Мария Принц и почти необитаемый остров
Мария Принц - профессор венского университета, пианистка. Элегантная дама, юбки, блузки, чулки, туфли - все в тон, великолепные концертные платья, рояли, рояли. Федя во фраке с бабочкой впридачу. Каре, помада, духи, Стейнвей. Мария аккомпанировала Феде во время фестиваля в Венеции.
- Теодор,это так прекрасно, что надо еще раз, давай? Вот, я уже играю вступление, а ты пой. Еще раз, нет, Скарлатти, Генделя потом, хотя и он прекрасен, можем и сейчас. Это прекрасно, это просто прекрасно. Ты пой, Теодор. Все равно что. Две арии сейчас, одну потом, у меня же еще репетиция, ах, она уже началась, ну ладно, подождут, давай Генделя сейчас.
Дирижер в плохом настроении, у него болит плечо. Жена играет на скрипке и на альте, но пусть жена не играет, пусть она сделает так, чтобы плечо не болело, и еще пусть всех построит, чтобы все все сыграли, чтобы дети со скрипками пришли вовремя, чтобы для кантаты нашли колокольчик, чтобы Федя не забыл ноты, и чтобы вечером всех накормить, и чтобы виолончелист не надрался после концерта, а вообще - после концерта можно, главное, чтобы не до. И чтобы без комментариев, и чтобы московского проефессора встретили в аэропорту и доставили прямо в консерваторию где все репетируют. И чтобы флейта не текла, а звучала божественно, и чтобы скрипачи не переругались а альтисты не ломали смычки, где мой мобильный, скажи где..а играют пусть тихо, потому что болит все...
Концерты каждый день, с девяти до полночи. Длинно, но прекрасно. В перерывах поют мадригалы, играют на гитарах. Марафон, девять дней. Дуэты, трио, квартеты, квинтеты, соло, оркестр, голос. Это не меццо-сопрано, это Федя. Ну и что, что юноша, все равно меццо-сопрано. Контратенор - колоратура. Драматический, не лирический. Старик - пианист, который не может разговаривать, а может только божественно играть, улыбаясь все время, пока играет. Когда заканчивает, улыбка исчезает и приходит угрюмость. Даже когда Мария Принц берет руку в длинные ладони.
Ветер играет идеальным каре, играет Брамса, играет подолом черного платья, потом будет матроска и брюки, прошлый век, немецкий акцент, репетиции, улыбка - это так прекрасно, что надо еще.
Дети, играйте и пойте, а в конце все равно будет роскошная венская квартира с видом на дворец, громада рояля, зеркала, платья и одиночество. А он что? Он в Америке, он там давно уже, можно и без него.
- А после фестиваля, Теодор, я уеду на Мальдивы. Представь себе почти необитаемый остров, семнадцать домиков, половина пустует, и море, и я там с книжкой, две недели. Ты бы хотел так, Теодор? Почему нет? Обижается. Теодор, необитаемый остров это прекрасно, это так прекрасно, что нужно еще раз. Нет, не Генделя, Скарлатти.
- Теодор,это так прекрасно, что надо еще раз, давай? Вот, я уже играю вступление, а ты пой. Еще раз, нет, Скарлатти, Генделя потом, хотя и он прекрасен, можем и сейчас. Это прекрасно, это просто прекрасно. Ты пой, Теодор. Все равно что. Две арии сейчас, одну потом, у меня же еще репетиция, ах, она уже началась, ну ладно, подождут, давай Генделя сейчас.
Дирижер в плохом настроении, у него болит плечо. Жена играет на скрипке и на альте, но пусть жена не играет, пусть она сделает так, чтобы плечо не болело, и еще пусть всех построит, чтобы все все сыграли, чтобы дети со скрипками пришли вовремя, чтобы для кантаты нашли колокольчик, чтобы Федя не забыл ноты, и чтобы вечером всех накормить, и чтобы виолончелист не надрался после концерта, а вообще - после концерта можно, главное, чтобы не до. И чтобы без комментариев, и чтобы московского проефессора встретили в аэропорту и доставили прямо в консерваторию где все репетируют. И чтобы флейта не текла, а звучала божественно, и чтобы скрипачи не переругались а альтисты не ломали смычки, где мой мобильный, скажи где..а играют пусть тихо, потому что болит все...
Концерты каждый день, с девяти до полночи. Длинно, но прекрасно. В перерывах поют мадригалы, играют на гитарах. Марафон, девять дней. Дуэты, трио, квартеты, квинтеты, соло, оркестр, голос. Это не меццо-сопрано, это Федя. Ну и что, что юноша, все равно меццо-сопрано. Контратенор - колоратура. Драматический, не лирический. Старик - пианист, который не может разговаривать, а может только божественно играть, улыбаясь все время, пока играет. Когда заканчивает, улыбка исчезает и приходит угрюмость. Даже когда Мария Принц берет руку в длинные ладони.
Ветер играет идеальным каре, играет Брамса, играет подолом черного платья, потом будет матроска и брюки, прошлый век, немецкий акцент, репетиции, улыбка - это так прекрасно, что надо еще.
Дети, играйте и пойте, а в конце все равно будет роскошная венская квартира с видом на дворец, громада рояля, зеркала, платья и одиночество. А он что? Он в Америке, он там давно уже, можно и без него.
- А после фестиваля, Теодор, я уеду на Мальдивы. Представь себе почти необитаемый остров, семнадцать домиков, половина пустует, и море, и я там с книжкой, две недели. Ты бы хотел так, Теодор? Почему нет? Обижается. Теодор, необитаемый остров это прекрасно, это так прекрасно, что нужно еще раз. Нет, не Генделя, Скарлатти.