Сон про заповедную территорию
Мне снилось, будто я была со своей подругой на берегу моря. Это море из моего детства (я выросла на море). Мы купались. Потом мы нашли вход в пещеры. Заходить туда было запрещено, но мы всё равно тайком забрались внутрь.. Это было удивительное место. Там была такая красота. Можно было плакать - так было красиво. Там даже был солнечный свет, который переливался, множество бликов, отсветы воды. Очень красиво. мы молча любовались, а потом тайком выбрались оттуда. никто не знал, что мы были в этом месте. Потом мы снова купались в море.
А потом мы нашли ещё одно запрещённое место. Это место было огорожено пятью рядами колючей проволоки, за проволокой начинался лес. Подруга сказала, что нам нужно зайти и туда. Мне было очень страшно, я видела, что это место очень серьёзно охраняется. Но подруга сказала: "Я думаю, что именно там находится вход в пещеры, где мы были, и там должно быть ещё больше настоящей красоты", поэтому я согласилась пойти за ней. Мы перелезли пять рядов колючей проволоки, я ранилась, это было немного больно.
Потом мы очень тихо шли по лесу, так, чтобы никто не смог нас заметить. Я бессмысленно шла следом за ней, она сама решала, куда идти, я даже не смотрела, куда мы идём. Было страшно. Если бы нас заметили, наказание могло бы быть очень страшным. Мы шли глубже в лес и впереди увидели большое высотное здание, может быть, бизнес-центр. Нам показалось, что нас кто-то видит, поэтому мы бегом забежали внутрь этого здания для того, чтобы скрыться. Внутри мы обходным путём забрались очень высоко, может быть, на 20 этаж. Здание было некрасивое. Это было обычное советское бетонное городское здание, предназначенное для работы большого количества людей. Когда мы вышли на 20 этаж, мы увидели всего две двери, которые вели в разные кабинеты. Больше там ничего не было, нам больше некуда было деться. Мы больше не могли там спрятаться. По коридору шёл мужчина. Было очень страшно, но спрятаться невозможно. Подруга не знала, что делать, поэтому я взяла слово на себя. Я неуверенно приоткрыла одну дверь. Мужчина спросил меня: "Кого вы ищете?", я сказала ему первое, что пришло в голову: "Мы хотим поговорить по поводу апельсиновых деревьев...". Мужчина ответил: "Как хорошо, это как раз ко мне. Вы можете поговорить со мной. Пойдёмте". Я испугалась ещё больше, но вслух сказала: "Это хорошо!". И мы пошли за ним. Мы зашли во второй кабинет, там сидела ещё одна большая важная женщина, а вокруг стола сидело ещё пять человек, которые пришли говорить про апельсиновые деревья. Мы сели к ним.
Женщина спросила наши имена и попросила нас назвать своих любимых композиторов. Я отвечала первой, и я сказала: "Слюсарева Рита" (это моё настоящее имя) и назвала композитора Моцарт. Женщина спросила, в чём самая главная мысль, которую я хочу выразить сегодня. Я ответила: "Надо смотреть на реальность". Потом она спрашивала мою подругу. Подруга выдумала несуществующее имя, а композитора назвала, по-моему, Бетховена. Через мгновения мы остались там втроём: я, подруга и эта женщина. Женщина сказала, что хочет поговорить с нами по-очереди, сначала с моей подругой, потом со мной. Она стала спрашивать подругу о Бетховене и обо всех чувствах, которые он вызывает у неё. Подруга говорила и плакала. Она была очень честной. Она называла произведения, говорила о них, говорила о том, в какие моменты услышала эту музыку, что происходило в её жизни, это было очень честно, открыто, красиво. Женщина спрашивает её:
- Какое чувство сейчас тебя задело?
Подруга не может ответить сразу, она не знает, по её лицу текут слёзы. И тогда она начинает искать внутри себя ответ на этот вопрос, и можно видеть, как она ищет. Потом она находит и произносит: "Ненависть!".
Я слушаю это и понимаю, что это очень искренне. И ей плевать сейчас на наказание. Я почувствовала, как мне хотелось контролировать эту ситуацию, быть хитрой, обмануть всех и суметь спасти себя и подругу, суметь выйти из этой территории без наказания за то, что мы туда залезли. Нас могли бы даже убить за это. И поэтому в моей голове было очень много мыслей, и я должна была выглядеть испуганной, зажатой. Я должна была выглядеть девушкой, которая врёт, и больше всего мне хотелось спастись, выжить. А моя подруга просто говорила правду о том, про что её спрашивали. Я была очень тронута, и мне тоже захотелось выбросить всё это напряжение и просто говорить правду. Поэтому, когда пришла моя очередь отвечать на вопросы, я встала. Женщина начала говорить что-то про Моцарта, попросила меня сыграть ей. У меня с собой была флейта, я подумала: "Если я начну играть, то меня очень легко будет найти и наказать. Такой флейты тут больше ни у кого нет". Потом я подумала: "Это уже не важно. Я назвала своё настоящее имя. Найти меня по этому имени ещё легче". Я отчаянно думала ещё много мыслей и искала ту, которая помогла бы меня спасти. Я боролась с собой!
Потом я встала и сказала: "Я не знаю, почему я назвала Моцарта. Мой любимый композитор - Иоганн Себастьян Бах". Ощущение было такое, будто я разделась. Я просто очень святое что-то сказала, открыла. Сказала что-то честное. И я была готова играть Баха, и поделиться всеми чувствами, которые его музыка поднимает (то есть самым красивым, что у меня было), и больше не думать про наказание. В этот момент я понимала, что наказание и то, что нас могут убить, больше меня не пугает. Больше не страшно, если ты вот так открыто с чем-то самым красивым. Потому что тогда такой живой контакт с этой женщиной, и с собой. Это было очень сильно!!!
А потом мы нашли ещё одно запрещённое место. Это место было огорожено пятью рядами колючей проволоки, за проволокой начинался лес. Подруга сказала, что нам нужно зайти и туда. Мне было очень страшно, я видела, что это место очень серьёзно охраняется. Но подруга сказала: "Я думаю, что именно там находится вход в пещеры, где мы были, и там должно быть ещё больше настоящей красоты", поэтому я согласилась пойти за ней. Мы перелезли пять рядов колючей проволоки, я ранилась, это было немного больно.
Потом мы очень тихо шли по лесу, так, чтобы никто не смог нас заметить. Я бессмысленно шла следом за ней, она сама решала, куда идти, я даже не смотрела, куда мы идём. Было страшно. Если бы нас заметили, наказание могло бы быть очень страшным. Мы шли глубже в лес и впереди увидели большое высотное здание, может быть, бизнес-центр. Нам показалось, что нас кто-то видит, поэтому мы бегом забежали внутрь этого здания для того, чтобы скрыться. Внутри мы обходным путём забрались очень высоко, может быть, на 20 этаж. Здание было некрасивое. Это было обычное советское бетонное городское здание, предназначенное для работы большого количества людей. Когда мы вышли на 20 этаж, мы увидели всего две двери, которые вели в разные кабинеты. Больше там ничего не было, нам больше некуда было деться. Мы больше не могли там спрятаться. По коридору шёл мужчина. Было очень страшно, но спрятаться невозможно. Подруга не знала, что делать, поэтому я взяла слово на себя. Я неуверенно приоткрыла одну дверь. Мужчина спросил меня: "Кого вы ищете?", я сказала ему первое, что пришло в голову: "Мы хотим поговорить по поводу апельсиновых деревьев...". Мужчина ответил: "Как хорошо, это как раз ко мне. Вы можете поговорить со мной. Пойдёмте". Я испугалась ещё больше, но вслух сказала: "Это хорошо!". И мы пошли за ним. Мы зашли во второй кабинет, там сидела ещё одна большая важная женщина, а вокруг стола сидело ещё пять человек, которые пришли говорить про апельсиновые деревья. Мы сели к ним.
Женщина спросила наши имена и попросила нас назвать своих любимых композиторов. Я отвечала первой, и я сказала: "Слюсарева Рита" (это моё настоящее имя) и назвала композитора Моцарт. Женщина спросила, в чём самая главная мысль, которую я хочу выразить сегодня. Я ответила: "Надо смотреть на реальность". Потом она спрашивала мою подругу. Подруга выдумала несуществующее имя, а композитора назвала, по-моему, Бетховена. Через мгновения мы остались там втроём: я, подруга и эта женщина. Женщина сказала, что хочет поговорить с нами по-очереди, сначала с моей подругой, потом со мной. Она стала спрашивать подругу о Бетховене и обо всех чувствах, которые он вызывает у неё. Подруга говорила и плакала. Она была очень честной. Она называла произведения, говорила о них, говорила о том, в какие моменты услышала эту музыку, что происходило в её жизни, это было очень честно, открыто, красиво. Женщина спрашивает её:
- Какое чувство сейчас тебя задело?
Подруга не может ответить сразу, она не знает, по её лицу текут слёзы. И тогда она начинает искать внутри себя ответ на этот вопрос, и можно видеть, как она ищет. Потом она находит и произносит: "Ненависть!".
Я слушаю это и понимаю, что это очень искренне. И ей плевать сейчас на наказание. Я почувствовала, как мне хотелось контролировать эту ситуацию, быть хитрой, обмануть всех и суметь спасти себя и подругу, суметь выйти из этой территории без наказания за то, что мы туда залезли. Нас могли бы даже убить за это. И поэтому в моей голове было очень много мыслей, и я должна была выглядеть испуганной, зажатой. Я должна была выглядеть девушкой, которая врёт, и больше всего мне хотелось спастись, выжить. А моя подруга просто говорила правду о том, про что её спрашивали. Я была очень тронута, и мне тоже захотелось выбросить всё это напряжение и просто говорить правду. Поэтому, когда пришла моя очередь отвечать на вопросы, я встала. Женщина начала говорить что-то про Моцарта, попросила меня сыграть ей. У меня с собой была флейта, я подумала: "Если я начну играть, то меня очень легко будет найти и наказать. Такой флейты тут больше ни у кого нет". Потом я подумала: "Это уже не важно. Я назвала своё настоящее имя. Найти меня по этому имени ещё легче". Я отчаянно думала ещё много мыслей и искала ту, которая помогла бы меня спасти. Я боролась с собой!
Потом я встала и сказала: "Я не знаю, почему я назвала Моцарта. Мой любимый композитор - Иоганн Себастьян Бах". Ощущение было такое, будто я разделась. Я просто очень святое что-то сказала, открыла. Сказала что-то честное. И я была готова играть Баха, и поделиться всеми чувствами, которые его музыка поднимает (то есть самым красивым, что у меня было), и больше не думать про наказание. В этот момент я понимала, что наказание и то, что нас могут убить, больше меня не пугает. Больше не страшно, если ты вот так открыто с чем-то самым красивым. Потому что тогда такой живой контакт с этой женщиной, и с собой. Это было очень сильно!!!