Испытания ЯРД на Полигоне
Формирование подразделения
Создаваемое 3 научно - испытательное управление не ввели в подчинение заместителю начальника полигона по НИР генерал-майору Крыжову Борису Александровичу. 3 НИУ подчинили заместителю начальника полигона генерал-майору Барсукову Владимиру Михайловичу. Тем не менее, руководящий состав Управления они подбирали оба.
Крыжов служебный путь на высокую должность прошёл с неким зигзагом. Начал службу на Полигоне после окончания военной академии в отделе автоматики опытного поля, со временем стал во главе этого отдела, а когда на Полигоне бил организован учебный центр по подготовке специалистов по эксплуатации ядерного оружия, был назначен его начальником. Со временем деятельность учебного центра начала потихоньку затихать. И, видимо, творчески активная натура Бориса Александровича потребовала вновь вернуться в ряды испытателей. К тому времени должность зам. по НИР освободилась. Состоявший на ней генерал-майор Николай Николаевич Виноградов сменил на посту начальника Полигона генерал-лейтенанта Ивана Николаевича Гуреева.
Генерал Крыжов отобрал в 1 и 2 НИУ офицеров, которые своими делами заслужили выдвижения на вышестоящие, или хотя бы вышеоплачиваемые должности, но из-за солидного возраста или личных качеств - скромности или вредности - не имели шансов продвинуться. Так на должности начальников отделов были назначены подполковники Дмитрий Иванович Власов, Владимир Константинович Данилов из отдела физических измерений 1 НИУ и Валентин Александрович Гриднев из отдела автоматики. На подполковничьи должности старших инженеров - испытателей майоры Полозов и Дегтярь, старшего научного сотрудника майор Кузьмин Николай Петрович. Ну, этот явно с перспективой. Он у нас был самый активный изобретатель и рационализатор. К чему ни прикасался - получало новое применение.
Из учебного центра были переведены подполковник Власенко Юрий Павлович, подполковник Никитанов, сходу на должность начальника отдела, майоры Шлокин Евгений Николаевич, Лебедев Максим Николаевич и Мурыгин Виктор Игнатьевич.
Причины выбора этих офицеров мне в то время не были известны. Я знал только Витю Мурыгина как лучшего волейболиста гарнизона и по его эффектной жене, работавшей инженером-ремонтником в отделе КИП.
Генерал Барсуков В. М. брался за самые сложные задачи на Полигоне. Прослужив на Полигоне от лейтенанта до генерала, он знал его как родной дом. Был и на штабной работе, и руководил 2 НИУ, знал деловые качества практически любого офицера, умел правильно подобрать и расставить кадры под возникшую ситуацию. Он был олицетворением Полигона среди разработчиков ядерного оружия и смежных организаций. Отправляясь в экспедицию на Полигон они знали, что в случае возникновения затора в делах необходимо обратиться к Владимиру Михайловичу и он разрулит любую ситуацию. Я бы назвал его современным языком "смотрящим" на Полигоне. Подчинённые любили в нём не всегда встречающееся качество у руководителей. Он умел быть благодарным тем, кто творчески и решительно выполнял возникшие задачи. По его рекомендации на должность начальника № НИУ был назначен главный инженер Полигона полковник Хабаров Леонид Васильевич. Со службы главного инженера пришли бывший начальник ТЭЦ Дёмин Михаил Фёдорович и его дежурный инженер Шинкаренко Эдуард Иванович. Несколько офицеров заняли должности, оставаясь на своих местах службы. Так, на должности начальника лаборатории состоял начальник местного "Водоканала". На должности старших инженеров испытателей были назначены двое командиров частей, входящих в состав Полигона. Командир батальона связи подполковник Циганков Александр Васильевич и командир батальона охраны подполковник Самойлов Валентин Фёдорович. Эти достойные офицеры заслужили отдохнуть от адского командирского труда и получить надбавку к пенсии при приближающемся увольнении в запас. У них командирские должностные оклады были меньше чем оклад младшего научного сотрудника НИП. По той же причине был назначен на должность СИИ майор фронтовик майор Зубаха Степан Тимофеевич, всю службу занимавшийся автомобильными перевозками, а тем, кто этим занимался, не позавидуешь.
И так, было организовано 5 научно-испытательных отделов, (томимые тщеславием любили говорить "научно-исследовательских"). По проблемам испытаний: физики реактора, подачи рабочего тела, автоматики управления, механической прочности и отдел прогнозирования и обеспечения радиационной безопасности участников испытаний и населения прилегающих районов. Вот этот отдел под номером 5 и был моим отделом, в котором я проработал более шести лет.
Начальником отдела стал Константин Иванович Гордеев, его заместителем Юрий Павлович Власенко. Как я понял, по рекомендации генерала Крыжова. Друг Юрия Павловича Шлокин стал начальником лаборатории. Ваш покорный слуга занял должность одного из младших научных сотрудников. Вторым МНС стал выпускник ВКАХЗ Виктор Иванович Мережка. Его портрет я уже раньше выставлял. К нам присоединились два выпускника ВИА им. Ф.Э.Дзержинского (теперь им. Петра Великого, вот такой кульбит), два капитана, Пустовой Валентин Павлович и Ионов Дельджан Иванович.
Пустовой оказался настоящим сыном украинской глубинки, упрямым и упорным, хорошим семьянином и рыбаком - удильщиком. С первых дней взаимодействия
стало понятно, что если Валю поставить в колею и показать направление, то он будет двигаться пока не устанет. Устав отпросится на рыбалку, отдохнёт и снова в перёд.
С Дельджаном было посложней. Внешним видом и темпераментом он не соответствовал отчеству Иванович. Я подозревал, что он из тех ребятишек, которые были вывезены из Испании. Год рождения, 1937, тоже наводит на эту мысль, но поговорить на эту тему с ним у меня не хватило духу. При планировании первого для отдела, да и управления, эксперимента я не рассчитывал на него. Слишком захоббированным он был. Профессионально занимался художественной фотографией и всё недолгое пребывание на Полигоне строил в своей малогабаритной 2-х комнатной квартире парусную яхту. Он любил хвалиться своим достижением - завернул отвёрткой вручную более 2,5 тысяч шурупов. В свободное от закручивания шурупов время он с тоской смотрел в сторону Москвы, где на улице Воровского в 5 минутах ходьбы от генштаба у его родителей была квартира. Со временем он там и оказался. Старшим офицером отдела, курирующего наше 3 НИУ. Когда он стал посещать Полигон уже с проверкой на попытки зазвать в гости неизменно отвечал: "Прости, старик, но у меня уже другой статус". Хотя его начальники никогда не гнушались встреч за столом. Последний раз я с ним встретился на похоронах В. М. Барсукова в 1992 году. Он и тогда не удержался похвастаться, что получил удостоверение капитана малого каботажа. Видимо мечта об открытии Америк преследовала его всю жизнь.
То, как я выразился о планировании первого эксперимента, не оговорка и не хвастовство. Сложилось так, что мой штык оказался самым активным. Я прошёл хорошую школу у Константина Ивановича и Анатолия Петровича Мартынова. О нём следует сказать особо.
Подполковник Анатолий Петрович Мартынов был старшим научным сотрудником отдела радиационной безопасности Полигона - 1 отдела в\ч 52605. Он одновременно с нами перешёл в 3 НИУ на должность заместителя начальника 1 отдела, Д. И. Власова. Он имел степень кандидата технических наук и готовился возглавить отдел, так как Дмитрий Иванович должен был вскоре уйти по возрасту на отдых. Мы очень много работали с Анатолием Петровичем и он признавал, что большая часть экспериментального материала в его диссертации была добыта моими руками. Обычно после очередного испытания он стремился побыстрее покинут испытательную площадку и вернуться на Берег домой. Очень переживал за свою молодую жену и двух дочерей. Я оставался на несколько дней и с солдатами отбирал необходимые пробы воздуха, здесь же на площадке измерял их активность, анализировал радиационные характеристики и с ворохом данных представал на Берегу перед руководителем. Мартынов мне всецело доверял. Мы с ним также собрали несколько уникальных приборов для измерения активности. В последствии, когда меня судили судом офицерской чести, он был единственным, кто выступил в мою защиту.
Константин Иванович использовал меня для статистической обработки результатов измерений и построения графиков для своей кандидатской диссертации. Диссертацию он блестяще защитил в Институте биофизики Минздрава СССР. Учёный совет признал, что она по научной значимости соответствует докторской, и отказал в присвоении степени кандидата технических наук, установив срок представления доработанного варианта к защите на докторский учёный совет. Это было исключение из принятых правил защиты диссертаций. Но " старая " ВАК это допускала. Кроме того, Гордеев получил предложение от директора ИБФ академика Л. А. Ильина занять должность его заместителя по науке. И вот, в период формирования № Управления Константин Иванович был озабочен совсем другими проблемами. Как- то в минуту откровения он меня спросил:
- Олег, как ты думаешь, что лучше - стать генералом или доктором наук и профессором?
- Лучше и генералом и профессором, но если это альтернатива, то лучше профессором.
- Вот и я сделал такой выбор. Но ты дерзай, я тебя всегда поддержу.
Он действительно поддерживал меня всегда уже будучи в руководстве Института биофизики. Но я, в силу своего дурного пролетарского характера, пытался уклониться от его поддержки. Он ждал, что после увольнения в запас я приду работать к нему в институт, и когда я уже из Чернобыля позвонил и сказал о своём выборе, получил в ответ: " Ну, что ж, там больше платят". Я не стал переубеждать, говорить о патриотическом долге и пр. и пр. Но чувство стыда осталось навсегда. Даже после смерти Константина Ивановича.
Поле разговора о карьерном выборе мне стало ясно, что дни нашей совместной работы сочтены и я останусь один на один с ограниченным контингентом.