Специально для Тинико merienn - обещанная история
Как я впервые в городке Б. побывала, и чем все это в моей жизни кончилось:)
Было это 8 лет назад, в эпоху моих первых (и последних) шагов в журналистике и вторых (и боюсь, что нескончаемых) шагов в переводе. 1998 год.
Вызвал меня шеф - тогда директор одного ереванского информагентства - и говорит:
- В Батуми намечается региональный семинар, поедешь переводить?
Анна Симонян тогда была моложе и глупее. Настолько, что услышав слово "Батуми", ее мыслительных способностей хватило на мысль: "Там же море!". Слова же "семинар" и "переводить", которые сейчас для меня означают слово "синхрон", тогда, летом 1998, никакой адекватной мысли не родили. Вдохновленная цепочкой "Батуми-море-большие корабли-солнце-чайки", я активно закивала. Моря я к этому моменту не видела 10 лет.
Страшное слово "синхрон" всплыло за несколько дней до поездки. Полный ступор. Как синхрон? Я же не умею... Я же никогда его не делала... "У тебя будет напарница"... Мамочки, я еще и перед напарницей оскандалюсь???
Подруга N: "Какой ужас! Только армяне могут брать неопытного человека на синхрон"
Подруга NN: "Успокойся. Все у тебя получится. Надо же когда-нибудь начинать?" (спасибо тебе за эти слова, подруга NN)
Отказываться поздно. Ошалев от страха, я приползаю к автобусу, который везет участников семинара в Батуми. С ужасом узнаю среди участников нескольких очень известных журналистов, в том числе - организаторов семинара. Напарницы пока не видно.
Автобус тронулся. А надо вам сказать, друзья мои, что автобусное путешествие из Еревана в Батуми длится 14 часов. А меня, грешным делом, иногда в автотранспорте укачивает. Вобщем, сразу после армянской границы меня начинает - пардон за интимную подробность - рвать на родину. Грузинскую. Полный автобус незнакомых людей, и я - в полном конфузе. Конфуз продолжался долго. Потом мне кто-то сунул какую-то таблетку, бутылку с Боржоми, и я, ослабевшая, посрамленная, униженная перед абсолютно незнакомыми дядями и тетями, в том числе несколькими очень известными журналистами, засыпаю.
Проснулась я от возгласов "море!!!". Утопающая в зелени дорога-серпантин и море... Море... Море...
Мы добрались. Потрепанный тяжелыми девяностыми Интурист. Специально для нас включили горячую воду. Ясность ума восстанавливается, вместе с щенячьим восторгом по поводу моря и леденящим душу ужасом по поводу завтрашнего синхрона.
Вечером знакомлюсь с напарницей. Девчонка - на два года старше меня, живем в одном номере. Некоторое время напряженно молчим. Т. не выдерживает первой: А ты когда-нибудь синхронила?
- Никогда, - признаюсь я.
- И я, - отвечает Т.
Обе слегка успокоились - хоть позиции равные.
... А утром пришлось идти. Дрожащими ногами, в батумский театр. В будку синхрониста. К страшному микрофону и наушникам. Решили, что начнет Т. Но в программе произошло изменение, и неожиданно пришлось включиться мне:
- ...ззззз...дддддд....раааавввствуйте.... , - задыхаясь, сказала я. Зубы клацали о микрофон.
Что и как я переводила в то утреннее заседание - я не помню. Помню, что Гая поднялась и положила мне руку на спину, чтобы унять мою дрожь. Помню идиотскую мысль: "опозорилась перед Валерием Айдиняном" (это был такой очень хороший журналист в Армении, а может даже лучший из всех когда-либо существоваших армянских журналистов). И было очень стыдно перед организаторами семинара. И очень хотелось, чтоб поскорее настал перерыв.
... А в перерыве все подходили и подбадривали. А после обеда уже все пошло как по маслу. Работа оказалась веселой, незнакомые дяди и тети из автобуса и других стран - в большинстве своем симпатичными и милыми людьми. В Батуми ярко светило солнце, цвели кусты олеандра, люди сидели на балкончиках белых-белых домов с лепниной в колониальном стиле. А море было теплым-теплым. И корабли в порту были большими-большими. И все было легко и весело.
Эпилог
На синхронном переводе с тех пор я заработала немало денег. Вот уже много лет я работаю в конторе, организовавшей тот семинар, а со многими незнакомыми дядями и тетями из автобуса я подружилась. И с напарницей моей мы всегда тепло вспоминаем эту сумасшедшую веселую поездку в Батуми. Эти три дня очень многое определили в моей жизни.
Было это 8 лет назад, в эпоху моих первых (и последних) шагов в журналистике и вторых (и боюсь, что нескончаемых) шагов в переводе. 1998 год.
Вызвал меня шеф - тогда директор одного ереванского информагентства - и говорит:
- В Батуми намечается региональный семинар, поедешь переводить?
Анна Симонян тогда была моложе и глупее. Настолько, что услышав слово "Батуми", ее мыслительных способностей хватило на мысль: "Там же море!". Слова же "семинар" и "переводить", которые сейчас для меня означают слово "синхрон", тогда, летом 1998, никакой адекватной мысли не родили. Вдохновленная цепочкой "Батуми-море-большие корабли-солнце-чайки", я активно закивала. Моря я к этому моменту не видела 10 лет.
Страшное слово "синхрон" всплыло за несколько дней до поездки. Полный ступор. Как синхрон? Я же не умею... Я же никогда его не делала... "У тебя будет напарница"... Мамочки, я еще и перед напарницей оскандалюсь???
Подруга N: "Какой ужас! Только армяне могут брать неопытного человека на синхрон"
Подруга NN: "Успокойся. Все у тебя получится. Надо же когда-нибудь начинать?" (спасибо тебе за эти слова, подруга NN)
Отказываться поздно. Ошалев от страха, я приползаю к автобусу, который везет участников семинара в Батуми. С ужасом узнаю среди участников нескольких очень известных журналистов, в том числе - организаторов семинара. Напарницы пока не видно.
Автобус тронулся. А надо вам сказать, друзья мои, что автобусное путешествие из Еревана в Батуми длится 14 часов. А меня, грешным делом, иногда в автотранспорте укачивает. Вобщем, сразу после армянской границы меня начинает - пардон за интимную подробность - рвать на родину. Грузинскую. Полный автобус незнакомых людей, и я - в полном конфузе. Конфуз продолжался долго. Потом мне кто-то сунул какую-то таблетку, бутылку с Боржоми, и я, ослабевшая, посрамленная, униженная перед абсолютно незнакомыми дядями и тетями, в том числе несколькими очень известными журналистами, засыпаю.
Проснулась я от возгласов "море!!!". Утопающая в зелени дорога-серпантин и море... Море... Море...
Мы добрались. Потрепанный тяжелыми девяностыми Интурист. Специально для нас включили горячую воду. Ясность ума восстанавливается, вместе с щенячьим восторгом по поводу моря и леденящим душу ужасом по поводу завтрашнего синхрона.
Вечером знакомлюсь с напарницей. Девчонка - на два года старше меня, живем в одном номере. Некоторое время напряженно молчим. Т. не выдерживает первой: А ты когда-нибудь синхронила?
- Никогда, - признаюсь я.
- И я, - отвечает Т.
Обе слегка успокоились - хоть позиции равные.
... А утром пришлось идти. Дрожащими ногами, в батумский театр. В будку синхрониста. К страшному микрофону и наушникам. Решили, что начнет Т. Но в программе произошло изменение, и неожиданно пришлось включиться мне:
- ...ззззз...дддддд....раааавввствуйте.... , - задыхаясь, сказала я. Зубы клацали о микрофон.
Что и как я переводила в то утреннее заседание - я не помню. Помню, что Гая поднялась и положила мне руку на спину, чтобы унять мою дрожь. Помню идиотскую мысль: "опозорилась перед Валерием Айдиняном" (это был такой очень хороший журналист в Армении, а может даже лучший из всех когда-либо существоваших армянских журналистов). И было очень стыдно перед организаторами семинара. И очень хотелось, чтоб поскорее настал перерыв.
... А в перерыве все подходили и подбадривали. А после обеда уже все пошло как по маслу. Работа оказалась веселой, незнакомые дяди и тети из автобуса и других стран - в большинстве своем симпатичными и милыми людьми. В Батуми ярко светило солнце, цвели кусты олеандра, люди сидели на балкончиках белых-белых домов с лепниной в колониальном стиле. А море было теплым-теплым. И корабли в порту были большими-большими. И все было легко и весело.
Эпилог
На синхронном переводе с тех пор я заработала немало денег. Вот уже много лет я работаю в конторе, организовавшей тот семинар, а со многими незнакомыми дядями и тетями из автобуса я подружилась. И с напарницей моей мы всегда тепло вспоминаем эту сумасшедшую веселую поездку в Батуми. Эти три дня очень многое определили в моей жизни.