Бунин, Крымов, Сервантес, Арье и Пиранделло.
Сначала были "Катя, Соня, Поля, Галя, Вера, Оля, Таня" Бунин, Крымов, "Темные аллеи". Дальше старый, но пропущенный мной ранее спектакль Крымова "Сэр Вантес". И вот на днях Арье, Пиранделло, "Гешер", "Шесть персонажей в поисках автора".
Все вместе теперь легло такой глыбой, объединенным монолитом, таким камнем на шее повисло, что стоило, конечно, со всем этим разбираться по отдельности, но теперь не расклеить.
Не удивительно, что "Катю, Соню ..." восприняли так холодно. А я была на одном из премьерных спектаклей и точно знаю, что реакция зала на всех первых спектаклях была приблизительно одинакова. Зрители после спектаклей Крымова обычно долго хлопают, кричат "браво", заставляя участников спектакля долго кланяться и принимать заслуженные благодарности и восхищение. А тут, премьера. Один выход, никаких бисов и вообще все сухо. Смеялись мало. Одна косенькая девушка на галерее все время принималась хохотать, но и она быстро затихла под хмурыми взглядами соседей. Собственно, смеяться было и не над чем (не над кем). Крымов сам где-то сказал, что "Темные аллеи" один из мрачнейших бунинских циклов. Сплошь разбитые женские судьбы, утраченные иллюзии, разочарования, смерти и почти никакого мужского сочувствия. По обыкновению, в зале больше женщин. Не смеяться же им над своими сестрами, над собой же им не смеяться, в конце концов.
Кто и когда перечитывал последний раз классика и помнит о чем там в "Темных аллеях"? Со школьной скамьи про Ивана нашего Бунина засели какие-то там сусально-пошлые вздохи стареющего писателя, умирающего от вожделения при виде юных голых коленок. Шли на спектакль, думали сейчас Крымов даст сарказма. Он и дал - показал в финале дибильноватым школьникам трусики экскурсовода музея Бунина. Увлеклась наша сестра чтением наизусть классика. Режиссер удивился, наверное, холодному приему. А зрительницам было жаль верных подруг, разложенных по коробочками. Им некогда было аплодировать. Они загрустили и торопились домой, потрошить собрание сочинений Бунина большим кухонным ножом. Вот так вот ему, писателю, и надо. Будет нам еще восьмое марта портить.
Все вместе теперь легло такой глыбой, объединенным монолитом, таким камнем на шее повисло, что стоило, конечно, со всем этим разбираться по отдельности, но теперь не расклеить.
Не удивительно, что "Катю, Соню ..." восприняли так холодно. А я была на одном из премьерных спектаклей и точно знаю, что реакция зала на всех первых спектаклях была приблизительно одинакова. Зрители после спектаклей Крымова обычно долго хлопают, кричат "браво", заставляя участников спектакля долго кланяться и принимать заслуженные благодарности и восхищение. А тут, премьера. Один выход, никаких бисов и вообще все сухо. Смеялись мало. Одна косенькая девушка на галерее все время принималась хохотать, но и она быстро затихла под хмурыми взглядами соседей. Собственно, смеяться было и не над чем (не над кем). Крымов сам где-то сказал, что "Темные аллеи" один из мрачнейших бунинских циклов. Сплошь разбитые женские судьбы, утраченные иллюзии, разочарования, смерти и почти никакого мужского сочувствия. По обыкновению, в зале больше женщин. Не смеяться же им над своими сестрами, над собой же им не смеяться, в конце концов.
Кто и когда перечитывал последний раз классика и помнит о чем там в "Темных аллеях"? Со школьной скамьи про Ивана нашего Бунина засели какие-то там сусально-пошлые вздохи стареющего писателя, умирающего от вожделения при виде юных голых коленок. Шли на спектакль, думали сейчас Крымов даст сарказма. Он и дал - показал в финале дибильноватым школьникам трусики экскурсовода музея Бунина. Увлеклась наша сестра чтением наизусть классика. Режиссер удивился, наверное, холодному приему. А зрительницам было жаль верных подруг, разложенных по коробочками. Им некогда было аплодировать. Они загрустили и торопились домой, потрошить собрание сочинений Бунина большим кухонным ножом. Вот так вот ему, писателю, и надо. Будет нам еще восьмое марта портить.