. Словом, договорились мы с девчонками принести яйца, крашенные луковой шелухой, и "кексы весенние", под невинным название которых скрывался не очень вкусный, но кулич. Мужское население нашего учреждения, сплошь состоявшее из поэтов, профессиональных поэтов, которым надо было где-то трудиться, чтобы не записали в тунеядцы (ну история с Бродским всем известна), так вот поэты живо откликнулись на наше начинание. Сгоняли в магазин за вином и водкой, прихватили ещё какой-то нехитрой снеди (а выпивать на работе тогда вовсе не возбранялось).
Надо ли говорить, что пасхальное застолье удалось? Даже высшее начальство, не выдержав, выползло из своего кабинета в редакционную комнату и присоединилось к нам. Поэты, расслабившись, читали любовную лирику. Дамы, все сплошь книгочеи, млели от счастья. Часа в три пополудни директор благословил нас разбегаться по домам, пообещав остаться на случай проверки из министерства и при необходимости нас прикрыть.
Такая вот запомнившаяся Пасха. Честно говоря, у нас всех могли быть ну очччень большие неприятности. А мне, начальствующей девушке, которая была в зачинщицах мероприятия, сладко точно не пришлось бы. Однако коллектив был дружный, стукачей не обнаружилось.
Как-то, видимо очень светлой голове, пришла мысль вообще пасхальное воскресенье сделать рабочим днём (мотивация такого перенесения, конечно же, была, но названных причин я уже не упомню).
Дело было в середине 70-х. Я работала в УМК одного очень солидного министерства, в учебно-методическом кабинете, если расшифровать. И была, ни много ни мало, а главным редактором, хотя ещё училась на начальных курсах факультета журналистики (2-4, не помню). То есть третий человек в иерархии, после директора и его зама. Но ведь народ, хотя и не очень-то был знаком с религиозными особенностями, однако все точно знали: работать в Пасху - большой грех. Не столько убоявшись гнева божьего, сколько это согласовывалось с чаяниями трудящихся. Словом, договорились мы с девчонками принести яйца, крашенные луковой шелухой, и "кексы весенние", под невинным название которых скрывался не очень вкусный, но кулич. Мужское население нашего учреждения, сплошь состоявшее из поэтов, профессиональных поэтов, которым надо было где-то трудиться, чтобы не записали в тунеядцы (ну история с Бродским всем известна), так вот поэты живо откликнулись на наше начинание. Сгоняли в магазин за вином и водкой, прихватили ещё какой-то нехитрой снеди (а выпивать на работе тогда вовсе не возбранялось).
Надо ли говорить, что пасхальное застолье удалось? Даже высшее начальство, не выдержав, выползло из своего кабинета в редакционную комнату и присоединилось к нам. Поэты, расслабившись, читали любовную лирику. Дамы, все сплошь книгочеи, млели от счастья. Часа в три пополудни директор благословил нас разбегаться по домам, пообещав остаться на случай проверки из министерства и при необходимости нас прикрыть.
Такая вот запомнившаяся Пасха. Честно говоря, у нас всех могли быть ну очччень большие неприятности. А мне, начальствующей девушке, которая была в зачинщицах мероприятия, сладко точно не пришлось бы. Однако коллектив был дружный, стукачей не обнаружилось.