Дом, который мне снится
Этот дом мне часто снится. Вернее, это единственный дом, который мне снится. Дом, где я родилась.
Под катом много букв.
Старый дом находился в самом центре Еревана - через квартал была площадь Ленина, через три - Опера. Дом построили в конце 19-начале 20 века. Доктор Александр Симонян, возглавляший первую ереванскую больницу, купил участок у азербайджанца и выстроил дом. Как я теперь понимаю, понтов у доктора было больше чем денег, потому дом, хоть и не маленький, был построен не в типичном для того времени черном туфе, а из кирпича и самана, и товарный вид потерял намного раньше своих ровесников в том же районе. А может, доктор Симонян просто не успел. Потому что начались смутные времена, и доктор умотал из Эриваньской губернии в тихую Швейцарию. Оставив дом своему племяннику, купцу Елизару Симоняну.
В конце восьмидесятых к нам в дверь постучалась тетя-историк. Она писала какую-то работу о старых домах Еревана, и папа с удовольствим водил ее по дому и саду, рассказывая о том, где и что было тогда, при Докторе. “А вы не знаете, Симоняны до каких пор жили в этом доме?” - сказала тетя-архитектор. “До сих пор. Я внук Елизара”, - смутился папа. Тетя посмотрела на отца с восхищением палеонтолога, увидевшего живого динозавра.
Этот дом мне снится очень часто. Снится большое тутовое дерево во дворе, покосившаяся деревянная калитка в сад, маленькие комнатки, где мы жили, деревянный балкон, по которому мы детьми бегали, несмотря на предостережения взрослых: не бегайте, еще развалится! Мне снится все то, чего больше нет.
В начале 1990х дом стал умирать. Сначала друг за другом умерли хранительницы - Тетки. Тетки моего отца - тема отдельной истории. В семье полушутя говорили, что Тетки наложили на дом проклятье, и власти никогда его не снесут. Надо сказать, вокруг дома сейчас бурлит строительство, а его остатки по-прежнему стоят. Видимо, проклятье Теток вечно.
После смерти Теток от грозы рухнуло тутовое дерево. Потом началась война, и Старый Дом погрузился в очередные смутные времена.
merienn как-то писала про то, как умирал дом ее детства. И отовсюду сочилась вода. У нас в доме отовсюду струился песок. Чужие люди купили кусок дома и начали строительство. И песок был везде. Он сыпался с потолка. Его заносило ветром с улицы. И каждый день мы с мамой остервенело боролись с песком. А его снова приносило. Как в той книжке. Точь-в-точь. На лице родителей было написано полное отчаяние, потому что жить в доме становилось все труднее и труднее. Песок все струился.
Когда чужой дядя-олигарх предложил купить нашу часть дома, это прозвучало как избавление. Это и было избавлением - комфортабельная квартира в центре города, на 9 этаже (это после полуподвала!) Просыпаясь в новой квартире, мы с сестрой видели небо.
А старый дом остался в памяти. И снах.
Под катом много букв.
Старый дом находился в самом центре Еревана - через квартал была площадь Ленина, через три - Опера. Дом построили в конце 19-начале 20 века. Доктор Александр Симонян, возглавляший первую ереванскую больницу, купил участок у азербайджанца и выстроил дом. Как я теперь понимаю, понтов у доктора было больше чем денег, потому дом, хоть и не маленький, был построен не в типичном для того времени черном туфе, а из кирпича и самана, и товарный вид потерял намного раньше своих ровесников в том же районе. А может, доктор Симонян просто не успел. Потому что начались смутные времена, и доктор умотал из Эриваньской губернии в тихую Швейцарию. Оставив дом своему племяннику, купцу Елизару Симоняну.
В конце восьмидесятых к нам в дверь постучалась тетя-историк. Она писала какую-то работу о старых домах Еревана, и папа с удовольствим водил ее по дому и саду, рассказывая о том, где и что было тогда, при Докторе. “А вы не знаете, Симоняны до каких пор жили в этом доме?” - сказала тетя-архитектор. “До сих пор. Я внук Елизара”, - смутился папа. Тетя посмотрела на отца с восхищением палеонтолога, увидевшего живого динозавра.
Этот дом мне снится очень часто. Снится большое тутовое дерево во дворе, покосившаяся деревянная калитка в сад, маленькие комнатки, где мы жили, деревянный балкон, по которому мы детьми бегали, несмотря на предостережения взрослых: не бегайте, еще развалится! Мне снится все то, чего больше нет.
В начале 1990х дом стал умирать. Сначала друг за другом умерли хранительницы - Тетки. Тетки моего отца - тема отдельной истории. В семье полушутя говорили, что Тетки наложили на дом проклятье, и власти никогда его не снесут. Надо сказать, вокруг дома сейчас бурлит строительство, а его остатки по-прежнему стоят. Видимо, проклятье Теток вечно.
После смерти Теток от грозы рухнуло тутовое дерево. Потом началась война, и Старый Дом погрузился в очередные смутные времена.
merienn как-то писала про то, как умирал дом ее детства. И отовсюду сочилась вода. У нас в доме отовсюду струился песок. Чужие люди купили кусок дома и начали строительство. И песок был везде. Он сыпался с потолка. Его заносило ветром с улицы. И каждый день мы с мамой остервенело боролись с песком. А его снова приносило. Как в той книжке. Точь-в-точь. На лице родителей было написано полное отчаяние, потому что жить в доме становилось все труднее и труднее. Песок все струился.
Когда чужой дядя-олигарх предложил купить нашу часть дома, это прозвучало как избавление. Это и было избавлением - комфортабельная квартира в центре города, на 9 этаже (это после полуподвала!) Просыпаясь в новой квартире, мы с сестрой видели небо.
А старый дом остался в памяти. И снах.