Просто раз.
Кофейная пыль шкворчит под туркой. Да, это я рассыпал ее, ставшую гарью и бранью плитки, я виноват в раскрошении ее и падшестве, но кто укажет на меня пальцем, кто кинет камень?
Рассвет медленно вползает по скатерти и букету белых роз. Издавна ассоциируются они у меня с чувством целостности восприятия фантазий. Поэтому я купил их матери на день рождения, потому что нашей матери нужна целостность, нас много и мы все разные.
Помешиваю в турке темную жидкость с бежевой пеной, восторгаюсь узорам, которые выделывает ложка. Еще немного, и можно будет отпустить ее, и она начнет танцевать сама по себе, можно будет не держать ее между пальцев. Но нужно хоть чем-то управлять, поэтому упорно не выпускаю ее из-под контроля и до поры до времени вынимаю, кладу на подставку.
Мелкий белый порошок высыпается из крохотной дырки в металлической крышке. К нему примешать пару этих венчиков, пару тех щепоток из розового пакета... Вот и готово. Зелье варится. Доходит до кипения медленно, как женщина во время нежного акта физической любви. Ему нужно, чтобы температура оставалась стабильной до определенного момента. Затем я медленно увеличиваю огонь, ускоряя процесс готовности и отхожу в сторону. Пусть наслаждается.
Они вокруг меня, они в моей голове. Никуда и никогда не пропадут. Проклятие это или благословение? Может, карма, или как еще можно назвать эту чертову паутину? Не знаю. Это не имеет ровно никакого значения в повседневности. Принимается как класс.
Шипит, он шипит на меня в исступлении, в экстазе, почти изливаясь через край, но я успеваю остудить его пыл, подхватить и унести в безопасное для окружающего мира место и оставить там остывать, оседать и приуменьшать пыл.
Донышко чашки звякает, ударяясь о стол. Рядом с ней откликается второе. Я разливаю волшебное зелье по сосудам и готовлюсь к самому главному процессу этого утра, за которым последует некое сакральное действие, которое очень редко позволяю я себе с недавних пор, с тех самых, как меня начали пожирать белые коробки офисных помещений, превращая в научную серую крысу с серьезной миной на мертвенно-бледном снежнокоролевском лице, готовую рявкнуть на случайно заглянувшего в кабинет студента. И лишь только иногда, когда я позволяю себе прикоснуться к тайне черного зелья...
- Родная, доброе утро. Наш кофе готов. Мы с ним ждем тебя на балконе.
Я медленно пячусь из комнаты. Дело сделано. В моих руках - две чашки кофе и зажигалка. Табак уже заготовлен заранее, лежит на табуретке посрди балкона и ждет меня и мою прекрасную сестру, наверно, лучшую в мире, каких больше не бывает. И мне в данный конкретный момент, когда я закуриваю и смотрю на небо, абсолютно наплевать на всех вас, потому что я невыносимо люблю этот мир, а вы не верите в него и в себя. И я знаю, что все мы достигнем точки кипения, а потом будем разлиты по чашкам и выпиты до дна, оставив за собой осадок, на котором будут гадать наши далекие потомки. А сейчас - мы просто зерна, которые материализуют вокруг себя свои определенные, только им угодные специи и приправы.
Задумайся об этом. Звук из космоса говорит тебе: осень близко. Прячь свет на самую изнанку.
Рассвет медленно вползает по скатерти и букету белых роз. Издавна ассоциируются они у меня с чувством целостности восприятия фантазий. Поэтому я купил их матери на день рождения, потому что нашей матери нужна целостность, нас много и мы все разные.
Помешиваю в турке темную жидкость с бежевой пеной, восторгаюсь узорам, которые выделывает ложка. Еще немного, и можно будет отпустить ее, и она начнет танцевать сама по себе, можно будет не держать ее между пальцев. Но нужно хоть чем-то управлять, поэтому упорно не выпускаю ее из-под контроля и до поры до времени вынимаю, кладу на подставку.
Мелкий белый порошок высыпается из крохотной дырки в металлической крышке. К нему примешать пару этих венчиков, пару тех щепоток из розового пакета... Вот и готово. Зелье варится. Доходит до кипения медленно, как женщина во время нежного акта физической любви. Ему нужно, чтобы температура оставалась стабильной до определенного момента. Затем я медленно увеличиваю огонь, ускоряя процесс готовности и отхожу в сторону. Пусть наслаждается.
Они вокруг меня, они в моей голове. Никуда и никогда не пропадут. Проклятие это или благословение? Может, карма, или как еще можно назвать эту чертову паутину? Не знаю. Это не имеет ровно никакого значения в повседневности. Принимается как класс.
Шипит, он шипит на меня в исступлении, в экстазе, почти изливаясь через край, но я успеваю остудить его пыл, подхватить и унести в безопасное для окружающего мира место и оставить там остывать, оседать и приуменьшать пыл.
Донышко чашки звякает, ударяясь о стол. Рядом с ней откликается второе. Я разливаю волшебное зелье по сосудам и готовлюсь к самому главному процессу этого утра, за которым последует некое сакральное действие, которое очень редко позволяю я себе с недавних пор, с тех самых, как меня начали пожирать белые коробки офисных помещений, превращая в научную серую крысу с серьезной миной на мертвенно-бледном снежнокоролевском лице, готовую рявкнуть на случайно заглянувшего в кабинет студента. И лишь только иногда, когда я позволяю себе прикоснуться к тайне черного зелья...
- Родная, доброе утро. Наш кофе готов. Мы с ним ждем тебя на балконе.
Я медленно пячусь из комнаты. Дело сделано. В моих руках - две чашки кофе и зажигалка. Табак уже заготовлен заранее, лежит на табуретке посрди балкона и ждет меня и мою прекрасную сестру, наверно, лучшую в мире, каких больше не бывает. И мне в данный конкретный момент, когда я закуриваю и смотрю на небо, абсолютно наплевать на всех вас, потому что я невыносимо люблю этот мир, а вы не верите в него и в себя. И я знаю, что все мы достигнем точки кипения, а потом будем разлиты по чашкам и выпиты до дна, оставив за собой осадок, на котором будут гадать наши далекие потомки. А сейчас - мы просто зерна, которые материализуют вокруг себя свои определенные, только им угодные специи и приправы.
Задумайся об этом. Звук из космоса говорит тебе: осень близко. Прячь свет на самую изнанку.