Друзья вспоминают...
Сходка авторитетов
Так назвал нашу встречу Владимир Кузьмич Ключников. Первая встреча, после 25 лет разлуки, состоялась почти год назад. В этом году круг участников значительно расширился. Не столько количественно, как качественно.Мой скромный уголок Подмосковья посети долгожданный Валерий Александрович Щетинин и совсем неожиданный гость генерал-майор, предпоследний руководитель науки и организатор испытаний на Полигоне Герман Георгиевич Шидловский.
Эта фотография запечатлела первые минуты встречи. С Александром Фёдоровичем Кирюхиным знакомить моих читателей не нужно.
В красной рубашёночке, хорошенький такой, Валерий Александрович Щетинин. Он нам дорог нам, как испытателем тем, что получив от бога пытливый ум и золотые руки, долгие годы тащил на себе всю электронику радиохимического отдела, да и связан кое с кем из моих гостей родственными узами. Выделяющийся демократической одеждой Герман Георгиевич Шидловский. Самый уважаемый мной генерал из встреченных на моём служебном пути. Да не только я, любой ветеран Полигона не осмелится бросить в сторону его служебной деятельности и отношения к подчинённым камень, он не найдёт такого камня. Единственные придирки, которые Герман Георгиевич допускал в мой адрес, были замечания на неправильно поставленные запятые в документах, которые я иногда представлял ему на подпись. Морфологическими ошибками я, помнится, не грешил! Ещё один гость, то же известный посетителям моего журнала, Владимир Кузьмич Ключников выёживается с фотоаппаратом, чтобы запечатлеть этот миг. Я же, как хозяин сходки, бросился разливать по тарелкам горячий борщ, которым, несколько не традиционно, решил начать застолье.
Пока Кузьмич рубил овощи на салат, а Саша раздувал огонь в
мясожарке, между нами, не видевшимися четверть века, завязалась
беседа, переполненная воспоминаниями.
Оказалось, что мы с Германом Георгиевичем ровесники по службе на
Полигоне. Оба приехали в 1961 году и также в 1986 году его покинули.
Я на дембель, он в службу спецконтроля на должность заместителя возглавлявшего её Михаила Лифантьевича Шмакова, тоже бывшего заместителя по НИИР начальника нашего полигона. Так сказать, продолжить полигонную династию.
Пропустили по первой, похвалили мой борщ. Пришлось признаться, что это произведение моей жены Ирины Павловны, моя заслуга только в том, что, выполняя её кулинарные рекомендации, я при разогреве снял его с огня до закипания, тем самым удалось сохранить первозданный вкус. Вот только забыл похвалиться, что Ирина Павловна, в тяжкие девяностые, кормила самого Биттнера и этот австрийский олигарх был в восторге от её "буорчей" и "сюпчиков".
Настал торжественный момент. По поручению председателя Совета ветеранов Полигона Александра Ивановича Айдина генерал повесил на мою грудь медаль "За заслуги в ядерном обеспечении". Награда искала героя почти два года. Александр Иванович Упрашивал меня получить её, но у меня никак не получалось попасть на традиционные встречи ветеранов. А тот вариант, который Айдин предлагал мне, а именно, подъехать на Ордынку и забрать медали у генерала Фролова, как-то не укладывался в мои моральные принципы. Просить награду, пусть даже уже назначенную, не поворачивался язык. И вот мудрый Александр Иванович выбрал такой привлекательный для всех вариант вручения награды, как эта встреча. Герман Георгиевич сумел сделать эту медаль самой дорогой для меня наградой ещё и тем, что в его руках она побывала на Полигоне, во время его поездки туда на празднование юбилея Национального ядерного центра Казахстана, который располагается в зданиях, в которых мы проработали половину своей сознательной жизни.
В ответной речи всё это я учёл, поблагодарил всех причастных к
вручению этой медали и особенно Александра Ивановича Айдина,
который не может быть с нами по состоянию здоровья. Предложил выпить за его здоровье. По реакции присутствующих , которая наглядно выражена на фотографии Германа Георгиевича, понял, что моя ответная речь, как говорили у нас в деревне, была в жилу.
После официальной части присутствующие взяли, как сами надеялись, непродолжительный перерыв. Валерий Александрович соизволил прогуляться с Рэмом, пришло его время. Саша вплотную приступил к колдовству вокруг мангала. Процесс, на первый взгляд, простой. Но успешное его завершение доступно только настоящим мужчинам. Наш Саша относится именно к этой категории сильной части человечества.
Под шашлычок да под холодненькую водочку под простым
именем "Беленькая", за задушевными разговорами незаметно текло
время. Хочу признаться, что это был мой первый в жизни разговор по душам с генералом. Всю свою достаточно продолжительную служебную жизнь я старался общаться с высокими (по статусу) начальниками не выходя за пределы словарного запаса, предусмотренного уставами. Это ограждало меня от не нужных мне просьб и предложений, которые, вылетев из уст генералов, становятся приказами. Признаюсь в большем. У меня идеосинкразия на генералов, выработанная в младенческом возрасте. Необьяснимо почему, но я прятался под кровать, когда в гости к отцу приходил его друг и начальник генерал тяги Бондаренко Михаил Леонтьевич. И никакие конфетки из его рук не могли вымануть меня из убежища. Это притом, что годом ранее я ловко выхватывал леденцы из рук квартировавших в доме напротив немецких окупантов, до зубов обвешанных оружием. Вот и выработалось в моей голове такое понятие, что с врагом легче общаться, чем с собственным генералом. Но к генералу Шидловскому было совсем другое отношение. Это был генерал, который сносил не одну пару сапог на тех же что и ты каменистых склонах гор Дигелен и равнин Балапана. Кормивший своей кровью одних и тех же клопов в бараках площадок "Ш", "Г", "Д" и "Б". Дышавший одним с тобой кристально чистым воздухом на берегу Иртыша и зараженным радиоактивным иодом на приустьевых площадках боевых штолен. Вот о всём этом мы и вспоминали, переместившись из гостевой яранги в комнату к экрану компьютера, которы помогал нам листать фотографии. Наш вечер воспоминаний завершился в половину пятого утра.
Новый день у нас начался неожиданно рано, несмотря на то, что просили до 10 часов не будить. Первым поднялся Валерий Александрович, который и высказал эту просьбу. Конечно, роль будильника, как всегда сыграл Рэм. Я, как обычно, притворился спящим, зная, что не станет меня будить, а уляжется на коврик рядом с моей софой. Но Рэм уже нашёл новых друзей. Он попёрся к постели Валеры и тявкнул ему на ухо.Валера проявил чутьё прирождённого кинолога. Он без слов понял желание собаки. К ощему подёму друзья вернулись с прогулки. Позавтракали на скорую руку. Я выслушал упрёки, что своим борщом я сломал кайф. Никто не ощущал томительного похмелья.
Вышли на веранду и продолжили начатые вчера разговоры перемежающиеся добротными прокладками воспоминаний. От Германа Георгиевича узнал много о нём нового. Даже такого, о чём и не подазревал. Оказывается, что одно время он работал в нашем радиохимическом отделе! Я ему посвящу отдельный пост, придётся подождать.
Эту фотографию я назвал бы "Совет старейших", правда для одного для молодых место я держал. Но армейскую дедовщину соблюдать надо!
Солнце перевалило за полдень. Пора было прощаться.
Тост предложил Кузьмич. Его смысл сводился к задумке каждого присутствующего: - Чтобы наши встречи продолжались!
Так назвал нашу встречу Владимир Кузьмич Ключников. Первая встреча, после 25 лет разлуки, состоялась почти год назад. В этом году круг участников значительно расширился. Не столько количественно, как качественно.Мой скромный уголок Подмосковья посети долгожданный Валерий Александрович Щетинин и совсем неожиданный гость генерал-майор, предпоследний руководитель науки и организатор испытаний на Полигоне Герман Георгиевич Шидловский.
Эта фотография запечатлела первые минуты встречи. С Александром Фёдоровичем Кирюхиным знакомить моих читателей не нужно.
В красной рубашёночке, хорошенький такой, Валерий Александрович Щетинин. Он нам дорог нам, как испытателем тем, что получив от бога пытливый ум и золотые руки, долгие годы тащил на себе всю электронику радиохимического отдела, да и связан кое с кем из моих гостей родственными узами. Выделяющийся демократической одеждой Герман Георгиевич Шидловский. Самый уважаемый мной генерал из встреченных на моём служебном пути. Да не только я, любой ветеран Полигона не осмелится бросить в сторону его служебной деятельности и отношения к подчинённым камень, он не найдёт такого камня. Единственные придирки, которые Герман Георгиевич допускал в мой адрес, были замечания на неправильно поставленные запятые в документах, которые я иногда представлял ему на подпись. Морфологическими ошибками я, помнится, не грешил! Ещё один гость, то же известный посетителям моего журнала, Владимир Кузьмич Ключников выёживается с фотоаппаратом, чтобы запечатлеть этот миг. Я же, как хозяин сходки, бросился разливать по тарелкам горячий борщ, которым, несколько не традиционно, решил начать застолье.
Пока Кузьмич рубил овощи на салат, а Саша раздувал огонь в
мясожарке, между нами, не видевшимися четверть века, завязалась
беседа, переполненная воспоминаниями.
Оказалось, что мы с Германом Георгиевичем ровесники по службе на
Полигоне. Оба приехали в 1961 году и также в 1986 году его покинули.
Я на дембель, он в службу спецконтроля на должность заместителя возглавлявшего её Михаила Лифантьевича Шмакова, тоже бывшего заместителя по НИИР начальника нашего полигона. Так сказать, продолжить полигонную династию.
Пропустили по первой, похвалили мой борщ. Пришлось признаться, что это произведение моей жены Ирины Павловны, моя заслуга только в том, что, выполняя её кулинарные рекомендации, я при разогреве снял его с огня до закипания, тем самым удалось сохранить первозданный вкус. Вот только забыл похвалиться, что Ирина Павловна, в тяжкие девяностые, кормила самого Биттнера и этот австрийский олигарх был в восторге от её "буорчей" и "сюпчиков".
Настал торжественный момент. По поручению председателя Совета ветеранов Полигона Александра Ивановича Айдина генерал повесил на мою грудь медаль "За заслуги в ядерном обеспечении". Награда искала героя почти два года. Александр Иванович Упрашивал меня получить её, но у меня никак не получалось попасть на традиционные встречи ветеранов. А тот вариант, который Айдин предлагал мне, а именно, подъехать на Ордынку и забрать медали у генерала Фролова, как-то не укладывался в мои моральные принципы. Просить награду, пусть даже уже назначенную, не поворачивался язык. И вот мудрый Александр Иванович выбрал такой привлекательный для всех вариант вручения награды, как эта встреча. Герман Георгиевич сумел сделать эту медаль самой дорогой для меня наградой ещё и тем, что в его руках она побывала на Полигоне, во время его поездки туда на празднование юбилея Национального ядерного центра Казахстана, который располагается в зданиях, в которых мы проработали половину своей сознательной жизни.
В ответной речи всё это я учёл, поблагодарил всех причастных к
вручению этой медали и особенно Александра Ивановича Айдина,
который не может быть с нами по состоянию здоровья. Предложил выпить за его здоровье. По реакции присутствующих , которая наглядно выражена на фотографии Германа Георгиевича, понял, что моя ответная речь, как говорили у нас в деревне, была в жилу.
После официальной части присутствующие взяли, как сами надеялись, непродолжительный перерыв. Валерий Александрович соизволил прогуляться с Рэмом, пришло его время. Саша вплотную приступил к колдовству вокруг мангала. Процесс, на первый взгляд, простой. Но успешное его завершение доступно только настоящим мужчинам. Наш Саша относится именно к этой категории сильной части человечества.
Под шашлычок да под холодненькую водочку под простым
именем "Беленькая", за задушевными разговорами незаметно текло
время. Хочу признаться, что это был мой первый в жизни разговор по душам с генералом. Всю свою достаточно продолжительную служебную жизнь я старался общаться с высокими (по статусу) начальниками не выходя за пределы словарного запаса, предусмотренного уставами. Это ограждало меня от не нужных мне просьб и предложений, которые, вылетев из уст генералов, становятся приказами. Признаюсь в большем. У меня идеосинкразия на генералов, выработанная в младенческом возрасте. Необьяснимо почему, но я прятался под кровать, когда в гости к отцу приходил его друг и начальник генерал тяги Бондаренко Михаил Леонтьевич. И никакие конфетки из его рук не могли вымануть меня из убежища. Это притом, что годом ранее я ловко выхватывал леденцы из рук квартировавших в доме напротив немецких окупантов, до зубов обвешанных оружием. Вот и выработалось в моей голове такое понятие, что с врагом легче общаться, чем с собственным генералом. Но к генералу Шидловскому было совсем другое отношение. Это был генерал, который сносил не одну пару сапог на тех же что и ты каменистых склонах гор Дигелен и равнин Балапана. Кормивший своей кровью одних и тех же клопов в бараках площадок "Ш", "Г", "Д" и "Б". Дышавший одним с тобой кристально чистым воздухом на берегу Иртыша и зараженным радиоактивным иодом на приустьевых площадках боевых штолен. Вот о всём этом мы и вспоминали, переместившись из гостевой яранги в комнату к экрану компьютера, которы помогал нам листать фотографии. Наш вечер воспоминаний завершился в половину пятого утра.
Новый день у нас начался неожиданно рано, несмотря на то, что просили до 10 часов не будить. Первым поднялся Валерий Александрович, который и высказал эту просьбу. Конечно, роль будильника, как всегда сыграл Рэм. Я, как обычно, притворился спящим, зная, что не станет меня будить, а уляжется на коврик рядом с моей софой. Но Рэм уже нашёл новых друзей. Он попёрся к постели Валеры и тявкнул ему на ухо.Валера проявил чутьё прирождённого кинолога. Он без слов понял желание собаки. К ощему подёму друзья вернулись с прогулки. Позавтракали на скорую руку. Я выслушал упрёки, что своим борщом я сломал кайф. Никто не ощущал томительного похмелья.
Вышли на веранду и продолжили начатые вчера разговоры перемежающиеся добротными прокладками воспоминаний. От Германа Георгиевича узнал много о нём нового. Даже такого, о чём и не подазревал. Оказывается, что одно время он работал в нашем радиохимическом отделе! Я ему посвящу отдельный пост, придётся подождать.
Эту фотографию я назвал бы "Совет старейших", правда для одного для молодых место я держал. Но армейскую дедовщину соблюдать надо!
Солнце перевалило за полдень. Пора было прощаться.
Тост предложил Кузьмич. Его смысл сводился к задумке каждого присутствующего: - Чтобы наши встречи продолжались!