Маразм крепчал
Послушал Президента. Его дежурное обращение к Федеральному собранию не вызвало восторженного желания задрав штаны бежать за Единной Россией, не смотря, на так знакомые из давних времён, бурные аплодисменты. Правда, пока нет "все встают". В прошлом программные выступления генеральных секретарей Центрального Комитета КПСС иллюстртровались уймой цифр, которые озадачивали всех. Все знали - придётся не только ещё больше вкалывать, но и можно надеяться на более комфортную жизнь. В контрольных цыфрах перечислялось количество планируемых строительством жилья, санаториев, пионерских лагерей, детских садов и, в конце концов, дворцов бракосочетаний. Из призывов Путина, был бы я помоложе, меня бы тронул единственный числовой показатель - увеличить рождаемость до трёх детей на семью. Сам процесс больно привлекателен! И сразу встал бы, нет, не то, о чём вы подумали, вопрос - чем эту тройню прокормить?! Ответ на этот вопрос в выступлении Президента если и есть, то уж больно завуалирован.
Не доверяя своим впечатлениям, посколько я не совсем копенгаген в политике, обратился к отзывам блоггеров на обращение отца нации. И убедился - в общем-то я прав! Особенно меня впечатлил крик души sl_lopatnikov, профессор подытожил:О, да. Они перетрут, углубят и порешают. Мерзость.
И тут я вспомнил анекдотический случай из жизни Полигона.
Ритуальное еженедельное совещание по пятницам у заместителя начальника Полигона по научно-испытательной работе подходило к концу. За столом совещания томились начальники научных управлений с замполитами и секретарями парторганизаций , начальники отделов и отдельных лабораторий. Генерал Малунов Альберт Владимирович, как и пологалось, заседал в своём простом деревянном кресле за своим рабочем столом в торце стола для участников совещаний. Последним актом привычного действа было выступление начальника отдела планирования полковника Корчагина, в миру "лома". Правда, эта кликуха достойного ветерана была расхожа в окружении Рудольфа Блинова, но если бы и стала известна Анатолию Васильевичу, он бы не обиделся. Она отражала его солдатскую несгибаемость, которая в офицерской среде обычно вызывала добрую улыбку, но никак не осуждение.
В обязанность полковника Корчагина входила зачитка приказов Министра обороны и разных прочих вышестоящих начальников, которые хотя и содержали пункт "Довести до начальников научных учреждений", но в основном адресовались вомандирам войсковых частей. Посему у наших руководителей, сидящих за столом совещания, содержание этих документов проплывало мимо ушей и в этот период совещания они позволяли себе расслабиться и потихоньку углубиться в обсуждение своих тем, среди которых преобладали планы отдыха в предстоящие выходные.
Когда шумок локальных обсуждений превысел приличествующий уважаемому собранию уровень, в ситуацию вмешался руководитель совещания. Генерал Малунов обратился к начальнику НИУ-3 полковнику Мурыгину: - Виктор Игнатьевич! Что в этом приказе касается непосредственно нас? Виктор встрепенулся и со свойственными ему находчивостью и юмором отчеканил: - Повысить, усилить и отреагировать должным образом! Хохотали все.
Жаль, что выступление Владимира Владимировича не завершилось всеобщим весельем. Правда, в этом случае, был бы уместен смех сквозь слёзы!
Не доверяя своим впечатлениям, посколько я не совсем копенгаген в политике, обратился к отзывам блоггеров на обращение отца нации. И убедился - в общем-то я прав! Особенно меня впечатлил крик души sl_lopatnikov, профессор подытожил:О, да. Они перетрут, углубят и порешают. Мерзость.
И тут я вспомнил анекдотический случай из жизни Полигона.
Ритуальное еженедельное совещание по пятницам у заместителя начальника Полигона по научно-испытательной работе подходило к концу. За столом совещания томились начальники научных управлений с замполитами и секретарями парторганизаций , начальники отделов и отдельных лабораторий. Генерал Малунов Альберт Владимирович, как и пологалось, заседал в своём простом деревянном кресле за своим рабочем столом в торце стола для участников совещаний. Последним актом привычного действа было выступление начальника отдела планирования полковника Корчагина, в миру "лома". Правда, эта кликуха достойного ветерана была расхожа в окружении Рудольфа Блинова, но если бы и стала известна Анатолию Васильевичу, он бы не обиделся. Она отражала его солдатскую несгибаемость, которая в офицерской среде обычно вызывала добрую улыбку, но никак не осуждение.
В обязанность полковника Корчагина входила зачитка приказов Министра обороны и разных прочих вышестоящих начальников, которые хотя и содержали пункт "Довести до начальников научных учреждений", но в основном адресовались вомандирам войсковых частей. Посему у наших руководителей, сидящих за столом совещания, содержание этих документов проплывало мимо ушей и в этот период совещания они позволяли себе расслабиться и потихоньку углубиться в обсуждение своих тем, среди которых преобладали планы отдыха в предстоящие выходные.
Когда шумок локальных обсуждений превысел приличествующий уважаемому собранию уровень, в ситуацию вмешался руководитель совещания. Генерал Малунов обратился к начальнику НИУ-3 полковнику Мурыгину: - Виктор Игнатьевич! Что в этом приказе касается непосредственно нас? Виктор встрепенулся и со свойственными ему находчивостью и юмором отчеканил: - Повысить, усилить и отреагировать должным образом! Хохотали все.
Жаль, что выступление Владимира Владимировича не завершилось всеобщим весельем. Правда, в этом случае, был бы уместен смех сквозь слёзы!